— Пойдемте отсюда, братцы, вдруг нагрянут дружки разбойники, тогда мы пропали!
Послушались его петух и баран. И правильно сделали. Только они ушли, заявились в избу двенадцать разбойников, все закутки обыскали, весь двор обшарили, да так никого и не нашли.
А кот, баран и петух идут-бредут дорогою. И взяла барашка тоска, он и говорит:
— Не вернуться ли нам, братцы, к нашим хозяевам? Поглядим, каково им без нас живется, может, они подобрели?
И вернулись они каждый в свой дом. Котик побежал в амбар* и сразу поймал мышку, она там в ларе с мукой хозяйничала.
Увидала кота хозяйка Веруна, обрадовалась:
— Здравствуй, котенька, где же ты пропадал? Без тебя проклятые мыши проказят, того и гляди, нас с дедом съедят. Ты, верно, голодный. На вот мисочку молочка! Попей! Теперь я, как стану коровушку доить, непременно тебе молочка наливать буду, только уж ты, пожалуйста, не убегай от нас, живи.
Котик подумал-подумал и говорит:
— Что ж, я не прочь. Так-то неплохо жить.
И пошел ловить мышей.
А тем временем пришел хозяин барана в овчарню, смотрит, нашелся пропащий баран. Обрадовался он и спрашивает:
— Где ты так долго бродил? Хорошо, что домой вернулся, без тебя у меня ни ягнят, ни овец, ни шерсти, ни тулупа не будет. Ну, уж теперь я тебе стану всегда овса подсыпать, только, пожалуйста, не убегай от меня, живи.
Барашек отвечает:
— Ну что ж, я не прочь. Так-то можно жить.
И остался в овчарне.
Пошла хозяйка петушка в курятник, смотрит, а он там, пропащий. Похвалила она его, что домой вернулся, и говорит:
— Дорогой ты мой, без тебя у меня ни яиц, ни цыплят бы не стало, без тебя я за курами не услежу. Ты, уж пожалуйста, больше не уходи, живи.
Принесла ему крупы, пшеницы посыпала, обещалась каждый день так кормить.
Петушок обрадовался, закукарекал:
— Что ж, я не прочь. Так-то можно жить.
И остался в курятнике.
Ведь у всякого свое дело. Но зато и плата должна быть по делам.
Про кошечку и про собачку
У мачехи была падчерица, звали ее Аничка, да родная дочь Каченка. Родная дочь что ни сделает, все хорошо, а падчерица как ни угождает, все не так, все худо, так и норовила мачеха со двора ее согнать. Видит Аничка, в тягость она мачехе, и надумала в люди пойти, в услуженье. Мачеха только обрадовалась.
Испекла она Аничке колобок и проводила ее в дорогу. Шла Аничка, шла и вышла на раздорожье. Достала из узелка колобок, бросила его на дорогу и говорит:
Покатился колобок и докатился до сливы. Смотрит Аничка, все ветки и листья покрыты гусеницами да паутиной. Нагнулась Аничка колобок поднять и слышит — деревце просит ее:
— Очисть меня, девица, очисть меня, милая!
Разулась Аничка, и ботинки сняла, и чулочки, залезла на сливу и скоро всех гусениц обобрала и паутину сняла. Слива поблагодарила Аничку и говорит:
— Когда понадобится тебе помощь, вспомни про меня, я тебе пригожусь.
Слезла Аничка с дерева, надела чулочки, обулась и пошла дальше. Бросила опять колобок на дорогу и говорит:
Покатился колобок и докатился до яблони. Смотрит Аничка, весь ствол у яблоньки мохом оброс. Нагнулась Аничка колобок поднять и слышит — яблонька просит ее:
— Очисть меня, девица, очисть меня, милая!
Аничка за дело взялась, живо от мха ствол очистила. Яблонька обрадовалась, благодарить стала, а после и говорит:
— Когда понадобится тебе помощь, вспомни про меня, я тебе пригожусь.
