– У тебя случайно нет еды, в этой твоей сумке?
– Эх… Еда у меня закончилась. Я надеялся, что может у тебя есть? – Триста развела руками. – Мы можем поискать что-нибудь в лесу.
– Отлично! Пойдем! – воскликнула Триста и направилась к лесу.
Келлан взглянул на Онгхуса и, пожав плечами, пошагал за ней.
Проходя по лесу, Триста немного отстала и услышала чей-то хриплый голосок. Нахмурив брови, она огляделась по сторонам и поняла, что голос исходит из ствола дуба. Подойдя ближе, она увидела, что на ветке сидит маленький ушастый человечек с темно-зеленой кожей, ростом с полметра.
– Подходи ближе! – говорил он. – У меня есть яблоко и орехи. Хочешь? Ты, наверное, голодная!
– Да, я бы поела! – стала кивать Триста.
– Тогда, держи! – человечек протянул ей горсть орехов.
Девочка только раскрыла рот, чтоб съесть орех, как услышала:
– Тристааа! – кричал Келлан. Он быстро подбежал к ней и выбил из ее рук угощение. – Ты что, с ума сошла? – ругался мальчик. – Это же дубовик! Нельзя ничего у него брать! Вся его еда ядовита!
Девочка от неожиданности так и осталась стоять с открытым ртом.
– Никогда так больше не делай! – продолжал Келлан. – Нужно быть осторожней!
– Ой, прекрати! – отозвался дубовик. – Пошутить нельзя?
– А ты убирайся! – пригрозил ему мальчик.
Дубовик состроил обиженную гримасу и взобрался вверх по дереву.
– Спасибо, – растерянно вымолвила Триста.
– Не за что, – ответил Келлан, – нам нужно идти.
В глубине леса Келлан и Триста наткнулись на кусты барбариса, обрадовавшись находке, они стали набивать животы ягодами. Растение это в начале осени особенно красиво: среди радужно зелёных листьев красуются красные ягоды. Элба, в свою очередь, покорно стоял недалеко и щипал траву, а Онгхус покинул лес на время, чтобы поохотится.
Валяясь в ветвях кустарника, Келлан, объевшись, еле говорил.
– Здорово, что мы нашли его, – сказал он, погладив себя по животу.
– Дааа… – довольно протянула Триста.
Потом они еще немного помолчали, наслаждаясь моментом, и девочка сказала:
– Я должна поблагодарить тебя. Ты помог мне сегодня дважды. С кулоном и… с этим чудаковатым существом на дереве.
– Ты уже говорила мне спасибо, – заметил Келлан.
– Это не такое уж трудное слово, можно и повторить, – и они улыбнулись друг другу.
– Послушай, – начал Келлан, – не обижайся, но я должен спросить.
– Да?
– Ты сказала, что тебе никуда не надо – ты что, совсем одна?
Триста заметно помрачнела.
– Можешь не отвечать, если не хочешь, не нужно было спрашивать. Извини.
– Не извиняйся! Тут нет секретов, – сказала Триста, усаживаясь по удобнее. – Я расскажу тебе, но только история грустная, – предупредив, она начала свой рассказ. – Это случилось давно, мне тогда было всего лишь три года. Я не знаю, из-за чего все началось, да и не узнаю, наверное. Племя, что находилось недалеко, обрушилось на нас. Было большое сражение, бились они очень долго. Я, конечно, мало что помню, но точно осталось в воспоминаниях, как моя мама надела на меня этот кулон и спрятала в погребе. Нашла меня старушка, вот мы с ней одни и остались, а теперь… одна я. Потом я нашла те развалины старой крепости и стала там жить, но некоторое время назад их захватил сприган, а когда я убегала, то обронила кулон. Я долго пыталась придумать, как вернуть его, но появился ты и помог мне, – девочка завершила историю, и на ее лице появилась тень улыбки.
Келлан, сложив свои воспоминания и воспоминания Тристы, понял, что напало на них то же племя, с которым ходило сражаться его.
– Я помню то время, – сказал он, – мой отец тоже бился с ними.
– Правда? – удивилась девочка.
– Да. Мне тогда было пять, и слава Лугу, что до нашего поселения не дошло восставшее племя. Я помню, как они вернулись с победой, но в том бою пал мой брат Сидмон. Отец сильно горевал, а я не знал, как успокоить его. Сидмон был таким отважным, каких мало! Я горжусь, что я его брат! Все это ужасно.
Триста сорвала ягоду и перебросила с одной руки в другую.
– Давай не будем больше об этом, – сказала она.
– Хорошо, – согласился Келлан, и больше они не заводили разговоры о прошлом.
Они набрали полную сумку барбариса и продолжили путь. Последующие дни Келлану и Тристе находить еду становилось все сложней. Чем дальше они шли, тем ближе подходила зима и избавляла землю от плодов. Келлан достал свою накидку и отдал девочке, делая вид, что ему совсем не холодно.
Все вокруг будто грустило о последних теплых днях. Серыми тучами все ниже и ниже нависало небо. Солнце почти не выходило. Бесконечный моросящий дождь образовал под ногами грязь и слякоть, а ветер поднимался такой сильный, что маленькой Тристе приходилось прилагать усилия, чтоб противостоять ему и идти дальше. В такие дни спасал Элба, гордо шагающий навстречу безумному ветру, неся на своей спине Келлана и Тристу.
6
В ночь с последнего дня второго месяца на первый день третьего месяца осени существовал праздник Самайн. Он означал окончание сбора урожая.
– Ты знаешь, какой сегодня день? – спросил Келлан.
– Обычный холодный день, – недовольно ответила Триста.
– Как же? Ты не знаешь? – Триста действительно не знала и совсем не понимала и не разделяла восторга мальчика. – Сегодня Самайн!
Триста остановилась и взглянула на Келлана вопросительно:
– И что это такое?
– У меня дома в этот день заканчивают сбор урожая, а со следующего дня наступает темная часть года. Дни станут короче, а ночи длиннее.
– Чему тут радоваться? Будет холодно и темно! – воскликнула Триста, глубже укутываясь в накидку.
Келлан улыбнулся и сказал:
– А я люблю это время. В темной части года у меня день рождение. Дождь прекращается, становится чуть теплей. Вокруг загадочный туман… Просыпаешься утром, а мороз сковал все вокруг, и становится так легко дышать! Озера и реки покрываются плотным слоем льда. Еще снег! Я люблю снег, он… он красивый.
– Посмотрим, как ты будешь любить снег без крыши над головой! – бросила девочка и ушла вперед.
– Триста, постой! – догонял ее Келлан. – Не злись! Я ведь не виноват, что так получилось…
Триста скрестила руки спереди и нахмурилась.
– Не злись, – повторил Келлан.
– Ладно! – махнула она рукой и добавила. – Как же вы у себя дома празднуете этот… Самайн?
Келлан заулыбался и ответил:
– На Самайн нужно развести костер, друиды могут по нему предсказывать будущее, а после люди прыгают через этот костер, и считается, что души их очищаются огнем.
– Вроде бы мы так тоже делали… – задумчиво произнесла Триста себе под нос. – Договорились! – пожала она плечами, – давай праздновать сегодня Самайн!
Устроившись на лугу возле трех одиноких деревьев, Келлан пошел собирать ветки и листья, сухих почти не было, так как днем шел проливной дождь. Триста уселась на широкое бревно, и было решено устроить праздник здесь, а после здесь же переночевать. Подперев руками подбородок, она оглядывала окрестности, и вдруг ее взору попалось что-то ярко желтое рядом с деревьями. Она пригляделась, но не смогла разглядеть. Все-таки поднявшись, подошла ближе и завопила от радости.
– Келлан! Келлан! – звала девочка.
– Что случилось? – испугался мальчик, стоя в тридцати шагах.
– Иди скорей сюда! – Келлан подошел к Тристе. – Смотри, это же грибы!
– И правда, они!
– Чудесно! – прыгала на месте Триста и хлопала в ладоши.
Келлану удалось собрать нужное количество веток и листьев. Уже почти совсем стемнело, и он разжег костер. Триста собрала грибы и нанизала их на палку, чтобы пожарить на огне. Сидя на бревне, они вытягивали к костру ладошки и грелись. Пламя костра завораживало, ощущалось тепло и становилось как-то уютнее.
– Я обучаюсь у друида, – внезапно сказал Келлан.
– Ого! – удивилась Триста. – Это наверное, интересно.
– Сейчас он, вероятно, предсказывает будущее, глядя в костер, но далеко отсюда.
– А ты умеешь так же, как он? Предсказывать?
– Пока нет, но я умею делать это по звездам, – он взглянул на небо, – но сейчас их не видно.
– Когда придет весна, и тучи разойдутся, то обещай мне, что предскажешь мою судьбу по звездам.
– Обещаю!
Триста поднялась с бревна и важно сказала:
– Давай представим, что время предсказаний прошло и настало время прыгать через костер, – разбежавшись, она сделала прыжок.
Келлан последовал ее примеру и тоже прыгнул. Они веселились и смеялись, совсем позабыв о холоде.
Вдруг Онгхус стал кричать и махать крыльями. Келлан настороженно обернулся и увидел два силуэта.
– Встань за Элбой! – указал он Тристе, а сам взялся за рукоять своего клинка.
Фигуры подходили все ближе, а сердце Келлана стучало все чаще.
– Не бойтесь! – послышался хриплый мужской голос.
Мальчик смог разглядеть их. Это были пожилые мужчина и женщина, в руках у них были набитые чем-то мешки.
– Не бойтесь, пожалуйста! – повторил мужчина.
Триста доверчиво вышла из-за коня.
– Кто вы? – спросила она.
– Мы не причиним вам вреда, – отвечала женщина, – мы всего лишь хотим погреться.
Келлан опустил клинок.
– Можете присоединиться.
Они расположились подле костра. Келлан понял, что им с Тристой ничего не угрожает.
– Мое имя Пилиб, а это моя жена Файона.
– Я Триста, а это Келлан! – девочке явно были по душе незнакомцы.
– Вы не из этих мест, верно? – спросил Келлан.
– Ты прав, мальчик. Мы прибыли издалека, – отвечала женщина.
– Ваши имена говорят об этом, – пояснил он, – вы не с юга случайно?
– Нет, – сказал Пилиб, – мы с востока. Наш путь длится уже не первый год.
– Так долго? – округлила глаза Триста. – Что заставило вас идти столь далеко?
Пилиб посмотрел на свою жену мягким взглядом, накрыл ее руку своей и поведал свой рассказ:
– Мы прибыли сюда из-за моря. Место, где раньше был наш дом, носит название Галлия. В наши земли вторглись кимвры. Нам ничего не оставалось делать, как бежать на запад, так как на востоке были их союзники в этом кровавом походе – тевтоны.
– У вас нет дома? – грустно произнесла Триста.
– Мы ни о чем не жалеем, – продолжал Пилиб, – мы изведали столько удивительно красивых мест, встречали разных людей, добродушных и не очень. Под старость жизнь наша стала непредсказуемой и полной приключений, – с усмешкой сказал он. – Но мы уже немного подустали.
Файона раскрыла мешок и достала оттуда большой кусок сыра:
– Держите! – сказала она и протянула угощение.
Келлан и Триста, поблагодарив, поделили между собой сыр и приступили к трапезе.
– И для тебя у меня кое-что есть, – вставая с места, добавила Файона и дала Элбе яблоко.
Келлан отщипнул кусочек сыра и положил перед Онгхусом, но орел посмотрел сперва на сыр, потом на мальчика и отвернулся.
– А что же вы делаете совсем одни, среди ночи, в таком глухом месте? – спросил встревоженно Пилиб.
– Мы, – Келлан вытер рукавом рот, – мы идем на юг, к реке Бойн.
– Что там у этой реки? – снова спросил старик.
– Мне сказали, что у этой реки растет орешник, когда с него орех падает в реку, то начинает обладать волшебными свойствами.
– Какими? – неожиданно спросила Триста. Ей вдруг стало интересно, а зачем же они все-таки идут на юг. Она не спросила раньше, видимо, потому, что ее это не волновало, она просто не хотела оставаться одна.
– Съевший орех становится сильнее, храбрее и мужественней! – гордо ответил Келлан.
– Хм… – Пилиб почесал седую бороду, – и ты веришь, что все это правда?
– Конечно, верю! Иначе не пошел бы! – утверждал мальчик.
– Тогда не смею возражать! – улыбнулся старик. – Мы ненамеренно увидели, как вы прыгали через костер, – продолжал он, – не из-за праздника Самайн, случайно?
– Да, именно из-за него! – ответил мальчик.
– А знаете ли вы, что в эту ночь покидают мир те, кто нарушил свои гейсы?
– Прекрати Пилиб! – толкнула старуха его в бок. – Не пугай детей своими выдумками!
– А что такое гейсы? – спросила Триста.
– Гейсы – это то, чего нельзя делать! – продолжал Пилиб, не обращая внимания на жену. – Это запреты! Когда боги вручают человеку дар, они дают ему еще и запрет, чтобы не гневались они, глядя на безграничное благополучие смертных. Однажды, очень-очень давно, жил в большой величавой крепости один муж. В дар от богов он получил славу и богатство, но в противовес ему достался гейс, согласно которому в его крепость не должен войти после захода солнца одинокий мужчина или женщина. Но некогда темной ночью к воротам его пришла путница и умоляла впустить. Мужчина этот долго сопротивлялся желанию помочь ей, но, увидев ее прекрасный лик, не смог противиться и впустил. Так он нарушил свой запрет, и в ночь Самайна, боги забрали его душу.
– Это все глупые небылицы, дети! – сказала Файона. – Эта ночь означает только лишь конец светлой части года и окончание сбора урожая. Кто-то придумал эту легенду, чтоб пугать не послушных детишек.
– А как узнать, есть ли у тебя гейс или нет? – спросила Триста.
– Вот видишь? – недовольно сказала старушка своему мужу.
– Если это и было правдой, то было это очень давно, – отвечал старик, – я думаю, что боги сейчас уже не дают гейсов. Файона права, это лишь легенда, но в такую ночь, как эта, перед костром я уже когда то рассказывал эту историю, и в память о тех светлых временах я решил вновь о ней поведать.
– Ложитесь спать! – воскликнула Файона. – Уже очень поздно.
На удивление ночь была относительно теплой, и в свете догорающего костра путники крепко спали, видя каждый свой сон.
Утром Келлан проснулся от шороха.
– Доброе утро! – сказал он.
– Доброе утро! – хором ответили Пилиб и Файона.
Файона копошилась в мешке и пыталась там что-то найти.
– Ноги замерзли… – первое, что произнесла Триста, проснувшись.
– Погоди немного, – ответила старушка, – вот, держите! – она протянула большой кусок звериной шкуры.
Келлан взял его и посмотрел удивленно: что за чудо-мешок?
– Спасибо, – сказал он.
– Не надо благодарить, если мы можем помочь чем-то, то мы только рады. Скоро станет холоднее, а вы совсем легко одеты.
Келлан достал свой клинок и разрезал шкуру пополам, одну из частей отдав Тристе.
– Я совсем не думал об этом, когда отправлялся в путь. Куда вы пойдете? – спросил он.
– Еще не знаем, – отвечал Пилиб, – возможно, на север.
– Тогда ступайте в места, что зовутся Эмайн Маха. Там мой дом и мое племя. Я ручаюсь, что в Эмайн Махе вам предоставят кров и пищу, и вам больше не нужно будет скитаться.
Пилиб опешил.
– Не знаю, как и благодарить тебя!
– Единственное, о чем вас попрошу, – продолжал мальчик, – скажите моему отцу, его имя Бреннус, он вождь в моем племени, что вы встретили меня и со мной все в порядке, что я цел и невредим. Скажите, что я на пути к своей цели и ничуть не сомневаюсь, что достигну ее. – Мы передадим твое послание, можешь быть уверен! – твердо объявил Пилиб, вскидывая мешок на плечо.
– Ой, постой! – спохватилась Файона. – Вот еще что! – она достала хлеб и воду. – Постарайтесь есть понемногу, чтоб хватило на дольше.
– Спасибо! – ответили Келлан и Триста.
– Надеюсь, ты доберешься до реки и вернешься домой, тогда мы снова увидимся, – сказал Пилиб, – а сейчас прощайте!
– Прощайте! – сказала Триста.
Пилиб и Файона отправились на север, а Келлан и Триста накинули на себя подаренные меховые накидки и продолжили путь на юг.
Погода менялась молниеносно. Вроде бы с утра шел проливной дождь, который искупал путников, изливая обильные потоки воды и промочив их до нитки, то вдруг к полудню выйдет солнышко и заставит улыбнуться, глядя на переливающиеся, нежащиеся в лучах луга. В местах просторных и лишенных деревьев становилось как-то неуютно и скверно, тишина словно окутывала и давила. В такие дни Келлан и Триста не решались разговаривать, а шли молча. Каждый думал о своем и боялся нарушить глухое безмолвие.