Карл Маркс. Как это вы интересно рассуждаете. В кратчайший срок можно только отобрать. То, что другие заработали.
Алексей. Так вы про это, что ли, писали?!
Карл Маркс. Ну и про это тоже… писал когда-то. Молодой был, как вы. Не очень умный. Хотел, чтобы всё общее — и дома, и средства производства, и женщины, и юноши… кому что.
Алексей. Так вы сами, стало быть, капитала нажить не умеете?
Карл Маркс. Делить — могу. Наживать — не умею.
Алексей (нервничает). Так что же вы… Столько лет людям мозги компостировали! Люди вам поверили, наворотили тут, понимаешь…
Карл Маркс. Позвольте, я-то чем виноват? Мало ли ещё других людей записывают свои досужие мысли после сытного обеда? Глупости, конечно. Графоманство. Но вас же читать не заставляли?
Алексей ходит взад-вперёд, в отчаянии жестикулирует.
Алексей. Да если бы… не ваше графоманство… У моего прадеда дом был в Саратове. Каменный. И сейчас стоит. А я, по вашей милости… супруга уже, кажется, заговаривается!
Карл Маркс. Кто же вашего прадеда из дома выгнал?
Алексей. Так ведь этот ваш… призрак коммунизма. То есть, уже не призрак, а когда материализовался в полной мере.
Карл Маркс. А-а… Он может. Я вам вот что скажу, молодой человек. Возьмите все эти мои сочинения — и в печку. Дом ваш вернуть не берусь, а квартирка при вас останется.
Алексей. Где же мы денег возьмем?
Карл Маркс. Денег? Деньги — тоже химера. Деньги вам нужны или квартира?
Алексей. Квартира… И деньги бы не помешали.
Карл Маркс (небрежно). Можно и деньги…
Поднимается из кресла. Теперь, когда он освещён, видно, что он одет в кожаную «косуху», кожаные штаны и «казаки». Волосы оказываются несколько длиннее, чем это принято изображать на портретах. На шее — наушники плейера. На груди — бандана с черепами. В руке — мотоциклетный шлем, стилизованный под фашистскую каску. По всему видно, что он — матёрый ночной байкер.
Алексей. Вот это номер!.. Вы, простите, кто теперь на самом деле призрак коммунизма или рокер?
Карл Маркс. Призраки — они тоже рядом с людьми живут.
Алексей. Тогда, извините за любопытство… какая у вас музыка в наушниках?
Карл Маркс. Родная, отечественная.
Алексей. Моцарт? Бах? Бетховен?..
Карл Маркс. Отстой, хлам, нафталин! «Роммштайн» мне более всего по душе…
Громко врубает музыку. Тряся головой и подпевая фонограмме, удаляется, помахав Алексею на прощание рукой.
За сценой к музыке примешивается оглушительный треск мотоцикла.
В две секунды всё затихает, свет гаснет.
Утро. Пчёлкины завтракают. Приглушённо работает радио; диктор говорит о продолжающемся падении рубля.
Ольга. Пчёлкин, ты почему не ешь?
Алексей. Так, не хочется. А ты почему?
Ольга. А я фигуру берегу.
Алексей. Теперь не надо. В коммуналке с упитанными боками — легче выжить.
Ольга. Ты тоже где-нибудь позанимайся. Ещё не известно, какие дебоширы попадутся.
Алексей. Я себе газовый пистолет куплю.
Ольга. Главное, сразу так себя поставить, что б боялись… ну, уважали. На кухне стол у окна занять. В ванную, в сортир — чтобы без очереди… (Плачет.)
Алексей (встаёт, прохаживается). Оля.
Ольга. Что…
Алексей. Звони Белугину, я согласен.
Ольга (перестаёт плакать). Правда?
Алексей. Правда, правда.
Ольга. Нет, правда, он поможет! Он сам предлагал обращаться, почему бы не обратиться, если человек сам предлагает?..
Алексей. Я же сказал — согласен. Звони, только не плачь.
Ольга. Ну, тогда я звоню?..
Снимает трубку, вытирает платочком нос, нажимает кнопки.
Ольга (слегка дрожащим голосом, в нос). Борис Андреевич? Здравствуйте, это я, Оля… Да, ничего, спасибо… А вы как? Ага… Когда? Ага… Борис Андреевич, у вас тысяча долларов есть?.. То есть, в долг, конечно. То есть, в долг, конечно. Да, очень срочно. Хорошо, я подожду. (Закрыв трубку ладонью шепчет мужу: «Сейчас посмотрит!») Да-да, слушаю. В девятнадцать тридцать? Да-да, я всё поняла, я буду.
Медленно вешает трубку, вытирает платочком нос.
Ольга (тихо). Он постарается.
Пауза.
Алексей. Я с тобой поеду.
Пауза.
Ольга. Дурак ты, Пчёлкин. Хоть и Маркса конспектировал. Я же ему буду глазки строить!
Алексей (испуганно). Это зачем?
Ольга. Так ведь это не он у меня, а я у него просить буду.
Алексей. Погоди… Просить не надо. Если так не даст, просить не надо!
Ольга, глядясь на себя перед зеркалом, пожимает плечами.
Алексей. А ты знаешь, как это называется?!
Ольга. Как?
Алексей. Ну, это… слово забыл… Ну, почти… проституция.
Ольга. Консумация!
Алексей. Да!
Ольга. По-моему, ты, Пчёлкин, что-то немного путаешь.
Алексей. Ничего я не путаю. Я после этого… ты после этого…
Ольга. Этого — не будет.
Алексей. Чего… этого?
Ольга. А ты… про что?
Алексей. А ты… про что?
Испуганно смотрят друг на друга.
Ольга (оскорблённо). Пчёлкин, если ты мог такое про меня подумать… (Качает головой, утирает слёзы платочком.)
Алексей. А я ничего такого не подумал. Только лучше будет, если я сам денег достану.
Ольга. Доставай! Ну? Что же ты не достаёшь? Где они у тебя? — в тумбочке?..
Алексей торопливо одевается.
Ольга. Ты куда?
Алексей. Не знаю. Убью кого-нибудь, ограблю, а денег достану. Не ходи никуда, понятно?..
Убегает.
Ольга. Понятно…
Вздыхает, раскрывает шкаф с зеркалом и, под звуки мелодии из к/ф «Мужчина и женщина», примеряет свои нехитрые туалеты — один соблазнительнее другого…
Там же. За окном темнеет. Входит Алексей. С первого взгляда понятен результат его усилий.
Он медленно подходит к холодильнику, достаёт открытую банку консервов, начинает жадно есть прямо на корточках. Пьёт воду из горлышка бутылки. Падает спиной на диван, смотрит в потолок.
Алексей. Уму не постижимо. И какие они милашки, когда от них ничего такого не надо! Свои в доску! А эти, сослуживцы…
Передразнивает:
«Старик! Ты даже не представляешь, как Я попал!..»
Пауза.
Бизнесмен… Друг детства, выросли в одном дворе.
Передразнивает:
«О чём речь, Пчела, бери, бери всё что есть, всё, что в кассе! Я сам давно хочу закрыть этот паршивый бутик и удавиться!..»
Пауза.
Банкир. Армейский товарищ!..
Передразнивает:
«Видишь ли, Алексей, ввиду сложившейся конъюнктуры и стремительного роста процентных ставок, бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу…» А сам завтра же поедет на Канары швырять деньги направо и налево.
Пауза.
Нет, нет, всё! Теперь и я буду таким. Пусть только кто-нибудь чего-нибудь попросит! Всё, всё через предоплату. Вам немножечко веры?.. надежды?.. Ах, вам только немножечко любви… А извольте-ка предоплату! Человек человеку — волк!
Пауза.
Интересно, Белугин дал денег? А он ведь хуже всех этих, человек совершенно бессовестный. Конечно, женщинам легче просить… Женщинам вообще жить легче.
Пауза.
А что если он… Что если она… ради того, чтобы… Нет, не может быть! И времени… (смотрит на часы) прошло слишком мало. Если через час не вернётся, позвоню ему на трубку и — пропадай всё пропадом!..
Пауза.
А если он выключил?.. Нет-нет! Тогда надо бежать, искать!..
Резко садится.
Где искать?.. Нет, не мог он выключить. Слишком деловой, чтобы так просто взять и выключить. (Обхватывает голову руками.) Что делать, что делать?..
Откидывается на спину.
Если бы кто-то другой, хоть чёрт лысый, предложил мне сейчас эту тысячу…
Звонит телефон.
Алексей садится, испуганно таращит на него глаза.
Снимает трубку.
Алексей. Да?.. Кто? Мила?.. Нет, я один. Н-не знаю… Кажется, ничего. Прямо сейчас? К вам?.. Ну, хорошо… Секунду, записываю… (Лихорадочно рвёт клочок бумаги, пишет.) Так… так… так… Хорошо, договорились. Уже еду.
Вешает трубку. С сосредоточенным видом начинает торопливо переодеваться.
Алексей. Не знаю… чего от меня надо… этой бандитской семейке… Но это шанс. Очень, очень реально. Как это они говорят… Конкретно! Интересно, что сделать надо? Убить? А я на всё готов…
Убегает.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Ольга и Белугин в ресторане. Характерный шум.
Начинает настраиваться оркестр. Проходят к свободному столику.
Официант. Пожалуйста сюда, здесь будет удобно.
Выдвигает стул для Ольги, оставляет карту Белугину, уходит.
Ольга (садится, сразу начинает торопливо говорить). Борис Андреевич, я хочу объяснить вам, что эти деньги, если вы, конечно, дадите, мы с Пчёлкиным, то есть, с мужем моим Алексеем, вернём вам ровно через год. Я всё рассчитала, вот… (вынимает тонкую исписанную тетрадочку, листает) вот: мы будем откладывать ежемесячно по… вот, тут всё написано… плюс к тому я возьму дополнительные уроки, репетиторство, Пчёлкин, то есть, муж мой Алексей, будет работать сверхурочно…
Белугин (приятно улыбаясь, берёт руку Ольги в свои руки). Остановитесь. Не надо сверхурочной работы. Не надо репетиторства. Я нашёл деньги, которые вам необходимы. И я не ставлю вам никаких условий.
Оркестр начинает играть красивую мелодию.
Ольга (испуганно). Правда?
Белугин молча целует Ольге руку, та в смущении опускает глаза.
Появляется официант.
Официант. Будете заказывать?
Белугин предлагает Ольге меню, но она не берёт.
Ольга. Нет-нет, спасибо, я совсем ничего не буду!
Белугин делает знак официанту, тот наклоняется. Водя пальцем по строчкам и что-то негромко произнося, Белугин делает заказ. Ольга смущённо смотрит по сторонам.
Слева направо по сцене проходит Поэт. Замерев, смотрит на Ольгу.
Справа налево, вихляясь под музыку, по сцене проходит Хулиган. Нарочно задевает плечом Поэта.
У Белугина звонит телефон.
Белугин (в трубку). Да-да! Отлично. Как договорились. В девять утра буду у вас. До завтра, Давид Семёнович.
Ольга удивлённо смотрит на Белугина.
Белугин. Один из моих деловых партнёров.
Демонстративно выключает и прячет трубку в карман.
Официант приносит вино, наливает.
Белугин (чокается с Ольгой). За нашу встречу.
Пьёт, глядя в глаза Ольге. Та, слегка пригубив, ставит бокал.
Белугин. Прошу вас…
Ольга выпивает до дна, у неё снова развязывается язык.
Ольга. Вы знаете, нам нужно было две тысячи, но одну тысячу я вчера уже достала…
Белугин. Что вы говорите? И кто же этот рыцарь без страха и упрёка?
Ольга. Мой дядя, Давид Семёнович.
Белугин. Он дал вам тысячу долларов?
Ольга. Я продала ему кое-что из своих вещей.
Белугин. Так-так… Теперь я вспоминаю, где я видел…
Ольга. Что вы говорите?
Белугин. Нет, ничего. Давайте выпьем ещё.
Белугин наливает вино, оба пьют.
Ольга. Вы знаете, я тоже где-то видела…
Белугин. Что?