Опять бросила Аничка на дорогу колобок и говорит:
Долго-долго катился колобок и подкатился к лесной кринице. Смотрит Аничка, тиной да грязью затянуло криницу, вода не журчит, течет еле-еле. Остановилась Аничка возле нее, а криница просит ее:
— Очисть меня, девица, очисть меня, милая!
Не долго думая, Аничка сняла и ботинки и чулочки, очистила криницу, и потекла вода, весело зажурчала, запела:
— Спасибо тебе, девица! Когда понадобится тебе помощь, вспомни обо мне, я тебе пригожусь!
Обулась Аничка, взяла колобок и покатила его дальше:
Покатился колобок через лес и докатился до печки. Смотрит Аничка, полно в печи сажи да копоти. Стоит Аничка, а печка просит ее:
— Очисть меня, девица, очисть меня, милая!
Аничка живо взялась за дело, вычистила печку — бери и сажай в нее пироги! Собралась Аничка дальше в путь, а печка поблагодарила ее и говорит:
— Когда понадобится тебе помощь, вспомни обо мне, я тебе пригожусь!
Аничка покатила дальше колобок:
Катился колобок, катился, перекатил через высокую гору и спустился в долину на зеленый лужок. А на том лугу стоит конь вороной, не пасется, не скачет, весь грязью покрыт. Увидала Аничка, как он печально смотрит, словно просит почистить его, подбежала она, почистила, взяла за узду золотую и повела за собой. Вороной радостно заржал и говорит:
— Спасибо, Аничка, за твою заботу, когда понадобится тебе помощь, ты только вспомни обо мне.
Покатила она колобок перед собой и пошла за ним, а колобок катился-катился и подкатился к избушке. Аничка постучалась тихонько в дверь, из избушки вышла старушка и спрашивает:
— Откуда ты, девица, чего ищешь?
Сказала Аничка, откуда она идет и что рада бы в услуженье наняться. Старушка и говорит:
— Тогда оставайся у меня, будешь в доме хозяйкой.
Аничка с радостью согласилась. Старушка ей сразу понравилась. Велела старушка Аничке в доме прибираться, хозяйство вести, а первым делом — о собачке и кошечке заботиться. А сама ушла.
Осталась Аничка за хозяюшку в доме, прибиралась всюду, с собачкой и кошечкой всякой едой делилась, и они полюбили Аничку. Когда же старушка домой возвратилась, кошечка и собачка ей всё рассказали.
Прошло какое-то время, старушка и говорит:
— Пора тебе, Аничка, домой собираться. Пойдем со мной на чердак.
Привела она ее на чердак. Там стояли разные сундуки, простые и расписные, много сундуков. Старушка сказала Аничке выбрать себе сундук, но до дому открывать не велела. Подбежали тут к Аничке собачка и кошечка и шепнули, чтоб взяла она самый плохонький. Аничка их послушалась, взяла неказистый сундучок, без всяких узоров, вскинула его на плечо, попрощалась с кошечкой и собачкой, со старушкой и пошла домой. Прошла она немного пути — сундучок тяжелый сделался, нести его невмочь стало, опустила его Аничка на землю и только подумала: "Кабы тут был мой коник вороной, он помог бы мне сундучок домой довезти", как налетела тут буря и примчался вороной конь. Велел он Аничке на него садиться и сундучок взять. Села Аничка на коня, и они поехали. Ехали, ехали, устали и есть захотели. Аничка вспомнила про печь и говорит:
— Вот бы нам сюда печь с хлебом, как было бы славно!
И видит, стоит у дороги печь, полная румяных хлебов. Аничка и сама наелась досыта и коня накормила. Поехали они дальше. Едут, едут, на дворе жара, пить хочется, а вокруг нигде ни реки, ни колодца.
— Ах, кабы хоть яблоня какая на пути попалась либо слива, освежились бы!
И видит Аничка, в стороне от дороги растут яблоня и слива, все усыпанные плодами, а под ними прозрачная криница. Напилась она студеной воды, наелась слив да яблок, коня накормила-напоила, и поехали они дальше.
Как стали они к дому подъезжать, петух взлетел на крышу и закукарекал:
— Ку-ка-ре-ку! Наша дочь домой едет, полный сундук серебра-золота везет!
