Сначала было ощущение полной тишины, но вскоре лес стал наполняться звуками (а может быть, эти звуки были всегда, просто я к ним еще не привык, кто знает). Весело щебетали птички, стараясь перепеть друг друга, где-то вдалеке стучал дятел, стараясь свести с ума мелких вредителей, прятавшихся в коре деревьев. Я уже понадеялся услышать знаменитое кукушачье «Ку-ку», когда неожиданно вокруг все стихло. Теперь это был не обман слуха, а именно наступившая тишина. Я недоумевающе посмотрел на Ратибора, но тот лишь прикоснулся пальцем к губам, призывая к молчанию.
Долго ждать не пришлось. Вдалеке послышались голоса, и через некоторое время на полянку, раздвигая кустарники и ломая ветки, вывалились двое. Толстый и (нет, не худой) средний. Толстый шлепнулся на живот, споткнувшись о корень, и зарылся носом в траву. Средний даже не попытался тому помочь, а лишь брезгливо обошел и стал осматриваться по сторонам.
Выплевывая траву и кряхтя, Толстый медленно поднялся на ноги и сплюнул, после чего достал белый платочек, которым вытер рот и промокнул потный лоб.
– Как меня достал этот лес! – громко прокряхтел он своему спутнику. – Снести его – и дело с концом!
– Лес не сносят, а вырубают. К тому же ты знаешь, что не все так просто. Люди могут этого не понять и не захотят работать. Все надо делать продуманно.
– Да знаю, знаю, – перебил Среднего толстяк. – Но ведь это так долго!
– Так только кажется. Когда мы запустим сюда грибников, они быстро половину леса уделают, протопчут тропинки, обозначат места прохождения фантиками, бумажками и бутылками. После этого в дело вступят рабочие, которые сделают в лесу асфальтовые дорожки, постепенно превращая лес в парк, ну а потом уже дело техники. Испоганиваем парк – и дело с концом, все деревья можно вырубать, и избавиться от леса навсегда.
Произнеся такую длинную речь, Средний надолго замолчал, занятый лишь тем, что вытаскивал елочные иголки из своей спортивной куртки.
Потоптавшись на месте и поглазев по сторонам, Толстый предложил вернуться. Средний кивнул и, достав большой складной нож из кармана, сделал им крупные зарубки на ближайших деревьях.
– Вот это место, до которого мы добрались сегодня. В дальнейшем мы заберемся гораздо глубже. Надеюсь, ты еще помнишь нашего отца!
– Конечно.
– Мы отомстим за его смерть, этот поганый лес умрет за убийство!
Он зло усмехнулся и стал продираться через березы, отыскивая обратный путь. Теперь он так яростно орудовал ножом, что Толстый явно не хотел за ним торопиться, но и заблудиться он тоже не хотел, так что в скором времени они скрылись вдалеке, а еще через пару минут их голоса растворились в неизвестности.
Когда все успокоилось и птицы вернулись к своим прямым обязанностям – распеванию песен, мы выбрались на полянку, попутно отмечая, как сильно два человека могут изменить хорошее место всего за несколько минут. Теперь полянка выглядела поруганной и уже не столь привлекательной.
– Содержательный разговор довелось нам услышать, – сказал я, когда обида за полянку стала переходить в злобу.
– Думаю, да. Мы услышали самое главное, теперь надо узнать, как использовать полученную информацию, – сказал Ратибор и огляделся. Вокруг были сплошные деревья, казалось, что пройти между ними просто невозможно, не считая, конечно, той просеки, что устроили двое лазутчиков.
– А почему мы не взяли в этот мир оружия? – спросил я. – Ведь мы могли бы поубивать этих людишек или хотя бы их припугнуть!
– Какой ты сразу злобный стал! – одернул меня Ратибор. – У нас всегда есть оружие и всегда есть средства для достижения результата, надо только хорошенько поискать. Кстати, а почему ты решил, что они плохие, а лес хороший? Пока что мы только узнали о том, что лес убил их отца.
– Лес не может быть плохим. Ты либо приспосабливаешься к нему, либо вообще в него не суешься, а судя по этим типам, лес для них ничто. Точнее, объект для истребления.
Я собирался сказать еще пару ласковых и содержательных предложений, как вдруг совершенно неожиданно (хотя может ли быть «вдруг» ожидаемо?) с громким скрежетом высокие березки раздвинулись, показывая или заманивая нас на образовавшуюся тропинку.
– Похоже, нас куда-то приглашают, – сказал Ратибор и первым пошел по тропе. Я последовал за ним, постоянно оглядываясь, чтобы не прозевать возможную ловушку.
Мы шли не менее часа, постепенно березы сменились осинами, потом дубами, но между ними нигде не было видно просветов, через которые можно было бы проскочить, поэтому идти приходилось в заранее заданном направлении. Несколько раз мы останавливались и пробовали древесные стволы на прочность, но без специальных инструментов здесь было делать нечего. Деревья не только менялись, они становились все толще и выше.
– Или мы идем в самую древнюю часть леса, или я ничего не понимаю, – сказал я Ратибору, когда очередные изменения коснулись стволов ближайших дубов. Чтобы их обхватить, потребовалось бы, как минимум, четыре человека, если не больше. Ратибор кивнул, но продолжал все так же целеустремленно идти вперед.
Птиц мы слышали в огромном количестве, казалось, что они нас сопровождают, но мы никого не видели. Их голоса раздавались за деревьями. Несколько раз слышалось подозрительное сопение, рычание и даже какая-то возня, словно свиньи барахтались в грязи. Но ничего разглядеть между стволами и ветками было невозможно.
Дорога казалась бесконечной, но только я об этом подумал, как деревья расступились (не как люди, конечно, но эффект был точно такой же), и мы оказались на огромной поляне, посередине которой стоял гигантский дуб.
Слово «гигантский» не отражает всего величия этого исполина. По сравнению с ним самые большие деревья, увиденные нами, были лишь мелкими травинками. Как это мы не замечали его раньше? Его ведь должно быть видно за сотни километров.
Вопросы, возникшие в голове, так там и остались. Похоже, голова не очень-то в них нуждалась (не в вопросах, конечно, а в ответах).
Ближайшие ветки, толщиной с большие деревья, находились метрах в двух над землей, а от этих веток отходили более мелкие ветки, переходящие в еще более мелкие, которые переходили в почти совсем маленькие и лишь потом переходящие в самые малюсенькие ответвления (самые малюсенькие – это толщиной с мою руку).
Листья, которыми были покрыты все ветки дуба, были необычного окраса, на первый взгляд они казались зелеными, но, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить в них золотые прожилки. А при небольшом ветерке или покачивании веток, все листья принимали золотой окрас, и дуб начинал сиять волшебным светом.
Эта величественная картина настолько нас заворожила, что мы замерли на месте и не могли пошевелиться, так это было прекрасно. Мы глядели и глядели, и казалось, что наглядеться на эту красоту невозможно.
– Ну что, так и будете в гляделки играть? – раздался скрипучий голос в наших головах.
Мы недоуменно переглянулись, и я спросил, обращаясь к дубу:
– Извините, это вы сейчас сказали?
– А кто же еще?
Голос казался очень старым, и в то же время он был очень молодым. Как это могло сочетаться, я не знаю, но впечатление было именно такое.
– Здравствуйте, – сказали мы в один голос.
– Привет, привет, – ответил дуб. – Подходите поближе и присаживайтесь на мои корни, думаю, вам будет удобно. Нам есть о чем поговорить.
Пока мы подходили к дубу, из земли медленно и величественно вылезли четыре крупных корня, которые образовали два кресла со спинками. Мы сели лицом к дубу, хотя не было бы никакой разницы, сидели бы мы лицом к нему или спиной, у дуба-то лица не было.
– Я немного знаю людское племя, поэтому посадил вас лицом к себе, хотя понимаю, что со мной общаться не так уж и просто, человек привык видеть собеседника, особенно когда не держит в руках телефонную трубку.
– Ничего, мы приспособимся, – сказал Ратибор и расслабленно развалился в импровизированном кресле.
– Надеюсь, потому что мне потребуется ваша помощь. Сначала выслушайте, что к чему, а потом уже решайте, будете мне помогать или нет.
