— А что, если трубу к двери прибить? — не сдался Костик.
— Я тебе, Костя, под дверь ремень прибью из поролона. Чтоб он тебя на теплые мысли наводил, когда ты погулять намылишься, уроки не выучив, — сказала мама.
— Спасибо, мама, ты всегда была добрая. Так вот. Будет у нас со Светой в нашем доме в деревне — а он, конечно, будет в деревне, организуем мы такую энергосберегающую деревню… Будет лицом нашего дома вместо секретарши оранжерея с цветами. А над ней и вообще на крыше будут солнечные батареи. Также, если место будет удачное для ветровых потоков, мы поставим над домом ветряной двигатель! Сейчас уже есть такие двигатели, которые совмещают в себе и сбор солнца, и сбор ветра. Вот как ты считаешь, папа, что лучше: два отдельных двигателя или два в одном?
— В деревне лучше всего настенный газовый котел, если деревня газифицирована. Тогда ни от кого не зависишь, — скучным голосом сказал папа.
— Вот как! А ты мне дашь все данные по газовым котлам?
Папа усмехнулся и ответил:
— Дам, чего ж не дать.
— А ты делаешь эти котлы в дома? — спросил Костик. — В частных кварталах? Ты им даешь данные, что эти котлы лучше?
— Нет, не даю.
— А почему?
— Они у меня не спрашивают.
— А ты сам расскажи!
— Кому — бабкам и дедкам? — фыркнул папа. — Вот я тебе дам данные, а ты иди и рассказывай, если тебе так охота.
— Ладно, я пойду! А ты мне дашь данные, где есть эти частные кварталы?
— Дам, — коротко согласился папа.
— Ладно, это хорошо. Но мы со Светой будем делать всё-таки солнечный обогреватель. Газ — это природный ресурс, который надо беречь. А солнце всё равно светит, и причем бесплатно.
— Бесплатно только сыр в мышеловке. Твой обогреватель столько стоит, что тебе денег не хватит его купить.
— А спорим, хватит? Ты цены знаешь? А я знаю. Я всё нашёл!
— Ну и ладно с тобой, нашёл — так покупай. Молодец. Хороший у вас дом, я очень рад. Светлана, добавки хочешь?
— Спасибо, мне уже хватит. Иван Андреевич, вам, наверное, неинтересно, о чем мы говорим? — спросила Света. — А то вы как-то все так как будто отмахиваетесь?
— Отмахиваюсь? Нет, мне интересно. Продолжайте, продолжайте.
Костик продолжал, но Свете все-таки казалось, что отец Филимонов о чем-то грустит. Её это беспокоило, потому что Иван Андреевич ей понравился. Вовсе он не такой глупый, как у папы получалось. Он просто слишком терпеливый. Вокруг него обстоятельства, а он их терпит, терпит, терпит… Мама ворчит — он терпит, на работе работать трудно — тоже, наверное, сидит и терпит. И немножко даже герой, что терпит, но Света бы так терпеть не хотела. Нет уж, лучше терпеть трудности, чем обстоятельства! Но какой он грустный, этот Филимонов… Если бы она была маленьким Яшкой, она бы точно соскочила с табурета и кинулась бы его обнять и сказать: «Дяденька, что вы такой грустный, не грустите, я вам леденец отдам!» Но она была не Яшка, и как всё это сделать, придумать не могла.
— Ты меня не слушаешь, — сказал Костик. — Ты где там витаешь, эй? О чём думаешь?
— О Яшке, — сказала Света.
— О Яшке? Это чего ещё вдруг о Яшке? — очень ревнивым голосом произнёс Костик.
— Яшка сказал, что мы все рождаемся для великих дел. А ещё он считает, что когда люди становятся взрослыми, они перестают понимать что-то важное. Костик, а ты не перехочешь строить такой дом, когда тебе будет двадцать лет и когда гораздо удобнее будет работать менеджером в торговой компании?
Костик отодвинул бумаги и задумался. Потом ответил:
— Не знаю. Как-то ты так уж очень… Но всё равно, ведь то, что я знаю, оно же никуда не пропадает?
— Пропадает, сынок, пропадает, — вдруг оживился Иван Андреевич. — Вот так вот ух — и пропадает. А начинается совсем другое. Начинается быт, начинаются реалии. Ты запланировал высокую технологию, всё миллиметр к миллиметру рассчитал, а работнички к тебе пришли пьяные, погрешность движений у них плюс-минус полметра. И приходится знать что-то совсем другое, скучное, серое, одинаковое, а то, что было раньше, забывается и пропадает. А потом придёт к тебе сын и скажет: «Папа! Где же твой белогривый конь, где твоя золотая труба?» А вот хочешь ли, сынок, я тебя на работу возьму? В нашем участковом ЖЭКе сейчас как раз секретаря нет. Поди, подработай. Там всего-то заявки принимать и на вопросы отвечать: когда работает паспортист, а когда бухгалтер. Две недельки посидишь — у тебя в голове ещё сто идей появится. Хочешь? А там, может, и настоящего найдём секретаря.
— Конечно, хочу! — обрадовался Костик. — А зарплата будет?
— Будет тебе зарплата, отчего же нет. За полдня по тарифной сетке, как всем, с опозданием в три месяца. К лету как раз получишь свои сто рублей.
— Что-то маловато, — сказал Костик.
— А где ж я тебе больше-то возьму? Разве что могу тебя, как остальных, в дворники записать, как будто ты ещё два двора подметаешь каждый день. Будет на триста рублей больше. А подметать-то ты не будешь, конечно.
— А кто будет?
— Кто, кто — никто, — пожал плечом Филимонов. — Раз в неделю наш дворник там подметёт, и ладно. Такие дела… Вы мне, ребята, оставьте, пожалуйста, что там у вас есть про этот ваш экодом, я почитаю. А сейчас я пойду к себе, вы уж извините, — и он ушёл в свою комнату.
— И мы к себе, — сказал Костик. — Пойдем.
Они пришли в комнату Костика. Он досадливо кинул листки на стол и с убитым видом уселся в кресло. Потом раздражённо сказал:
— Ну что, что ты на меня смотришь?! Тебе что, удовольствие доставляет смотреть на человека, который сел в калошу?
— А мне казалось, что это кресло, а не калоша, — засмеялась Света. — Ты чего?
— Ничего! Триста идей! Тренировки на тебе! Велосипед, компот, гимн на козьем языке и всё, всё, всё! Полный провал… Зачем ты говоришь, что я расчудесный, когда все прекрасно знают, что я полный неудачник и что у меня никогда ничего не получается?!
— Что думаю, то и говорю, — сказала Света. — Зачем ты говоришь, что ты неудачник, когда прекрасно знаешь, что ты изобретатель? У изобретателей никогда и не получалось сразу. Это ведь то, что известно, легко повторить, а то, что неизвестно, ведь это надо ещё выдумать!
Костик возмущенно фыркнул, надулся и не ответил.
Света посмотрела на него ещё и сказала:
— Когда мой папа хочет, чтобы его приласкали, а мы сами не догадываемся, то он рисует на бумажке жалостливые брови и приклеивает себе на лоб. Или, например, приходит в комнату, ложится в кресло и нарочно говорит: «О бедный я сирота, дожил до преклонных лет, а никто-то меня в родном доме не замечает», — ну и в таком духе. Или ещё что-нибудь такое, что всем нам смешно. А ругаться, дуться и цену себе набивать — это неудачные методы.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я жду, чтоб меня приласкали? — ещё больше возмутился Костик.
— Да, и поэтому я объясняю, как это делается по-хорошему, — согласилась Света.
— Совсем ты умом повредилась, Воеводова, — грубо сказал Костик. — Как ты мне надоела — все время так и норовишь на шею повеситься!
— Ну и неправда, — пожала плечами Света. — Сам знаешь, что неправда. Что ты мне нравишься — это я хоть кому скажу, потому что у тебя сто идей. А вот игру в жениха ты сам выдумал, и на руках носить сам выдумал, потому что тебе самому этого захотелось. Только ты этого стесняешься, зато вот ругаться ты не стесняешься. На меня никто столько не ругается, сколько ты.
— Конечно, я всегда был злодей и животное, — сказал Костик. — Всегда лил воду, был причиной смерти рыбок и заодно изжаждался твоей ласковости. Забирай открытку со стихами, агент Воеводова, и топай отсюда. Положишь на стол родителям.
— Извини, не заберу и не положу, — сказала Света, стараясь не сердиться. — Во-первых, мои родители всё равно в мои вещи никогда не заглядывают. А во-вторых, у нас с тобой уже не игра и не тайна получается, а настоящий обман. Я так больше не согласна. Я им скажу сегодня, что никакой ты мне не жених, а просто выдумщик, который мне нравится, вот и всё.
— Ах вот как! Секреты выдавать? Да что с тобой серьезного можно сделать! Девчонка!
— Никаких секретов я выдавать не собираюсь, на этот счёт будь спокоен, — сказала она. — Дело — это дело. Ладно, я в самом деле пойду — до тех пор, пока у тебя настроение не поменяется. Пока, — и ушла в прихожую. Потом вдруг сообразила и снова приоткрыла дверь комнаты. Костик стоял у стола и сердито стучал по нему открыткой.
— Коська, а может, ты в самом деле для меня открытку сочинял, а я глупая и не догадываюсь? — негромко-доверительно спросила она. — А?
Костик разъярился, разорвал открытку и рявкнул:
— Я с предателями не разговариваю! И не подходи — укушу! Ясно?
Света вздохнула, закрыла дверь и пошла обуваться. Вышел в коридор папа Филимонов, подмигнул и тихонько сказал:
— Ну что, Светлана Воеводова, не первый раз с женихом ссоришься?
— Он мне не жених, это так, игра, — сказала Света. — Просто игра.
— Да уж понятно, что игра, — согласился папа. — Да… Вот так вот мы все в эту игру играем, играем, а потом уж вдруг оказывается, что это не игра и выйти из неё нельзя.
— Иван Андреевич, а вы мне понравились, — сказала Света. — Правда. Я раньше про вас слышала только, как папа говорит, что вы энергосбережением не занимаетесь. А вы грустный такой. Вот в сказках бывают такие грустные дядюшки. Их хочется как-то пожалеть, ну, сказать что-то доброе. Чтоб они не грустили. Я только не знаю, что вам сказать.
— Спасибо, Светлана Юрьевна. Ты знаешь что, если твой жених тебя совсем прогонит, ты можешь сюда ко мне приходить повидаться, если захочешь. Я буду рад. Договорились? — он широко улыбнулся и опять подмигнул.
— Спасибо, — сказала Света, руку ему пожала и домой пошла.
Глава тринадцатая, в которой Игорь Рудольфович называет Костю умницей и молодцом первой степени, а Яшка свистит, как птица, и не ждёт награды, а свой план соглашается читать только Свете
На кружке они уже вместе все собрались, и «Эврика», и юннаты. Костик не со Светой, а в самый дальний угол сел. Разложил какие-то бумаги, и как Олег с Яшкой пришли, сразу их позвал и начал что-то объяснять. Света тоже подошла, но Костик на неё так едко посмотрел, что она обратно отошла.
— Вы что, поссорились? — спросил Яшка.
— А ей больше не хочется спасать планету, — сказал Костик. — Я ей больше не доверяю и вам не советую.
Света чуть не заплакала от обиды. Надо же, какой противный этот Филимонов! Такую неправду сказать!
— А я ей очень доверяю, — сказал Яшка, подумав. — А если вы поссорились, то я к ней пошёл.
Пошёл и сел со Светой. И сказал:
— Света, ты знаешь, а кабачки сегодня без коробочек лежали. Здорово, правда?
— Ух ты! Яшка, ты молодец! — сказала Света.
— Это везенье, — сказал он, положил руки на парту, а сверху голову, и запел потихоньку:
— Ну, а если спросят вдруг, где любимая и друг, посмотри в ответ с улыбкой, пусть никто не видит сердце поседевшим от разлук!
— Гляди-ка, — хихикнул Костик Олегу. — Похоже, наш граф влюбился, только что ещё не поседел. На великие дела готов!
Яшка обернулся, посмотрел на Костика долгим взглядом, потом обратно на парту лёг.
— Свисти, как птица, и не жди награды… Та, та-да-та, та, та-та…
Света его по голове погладила, он улыбнулся.
— Слушай, Фокин, она все выбалтывает, если ты с ней, то ты не с нами! — крикнул Костик.
— Ладно, — независимо согласился Яшка. — Не с вами так не с вами. Как хочешь.
— А чего у вас вообще такое? Чего она выбалтывает? — спросил Мишка Пенкин. — Светка, ты чего выбалтываешь? Выболтай мне, я никому не скажу.
Но тут пришёл Игорь Рудольфович. Он сказал, что появилась группа ребят, которые всерьёз решили сохранять планетые недра: это Костик, Света, Олег и Яшка. Дальше Игорь Рудольфович показал одну из своих педагогических схем. Это была большая таблица с пустыми клеточками, куда он несколько строчек только записал, а остальное предложил им самим заполнять. А пока пригласил ребят про свои проекты рассказать.
— У меня, Игорь Рудольфович, за последнюю неделю несколько небольших дел, — сказал Костик. — Во-первых, мне удалось заставить начальника областного ЦУЭ, Светкиного отца то есть, у себя дома водосчётчики поставить, потому как его собственное семейство этого за много лет достичь не сумело. Далее, мы с ним договорились, что когда счётчики монтировать будут, он меня позовёт для сессии фотосъёмки, потом мы с Олегом эти фотографии размножим и будем делать агитационный буклет. Правда, это мероприятие под угрозой срыва, потому что Воеводова из нашей компании вышла и обещала меня перед своим отцом в дурном свете выставить, может, он меня теперь и не впустит.
— Впустит, — коротко сказала Света, решив на остальное не реагировать.
— Далее. Второе. Я договорился, что скоро устраиваюсь работать на полставки секретарём в самом настоящем ЖЭКе. Так что я все пойму про наше коммунальное хозяйство собственными глазами, и здесь тоже масса возможностей. Третье. Начальник ЦУЭ дал мне учебник по энергосбережению, и я его наполовину одолел. Четвёртое. Мы с Олегом начали делать сайт по энергосбережению. Пока всё.
— Нет, не всё! Я ещё одну штуку выдумал, — подскочил Олег. — Я обнаружил, что человек льёт уйму воды, когда чистит зубы! Он чистит, а вода течёт. Я понял, что надо полоскать рот из стакана! Но кто меня послушает, если я буду это говорить? Это же привычка, а привычку менять трудно, и никому это не надо. А тут у мамы был день рожденья. И я уговорил папу купить ей такой очень красивый набор для ванной. Со стаканчиками. Они очень красивые. Представляете, они такие красивые, что она сама захотела из них рот полоскать! А? Я ей даже не подсказывал! Каково, а?
— Вы умницы и молодцы первой степени, — сказал Игорь Рудольфович. — А из-за чего это вы со Светой поссорились?
— Она обижается, что я в нее не влюблён, — сказал Костик. — И вот я придумываю планы, а она их срывает мне назло.
Все стали хохотать.
— Света, а ты будешь ему мстить, что он так болтает? — шепотом спросил Яшка.
— Нет, не буду. Пускай ему самому стыдно станет.
— Это ты правильно говоришь, — закивал Яшка. — Не надо никому мстить. А это из него взрослость лезет. Ну, вот не видит которая.
— Света, ну а ты чем похвалишься? — спросил Игорь Рудольфович.
— Ничем, — сказала она.
— Как, совсем ничем? Что ж, бывает. А ты, Яшка?
— И я ничем, — сказал Яшка.
— А что за бумаги у тебя в руках? — спросил Игорь Рудольфович.
— Они секретные.
— Я понял. Это бунт, — догадался Игорь Рудольфович.
— Да, это бунт, — согласился Яшка. — Костик меня изгнал, и я больше не с ним.
— Ну вот, — огорчённо развел руками Игорь Рудольфович. — Ребята, вы что, всерьёз? Так мы с вами каши не сварим. Давай, читай, Яшка, что ты там нам принёс. Энергосбережение — важное дело. Нам его нужно делать во что бы то ни стало: дружны мы или в ссоре, а дело нужно делать, оно важнее. А может, у нас две команды будет? А ну-ка, кто больше придумает?
— Нет, Игорь Рудольфович, — сказал Яшка. — Я не хочу ни с кем соревноваться, кто сильнее похвалится. Пускай Костик будет первый.
— Да ничего у него нету, кроме кабачков каких-то! — сказал Олег. — Он только философствовать мастер.
— Эх вы, друзья, — сказал Игорь Рудольфович. — А я целую программу составил, даже с телевидением уже договорился. А у вас, выходит, всё и развалилось. Ну что ж, придется телевидение разочаровать.
— Да вы что! — закричал Костик. — Телевидение! Игорь Рудольфович, да я же мечтаю диктором стать! Да я вам один такую передачу сделаю! Ну их всех, если они не хотят, да одного того, что я делаю, на несколько передач хватит! Одна — про то, как счётчики ставить! Если мы все это в живую заснимем, то людям легче будет, всегда легче решиться на то, что ты уже видел! Вторая — про мальчика, который в ЖЭКе работает! Третья — про сайт и про нашу кампанию!