ВО СЛАВУ МАТУШКИ-РУСИ
ВЕЧНОЙ И ИЗНАЧАЛЬНОЙ
Все оттенки синего
На лугу рассыпаны.
Васильковым бисером
Расцвела Россия и
Не сносить букетами,
Раздарив Небесное…
Уж не нас ли, Светлая,
Ты Любовью пестуешь?..
Эх ты, Русь-Рассеюшка,
Голубое Полюшко,
Прорастить сумеешь ли
Славы Рода зёрнышки?
Без корней растения
Мы Твои отпавшие,
Души-наваждения
В раз чужими ставшие…
Всё о нас Ты думаешь,
Только не докличешься…
Смерть – карга сутулая
Люд Твой обезличила,
Отдала в неволие,
Обманула, спрятала…
Да, тобою болен я,
Царство Тридевятое!
Не смирю пред недругом
Я Природу Русскую!
Образумь нас Ведами!
Неразрывно узами
С Матушкой Кормилицей
Ты свяжи нас, Родина!
Вишь, вражина кривится,
Говорит, что продана
Ты за медь паршивую
Да за дрянь вонючую…
Где же она – ширь Твоя?..
Ветром тучи скучены.
Обжигают молнии.
Бьются волны пенные.
Рвутся в битву воины:
Не хотят быть пленными.
Все оттенки синего
На лугу рассыпаны.
Нет, не обессилила,
Ты моя Россия и
К боли терпеливая
Под опалой ереси
Ты придёшь к нам ливнями
Да народом Велеса!
Ты придёшь к нам, Матушка,
От разлук измучена
Семилентой радужной
В радость, между тучами!
Позовёшь в дороженьку
За Ярилом Алынем,
Возвеличив прошлое,
Славя Небо ариев!
КАК ВЫЙДЕТ СРОК…
У Перфильева Ивана
Ни калина, ни малина,
Ни крыжовник-злотоус,
А смородиновый куст.
Красным маревом он пышет.
Ветер чуть его колышет.
Отуманивает рань
Ягод маревую ткань.
Ночь по ягодке срывает
И трусливо убегает…
А когда и сам Иван
Рвёт на закусь, под стакан
Самогоночки соседской, -
Лучше нет смороды, дескать,
Для закуски… Бродит кот…
Не смороду ли он рвёт? -
Лапой тянется до ягод…
Но да морщится, бедняга:
Вроде ярок ягод цвет,
А сорвать – желанья нет.
Но зато иные бестии
Не дождутся, чтобы съесть их…
Что мешает? Сетки – нет
И хозяин – домосед…
Может, просто не поспела?..
Быстро ночка пролетела
И… по ягодке
ворьём
Куст
раздело
вороньё…
МЕСТА ДЛЯ «ИЗБРАННЫХ»
Нам иметь не надо визу,
Чтоб к утру попасть на Мызу,
Где песочек и вода
Втрое ласковей кота.
Только вот ворота узки:
Там полно уж новых русских…
Джипы, тёлки, ругань, визг,
Веера колючих брызг
Гидроциклов… Ох уж эти
Лихачи! Чуток замедли
И… башку тебе снесут
В аккурат. По сути, тут
Отдыхает часть тартара
И… нестройная гитара
В жирных пальцах чуть жива…
Сели черти пожевать
Не прожаренное мясо…
Надуваются матрасы
Для услужливых девиц,
Что вполне сошли б за львиц.
На матрасах, на упругих,
Задом к небу, ждут подруги
Наглых рук и знай визжат,
Коньяка глотнуть спешат…
…………………
Желтоглазою пантерой
Ночь пройдёт. Всему есть мера.
И терпенью мера есть.
Встанет солнце. Правды месть
Враз развеет бесов мутных
По земле, да так, что будто
Вовсе не было их здесь…
Ну а берег? – берег весь
Захламлён… Придёт старушка
Из ближайшей деревушки,
Соберёт всю грязь в мешок
И… очистит бережок.
МУРАВЕЙ
( в ритме считалки)
Вот вам чёрный муравей
Без ресниц и без бровей,
Без хвоста и без волос:
Насекомый негритос.
Весь на части поделён,
В каждой части округлён,
Хитро сложен, шестиножен,
Пара глаз на чёрной роже,
За собою тянет лист;
Цепок, ловок, мускулист,
Силы попросту не тратя,
Он способен в результате
Человека превзойти…
Так, что с малым – не шути!
Посмотри на муравья:
Узнаёшь ли в нём себя?
Поучись труду, бездельник,
Как работают без денег,
Из сухой хвои плетя,
Коммунизмы возводя.
Детства разуму понятен,
Артистичен и опрятен
Наш учитель-муравей…
Вряд ли сыщешь здоровей
Муравья. А вот термиты -
Лишь разрухой знамениты.
Сходство есть. Но есть изъян:
Брат термита – таракан.
Здравствуй, чёрный муравей!
Не одних ли мы кровей,
Если кров наш, как и твой,
Многосложно обжитой?..
Жаль, дружны мы не всегда:
Мучит нас боязнь труда.
Не в диковинку, известно,
Тыщщи лет уж, повсеместно,
Что земля заражена
Духом зла – не видно дна…
И при всём многообразье,
Счёту нету безобразьям
Отвратительных существ…
Как подумаешь – вообще
В этом мире добрых мало.
Чтобы благо не пропало,
Стройте вслед за муравьём
День за днём свой дружный дом.
А коль будите дружны -
То не зря прожить должны!..
Осмотрительней, друзья!
Уважайте муравья!
МУЗЫКА НАД ОСТРОВОМ
Мой удивительный остров
Нитями звуков опутан.
Тёплая музыка неба
Сыплется трелями в травы.
Музыкой светится воздух,
Переливается утро…
Слева – лазурная небыль.
Быль синеокая – справа.
Не объяснить эти звуки,
Сколь бы их не было много
И… записать невозможно
Бегло на нотном стане…
Ветка качнётся упруго.
Птица пугливая вздрогнет.
Часто зафыркает ёжик.
Зло ощетинится стая.
Дождик пройдёт по теплице,
Мокро расправившись с плёнкой.
В шариках-гнёздах осиных
Ветер затянет волынку.
В звонких серебряных спицах
Свяжутся ровные строки:
Яркие, как апельсины,
Сладкие, как земляника.
Ночью – другие оттенки, -
Смысл иных интонаций…
Вздрогнет в конюшне лошадка.
Муха проснётся в кувшине.
Кошка отскочит от стенки,
Думая с кем бы подраться.
Выйдут на свет лягушата
Кажущиеся большими.
Музыка не утихает,
Не переходит на коду…
Скрипнула дверь удивлённо.
Вздрогнул под камушком окунь.
Музыка не утихает,
Плавно меняя аккорды:
Или волной на полтона,
Или струёю со стока.
Мой удивительный остров
Нитями звуков опутан.
Тёплая музыка неба
Сыплется трелями в травы.
Музыкой светится воздух,
Переливается утро.
Слева – лазурная небыль
Быль синеокая – справа.
ПОДБОР КЛЮЧЕЙ
Я долго и много с тобой говорю ни о чём,
Как будто, в пустую игру я, к стыду, вовлечён…
И всё не по курсу, а значит – опять налечу
На острые рифы и… кровью за слог заплачу.
Прости, пожалей, но с тобою так сладко болтать,
Акценты в словах не спеша повторять, расставлять
И быть лицедеем, притворщиком, только за тем,
Чтоб выгадать взгляд твой… Никак не могу без затей.
Банальность чревата холодной и горькой тоской…
А так – уцелел, не пропал, не ушёл с головой
В коньяк, никотин, гаражи, где под рюмку друзья
Испачкают жизнь… И как правило, не тормозя
Рванут за «второй» и… пойдёт, завертИтся кино,
От коего станет уныло, похмельно, темно…
Уж лучше я буду притворщиком. Ты и сама
Осведомлена, разве нет, о моём амплуа.
Давай, подыграем друг другу, чтоб выйти опять
К любви, где какая-то сила могла нас прервать.
УТРО В ЛЕСУ
Залит лес рассветными лучами, -
Затаив дыхание, стоит он
Никого вокруг не замечая:
Ни охотника, ни следопыта…
Но роса умоет его листья,
Улетит вороной его дрёма…
И взорвётся песней голосистой,
Как ребёнок, день новорождённый.
Но пока кора ещё прохладна…
Не видать усатых насекомых:
Звонкий писк под листья леса спрятан,
Прелым дёрном нежно призакопан.
Прикрывает папоротник, прячет
Семь горошин бурой земляники…
Мухомор в траве, как детский мячик,
Словно позабытый кем, взгляни-ка…
Сев на ствол, в грозу упавшей ели,
Я восход с волнением встречаю.
Не заснуть бы в хвойной колыбели
Над лиловым цветом иван-чая…
И дрожит на иве невысокой
Шаль росинок, в лучиках играя…
То с тоски Ветрянник одинокий
По Зарнице-Девице вздыхает…
Притворилась ракушками мята,
Недотрога-ландыш снежно замер,
С беспокойством глядя, как опята
Обживают свой трухлявый замок…
Встрепенулась птица, полетела,
Замахала крыльями упруго
И с высот торжественно запела
В жёлтом свете солнечного круга.
Разливайся песня, разливайся
Да под гусли статных хвойных старцев…
И шепчу я лесу: ''Просыпайся…
По зиме ты сможешь отоспаться…''
посвящается Вершининой С. Б.
СЕДАЯ ЛУНА
Полярными синими днями,
В лазоревый час и ночной,
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь, тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне:
Окрепнут спина и рука,
Сойдёшь ты с постылой кровати,
Отбросив неласковый плед
И встанет, с победой над болью,
Несущий спасенье – Рассвет.
Я знаю, даются не просто
Тебе эти тяжкие дни
Во тьме безрассудства здоровых
И лживой насквозь болтовни…
Так что ж это с нами случилось,
Прошу тебя, Солнце, скажи? -
Два «полюса» жизни в единый
Не рвущийся узел свяжи!
Но ты лишь вздохнёшь, ухватившись
За душеспасительный стол,
Что стал для Тебя в этой жизни,
Как, в шторм угодившим, атолл
И благодаря за спасенье,
Легонько погладишь его,
Поверх убегающей тени
Ладонь опустив тяжело…
Ты с ним никогда не утонешь:
Спасая, он держит тебя…
Ты встанешь, я знаю, ты встанешь,
Что в трусости вздрогнет Судьба!..
Мой Светоч, мой Ангел Хранитель,
В Любви излучающий Свет,
Тобою не раз среди ночи
Был Света просящий согрет,
И проклятый всеми безумец,
И мира последний изгой…
Для всех у тебя – утешенье,
Для всех – доброта и покой.
Зачем ты волнуешься, мама
И водишь рукой по столу,
Глядишь на икону Иисуса,
Что светится в левом углу?
Должно быть, опять в треволненьях,
За всех нас заблудших, одна? -
В осеннем простуженном небе
Седая-седая Луна…
Придёт к Тебе белая кошка,
Придёт к Тебе беленький кот:
Одна промурлычет о чём-то,
О чём-то другой пропоёт…
Обнимут с кошачьей любовью…
И боли твои заберут,-
Как будто бы снова, на время,
Забытую силу вернут.
Спрошу я тебя… и ответишь
Мне с доброю строгостью ты:
''Живите, не ссорьтесь, ребята…
Живой не мутите воды…»
Затем, помолчишь и добавишь,
Дыханье на миг затая:
«Умилостивь, Божия Матерь,
Сыночка за все племена…»
Закончится долгое время.
Возмогшая духом воспрять,
Ты выйдешь из тесного мира,
В котором лишь стол да кровать…
……………………………..
А ну, собирайся на воздух…
(и не уговаривай, мать!..),
Где в мягкой купели под Солнцем
Ты будешь сейчас отдыхать.
Но прежде, тебя мы усадим
На крепко сколоченный «трон»,
С которого вновь ты увидишь,
Как чайки гоняют ворон,
Любимое озеро, лодку,
А в лодке – Витька Хорошка,
Соседа-балбеса Федотку,
Что пакастит исподтишка,
Прополотый, чёрноземельный,
Картофельный наш огород,
Мостки, где плотву караулит
Огромный савохинский кот…
И камень, и палка, и ветер,
И чайка, и овод-дурак
Готовы помочь тебе, мама…
Готовы… Да, только вот как?
Завидев тебя, оживают
На стареньких клумбах цветы,
Учуяв тебя, прозревают
Рабы вечной ночи – кроты,
Клубничные грядки пылают
Малиново-алым огнём
И радостью жизни сияет
Зари золотой окаём.
Не знаю, кто может на свете
К тебе быть, родная, суров…
И ждёшь Ты всю ночь их, последних,
Природных своих докторов…
Полярными, синими днями,
В лазоревый час и ночной
Теперь не придётся надолго
Тебе оставаться одной…
Не стоит цепляться за «нитку»,
Ведь «нитка», ты знаешь – тонка…
Всё будет в порядке, поверь мне,
Окрепнут спина и рука…
Сойдёшь ты с постылой кровати
Пред взором радушных планет
И встанет с победой над болью
Несущий спасенье – Рассвет!
ЧЕРЁМУХОВЫЙ СНЕГ
Мы неспешно по лесу идём
Меж цветущей черёмухи и
Не надышимся ею: она
В белом кружеве платьев Готовится к балу…
холодов…
Начинается вечер. Опалово-алой
Акварелью разлиты по небу стихи…
Но стихи не прочесть, не понять,
Не запомнить: они
Только чувству подвластны,
А чувство – всё больше не в голос…
Тёмен бурый восток, где гуляет
С Макошею Волос
И еловые лапы
Не колки с приходом весны.
Велес мой, володеющий
Северным Миром,
Ты проведь нас сквозь тьму
Мшистых жутких лесов,
Подружи с персонажами сказов…
Пусть глазеют на нас
Молчаливо болотные травы…
Ягод красных бы горсть!..
Но лишь тьма, но лишь муть,
Да разводами чьи-то следы…
Значит, кто-то идёт впереди:
Непомерно могуч, выше туч…
«Кто ты, друг?!..», – я хочу ему крикнуть,
Да страшно…
Что за запах у этой листвы! -
Убелённой весною листвы
От вершин до корней…
Где-то прячется ключ,-
Ключ студёной воды…
Не найти, не взглянуть, не испить…
Но да слушать его –
Всё равно, что касаться бессмертья.
Белоцветом черёмухи покорены,
Мы никак не надышимся прелью вечернего леса…
И плывут холода,
Ускоряясь от злости, как бесы