– Я весь внимание, – ответил Ратибор,
– И я, кажется, тоже, – поддержал его я. – Кстати, а тебе не интересно, как нас зовут?
– Честно говоря, нет, – ответил дуб. – Хотя вам, я думаю, тоже не интересно узнать, как меня зовут, раз вы не спросили.
Это был резонный ответ.
– Извини, что не представились. Меня зовут Трапезунд, а это мой друг Ратибор.
Ратибор встал и поклонился.
– В общем-то, практически, приятно, если не считать того, что я не очень приветствую людское племя на своей территории, от него всегда много неудобств. Но раз вы представились, придется представляться и мне. А может, просто Дуб, сойдет? – неожиданно спросил он.
– А у тебя что, нет определенного имени? – удивился я.
– Да по-разному называют. Главный управляющий Лесом, например. Я, конечно, не просто дуб. Я всем дубам дуб, я самый дубейший дуб на свете! – сказал он и тут же осекся. – Ой, я, кажется, немного увлекся. На самом деле я обычный самый главный дуб, поэтому называйте меня просто Дуболес.
– А мне очень приятно с вами познакомиться, – ответил я. – Но чем мы можем помочь тебе и не о тех ли двоих балбесах, которых мы видели относительно недавно, идет речь?
– Ты прав. Эти два, как ты их называешь, балбеса хотят уничтожить весь лес для своих гнусных целей. К сожалению, их целей я точно не знаю, то ли строительство, то ли поиск полезных ископаемых, то ли продажа дерева, но это и не важно, главное сам результат, который они хотят получить. Я очень плохо знаю людей, они редко сюда заходят.
– Здесь поблизости никто не живет? – поинтересовался Ратибор. – Нежели никто не ходит за грибами, или за хворостом, или дровами?
– Я никого не пускаю! – воскликнул Дуболес. – Любого пришедшего ждет неприятный прием. Конечно, я не могу совсем не пускать, я не настолько всемогущий, против топоров и пил деревьям не устоять, но все, что в моих силах, я всегда делаю – сдвигаю поближе деревья, напускаю комаров. Это помогало до поры до времени, но теперь появились эти двое. Они добьются своего, если не предпринять ответных мер. Я очень на вас надеюсь.
– Но мы ведь не можем убивать всех, кто будет пытаться проникнуть в лес! – воскликнул я.
– Я тоже, я даже не могу убить одного человека, это претит моей природе, я не убийца, – грустно ответил Дуболес.
– Тогда что же мы можем сделать? – деловито спросил Ратибор.
– Я могу, временно, передать под ваше командование все свои ресурсы, а вы постарайтесь их использовать максимально эффективно. Посмотрите под центральным корнем, там должна лежать карта.
Чуть ли не вся округа дрогнула, когда из-под земли показалось что-то толстое и огромное, судя по всему, это и был корень, из-под которого с некоторой опаской я достал древний, пожелтевший от времени листок. Корень тут же убрался обратно в землю, и теперь уже ничего не напоминало об его присутствии, земля затянулась сама собой. Долго удивляться мы не стали, а разложили листок на полянке перед самым дубом.
Это оказался обычный старый лист бумаги, без всяких заковыристых надписей и рисунков. Обычный чистый лист.
– Мы чего-то не поняли или здесь и вправду ничего не изображено? – спросил Ратибор.
– А вот мы сейчас и проверим, достойны ли вы получить полный контроль над моими владениями. Один из вас должен провести ладонью над картой, только достойному откроются ее секреты.
– Можно я, можно я! – воскликнул, естественно, я, и Ратибору не оставалось ничего иного, как мне уступить.
Медленно-медленно я провел правой рукой слева направо, стараясь держать ладонь как можно ближе к листку. Сначала ничего не произошло, так что мы начали опасаться в своей неизбранности, но только сомнения посетили нас, как на карте стали проявляться рисунки. Сначала они напоминали каракули какого-нибудь малыша из детского сада, потом приобрели более четкую и ясную структуру, напоминая картины известных художников, а затем картина просто перестала быть картиной, перед нами был весь лес! Точнее можно сказать, что под нами был весь лес, потому что такой вид сверху ни с чем нельзя было перепутать. Немного подивившись, я пробормотал:
– Жаль, что размерчик маловат, детали разглядеть трудновато.
