– Потом объясню… – рассеянно ответил он, а Пётр подумал: «Как же я ненавижу это «потом объясню»!
Магнус снял с полки тяжеленный фолиант, полистал его, а затем показал Петру картинку:
– Самая большая крыса похожа на эту?
Пётр всмотрелся в изображение семиголовой безволосой крысы, кожа которой складками свисала с боков. Все семь голов крысы венчали короны.
– Ну, если убрать лишние головы и стереть короны – будет точно так. – Он немного подумал, а потом как бы случайно пролистнул страницу. Магнус сразу отобрал фолиант и захлопнул его с такой силой, что пламя свечей, которыми освещался кабинет, встрепенулось. По стенам заметались тени.
– Да, похоже, это действительно будущий Крысиный король, – говорил тем временем Магнус скорее для себя, чем отвечая на вопрос сына. – И если он войдёт в полную силу, нам всем несдобровать. – Он посмотрел на сына, посмотрел на полную Луну, что заглядывала в окошко, и добавил: – Мне надо подумать. Завтра я тебе кое-что объясню, а сейчас ложись спать. Завтра Марципановый конкурс – ну и сам знаешь, какие бывают сумасшедшие дни в полнолуние.
Пётр знал, какие бывают дни в пору полной Луны.
Но не подозревал, что следующий день будет настолько сумасшедшим.
Происшествие на Штемпель-штрассе и рождение дракона
Утром с отцом поговорить не удалось: он спозаранку куда-то ушёл. Почти всю ночь Магнус шагал по кабинету, скрипя половицами, смотрел в телескоп, что-то писал и чертил. Пётр сквозь сон слышал через раскрытое окно, как тот бормотал себе под нос:
– Невероятно! А может быть…. Нет-нет, ничего подобного!.. ох, как мне это не нравится…
Позавтракав в одиночестве, Пётр оделся по-праздничному и направился в сторону замка. Пора было окунуться в гущу событий! Пора встретиться с тайной! Но прежде хорошо бы встретиться с одной юной особой… для этого Пётр сделал крюк, дабы совершенно случайно пройти мимо одного домика на улице Обер-Ролльберг5.
* * *
…А пока он прокладывает себе дорогу средь нарядных пар, спешащих в противоположную сторону, расскажем, чем, собственно, знаменит Марципановый праздник – День Большого Марципана.
Если Праздник Длинной Колбасы, проходящий весною, готовил для всего города цех колбасников, то День Большого Марципана горожане готовили сами для себя. Каждая хозяйка пекла для домочадцев вкусные марципановые крендельки-печенья, а самые мастеровитые решались на большее, и в соревновательном жаре несколько месяцев колдовали над тестом, превращая его в нечто особенное, что должно понравиться Высокой Конкурсной Комиссии. А что ей нравится? В том-то и дело, что в разные годы – разное. Поди тут, угонись…
Высокая Комиссия оценивала все нюансы марципанового изделия. Так ли вкусно? Не чересчур ли сахару? Румяна ли корочка, туг ли бочок? Все нюансы смотрела Комиссия, а после выносила Высокий Вердикт. И вечером король во дворе Замка возлагал Янтарную корону на победительную голову, а после начинался Праздничный бал.
Корона только называлась Янтарной. Серебро и янтарь – вот сочетание, лучше которого никто пока не придумал; корона делалась из тонких кружев серебра и украшалась редкими экземплярами янтарных самородков. Говорили, что в нынешнем году корона роскошна, как никогда: король дал для её украшения редкие янтари из своей личной коллекции. Что за коллекция и что за янтари – мало кто знал, но те Знающие Люди6, что видели, – они закатывал глаза и с придыханием говорили:
– Это не камни, а нечто особенное! С морщинистой прозрачной корочкой! такое ощущение, что внутри кто-то живёт! И достались эти камни королю таким таинственным образом, что он вообще никому не говорит, как и откуда достались… – впрочем, если слишком долго слушать Знающих Людей и их россказни, это уже будет совсем другая история.
* * *
…и сейчас все участники и зрители Марципанового конкурса ручейками двигались по улочкам, собираясь на площадях в ручьи, а дальше – в реки, чтобы вверху, у Замкового пруда, собраться в единое Марципановое озеро.