Аничка с коня спрыгнула, сундучок сняла, коня поблагодарила. Конь весело заржал и прочь ускакал. Открыла она сундучок, а в нем золото, серебро, дорогие каменья лежат. Обрадовалась Аничка, а Каченка с мачехой разозлились.
Аничка, щедрая душа, всегда со всеми делилась и сейчас немало золота и другого добра мачехе с Каченкой подарила и рассказала, где была, и что с ней приключилось.
Мачеха с дочкой лукавили, будто радуются, а сами позеленели от зависти.
И захотела мачеха, чтоб ее ненаглядная доченька тоже к старушке в услуженье пошла. Испекла она ей сдобный колобок и в далекий путь снарядила.
Пошла Каченка той дорогой, что ей Аничка указала. Вышла на распутье, достала сдобный колобок и покатила перед собой:
Подкатился колобок к сливе. Сливу снова гусеницы да паутина облепили, и попросило деревце, чтобы Каченка очистила листья да ветки. Только Каченка пожалела платье испачкать, к тому же ленива была. Скривилась она, от деревца отвернулась, взяла колобок и покатила его перед, собой:
Подкатился колобок к яблоне, ствол у нее совсем мохом оброс, и попросила яблонька Каченку, чтоб она ствол обчистила. Но Каченка только скривилась, отвернулась, взяла колобок и покатила его перед собой:
И покатился колобок к кринице, потом к печке, к коню вороному, но ленивая и спесивая девица словно глухая была, от всего нос воротила, никому помочь не хотела. Наконец дошла она до избушки, где жила Аничка у доброй старушки, и постучала. На порог вышла старушка и спросила, чего ей надобно. Каченка попросилась к старушке в услуженье.
— Само собой, заходи, всю весну будешь вместо меня хозяйство вести, а ежели хорошо постараешься, я тебя награжу.
Повела старушка Каченку в горницу, показала, где что лежит и стоит. Поручила кошечку и собачку ее заботам и ушла. "Вот, — подумала Каченка, — теперь я сама себе хозяйка", — и делала что ей вздумается. Лучшую еду себе готовила, а кошечке и собачке объедки кидала.
Отцвела весна, миновало лето, и ранним утром вернулась старушка. Оглядела все хозяйство, ничего не сказала и повела Каченку на чердак, где стояли разные сундуки, и сказала Каченке, чтоб выбрала себе один. Каченка спросила совета у кошечки и собачки, а те ей в ответ:
Без нас пила-ела, без нас и совета ищи!
Выбрала Каченка себе самый красивый расписной сундук, взвалила на плечо, не простившись ни со старушкой, ни с кошечкой и собачкой, домой отправилась. А сама подумала: "Ну, Аничка, видала мой сундук, он получше твоего будет!" Шла она, шла, а сундук тяжелый, солнце припекает, Каченка, что ни шаг, сундук с плеча снимает, отдыхает. Прошла мимо печи — в печи нетоплено, прошла мимо криницы, мимо яблони и сливы, нигде не могла ни освежиться, ни подкрепиться.
Стала Каченка к дому подходить, мать ей навстречу выбежала и уж так обрадовалась, так развеселилась, что ее дочь с большим сундуком идет, добра много несет, не то что Аничка в маленьком да плохоньком сундучке.
А петух взлетел на крышу и закукарекал:
— Ку-ка-ре-ку! Наша дочь идет, полный сундук змеев-гадов несет!
Вошли мачеха с дочкой в избу, понесли сундук на чердак, еле затащили. Подождали, когда Аничка из дому отлучилась, побежали поскорей на дорогие каменья да на шелковые наряды посмотреть, только сильно обманулись! Подняли они крышку, а в сундуке ни золота, ни камушка драгоценного — одни змеи и гады всякие копошатся! А потом полезли они из сундука и покусали злую мачеху и ее дочку.
Добрая Аничка сильно жалела их и со слезами распростилась с ними навсегда.
Сапожник Гицек
Как-то раз два соседа — Кубиш и Паштьялка из Чермны решили напугать сапожника Гицека. Только как же это сделать? Ведь Гицек ничего не боится.
— Вот что, — говорит Паштьялка, — ты залезешь в гроб и притворишься мертвым. Раз он такой храбрый, посмотрим, согласится ли стеречь ночью покойника.
Кубиш сейчас же залез в гроб, а Паштьялка побежал к Гицеку:
— Кубиш умер, лежит в гробу; поди посиди возле него ночью, чтоб на него не напал нечистый. Еды и питья будет вдоволь.
Ну, коли так, сапожник согласился. Работы у него было много, взял он с собой всю справу: кожу, молотки, ремень — в общем все, что ему надо. Принесли ему поесть всякой всячины, в долгу не остались. И кофе горячего, чтобы не заснул. Ну, да разве Гицек уснет! Где там! Начал поколачивать по колодкам, поет-заливается, словно на свадьбе. Вот ровно в полночь — Гицек как раз вытягивал высокие ноты, будто свинью режут, — мертвец садится в гробу и говорит:
— Где умерший, там не поют!
Гицек обернулся:
— А кто помер, тот лежи тихо!
Да как шарахнет его молотком! Кубиш выскочил да бежать.
— Ни в жизнь никого пугать не буду! — кричит.
Две недели у него голова болела. Здоровенный желвак вздулся. Все время на этом месте руку держал.
Серебряные сосульки в Радгощи
Вот что рассказал мне один человек.
— Когда я пас коней на Радгощь-горе, подошёл ко мне старик Вацулка — в молодые годы он пас овец на горной половине, всегда его старшим пастухом назначали — и говорит:
— Вот из этой ямы, сынок, валахи однажды вытащили человека.
— Дяденька, — говорю я, — прошу вас, расскажите, как это случилось?
— Ладно, — отвечает, — дело было вот как: в Трояновицах жил один мужик; его хата стояла под самым Миашем. Зашёл как-то к нему переночевать чародей и спрашивает:
— Знаешь ли на Радгощи колодец, возле креста? Проводи меня к нему, я тебе за это заплачу.
Обещал чародей хорошую плату, мужик согласился и повёл его. Пришли они к кресту, как раз когда солнце всходило, и подошли к колодцу. Тут чародей отмерил несколько шагов, скинул куртку, вынул из кармана какую-то книжку и прутик, стал на колени и давай молиться; помолившись, хлестнул прутиком по земле. Земля сейчас же расступилась, и открылась большая пещера, вся обросшая сосульками. Чародей влез туда, стал эти сосульки обламывать да складывать в свой мешок, а мужик сидит наверху и смотрит на чародея. Тот кричит:
— Поди сюда, набери и себе!
Мужик влез и отломил здоровенную сосульку, чтобы на обратном пути опираться на неё вместо посоха. Чародей набрал, сколько ему было нужно, вылез наверх, трижды хлестнул своим прутиком оземь, заплатил мужику и ушёл.
Мужик вернулся в свою хату и положил сосульку на окно. Приходит к нему сосед и спрашивает:
— Откуда у тебя такая дубинка?
Тот рассказал ему всю правду, где да как он её достал. Сосед ему и говорит:
— Мне думается, она — серебряная. Снеси её в Йичин к золотых дел мастеру; если это серебро, он тебе хорошо заплатит за неё.
Золотых дел мастер видит, что перед ним человек простой, и дал ему сто золотых. Мужик увидел такие большие деньги и остолбенел — слова не может вымолвить. Мастер думает: «Ему мало показалось», — и дал двести золотых. Мужик взял деньги и пошёл домой. Дома говорит жене:
— Ежели бы тот человек снова пришёл сюда, я набрал бы себе целый мешок этих сосулек.
Через год чародей опять зашёл к нему переночевать. Мужик принял его как дорогого гостя и просит:
— Возьми меня с собой!
Рано утром мужик взял мешок и пошёл с чернокнижником на Радгощь. На Радгощи чародей опять всё так же проделал, как в первый раз. Земля расступилась, и они влезли в пещеру. Теперь мужика и просить не надо было: знай ломает сосульки и пихает в свой мешок. Чародей набрал, сколько ему нужно было, вылез и кричит мужику: