Казахские народные сказки
ЕР-ТОСТИК
В далекие годы жил на свете скотовод Ерназар. Счастливо жил старик. Имел он восемь сыновей, восемь помощников. Но вот случился в степи большой джут (Джут — стихийное бедствие, когда в суровые зимы скот но может добыть подножный корм из-под снега или ледяной корки и гибнет от истощения). Погнали казаки скот в благополучный край, где не было голода. Вместе с ними откочевали и восемь сыновей Ерназара. А сам Ерназар со своей старухой остался дома. Пищей он запасся на целый год. Надеялся старик на родной земле пережить голодное время.
Прошло двенадцать месяцев. Не вернулись сыновья к отцу и никаких известий о себе не прислали. Кончился запас пищи у Ерназара. Стали голодать они со старухой. Сильно ослабели они. Едва держались на ногах.
Вот встала однажды вечером старуха с постели, открыла тундик. Посмотрел Ерназар и увидел: висит на веревочке лошадиный тостик (Тостик — грудинка). Обрадовался старик, говорит: Свари его поскорее!
Сварила старуха тостик. Съели они его. насытились, окрепли. Через девять месяцев родила старуха сына. Назвали его Тостиком.
Не но дням, а по часам рос малыш. Прошел один месяц, а все его принимают за годовалого. Прошел год, а Тостику уже дают пятнадцать лет. Такой он был рослый и здоровый настоящий батыр. Никто не мог побороть его. И никто не умел так метко стрелять из лука, как стрелял Тостик. Вот скачет джигит на лошади и держит двумя пальцами кольцо. Прицелится Тостик из лука и стрела легко пройдет через колечко.
Хорошо было иметь такого сына! Пойдет Тостик на охоту, настреляет диких коз и птиц, принесет домой много мяса. Сытно жили его родители.
Увидел однажды Тостик чижика. Поднял он лук и отшиб птичке крыло. Запрыгал чижик с одним крылом но траве. Бежит Тостик за ним вдогонку. Заскочила птичка в юрту. Тостик за ней. Видит, сидит старуха и прядет. Чижик перескочил пряжу, а Тостик задел и оборвал несколько ниток.
— Ах ты, бездельник! — закричала сердито старуха. — Порвал мне пряжу! Чем болтаться попусту, лучше разыскал бы своих непутевых братьев, бросивших отца.
Ничего не ответил Тостик старухе. Не знал он о том, что у него есть братья. Никогда ему не говорили о них родители.
Вернулся Тостик домой. Заметила мать, что сын чем-то озадачен и спрашивает:
— Что с тобой, сынок? С кем ты поссорился?
Рассказал Тостик о встрече со старухой.
— Разве правда, что у меня есть братья?
— Врет пустоголовая старуха! — говорит мать. — Нет у тебя никаких братьев.
Поверил сын ее словам и успокоился.
Прошло несколько дней. Играл Тостик в бабки с мальчишками и нечаянно ударил сына старухи. Пуще прежнего обозлилась она. Стала ругать Тостика.
— Смерть бы тебя задавила, окаянного! Силу девать тебе некуда. Пошел бы лучше да поискал кости своих пропавших братьев.
Еще сильнее призадумался Тостик. Опять спрашивает свою мать о братьях. Молчит она, словно в рот воды набрала.
Попросил тогда Тостик у Матери есть. Отсыпала она пшеницы и велела поджарить. Поджарил сын и говорит: — Попробуй, мама, готова ли пища?
Взяла мать горсть горячей пшеницы. Тостик схватил ее руку и сжал изо всей силы.
Взмолилась тут мать:
— Отпусти, сынок!
Тостик не выпускает:
— Расскажи всю правду о братьях, тогда отпущу.
— Хорошо, расскажу.
Освободил Тостик руку матери. Она и говорит:
— Было у тебя восемь братьев. В год последнего джута откочевали они со скотом в благополучный край и не вернулись. Живы ли сейчас и где находятся, мы с отцом не знаем.
Решил Тостик отправиться на розыски братьев. Заготовил он большой запас дичи и мяса для родителей и стал собираться в далекий путь. За пояс Тостик заткнул железную стрелу, в руку взял железную палку, а ноги обул в железные сапоги.
Идет Тостик месяц, идет год, второй. Железные подошвы сапог стали тоньше монеты, а железная палка — тоньше иглы. Побывал он во многих странах. Прошел много гор, степей и пустынь. Но так и не нашел пропавших братьев.
Уже хотел было Тостик вернуться назад в родительский дом, как вдруг заметил зеленый холм. С трудом поднялся он на него. Открылась перед ним цветущая долина. Увидел он многочисленные табуны лошадей, а за табунами громадный аул.
Направился Тостик к нему. На пути попалась ему одинокая юрта. Вошел он передохнуть и видит: стоит на очаге большой котел с вареным мясом. Наелся Тостик досыта и быстро дошел до аула.
Много здесь было народу. Собрались казахи на поминки. Стал Тостик разыскивать среди них своих братьев. Вдруг слышит крик:
— Подавать восьми ерназаровским! Подавать восьми ерназаровским!
С этими словами внесли подавальщики в большую белую юрту блюда с кушаньями.
Насторожился Тостик. Захотел посмотреть на восемь ерназаровских. Устремился он за подавальщиками.
— Куда лезешь? — закричали они на него, схватили за шиворот и оттолкнули прочь.
Размахнулся Тостик, ударил ближнего подавальщика. Тот сразу упал замертво.
Все удивились необыкновенной силе удара. Спрашивают Тостика:
— Что ты за человек? Кого тебе надо?
Отвечает Тостик:
— Я сын Ерназара и разыскиваю своих восьмерых братьев. Мне надо увидеть «восемь ерназаровских».
одна пара серег, моей младшей дочери Кенжекей. Я держу ее отдельно от остальных, потому что все восемь старших дочерей для меня одно и то же, что одна девятая, самая младшая.
Показала старуха Ерназару серьги младшей дочери и повесила их на место.
— Если для тебя восемь дочерей равноценны одной Кенжекей, — говорит Ерназар, — то и для меня один Тостик равноценен восьми сыновьям. Пусть Кенжекей будет невестой моего Тостика.
Высватал Ерназар девять дочерей и возвратился домой. Созвал он сыновей и объявил:
— Надо ехать за невестами!
Собрали братья караван и вместе с отцом тронулись в путь.
Вот едут они через пустынную степь и встречают по дороге Бек-торы — дочь пери. Увидела она Тостика, влюбилась сразу и замыслила разлучить его с Кенжекей.
Прибыл Ерназар с сыновьями в аул к невестам. Погостил здесь и отпраздновал сразу девять свадеб. Тридцать дней гуляли на свадьбах гости да еще сорок ночей. Наконец, собрался Ерназар в обратный путь. Стал он готовить караван в дорогу.
Наделили родители дочерей богатым приданым. Много им дали скота. Но младшая дочь Кенжекей все же осталась недовольна. Только отъехал караван от родительского аула, отправила она отцу посланца с просьбой дать ей коня Шалкуйрыка, аксырматсаут (Аксырматсаут — богатырские доспехи) впридачу к нему и Ак-Тюс — белую верблюдицу.
Рассердился отец на свою дочь. Говорит ее посланцу:
— Для Кенжекей хватит богатства Ерназара. Зачем она просит у меня Шалкуйрыка? Шалкуйрык — вожак моих лошадей. А где же видано, чтобы вожаком владела женщина? Ак-Тюс — вожак моих верблюдов. Никогда не было случая, чтобы женщину наделяли такой верблюдицей. Аксырматсаут — вооружение, переходящее от предков в наследство только к старшим сыновьям. Можно ли его отдавать младшей дочери? Поезжай к ней и передай мои слова.
Прискакал посланец к Кенжекей и привез ей ответ отца.
Тогда Кенжекей говорит:
— Отправляйся снова к отцу и скажи ему: я просила дать Шалкуйрыка, потому что на таком коне подобает ездить только батырам. Мне хотелось, чтобы на нем ездил настоящий батыр — Ер-Тостик! Я просила Ак-Тюс — она одна в силах поднять походную юрту батыра Ер-Тостика. Я просила дать в придачу аксырматсаут, чтобы носил его достойный батыр — Ер-Тостик.
На этот раз слова Кенжекей убедили отца. Отослал он дочери Шалкуйрыка, Ак-Тюс и аксырматсаут. Поручил также передать дочке, чтобы Ерназар не останавливал караван на ночлег в урочище Соркудук. Иначе постигнет Кенжекей большая беда.
Вот идет караван с сыновьями и снохами Ерназара через пустынную степь. Кенжекей первая заметила маленькую землянку, стоящую на дороге. Когда приблизились верблюды к землянке, вышла из нее Векторы, дочь пери. Приветствовала она караван:
Не понравились Кенжекей слова Векторы. Ответила она ей:
Прошел без остановки караван со снохами мимо обозленной Векторы. Скоро прибыл он в урочище Соркудук. Говорит Кенжекей Ерназару:
— Не будем делать привала. По всем приметам место здесь плохое.
Выслушал Ерназар и думает:
«Не успели еще доехать до дому, а младшая сноха уже начинает поучать меня».
И велел старик устроить в Соркудуке ночевку. Поставила Кенжекей раньше других снох свою юрту. Пригласила в гости Ерназара. Поговорила с ним откровенно. Увидел старик, что младшая сноха его — умная женщина. Пожалел он, что не послушался ее совета.
Густой туман окутал степь с вечера.
Помнила Кенжекей предостережение своего отца и не спала всю ночь. Но рано утром все же обнаружила исчезновение Ак-Тюс. Сказала сноха свекру о беде. Быстро оседлал старик лошадь, поскакал на поиски верблюдицы. Едет он по степи и видит: стоит саксаул, рядом с ним куст растет. Повод верблюдицы зацепился за куст. Нагнулась верблюдица и щиплет траву. А под деревом дряхлая старуха сидит.
Просит ее Ерназар:
— Бабушка, подай повод!
— Дорогой мой, — отвечает старуха жалобным голосом, — если я встану, то не смогу сесть, а если сяду, то не смогу встать. Нет у меня силы подать тебе повод.
Наклонился Ерназар с лошади, хотел поднять повод, а старуха и вцепилась ему в этот миг костлявыми пальцами в горло.
Сразу догадался Ерназар — напала на него баба-яга. Попытался он вырваться из ее рук, да куда там! Пальцы старухи, словно аркан! Почувствовал Ерназар — пришла к нему смерть.
Выступили у старика на глазах слезы. Стал он просить старуху:
— Дожил я до преклонных лет, только что поженил своих сыновей и думал насладиться радостной жизнью деда. Седая у меня борода и седые волосы. Отпусти меня, матушка!
— Нет, — хрипит старуха и давит ему горло.
У Ерназара душа из нижней части живота сразу перекочевала в верхнюю. Продолжает молить старик:
— Везу девять снох. Что хочешь возьми из их богатого приданого, только отпусти меня!
— Нет! — отвечает старуха и еще крепче жмет горло. Почувствовал старик, что душа его вошла в грудь и стала подниматься вверх.
— Если мало этого, то пастбища мои полны верблюдов. Всех отдам, только отпусти меня!
— Нет! — отвечает старуха и сильнее сжимает костлявые пальцы. Душа Ерназара поднимается горлом все выше и выше.
— Если этого мало, возьми моих снох. Белые они, как яйца, бойкие, как сороки. Всех отдаю тебе. Отпусти меня!
— Нет!
Душа Ерназара уже готова выйти из горла.
— Если этого мало, возьми девятую сноху Кенжекей, самую красивую и умную. Только выпусти меня, матушка!
— Нет!
Душа Ерназара подбирается к самому носу.
— Если этого мало, есть у меня восемь сыновей — как столбы они крепки. Все они твои. Выпусти меня, матушка!
— Нет!
Тут душа Ерназара чуть не выскочила из ноздрей. Увидел он смерть перед самыми глазами. Начал стонать старик:
— Если и этого мало, отдам тебе самое дорогое, что есть у меня: крыло мое в бедствии, силу мою в одиночестве — любимого сына моего Ер-Тостика. Возьми его, только выпусти меня.
Тут баба-яга ослабила пальцы.
— А как же ты мне отдашь Ер-Тостика?
Отвечает Ерназар:
— У меня в кармане точилка. Ер-Тостик точит ею свою стрелу. Она ему очень нужна. Я оставлю ее тебе в залог. Он придет за ней сюда.
Отпустила баба-яга старика. Ерназар к каравану. Ведет за собой в поводу Ак-Тюс, словно и не случилось ничего. Не подозревал только старик, что Кенжекей, незаметно подкравшись к саксаулу, слышала его разговор с бабой-ягой.
Прошло несколько дней. Заметил Ер-Тостик — ночью Кенжекей закрывает на запор свою юрту. Не понравилось это ему. Вошел он в нее силой и лег в постель.
Кенжекей вынула стальной кинжал, приставила к своей груди острием, а рукояткой к груди Ер-Тостика и шепчет:
— Лежи спокойно, иначе мы погибли оба.
— Почему погибли?
Отец твой отдал тебя бабе-яге. Ты теперь не мой. Сначала освободись от бабы-яги, а потом приходи и будешь моим мужем. Усомнился Ер-Тостик в словах Кенжекей:
— А зачем отцу было отдавать меня бабе-яге?
Отвечает Кенжекей:
— Если не веришь, спроси у отца свою точилку.
Наутро говорит Тостик отцу:
— Я хочу сходить на охоту. Дай мне точилку наточить стрелу. Поискал Ерназар в кармане и отвечает:
— Должно быть, я потерял ее в Соркудуке, когда искал Ак-Тюс. Точилка осталась возле саксаула. Там я кормил лошадь.
Решил Ер-Тостик отправиться на поиски своей точилки.
Посоветовал ему Ерназар ехать на двух лошадях — пегой, резвой, как о шести ногах, и рыжей, резвой, как о семи ногах. Так и поступил Ер-Тостик. Увидела — Кенжекей, как муж сел на шестиногую лошадь, а семиногую взял в повод, и запела она: