– Мила думала точно так же? Как вы считаете?
– Я не могу с уверенностью за неё отвечать. Но, мне кажется, что да. Что ещё её могло тогда заинтересовать. Разве только русская подружка в Цюрихе. Не так легко найти близкую душу, а уж в другом городе тем более. Но что я вам рассказываю, вы это знаете лучше меня.
– Да, действительно. Хорошо, Жюли, продолжайте. В следующий раз вы встретились в пятницу в баре?
Жюли долго подбирала свой костюм для пятничного выхода. Всегда у неё присутствовал этот внутренний мондраж. Из-за желания выглядеть на уровне и казаться беззаботной. Почему она так боялась принять себя такой, какая есть? С грустными глазами и тихим голосом. Восхищалась кинодивами, у которых был свой шарм, умение подать себя и остаться незабываемой. Сравнивала себя с ними, даже пыталась подражать, но переделать себя трудно, да и надо ли. Постепенно к ней приходило понимание своей индивидуальности и взращивании своего внутреннего «я». С чем-то она пыталась бороться, в подростковом возрасте бунта не устраивала, но зато в свои двадцать пять пыталась эпатировать и отличаться от остальных. Желательно в лучшую сторону. Любила залезть к себе в душу и находить в ней давно забытые переживания. В прошлом находила ответ на свои нынешние реакции. Можно сказать, что Жюли любила жизнь и людей. Ценила и пыталась что-то лучшее из неё сделать. Время уходит слишком быстро и так жалко проживать дни похоже. В ней боролась ответственность, желание быть прилежной с чувством любопытства. Она понимала, что уже упустила или упускает вот сейчас, в этот самый момент, что-то важное, изучая историю Швейцарии. Полезная для работы информация, но это не её жизнь. Работа – это ещё не всё, хотя и без неё полноценно жить не получится. Но не было того, кто бы пошатнул её чашу весов и призвал довериться своему голосу, веселиться и хотя бы пару раз следовать своим желаниям, взяв от жизни чуть больше дозволенного нормой. Выйти за установленные собой рамки. И вот, кажется, появился тот самый человек, готовый потянуть за собой. В Миле она чувствовала энергию и готовность ею поделиться, разделить несколько часов весёлой молодой жизни. Переступив порог бара, она сразу увидела подругу, которая изучала меню и параллельно писала в телефоне.
– Привет, пойдём на веранду. Ближе к ночи там места не будет.
Мила, подхватив Жюли под руку, выбрала центральные места. Вид с веранды открывался великолепный. Звёзды отчётливо виднелись на тёмно-синем небе, лунная дорожка, словно с картин Клода Моне, расстилалась по озеру, а с противоположной стороны, перемигивались огни домов и фонарей. Свежесть воды и ветра наполняли атмосферу лёгкостью. Хотя бы ради этого стоило сюда прийти, подумала Жюли. Она огляделась вокруг себя, заприметив несколько молодых особ, разговаривающих на английском.
– Здесь интернациональная компания собирается, – сказала Мила, перехватив взгляд Жюли, – и весьма творческая. Художники, модельеры, модели, дизайнеры – богема, одним словом. В Москве много таких заведений, здесь редкость. Ловлю глоток свежего воздуха. Ты знаешь, я здесь что-то вроде свободы ощущаю. Сложно объяснить, но ты ведь меня понимаешь?
Через два часа ситуация на веранде изменилась, которая теперь действительно была полна новыми яркими посетителями. Французский сплетался с русским, а русский с немецким. Отовсюду доносились радостные голоса и чоканье бокалов. Спектакль был в самом разгаре, когда вошедший мужчина проскользнул глазами по Миле. Потом ещё и ещё раз. Мила, замедлив разговаривать, молча ответила ему, сделав хитрый прищур. Через минуту он подошёл к столику.
– Думаю, я не ошибусь, начав говорить по-русски? – мужчина перевёл взгляд на Жюли, которая с интересом за ними наблюдала.
– И по-русски и как вам угодно, – ответила Мила.
– Присоединяйтесь к нам. Так хочется с вами поговорить…. Меня, кстати, Володей зовут.
– Мила. Жюли. И почему же вам так хочется с нами поговорить?
– Вы какие-то радостные.
– Предлагаете вас веселить?
– Скрасить вечер. Для начала. Да просто пообщаться…
– Если нам здесь наскучит, мы передвинемся к вам, разукрасим, – твёрдо ответила Мила и очаровательно улыбнулась.
– Будем ждать, – Володя ещё раз пристально посмотрел на девушек и вернулся к своему столику.
– Неожиданно как, да? – спросила Жюли.
– Да нет, наоборот всё очень ожидаемо. Мы. Они. Свежий ветер и шампанское такое игристое. Обожаю. Надо выждать минут двадцать, прежде чем к ним пересесть.
– Ты что, правда, хочешь к ним? Но зачем? – удивилась Жюли. Ей казалось, они и так хорошо сидят, приятно общаются.
– Они такие весёлые, ты только посмотри. У них такая сбивчивая энергетика. То, что тебе нужно.
– Энергетика? Про это я не думала. Ещё не успела почувствовать. Чужие они какие-то, – Жюли с опасением посмотрела на соседний столик. Потом перевела взгляд на Милу. Та, не моргая, смотрела на мужчин и была похожа на дикого животного. Глаза расширенные и хищная улыбка, – но вижу, выбора у меня нет. Пойдём.
Мила всё так же, не смотря на подругу, встала, и уверенно направилась к новым знакомым. Жюли чувствовала себя не очень уютно, всё время поправляя волосы, облокачиваясь на спинку дивана и приподнимаясь обратно. Слишком часто подносила бокал с вином ко рту и довольно мало говорила. Сидела, как ей казалось, с глупой улыбкой на лице, иногда комментируя что-то. Мила же была центром их образовавшейся компании. Не уставала шутить, кокетничать и ярко выражать свои эмоции. Конечно, мужчины были очарованы. Молодостью и приятной простотой.
– Мне сложно вспомнить, о чём мы говорили. В голове возникают лишь обрывки фраз. Я была уже порядком выпившей, общалась с одним из мужчин. Он предлагал поехать с ним в Альпы, у него в горах шале. Нет, не после ужина. Как-нибудь на выходных. Мы обменялись номерами. Я знала, что не поеду. Для меня это всё было олицетворением сюжета какого-то фильма, где я снималась в массовке за компанию, – Жюли вспоминала вечер, стараясь не пропустить ни одной детали, – и было сложно, даже как-то нелепо, представить, что может быть какое-то продолжение. Потому что я считала, что это точно не для меня. Для кого-то другого, но не для меня.
– А почему вы так думали, Жюли? – спросил доктор Фур, поправляя очки.
– Я привыкла учиться, работать, много времени проводить дома, с книжками, фильмами. Я люблю своих друзей. С ними я себе ясна, знаю, как себя вести. Быть собой. А здесь я играла какую-то другую роль. Мне её никто не навязывал. Но смотря на Милу, чувствовала, что должна соответствовать. И внутри меня шла борьба. Хотя всё это напоминало карикатуру. И Мила играла какую-то роль. Они ведь её не знали и видели той, кого ожидали увидеть, приглашая к себе. А я знала совсем другого человека. Или нет, не так… Правильней будет сказать, что в ту ночь я познакомилась с кем-то новым.
– Но вам нравилось, как ведёт себя Мила? Вам не было за неё стыдно?
– Я была удивлена. Мне бы очень хотелось также уметь себя вести, не замыкаться, но у меня не выходило. И некоторые действия, как мне казалось, получались будто бы специально, нарочно. Мне было до неё далеко. На самом деле, имея абсолютно разный жизненный опыт, я бы и не смогла даже сыграть роль, готовой на всё девушки. Сейчас я это понимаю. А тогда я предпочитала тихо напиваться в своём уголке, по необходимости поддерживая разговор с соседом за столом и наблюдая за разворачивающейся мизансценой. Не помню, как потом добралась до дома. С утра проснулась с тяжёлой головой, ничего не хотелось. Хотя не могу не признать, что на душе было как-то по-иному.
– А как именно? Что вы чувствовали, Жюли?
– Сложно сказать… Возможно, было ощущение полноты какой-то. Я провела вечер не как обычно. И мне это понравилось. В конечном итоге ничего страшного не произошло. Две симпатичные девушки провели вечер в компании весёлых мужчин. За их счёт пили и ели. И без зазрения совести уехали домой. Наверное, так… Как сказала Мила, подпитались их энергией. Больше мы от них ничего не ждали. Я должна была расслабиться и постараться получить удовольствие, не думать о вечном, а жить сейчас, распробовать вино какого-то удачного урожая. Мила была в теме, а я, как не удавшийся суфлёр, старалась следовать её тексту.
Жюли бродила по квартире с чашкой воды. И всё же немного стыдно ей было перед собой. В этот тёплый, солнечный день она себя ужасно чувствовала и была готова проваляться дома. Это чувство вины так незаметно подкрадывается, медленно отравляя жизнь. Начинаешь думать о том, что не следовало проводить ночь в пустых разговорах, так много пить. Вместо расслабления сплошное напряжение.
– В моём небольшом мире произошло землетрясение. Возможно, я всё преувеличивала и примерила на себя образ, который раньше наблюдала лишь издалека. В Москве я читала истории, подслушивала разговоры в кафе и даже брала интервью у беззаботных дам. Они не выглядели грустными или рассерженными на судьбу, позволяя себе делать то, что хотят. Они мне не казались пустыми. Каждая была права и неотразима в своём досуге, пусть и пустяковом, незначительном. Они были влюблены в жизнь, в окружающих их людей. И мне внутренне тоже хотелось большего. Мне было интересно, а смогу ли я, вот так беззаботно себя прожигать. Но потом эти мысли отбрасывала в сторону. Не потому что я им в чём-то уступаю, а потому что, позволив себе быть более легкомысленной, я уступлю себе. И тогда начнётся война. А я не уверена, что смогу в ней выиграть.
– А что вы думали в тот момент про Милу?
– Что она то уж точно не мучается. Спит спокойно, а вечером снова с кем-нибудь встретиться. Или будет сидеть на ужине вместе с родителями и их друзьями. И там она тоже будет вписываться самым естественным образом. Особенность такая – везде быть собой. Или талант. Нет, я ей не завидовала. Я думала, как этого достичь. Как не сломать себя, но играть по своим правилам. Не глушить себя, а делать спонтанные вещи. Когда как не сейчас, ведь так? Я неплохой журналист, умею добывать материал, разузнавать новое. А вот себя не знаю совсем. Мне стало интересно, как далеко я могу зайти.
– Что вы имеете в виду, Жюли? – доктор Фур прищурил глаза и поправил очки. Его тело оставалось прежним, не подавало признаков волнения. Однако дыхание стало чаще и взгляд сосредоточенней.
– Как бы вам объяснить. Сейчас нелегко вспомнить ту последовательность моих мыслей. Просто я решила расслабиться. Впитывать знания и поведение людей, которые мне нравятся. Проводить с ними время и не стесняться себя. Отклеить скотч со рта. Я не всегда умею слышать людей. Пропускаю их слова мимо, когда они не столь важны для меня. То есть не дополучаю какую-то информацию. Для журналиста – непростительная ошибка. Для человека ещё хуже. Тем самым, я больше уединяюсь, ухожу в себя. Как же я себе интересна. Внутри меня я не ругаюсь, довольно хорошо понимаю, но трясусь от страха при виде чего-то нового. Ведь я не знаю, чем мне это может грозить. Я привыкла к правильной, маленькой Жюли. Внутри меня сидит солдатик, готовый, если нужно, защищаться и обороняться. Он крайне недоволен, если что-то выходит из-под контроля. Я ему благодарна, но иногда за это просто ненавижу. Ужасное слово, но это правда.
– А когда этот солдатик вошёл в вашу жизнь? Когда вы позволили ему взять над вами верх?
– Я….я не помню. Он всегда был рядом. Росла я, и он рос вместе со мной. Родители меня любили, любят. Хотели видеть меня лучшей во всём. Может, это их голос звучит в моей голове – «без права на ошибку».
– Какие у вас с ними сейчас отношения? Вы им всё можете рассказать?
– Хорошие, не самые близкие, но вполне доверительные.
– Довольно кратко. Это всё, что вы хотели бы о них сказать?
– Пока да. Я их люблю, они меня тоже – Жюли пристально смотрела в глаза доктору, без сомнений и колебаний.
– Хорошо. Пусть так. Расскажите, когда состоялась ваша следующая с Милой встреча?
– Мы переписывались в течение недели. Потом неделю молчали. И вдруг я от неё получила смс с предложением встретиться. В том же месте, где мы были в прошлый раз. Я согласилась. Надо сказать, эти две недели были насыщенны работой, времени на отдых и шагов вперёд не нашлось.
– Мы с Володей несколько раз переписывались за это время. Он предлагал встретиться, я не могла. У меня были то курсы, то ещё какие-то встречи, то не было желания…
– У тебя не было желания?
– Желания так быстро соглашаться на встречу. У меня появляется азарт, когда мужчина проявляет ко мне внимание. Мне хочется сделать из этого игру.
– А его приход сюда тоже был спланирован твоей игрой? – Жюли указала на вход.
– Что? И он сегодня здесь… Я подозревала, что мы можем их здесь встретить. Да что уж говорить, мне этого даже хотелось, – Мила улыбнулась своей ослепительной улыбкой, на которую зашедшие мужчины среагировали мгновенно.
– В этот раз я говорила больше, кажется, всем было интересно меня слушать. Только один раз Алексей, их друг, сказал мне тихо: «Ты сейчас играешь, ты другая». Мне было неприятно это слышать. Я хотела именно «быть», «не казаться». После этого я снова замкнулась и стала больше пить. К нам присоединились две девушки странного вида, но они вызвали во мне интерес. Говорили про космос и его влияние на нас, мужчины тоже заинтересовались. Они любят таких диковинок попробовать. Мне снова стало легко и хорошо. Потом Володя предложили пойти к нему в офис. Надо сказать, это больше напоминало квартиру, в которой раньше жили. В ней было две огромных комнаты, зал и спальня, длинный коридор и кухня, а ещё небольшая комнатка со стиральной машиной. Также были книги, фортепиано и, конечно, коллекционное вино. Которое мы с большим интересом стали дегустировать. Вкус был очень насыщенным, вино крепким, хватило полбокала, чтобы потерять себя в пространстве. До этого мы тоже пили не воду. Настроение было весёлое, и я, честное слово, не помню, как мы перешли в другую комнату. Сначала там оказались Мила с Володей, а потом каким-то образом и я в ней очутилась. Сейчас у меня в голове лишь обрывки, вспышки от увиденного, от полученных ощущений.
– Я правильно понимаю, что вы были именно втроём?
– Да, правильно, но мы просто целовались. На большее никто не пошёл. То есть Володя хотел. Но мы были против. Я не понимала, что делаю. И как получилось, что я целуюсь с девушкой, с моей подругой. И почему сама так этого хочу. Мне понравилось и не хотелось останавливаться. В промежутках мы долго разговаривали. Можно даже сказать, он учил нас жизни. С лёгкостью и в удовольствие. Доказывая это на своём примере. При этом, дома у него жена и четверо детей. Или же четвёртый должен был вот-вот родиться.
– Вы об этом так просто говорите, Жюли. Данный факт вас не смущал?
– Я его не знаю, как не знаю и его семью. Я вообще не могу быть уверенной в его словах. Может, он специально так говорил, чтобы мы на большее от него не рассчитывали. Потом я ушла в гостиную. Стала искать что-нибудь из еды. Но ничего не найдя, села на подоконник. И ощутила какую-то невероятную тяжесть. В моменты такого состояния я обычно кому-нибудь пишу, мне надо высказаться. А здесь и написать некому. И, главное, о чём? О том, что я веду себя аморально, целуюсь почти с незнакомым мужчиной, что ещё хоть как-то объяснимо, но также и с подругой. С подругой и с ним… В его офисе! Я вам это рассказываю и не могу поверить в реальность происходившего. Но всё так и было. Думаю, и вам сложно поверить. Мне было так невыносимо плохо. Хотелось спрятаться от себя, стереть из памяти эту ночь и свои действия. Я как будто опустилась и вернуть благоразумную Жюли возможности не было. Так как нельзя было закрыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло. Я не знала, как реагировать, как смотреть в глаза подруге. Или кем она теперь для меня являлась. Мне хотелось убежать. Этого всего стало так много, минуты ночи перемешались и, казалось, был один сплошной поцелуй… Я сидела на подоконнике, смотрела на небо, а Мила с Володей оставались в спальне. Меня не волновало, чем они там занималась. Мой мир сузился до размеров этой маленькой комнаты. Наступил рассвет, пять часов утра. Я не видела выхода, но не собирала свои вещи, не уходила. Мне кажется, я ждала тогда какой-то команды. Была готова на всё. Одна часть осталась бы сидеть сокрушаться, а другая бы пошла навстречу себе, ещё до конца себя не узнавая. Но вот Мила вышла. Они вышли вдвоём. И стали говорить, что любят друг друга. Я слушала и не слышала. Просто не веря, кивала и улыбалась. Всё так логично ночью перемешивается и никогда не хочется спросить «почему» и «зачем». Сейчас любим, с утра нет. И что с того… Ночью всё так легко запивается и мы те, кем хотим быть. Это такое чувство… Я не могу вам передать. Но в эти минуты живёшь как будто. Тогда я этого ещё не понимала. Мне хотелось вырваться и сделать глубокий вдох свежего воздуха. Каким-то образом мы с Милой оказались в машине, потом у меня дома, взяли купальники и пошли в парк. Погода была на удивление тёплая. Я не могла к ней относиться как прежде. Какая-то стенка появилась. Мы дремали на лужайке, молчали. Я мало, что помню из того дня. Наверное, я так хотела его забыть, что стёрла усилиями мысли. И хорошо. Именно тот день я не люблю вспоминать. Сказали друг другу «пока» и исчезли на пару месяцев.