Я молча кивнул.
– Спасибо, – сказав это, мужик схватил бокал и принялся опустошать.
– Как я понял, ты знаешь Сергея Соколова, и значит, сможешь что-нибудь о нем рассказать?!
– Как же мне не знать все о лучшем друге, – оторвавшись от пива сказал он и со стуком поставил на поверхность столика полупустой бокал.
– Скажи, у него есть дети?
– Дети… есть, дочка, маленькая.
– А жена – мать ребенка?
– Это старая история, – мужчина немного нахмурился, – она плохо кончилась. По секрету скажу, у Сереги вообще нет детей, по крайней мере, он мне сам так говорил, – добавил он подставив ладонь вертикально к уголку рта.
– И…
– И… Я не знаю, зачем тебе все знать про Соколова.
– Можно повторить, – я сделал соответствующий жест, попросив бармена принести новую порцию пива.
Через двадцать секунд бармен услужливо преподнес к нашему столику свежую кружку пива. Мне показалось, что человек, с которым в данный момент я веду диалог, посчитал недостаточным тот «дар», что я преподнес ему по приходу за его столик. Того стакана пива оказалось мало, и мне просто пришлось заказать другой от острой необходимости. Поразительно!
– Это мне? – скромно спросил мужик.
– Можно подумать, ты не знаешь! – ухмыльнулся я.
Поняв чего я хочу, мой собеседник принялся послушно выкладывать трагическую историю. Выслушав ее, я узнал море интересных фактов. Оказалось, что дочь Сергея Соколова не его кровная. Это не было тайной. Дело в том, что мать ребенка, молодую восемнадцатилетнюю Дарью обесчестил какой-то парень. Когда Сергей узнал об этом, нашел мерзавца и наказал, но сделал это как бы случайно. В суде признали убийство по неосторожности и дали ему пять лет. Когда Соколов освободился, Даши уже не было в живых. После надругательства она забеременела. Оказалось, что родив ребенка, Даша не смогла смириться с той участью, которую ей пришлось испытать и покончила с собой, спрыгнув с пятого этажа. Этой высоты хватило чтобы от молодой женщины осталось большое красное пятно на асфальте. Опекуном новорожденной девочки стала бабушка ребенка по отцовской линии. После выхода из мест лишения свободы, Соколов не торопился принимать участие в воспитании девочки, или хотя-бы помочь своей матери в этом. Вместо этого мужчина стал много выпивать. Вынес из дома все ценные вещи. Так заказать, заливал алкоголем свое бессмертное горе. Даша была дорога Сергею, и он ее очень любил. Он не раз говорил другу Валентину о своих снах, в которых его посещает дорогая Дашенька и зовет с собой.
– А ведь девчонка была молодая совсем, восемнадцать лет всего, – добавил Валентин Михайлович, направив задумчивый взгляд в пол.
– Они были женаты?
– Да, были. Соколов старше Дашки своей на десять лет был. Но как говорят, любви все возрасты покорны.
Спустя полгода, после освобождения Соколова, его мать получила инфаркт, которому старательно поспособствовал горем убитый сынок, неблагодарный эгоист. В итоге, девочка лишилась бабушки, которая умерла прямо дома, так как некому было вызвать скорую. Пятилетнего ребенка отправили в детский дом. На то время Соколов уже был лишен родительских прав. И все закончилось тем, что единственному родному человеку, на земле оставшемуся, маленькая девочка была не нужна. Что говорить, не осталось в мире человека, которого ребенок вообще хоть как-то волновал.
– В каком детдоме находиться девочка?
– Понятия не имею, – пожал плечами Валентин Михайлович. – Ее забрали больше трех лет назад, как раз когда бабка померла.
Глядя на своего собеседника, я проникся неприязнью и даже ненавистью к нему и к отцу девочки. Это равнодушие, это себялюбие просто выводило из себя. Этим пустоголовым алкоголикам просто наплевать на всех кроме себя. Но того уже нет в живых, он ответил за свое поведение. Вот теперь я ни капли не жалею что убил Соколова Сергея. А тот кулон, что так бережно он хранил, теперь ни о чем не говорит мне, разве что о том, как он тосковал по своей самоубийце жене и мечтал о смерти.
– Парень, пиво закончилось, – сказал Валентин и беззаботно улыбнулся. – Слушай, могу назвать адрес Соколова.
Мужчина достал из нагрудного кармана постаревший помятый билет на трамвай.
– Ни у кого ручки не найдется? – громко спросил он у посетителей бара. И тут же в его сторону полетел простой карандаш, заточенный до маленьких размеров, и упал ему под ноги. – Спасибо, друзья.
– Валентин Михайлович поднял с пола карандаш и нацарапал что-то на своем билете. После, протянул его мне. Не успел я прочитать содержимое записки, как на улице снаружи завыла сигнализация.
Выскочив из бара, я стал оглядываться по сторонам, пока не остановил взгляд на своем автомобиле. Перед глазами предстала возмутительная картина. На заднее колесо новенького Лексуса пускал струю тип, с которым я изначально столкнулся перед тем как попасть внутрь бара. На улице все еще стояла та компания, и она с гордостью наблюдала за «подвигом» своего чокнутого друга.
– Что это ты делаешь? – злостно крикнул ему я, затем подошел и отпихнул от своей машины.
Шатаясь и запинаясь обидчик моего транспорта отскочил в сторону.
– Ты охренел, – зарычал пьяным голосом он.
Тем временем я оглядел бампер своей машины, на котором тоже оказались мокрые пятна, которые появились благодаря этому «писающему мальчику».
– Я тебе покажу, сукин сын…, – прозвучало рядом.
Обернувшись, я тут же успел увернуться от летящего в мою сторону кулака. С разбега мужик упал на землю и разодрал себе локоть об асфальт. Он заревел от боли, сквернословя в мой адрес. Но я не расслышал этих слов, так как был занят кое-чем. Его кровь! Его кровь! Его кровь! Голова остановилась только на этом. Я не голоден, но эта жидкость просто сводит с ума. А его руки испачканы ею.
– Ты урод, козел, пидор тупой, – истерически прорычал мужик.
– Эй, ты не хочешь извиниться? – заорал женский голос. И тут же на глаза появилась дама с ирокезом.
Появилось такое чувство, будто я зверь, загнанный в угол. Все из-за крови, вытекшей из раны этого типа. Он сидел, схватившись за свой разодранный локоть, покачиваясь вперед, назад. Я почувствовал, как глаза покрылись черной пленкой. Вы знаете какие ощущения выдаю это? Будто в центр зрачка впивается острая иголка, входящая глубже и глубже.
– Что с тобой, парень? Ты псих? – сказала все та же женщина.
Ну уж нет, психом меня еще ни кто не называл. Когда наступают такие моменты, я просто не могу контролировать себя и свои поступки. Не думайте что я и правда какой-нибудь там псих и конченый урод. Поймите, я – животное, хищник.
– Что ты там сказала? – тихо спросил я.
– Псих долбаный, посмотри что ты с ним сделал.
– Я его ведь даже не тронул, – спокойно, лаконично произнес я, подходя ближе.
– Эй, лучше держись подальше, – с легким испугом на глазах вымолвила женщина с фриковой прической.
– А то что? – еще тише сказал я, будто вдыхая запах розы и делая ей комплимент.
– Жора, это он че, наезжает, что ли типа на меня? – открыла слюнявый рот взвинченная дама.
– Ты напросился, – бросил раненый мужик, которого теперь как я понял, зовут Жора. Он поднялся с сидячего положения, и направился ко мне. Остальная часть их компании молча наблюдала за происходящим, находясь в тени и попивая пиво из бутылок.
– Тебе видимо мало?
– Это тебе сейчас мало не покажется.
Все произошло буквально за несколько секунд. Тип опять налетел на меня с кулаками, и я снова увернулся, скрутил ему руки и швырнул на землю. Тот упал и потерял сознание.
– Ты че наделал? – завопила его подруга и подскочила к своему Жоре.
– Не ной, живой он, – кинул я, раскрыв дверь машины.
Сев в салон, я достал из кармана бумажку, которую мне отдал Валентин Михайлович. На ней он написал адрес дома Соколова Сергея. Чтение маленькой записки отняло у меня не более пяти секунд.
Я тронулся, и моя машина вскоре пропала из поля зрения тех неандертальцев. Напоследок, я взглянул сквозь тонированное стекло. В стороне бара я заметил, как Жора, чьему стремительному падению я только что поспособствовал, потихоньку поднимается на ноги, держась свободной рукой за окровавленный подбородок. Его подруга старательно пытается помочь ему встать, но тот, оказавшись на ногах, оттолкнул женщину от себя, заорав на нее.
Глава 6
Моя машина мчится по длинной трассе. Во всех сторон леса, широкие. Высокие тени деревьев бросают черные тени на без того темную, непроглядную дорогу. Фонарей нет.
Я свернул на обочину и заглушил мотор. В ладони так и остался сжатым старенький билет на трамвай, с нацараной на нем парой слов. Я забыл положить его в бардачок. На небольшом кусочке пожелтевшей от времени бумаги накарябаны слова, которые нормальный человек скорее не понял бы. Я покрутил ручку на двери, и стекло медленно сползло вниз. В салон дунул прохладный ветерок. Незаметно, он выхватил записку из моей руки и унес куда-то вдаль. Я не принял эту глупость в серьез, к тому же, адрес хорошо запомнил, и забыть его мне не реально, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. Еще одно неплохое качество вампира – безусловная память.
Где искать это место, этот дом, эту улицу? Я не знаю. Все из-за того неудачника, который не нашел места достойнее, чем моя машины, чтобы пописать. Я не успел уточнить у Валентина Михайловича конкретные координаты нужного мне места, и как-то из головы это вылетело. А всему виной этот неотесанный Жора, будь он неладен.
Подумав немного, с упавшей на руль головой, я развернул машину, и вернулся обратно к бару.
Мрачный свет, зловещие здания, переулок, где расположен бар – место напоминает склеп с одним маленьким оконцем. Неоновая вывеска потухла, и безжизненно господствует над дверями.
Машину я оставил за углом. На этот раз ни кого из тех неандертальцев не видно, как на пустыре. Из дверей бара, вышел знакомый молодой человек, бармен по имени Вася.
– Ты опоздал, – увидев меня печально вымолвил парень, запирая двери, проворачивая ключ в навесном замке.
– Ты помнишь типа, с которым я разговаривал в баре, совсем недавно?
– Какого?
– Он сидел за столом у окна, такой в шляпе с длинной, седой бородой.
– Вспомнил, он как раз покинул бар после того как ты ушел, даже пиво не допил, странный какой-то, – молодой человек хмыкнул, оттянув один уголок рта.
– Куда он пошел ты не знаешь, я прав? – безнадежно вымолвил я, и уперся спиной о стену.
– Ты прав, – ответил парень.
Василий стоит передо мной, с заточенными в карманы голубых джинс руками. Сверху на нем старомодная бежевая ветровка, а на ногах заношенные черные мокасины. На одном плече его висит черная сумка на длинном ремешке того же цвета, которую обычно носят рабочие железных дорог. Он походит на бедного студента.
– Ты студент?
– Да, – протянул Вася.
– Подрабатываешь?
– Ну да, приходиться, – выдохнул он.
Ни сказав ничего, я отвел взгляд от собеседника на противоположную стену.
– А.., ты тоже студент? – неуверенно поинтересовался молодой человек после нескольких секунд безмолвия.
– Нет.
– Понятно, – неуверенность парня росла, он начал ковырять носком своей обуви голый асфальт.
– Не боишься работать в таком месте?
– Нет выбора, даже если боюсь. Ни куда больше не берут, а Льву Борисовичу все равно кто будет пиво разливать в его заведении.
– Лев Борисович – это хозяин?!
– Да. Платит правда копейки, но на еду хватает.
Зато на одежду – нет. Эта мысль проскочила в мозгу. Жестоко и некрасиво так думать. Хорошо, что перед тем как что-либо высказать, мы можем обдумывать и отфильтровывать свой речевой текст.
– Как же родители?
Вася опустил голову, и немного погрустнел.
– А их у меня и нет, – сказал он, добавив, – никогда не было. Парень посмотрел на небо, запрокинув слегка голову.
– Сочувствую, я тоже потерял родителей, давно. Кроме сестры никого не осталось. Если что-то случится с ней, не знаю, как буду жить.
– Иметь сестру наверное круто.
– Не поверишь насколько, – иронично вымолвил я.
Неожиданно в мою сторону прилетел маленький камешек.
– Что это? – выкрикнул Василий.
Пожаловал еще один камешек, и еще один, и еще один. И так несколько штук.
– Я наверное пойду, – прозвучали слова бармена.
– Постой, – сказал я.
– Издеваешься?!
– Добрый вечер, – послышалось неподалеку. Это был девичий голос, голос, который показался мне смутно знакомым.
Из-за угла здания, стоящего напротив бара, вышла юная девушка, лет семнадцати. Ее бледное лицо, ее черные глаза, ее блондинистые волосы, увенчанные в хвост на затылке, и челка, колышущаяся от ветра… показалось, что все это я уже где-то видел. Я не чувствую что она живая. От девушки веет холодом, кладбищенской прохладой, которая исходит от меня. Значит, она вампир. Только ни это.
– Ты не помнишь меня? – со взглядом, полным искренней надежды спросила она. Этот вопрос адресован мне.
– Нет.
– Кто это? – прозвучала реплика Василия.
Девушка подошла ко мне, и чуть ли не прижавшись всем телом, шепотом сказала:
– Вот я и нашла тебя, дорогой.
Она дотронулась своими тонкими пальцами до моей щеки. Я отстранился. Девушка посмотрела на меня детским взглядом, полным обиды и разочарования.
– Кто ты? – Мне не удалось вспомнить ее.
– Я Даша, но тебе ничего не скажет мое имя. Ты сделал со мной что-то такое, я не могу понять до сих пор что.
Что ты с ней сделал? – встрял Василий.
– Тебе лучше не знать, – отмахнулся я.
– Ничего не понимаю, – проговорил парень себе под нос.
– Какой хорошенький, – Дарья перевела взор на Василия, сказав эту двусмысленную фразу.
– Его оставь в покое, – монотонно проговорил я.
– Что вообще здесь происходит? – задал вопрос Вася.
– Уходи, – кинул я ему.
– У тебя свидание?
– Убирайся, – крикнул я более грубо.
– Ладно, ладно.
Парень поправил сумку на плече и пошел в сторону дороги.
– Думал, нормального чувака встретил.., – пробубнил он себе под нос.
Я смотрел Василию вслед и ждал, пока он пропадет из виду. Только что он мог стать свидетелем того, что знать ему не нужно, иначе, как обычно говорят «свидетелей убирают».
– Откуда ты взялась? – кинул я девушке.
– Я искала тебя, искала долго, и наконец, ты встретился мне.
– Я не знаю тебя.
– Как же, ты спас мне жизнь.
– В первый раз слышу.
– Но как же так, – Даша обхватила своими руками мое запястье.
Я сжал кисть в кулак, и она сразу же ее отпустила. Я взглянул девушке в глаза – в них вновь замерцал блеск двух смешанных эмоций – радости и печали. Кажется, я что-то вспомнил. Эту девушку я видел раньше. Я прикасался к ее коже… пил остывающую от смерти кровь. И сейчас, когда она дотронулась до моей руки, я ощутил близкое тепло.
– Зачем ты меня искала?
– Разве ты не знаешь, что я люблю тебя.
Услышанное отдалось в ушах звонким эхом. Этого я не ожидал. Нет слов, действительно, свидание.
– Чего ты этим хочешь добиться? – выкрикнул я.
– Не кричи на меня, – Дарья виновато опустила голову.
– Прости, я не хотел, – начал оправдываться я.
Девушка отошла назад на два коротких шага, глядя на меня печальными глазами.
– Я думала, ты добрый, рас спас меня, – проговорила она. Не осмелюсь назвать голос Даши писклявым, он просто звучит так тонко, мелодично, как гитарная струна.
– Извини. – Я подошел к ней медленно и обнял, прижав к себе. Я сделал это с чувствами, не иначе, как сожаления и отцовского сочувствия. Мне стало жалко глупого ребенка. Она теперь вампир; пусть будет так, главное что жива. Но есть ошибка, грубая и неаккуратная, она возникла без всякого желания моего и Даши. И в эту секунду мне стало жалко девушку. Я конечно мог дать ей умереть в ту роковую ночь, но дело даже не в этом. Мог просто вызвать скорую, в конце концов обойти бедняжку стороной, сделать вид что не заметил. А теперь, боюсь, Дарье придется умереть, и возможно, от моей руки.
– Я очень, очень люблю тебя, – прошептала девушка, крепко обхватив меня руками.
– Мы не можем стоять здесь вечно, – спокойно проговорил я, освобождаясь от объятий.
– Возьми меня с собой, – взмолилась Даша, как котенок жалобно глядя мне в глаза.