Пётр шёл среди нарядных горожан и ему всё очень нравилось. Ему нравился солнечный день, ему нравилось настроение людей – весёлых, улыбающихся, миролюбивых… Издалека Пётр увидел, что Марта (именно так звали некую юную особу) вышла из дверей своего дома, бережно неся в руках корзину, крытую красным платком. Она была в прелестном зелёном платье, бордовых туфлях, а в ушах её поблёскивали янтарные серёжки. Вот она свернула на Штемпель-штрассе, а Пётр, не замеченный ею, двинулся следом.
На середине пути ему в голову пришла идея. Если он сейчас сократит дорогу дворами, то через два квартала сможет как бы случайно выйти ей навстречу и небрежно сказать:
– Привет!7
Решив так, Пётр, позабыв про свой праздничный наряд, нырнул в неприметную подворотню. Миновав четыре двора, три угольных кучи и одну злючую собаку, он выскочил на Штемпель-штрассе. Здесь он поспешно привёл себя в порядок и пошёл степенной походкой к арке, из которой вот-вот должна была выйти Марта. Сердце его колотилось от бега (а ещё от чего?), и он не сразу обратил внимание на карету, которая мчалась с другого конца улицы. Чёрная карета, запряжённая вороной лошадью, во весь опор мчалась навстречу Петру. Возница, вместо того, чтобы придерживать лошадь, стегал её и, когда до заветной арки осталось с десяток метров, дверца кареты приоткрылась и оттуда высунулась трость с набалдашником. В голове у Петра мгновенно нарисовалась картина, как Марта сейчас выйдет из арки…
Внезапно он всё понял. И когда Марта вышла на тротуар и принялась оглядываться, Пётр на третьем прыжке достиг арки и перед самой мордой лошади втолкнут девочку обратно, под укрытие стен. От толчка оба они упали, корзина отлетела в сторону, а карета тяжко прогрохотала рядом с ними. Пётр только успел заметить на карете странный герб, а в окне маленького человечка с искривлённым лицом.
Всё произошло почти мгновенно. Отплёвываясь от пыли, Пётр и Марта стали подниматься с земли.
– Он тебя чуть не сбил! – сказал Пётр, отряхиваясь.
– Ты с ума сошёл! С чего ты взял? – не поняв, что произошло, возмутилась Марта.
– Я сам видел, кто-то просунул в дверцу кареты трость! Он хотел тебя ею сбить! – воскликнул Пётр, выбегая на тротуар. Карета удалялась, грохоча по мостовой; никого из прохожих на улице не было.
Марта выбежала следом. Рыжие волосы её растрепались, веснушки и глаза потемнели, а зелёное платье испачкалось. Карета пылила вдоль улицы. И девочка видела, как трость медленно втянулась внутрь, дверь захлопнулась, и вот – карета скрылась за поворотом. Постояв в растерянности несколько мгновений, Марта оглянулась и пролепетала:
– А мне что же теперь делать?
Она присела на корточки возле упавшей набок корзины и развязала платок. Там, в корзине, лежало то, что минут 5 назад собиралось победить на конкурсе: марципановый корабль. Весь перекрученный, с изломанными мачтами и выпавшими маленькими пушечками из цукатов.
Глаза девочки наполнились слезами.
– Что?! – зарыдала она, – что я теперь покажу на конкурсе? – и она закрыла лицо руками.
– Ну, если б тебя сбила карета, ты бы даже не дошла до Замкового пруда, – резонно заметил Пётр. Потом немного помолчал и спросил, указывая на корзину: – Это был корабль?
– Да… всхлипывая, ответила Марта. – Фрегат…
– Хм… а почему он тогда похож на дракона? – удивился Пётр. – Я почти такого же вчера вечером видел. – Чем больше он рассматривал остатки фрегата, тем больше видел сходство с рисунком, который он успел подсмотреть в книге отца.
– Какого дракона? – Марта с удивлением и надеждой взглянула на него.
– Ну, там… – замешкался вдруг Петя. Он вспомнил, что книга была из тех, которые отец не только не разрешает выносить из кабинета – даже брать в руки не разрешает. – В общем, в одной книге… старинной… – Судя по всему, лучшего средства осушить слёзы он придумать не мог. Потому что Марта уже стояла вплотную к нему, а глаза её горели любопытством.
– Старинная книга, – проговорила она, глядя ему прямо в глаза, – в которой дракон. Какой дракон, говори!
– Ну, не знаю… по-моему, огненный, – промямлил Петя.
Марта, рыжая и конопатая, подпрыгнула на месте:
– Огненный? Идём! – сказала она, подбирая корзинку и накрывая её платком.
– Куда? – вяло сопротивлялся Петя, следуя за нею. Она шла в сторону Кнайпхофа.
– К тебе домой! – говорила девочка, деловито шлёпая по мостовой бордовыми туфельками.
– Но ту книгу нельзя никому показывать! Отец запрещает, – слабо протестовал Петя. Он понял, что попал в переплёт.
– Ты же меня спас один раз? – говорила Марта. – Неужели ты остановишься и не поможешь мне второй раз? – Тут она остановилась. Они вышли на людный Рыбный рынок, вокруг гомонили торговки: несмотря на праздник, торговля не прекращалась.
– А зачем тебе огненный дракон? – спросил Пётр.
– Мне бы только на него взглянуть, а дальше… дальше – посмотрим. – Лицо девочки вдруг стало твёрдым, как засохший пряник. – Всё равно мой фрегат уже не восстановить, за три часа до окончания конкурса. Кроме того, знаешь, сколько ещё фрегатов сегодня будет на конкурсе? Ещё два! И все они слеплены с одного и того же рисунка из одной и той же библиотечной книги… – Она двинулась дальше, ловко лавируя средь толпы. – Ты ведь на Кнайпхофе живёшь, правильно? Поэтому попробуем сделать то, что никто никогда не делал: огненного дракона. Теперь понятно? – она на ходу обернулась, посмотрела на него.
Услышав слово «дракон», какой-то небритый мужик догнал в толпе Петра.
– Продаёте дракона? – мужик, не отставая, вперился маленькими свинячьими глазками в Петра. – Даю очень хорошие деньги! А какой у тебя дракон?
Пётр сначала изумиться (ничего себе! не знал, что они на рынках продаются! – подумал он), но после пошутил в ответ: – Нет, покупаю! – и небритый потерял к нему интерес.
Спорым шагом Пётр и Марта были уже через несколько минут на улице Магистерской, у дома номер 32. Пётр провёл свою гостью на заднюю террасу, что выходила на реку, а сам поднялся в кабинет отца. Подхватив вчерашнюю книгу (она лежала на столе у огарка свечи), Пётр спустился на террасу и раскрыл её перед Мартой на нужной странице.
– Посмотри, – сказал он. – Сможешь такого сделать?
Девочка долго смотрела на старинную гравюру, а потом выдохнула с восхищением:
– Да он как живой! А что это за книга?
На титульной странице все слова были на незнакомом языке.
– Не знаю, отец не сказал. Так сможешь?
Марта посмотрела на остатки фрегата, лежащие на столе на промасленной бумаге.
– Мне нужно помыть руки, – деловито сказала она, – И мне нужна плошка чистой воды.
Пётр принёс всё требуемое и полил из кувшина Марте на руки. После этого она решительно заявила:
– Инструмент и пищевая краска у меня с собой, так что сядь где-нибудь в уголке и не мешай мне.
Пётр опёрся на перила террасы и стал смотреть на реку, на здание Биржи, поглядывая, что делает Марта. Она была серьёзна и сосредоточена. Изредка она подсматривала на рисунок, потом смачивала руки в воде и принималась лепить-перелепливать то, что когда-то было кораблём и что с каждой минутой всё больше становилось похожим на дракона.
«Кому понадобилось сбивать её из кареты? И зачем?» – раздумывал Пётр в это время. Вчера – кот с крысами, сегодня – трость с каретой… слишком много странных событий за два дня. Так и не придя ни к какому выводу, он принялся рассматривать проплывающие по реке лодки.
Наконец Марта сказала:
– Посмотри, – и повернула слепленную фигуру к нему.
Изготовленный к прыжку красавец дракон изготовился к прыжку, не хватало только пламени, вылетающего из пасти; а его хвост, словно живущий отдельной жизнью, готов был встретить врага, буде тот нашёлся в округе. Чешую дракона покрывали знаки, похожие на письмена древних народов, и похож он был на существо из другого мира, которое в этот мир попало по ошибке.
Пётр смотрел на дракона. Ему всё нравилось – и как сделана его чешуя, и изгиб тела, и поворот головы, но…
– Чего-то не хватает, – неуверенно сказал он. – Чего-то не достаёт.
– Чего именно? – нахмурилась Марта.
Пётр затруднённо молчал.
– Волшебства! – раздался за их спиной голос Магнуса.
Он стоял в дверном проёме – в чёрной шляпе, в белой сорочке и в камзоле. Он был в парике (это означало, что он собирался на официальную встречу). И он тоже смотрел на вылепленную из марципана скульптуру.
– Хм, у тебя даже похоже получилось! – сказал Магнус после паузы.
– Здравствуйте, – робко поздоровалась Марта. Потом подумала и добавила: – Вы говорите так, как будто сами его видели!
Магнус промолчал.
– Папа, Марта несла на конкурс свою скульптуру, и её чуть не сшибла карета! – затараторил Пётр, предчувствуя нагоняй за взятую книгу. Он коротко пересказал утренние события. Отец слушал, переводя взгляд с девочки на дракона и обратно.
– А кто был в карете? – наконец, спросил он.
Пётр отрицательно покачал головой.
– Я заметила! – выпалила Марта. – Там был маленький человечек в шляпе с широкими полями, в бордовом плаще и с таким лицом, как будто он нарочно скорчил отвратительную гримасу.
Магнус с каждым её словом становился всё мрачнее.
– Похоже, дети мои, – сказал он наконец, – что это карлик Трампель, премерзкий человечишка, и если он появился на горизонте, то добра не жди.
Часы на башне собора пробили полдень.
– До начала конкурса остался час, – сказал Магнус. – Тебе надо ещё успеть переодеться… – он подошёл к столу, за которым работала Марта, и захлопнул книгу. – А тебя я попрошу впредь ничего без разрешения не брать из моего кабинета. И в особенности эту книгу!
Сверкнув на сына очами, Магнус с книгой скрылся в двери.
После небольшой паузы, за время которой по реке проплыли три лодки в одну сторону, и две – в другую, Пётр спросил:
– Ну что? Пора идти.
Лицо Марты вдруг затуманилось:
– Мне кажется, я поняла. Подожди, осталось ещё несколько штрихов… – она быстрыми движениями подправила что-то в фигуре, потом отошла, довольная, на шаг назад.
Пётр вздрогнул. Фигура из марципана словно ожила: на него смотрел дракон, золотые сполохи бежали по его хребту, и было впечатление, что ещё чуть-чуть, и он разинет пасть и выдохнет язык пламени.
– Теперь пора, – сказала Марта. Она бережно переложила новорожденного дракона в корзину и укрыла платком. Лишние кусочки марципанового теста были собраны в полотняный мешочек и вручены Петру со словами:
– Если я выиграю, ты тоже сможешь полакомиться тестом победителя!
Пётр спрятал мешочек на груди.
Пора было идти8.
День Большого Марципана. Конкурс и каверзы злобного карлика
Конкурс проходил в нынешнем году пышно. Городской сад на берегу Замкового пруда9 украсили гирляндами и фонарями. Под управлением капельмейстера играл оркестр, по саду прохаживалась оживлённая публика, раскланивалась, приподнимала в приветствии шляпы, шуршала складками юбок и обмахивалась веерами. Дамы надели свои лучшие наряды, мужчины облачились в праздничные кафтаны. Дети, наряженные в костюмчики, также чинно прохаживались вместе с родителями, хотя вокруг было столько соблазнов! Разносчики чая, пирожные, «творожные упрямцы10», хрустящие вафли, квадродули11, леденцы на палочках, – хотя кто будет есть леденцы в марципановый день? – и многое другое из кондитерских перекочевало сегодня в Городской сад. Отдельной группой стояли продавцы кукол; сегодня принцесс с белыми локонами потеснили шеренги щелкунчиков: самый ходовой товар в марципановый день. По водной глади пруда скользили лодки и лебеди. Лебеди были похожи на лебедей, а лодки были похожи на цветочные клумбы из-за пышных дамских платьев.