II
В лесу все темней да темней…
Здесь дуб венценосный, осина,
И вяз, и ряды тополей
Сплелись меж собой воедино.
Луч солнца с великим трудом
Сюда проникает сквозь чащи,
Здесь стелется мутным пятном
Туман испарений пьянящий.
Сюда не ступала нога
Охотника и дровосека,
Лишь туры, раскинув рога,
Паслись в этой чаще от века.
Здесь лапами барса примят
Раскидистый дягиль к каменьям,
Здесь зверю следы говорят
О трепетном беге оленьем.
Родник из высокой травы
Здесь льется в ущелье, рыдая.
Здесь жалобным плачем совы
Пернатых распугана стая…
Но чаща, где царствует зверь,
Украшена некой молельней.
Из камня устроена дверь,
На кровельке крест само дельный.
Их с неба создатель хранит,
Трущоба скрывает стеною…
Но что там за старец стоит
С багряным щитом за спиною?
Он в правой руке булаву,
А в левой распятье сжимает.
Струясь из очей, на траву
Слеза за слезой упадает.
Зачем так печален старик?
О чем умоляет он бога?
Вдруг небо открылось и вмиг
Сверкнуло огнем у порога.
И сонмы господних сынов,
Таинственных и светлолицых,
Явились среди облаков
С мечами в простертых десницах.
И девять светил поднялось,
И множество лун засверкало,
И все мирозданье насквозь
Прозрачно и видимо стало.
И крикнули божьи сыны
Великому старцу Копале:
Низринь супостатов страны,
Взмахни булавою из стали!
Господь призывает тебя
Отмстить за людей неповинных!
И дэвы завыли, скорби,
В урочищах гор и в долинах:
Нас пламенем яростным жжет.
Обуглилась, лопнула кожа!
Смертельной отравой с высот
На нас ты обрушился, боже!
III
И вздрогнули горы, и с гор
Посыпались камни в ущелье,
И руку Копала простер,
И стрелы его зазвенели.
Давимые глыбами скал,
От стрел убегая опасных,
Заполнили дэвы провал
Скоплением тел безобразных.
Кто вырастил эти тела,
Подобные скалам Гергети?
Какая трущоба могла
Взлелеять чудовища эти?
Как мог этот старец седой
Сразить их ударом единым?
Едва он взмахнул булавой,
Конец наступил исполинам!
Их головы не отрастут,
Сердца не научатся биться,
И гибнут проклятые тут,
Еще не успев расплодиться.
И смрадом несет на поля
От этих чудовищ безглавых,
И змеи, хвостом шевеля,
Из луж выползают кровавых.
Умри, нечестивая рать!
Гремит заклинанье героя,
Настал вам черед умирать,
Восставшим на племя людское!
Куда ты бежишь от меня,
Насильник проклятый Бегела?
Ужель ты боишься огня,
Терзавший Пшаветию смело?
И души погибших убийц
Посыпались в без дну, стеная,
И там на повергнутых ниц
Бесовская кинулась стая.
Пристал, подбочась, сатана
С расспросами к новоприбывшим.
А те отвечают со дна:
Мертвы мы и больше не дышим.
Пришел нам, несчастным, конец,
Смело нас волной огневою.
Какой-то великий храбрец
Побил нас своей булавою.
И вытекли наши глаза,
И силу утратило тело,
И жить нам под солнцем нельзя,
И тьма не укроет все цело.
Так темные силы земли,
Свой дом основав в преисподней,
Укрылись от мира вдали,
Гонимые силой господней.
Им сверху какой-то песок
На голову сыплется в безднах,
И в сырости каждый про дрог.
Ин снах изнемог бесполезных.
Куда им податься, скажи!
Подземные заперты двери.
Исчезли мечи и ножи,
Доспехов не видно в пещере.
И нету надежды, увы.
Разрушить препятствия эти…
IV
Светает. И в листьях травы
Алмазы блестят на рассвете.
Смеется Арагва. Ее,
Обратно в долину сбегая.
Приветствует хором зверье
И птичек приветствует стая.
И туры, рога опустив.
Торопятся к речке напиться,
И крылья раскинувший гриф
На трупы убитых садится.
А ланям спуститься к воде
Какая сегодня отрада!
Они побывали в беде,
Но все-таки выжило стадо.
И, вытерпев столько невзгод,
С кувшинами, полными снова,
Идет по дороге народ,
Приветствуя старца честного.
И вышел на правильный путь
Заблудшийся мир, и растенья
Торопятся влаги хлебнуть,
Ислышатся крики оленьи.
И тигр с полосатым хвостом
Лакает из лужицы воду.
Как только он вынес, Ростом, [9]
Тяжелую эту невзгоду!
И тучи плывут в вышине.
И тьма благодатна ночная,
И звездочки сонмом огней
Усеяли небо, сверкая.
И сердце природы опять
Дивится величью вселенной,
И незачем миру страдать
С его красотой несравненной.
Смотри: уж фиалка вдали
Цветет, как невинная дева,
Отныне невесте земли
Не страшно стенание дэва.
V
Все горы дождем исхлестав,
На землю гроза налетела.
Куда ты несешься стремглав,
Душитель проклятый Бегела?
Бегела бежит впереди,
К священной торопится сени,
И, лапы скрестив на груди,
Встает перед ней на колени.
Принеся, Копала, оброк,
Нарушил я предков заветы.
И щит мой возьми, и клинок,
И золото, и само цветы.
Есть девять у дэвов пещер,
Наполненных доверху златом,
Доспехи на разный размер
Убором там блещут богатым.
Отныне все это твое,
Бери, запирай в погребицу!
И все же на племя мое
Напрасно ты поднял десницу.
Ужель ты не знал, что и мы,
Душой устремленные к богу,
Из мира печали и тьмы
Искали в бессмертье дорогу?
Хочу, чтобы с этого дня,
Когда я в великой печали.
Считал вседержитель меня
По святости равным Копале.
Могущества дэва лишен,
Добьюсь я божественной власти,
Не тот ли на свете смешон,
Кто сносит покорно напасти?
И что ты за воин такой.
Владеющий силой господней?
Я выше тебя головой,
А телом крупней и добротней!
Молись же скорее, старик,
Проси господина вселенной,
Чтоб в душу мою он проник
И силой облек несравненной.
Коль в сердце сойдет благо дать.
Забуду я эту утрату,
И буду тебе помогать,
Как брат благородному брату>.
Немало ты мне набрехал,
Немало наплел ты, гадюка!
Но бога опутать, бахвал,
Не слишком простая наука.
В слепом озлобленье своем,
Коль некуда стало деваться,
Ты хочешь, орудуя злом,
Добром, как щитом, прикрываться!
Ты черного мрака черней,
Вместилище яда и тлена!
Добро под рукою твоей
Во зло превратится мгновенно.
Чтоб в эта проникнуть дела,
Тебя я проверю сначала.
И крест над исчадием зла
Торжественно поднял Копала.
Целуй!.. И Бегела к кресту
Кровавою тянется пастью,
И корчится в смертном поту,
И бьется, застигнут напастью.
И грома раздался раскат,
И молния с неба слетела,
И, пламенем смертным объят,
Упал у порога Бегела.
Горит, как солома, злодей,
Ревет и хрипит у порога…
От тела убийцы людей
Осталось лишь пепла немного.
И в пепле отравленном том
Червей обозначились кучи,
Шипят они ночью и днем,
Ин лес уползают дремучий.
А там, в благодатном лесу.
Вся в темненьком платье из ситца,
Фиалка, скрывая красу,
О братце любимом томится.
Ей хочется света, тепла,
Умыться ей хочется в росах,
Но черви, наследники зла,
Ее замечают с утесов.
И корни кидаются грызть,
И волосы ей обрывают…
С тех пор и короткая жизнь
У нашей фиалки бывает.
Но сумеркам утро грозит
И день ратоборствует с тьмою,
И гор отдаленный гранит
Туманной повит пеленою…
1889 Перевод Н. Заболоцкого
Раненый барс- в переводах М Цветаевой и Н.Заболоцкого
Раненый барс
Таял снег в горах суровых,
В долы оползни ползли.
Снежным оползням навстречу
Звери-туры в горы шли.
Шел за турами вожак их
С тихим криком: берегись!
Вволю нализавшись соли,
Стадо возвращалось ввысь.
Вот и крепости достигли.
Здесь, за каменным щитом,
Круторогому не страшен
Тот с ружьем и волк с клыком.
Но стрелку и горя мало
Новою надеждой полн.
На утесе, глянь, оленье
Стадо взобралось на холм.
И сокрылось. Сном сокрылось!
Как бы не сокрыла даль
И последнего оленя
С самкою! Рази, пищаль!
Выстрелил! Но мимо пуля!
Не достала, быстрая!
Только шибче поскакали
Быстрые от выстрела!
Звери вскачь, охотник следом,
Крупный пот кропит песок.
Трижды обходил в обход их
И обскакивал в обскок.
Но как стаду вслед ни пря дал,
Сотрясая холм и дол,
Ближе чем на трижды выстрел
К мчащимся не подошел.
Эх, кабы не на просторе,
А в ущелье их застиг!
Был бы праздник в горной келье
И на вертеле шашлык!
Пир бы длился, дым бы стлался…
Созерцая горный рог,
Здорово бы посмеялся
В бороду свою стрелок!
С горы на гору, и снова
Под гору, и снова ввысь.
Целый день гонялся тщетно
Руки, ноги отнялись.
Голоден. Качает усталь.
Кости поскрипом скрипят.
Когтевидные цриапи [10]
Ногу до крови когтят.
Пуще зверя изнемогши,
Точно сам он был олень,
Элу дивится, дню дивится,
Ну и зол, дивится, день!
А уж дню-то мало сроку.
Глянь на солнце: ввысь глядит,
Вниз идет. Уж скоро в долах
С волком волк заговорит.
Холм с холмом, тьма с тьмой смесится:
С горной мглой долины мгла.
Скроет тура и оленя,
Скроет шкуру и рога.
.‘<‘Матерь мощная! Царица
Векового рубежа,
Горной живности хозяйка,
Всей охоты госпожа.
Все охотники сновидцы!
Род наш, испокон села,
Жив охотой был, охота ж
Вещим сном жива была:
Барс ли, страшен, орл ли, хищен,
Тур ли, спешен, хорь ли, мал,
Что приснилось в сонной грезе
1 о стрелок в руках держал.
Матерь вещая! Оленя,
Мне явившая в крови,
Оживи того оленя,
Въяве, вживе мне яви!
Чтобы вырос мне воочью
Исполин с ветвистым лбом!
Чтобы снившееся ночью
Стало сбывшееся днем.
Помоляся, стал Мтварели
Хлеб жевать зубам гранит!
Вдоль по берегу ущелья
Вверх глядит, вперед глядит.
Островерхие там видит
Скалы статной вышины.
Можжевельником покрыты,
Папортом опушены.
С можжевеловой вершины
Мчит ручей хриплоголос,
Пеной моет все ж не может
Дочиста отмыть утес.
Встал охотник, встал, как вкопан.
Вот оттуда-то, с высот,
Раздирающий, сердечный
Стон идет то зверь зовет.
Погляди! На самой круче,
В яркой росписи пчелы,
На площадке барс могучий
Вытянулся вдоль скалы.
Лапу вытянул по гребню,
С лапы кровь течет в ручей,
с водой слиясь, несется
В вечный сумрак пропастей.
Стонет он, как муж могучий
Под подошвою врага!
Стонет, как гора, что тучу
Сбрасывала не смогла!
Стонет так, что скалы вторят.
Жилы стынут… Гей, не жди,
Бей, охотник! Нет! (охотник)
Бить не буду не враги!
Он, как я, живет охотой,
Побратиму не злодей.
Пострадавшего собрата
Бить не буду хоть убей…
Но и зверь узнал Мтварели.
На трех лапах, кое-как,
Где вприхромку, где вприпрыжку,
Вот и снизился, земляк:
Смотрит в око человеку
Оком желтым, как смола,
И уж лапа на колено
Пострадавшая легла,
Осмотрел охотник рану,
Вытащил из-под когтей
Камень заостренным клювом
Беркута, царя ночей.
Снес обвал его сыпучий
На кремнистый перевал.
С той поры осколок злостный
Барса ждал да поджидал.
Пестрый несся, злостный въелся.
Берегися, быстротой!
Где пята земли не чует,
Там и камень положен!
Выскоблил охотник рану,
(Лекарь резал, барс держал),
Пестротканым полосатым
Лоскутом перевязал.
Выздоравливай, приятель!
Не хворай теперь вовек!
Прянул барс, как сокол летом,
Годы-долы пересек.
Проводил стрелок глазами…
Подивились бы отцы!
Скоро лани станут львами,
Коли барс смирней овцы.
Тут что было в жилах крови
Вся прихлынула к лицу:
Легкий робкий быстрый близкий
Зверя топот сквозь листву.
Глянул: широковетвистый,
Лоб подъемля, как венец…
Грянул выстрел ив ущелье
Скатывается самец.
Еще это не успело
Прозвонить олений час
Где олень скакал, спасаясь,
Мощный барс стоит, кичась.
Прорычал разок и скрылся,
Обвалив песчаный пласт.
Там, где барс стоял, красуясь.
Дикий тур бежит, лобаст.
Грянул выстрел и с утеса
В без дну грохается тур.
Там, где тур свалился, — барс встал,
Пестрохвост и пестрошкур.
Перевязанною лапой
Тычет в грудь себя:."Признал?
Я-де тура и оленя
Под ружье твое пригнал!"
Не успел охотник молвить:
"Бог тебя благослови"
Нету барса. Только глыбы
Позади да впереди.
Тьма ложится, мрак крадется,
Путь далек, а враг незрим.
Не луне вдове бороться
С черным мороком ночным.
Где-то плачется лисица,
Худо ей, недобр ей час!
Други милые, примите
Времени седого сказ.