Ольга. Эту булавку, которая на вашем галстуке.
Белугин. От вас ничего не скроешь, Ольга Петровна. Вы догадались, что я тоже был у вашего дяди.
Ольга. Догадалась и подцепила вас на эту булавку, хотя никогда раньше её в глаза не видела. А почему вы хотели от меня это скрыть?
Белугин. Ну… может быть… когда-нибудь, с помощью вашего дяди, я приготовлю вам какой-нибудь маленький сюрприз.
Ольга. Умоляю вас, Борис Андреевич, не нужно никаких сюрпризов. Подумайте сами, в какое положение вы можете меня поставить…
Белугин наливает вино, Ольга делает глоток, ставит на место.
Ольга. Послушайте! Мне нельзя столько пить! Я ещё совсем ничего не ела сегодня.
Белугин. Момент…
Щёлкает пальцами, подзывая официанта.
Оркестр начинает играть ритмичную мелодию.
На заднике сцены, на белом экране, высвечивается светомузыка.
Театром теней появляются силуэты танцующих.
Официант приносит закуски.
Белугин. Прошу вас.
Ольга нехотя ковыряет вилкой в тарелке.
Ольга. Странно… Совсем не хочется есть.
Белугин. Тогда выпьем ещё.
Пьют. Белугин наливает ещё.
Белугин (закусывает). Оленька, признайтесь мне честно… Вам всё это — ещё не наскучило?
Ольга удивлённо озирается по сторонам.
Ольга. Что?..
Белугин. Ну, вся эта жизнь… Лишённая романтики, поэзии… безумств… Сладости запретного плода, в конце концов.
Ольга. Вы не моет знать, чего я лишена, а чего имею в достатке.
Белугин. Да, конечно, вы правы. Сейчас вы здорово поставили меня на место. Наверное, я выразился не совсем удачно.
Ольга. Вы выразились не совсем прилично.
Белугин (протягивает наполненный бокал). Простите. (Чокаются, пьют.) Знаете, Оленька…
Ольга. Знаю, знаю. Вы сейчас скажете, что годы летят, что жизнь даётся нам только один раз, и что пора, пока не поздно, брать от этой жизни всё. Как в слогане рекламы какого-то паршивого лимонада. Или что-нибудь ещё в этом роде.
Белугин. Что-нибудь в этом роде… Знаете, Оля, с каждой минутой я убеждаюсь, что совсем не знал вас прежде.
Ольга. Можно узнать много нового, оказавшись с женщиной наедине. Особенно, если она выпила натощак.
Белугин. Я не могу кормить вас насильно.
Ольга. Не надо. Давайте ещё выпьем.
Пьют.
Белугин. Ещё пять минут назад я собирался говорить с вами о романтике тайных свиданий…
Ольга. Да… (Закусывает.) Что-то в таком роде вы пытались проанонсировать.
Белугин. Глупо…
Ольга. И что теперь?
Белугин. Завтра утром я улетаю в Лондон. Просто вы останетесь моим последним радостным воспоминанием на этой земле.
Ольга. Поздравляю, это уже немного тоньше. Я почти клюнула. Однако есть одно обстоятельство… Чтобы впоследствии вас не постигло внезапное разочарование, обязана предупредить: рамки моих полномочий не распространяются дальше лёгкого флирта.
Белугин. Кто же обозначил эти рамки? Ваш муж?
Ольга закусывает, поэтому не может ответить.
Белугин. Он знает где мы? Может быть, он сейчас следит за нами?.. (Вертит головой по сторонам.)
Ольга. Не бойтесь. Он понятия не имеет, где мы.
Оркестр начинает играть медленный танец.
Белугин. Знаете, я решил переменить тактику.
Ольга (закусывает). Ага…
Белугин. Вы умная женщина, и от этого меня ещё больше влечёт к вам. Просто чертовски влечёт… И я больше не буду говорить о романтике тайных свиданий или о сладости запретного плода.
Ольга (поперхнувшись). Извините…
Белугин. Вам нужна тысяча долларов. Я мог бы одолжить вам эту сумму на длительный, никак не оговоренный срок. Разумеется, без всяких процентов. Прошу вас…