– А вы потяните карту за углы, ты за правый верхний, а твой друг за левый нижний, – ответил дуб.
Мы осторожно взялись за углы.
– А карта не порвется? – с сомнением спросил Ратибор, потому что мы еще помнили, какой ветхой выглядела карта первоначально.
– Тяните, тяните, коль я говорю, значит, можно, – подбодрил нас Дуболес.
Мы медленно потянули за свои уголки. Карта поддалась неожиданно легко, и уже через несколько секунд мы растянули ее метра на четыре.
Ратибор присвистнул от удивления.
– Ничего себе! Теперь здесь всё как на ладони!
На карте можно было разглядеть каждое деревце, каждый кустик, даже каждое насекомое, которое копошилось в траве или на деревьях. Точно по центру располагался огромный дуб, который уже не влезал полностью из-за большой масштабности, а около него, даже не приглядываясь, можно было рассмотреть наши головы.
– Вот это да! – теперь уже воскликнул я и тут же спросил: – Эта карта показывает все, что происходит в лесу на данный момент?
Я помахал рукой. Мое изображение тоже помахало рукой.
– Мне кажется, что для вас такой масштаб не обязателен, трудно будет управляться, – сказал Дуболес. – Карту можно сделать и поменьше. Так же взяться за ее углы и сдвинуть их друг к другу.
Что мы и сделали. Теперь карта была два на два метра, и наши фигурки выглядели как маленькие человечки.
– Вот теперь, когда вы немножечко освоились, давайте-ка я вам все расскажу и покажу. Все, что я имею, и все, чем я владею.
Мы присели рядом с картой на траву и приготовились слушать, но ни на секунду не отрывая свой взгляд от карты. Ведь это было так интересно! Лоси, кабаны и даже волки, в этом лесу жили все известные мне животные, и все были чем-то заняты – кто-то что-то жевал, кто-то спешил по своим делам, кто-то присматривал за малышами, а кто-то искал, кем бы поживиться. В общем, жизнь кипела.
– Итак. На самом деле ориентироваться здесь очень просто. Центр вы, конечно, ни с чем не перепутаете, здесь стою я. – Длинная тонкая ветка ткнула в центр карты. – Кстати, себя вы уже, наверно, разглядели. – Ветка ткнула в две человеческие фигурки. – Лес опоясан по периметру высокими редкими соснами. Это тот заслон, который совершенно спокойно могут пройти все люди. Сосны служат наблюдательным пунктом, – ветка провела по периметру, который, кстати говоря, начинался не по самому краю карты, видимо, еще существовала небольшая зона, метров сто, которая была за лесом, откуда можно было заранее увидеть приближающегося врага. О чем я сразу же поделился с Ратибором. Дуб меня тут же поправил:
– Карта видит на столько, на сколько видят сторожевые сосны. Ни больше ни меньше. Далее следует участок леса, наполненный молодыми елками, елями и пихтами, которыми я обычно и перекрываю все проходы. Человеку приходится изрядно помучиться, чтобы их преодолеть. И в это же время я атакую их комарами. Дальше пока еще никто не заходил. К тому же я старательно прячу от них грибы, чтобы отбить всю охоту к грибничеству.
– А ты не пробовал приучить людей к себе? – спросил я.
– Это как? – удивился Дуболес.
– Помогать хорошим людям, которые только собирают грибы и ягоды, и расправляться с плохими, теми, кто портит деревья.
– А разве бывают хорошие люди? – еще больше удивился Дуболес.
– Вполне возможно, что и найдутся, – задумчиво проговорил Ратибор.
Немного помолчав, дуб продолжил:
– Об этом я подумаю на досуге, а теперь давайте продолжим знакомство с моими владениями. После непроходимой игольчатой зоны следуют молодые березы, осины, даже есть кленовые и каштановые вкрапления, в общем, лиственная часть леса, после которой уже начинается древний лес. Это заслон из старых огромных елей и сосен, после которых опять следуют лиственные деревья, тоже очень большие и могучие, а уж у самого центра собрана основная сила – дубы. Все деревья подчиняются мне беспрекословно, потому что знают: я плохих приказов не отдаю.