Рада вздыхала и отряхивалась от песка и мелких веточек, которые нацепляла, пока елозила перед объектом своей безудержной любви. Остаток прогулки она выглядела задумчивой и ушедшей в себя. Своих однопородников Рада, кстати, категорически не жаловала.
По человеческим меркам Чарли уже давно вступил в бальзаковский возраст. Но Рада считала это скорее плюсом и полностью теряла рассудок при виде великовозрастного разгильдяя с вихрами на спине и ветром в голове. Каждую встречу тот обещал, что уж в следующий раз они обязательно отправятся в закат. Только он и она. Не удивлюсь, если в будке Чарли стоял старенький Харлей.
– Ууу-ааа-ууу! – леденящие душу мотивы оглашали окрестности прохладными лунными вечерами. Чарли в действительности не нужны были никакие закаты, ему вполне хватало полной луны в полном одиночестве.
– Ууу-ааа-ууу! – с расстояния в несколько сотен метров Чарли перебирал струны юной Радиной души. Рада замирала; одинокий диск луны отражался в ее глазах уже в двух экземплярах. Даже луна – и та с парой.
Но однажды за спиной Рады возник Он. И нет, не Чарли.
На длинных телескопических ножках громоздилась обтянутая белой шкуркой сплющенная бочка. Массивная шея завершалась хрупкой и абсолютно несоразмерной остальной конструкции мордочкой, на вершине которой ходили ходуном газельи ушки. Ростом этот прикол природы превосходил Раду раза в полтора. Он был даже смешнее своей тени в свете полной луны.
Рада обернулась – и обомлела. Таинственный незнакомец еще даже не поздоровался, а Рада в своих мыслях уже сыграла свадьбу и родила десятерых детей. Какая фактура! Ничто больше не имело значения. Образ Чарли безвозвратно удалялся с жесткого диска Радиной памяти.
Из-за угла показалась хозяйка неведомой зверушки. Мы с мамой еле сдержались, чтобы тотчас же не подбежать к ней с одним-единственным вопросом. Наконец она сравнялась с нами.
– Ну что, Бэлл, нашел себе невесту?
– А чья он помесь?! – только и выдохнули мы.
– Бэллушка-то? Грейхаунд и немецкий дог, – хозяйка как бы невзначай ответила на привычный вопрос.
Рада с Бэллом уже смешно припадали к земле, приглашая друг друга играть. На попе абсолютно белого пса красовалось единственное черное пятно – будто он сел на окрашенную лавочку.
Собаки кружились в любовном танце, когда послышался странный тоненький писк. Это был Чарли. И он все понял.
– Детка, я все решил! Собирайся, мы отправляемся на край земли! Теперь мы вместе навсегда! – Чарли не хватило совсем чуть-чуть, чтобы успеть произнести это вслух.
Но Рада его даже не замечала. Чарли стоял неприкаянный, как одинокий гриб в лесу, выглядывающий из-под листика. Он еще раз попробовал приблизиться – но могутное тело Бэлла издало утробное рычание. Казалось, маленькая длинная мордочка здесь вообще ни при чем.
– Ууу-ааа-ууу-ууу! – неслось где-то вдалеке, становясь все тише. Пусть Чарли и не успел оказаться в нужное время в нужном месте, но он определенно был готов написать новые песни до следующего полнолуния. Несчастная любовь – спонсор творчества и двигатель прогресса на все времена. Тоже нужные вещи.
Ну, точно будешь кинологом!
– Офигенно! А-фи-ген-но!
Защитник снимал на телефон наше с Радой хождение рядом.
– Вот, буду теперь всем клиентам демонстрировать как образцово-показательное!
Я ходила по площадке будто бы во сне – а в ушах звучал Моцарт. Рада плыла рядом, не отводя от меня глаз и ловя каждое мое движение. Еще месяц назад такое выполнение казалось мне недостижимым.
– Ты заметила хоть, что сама стала правильно двигаться? – защитник с видимым удовольствием закурил. – А то раньше ходила, будто в тебя кол вставили!
Мы разговорились, и я между делом поведала, что вчера гуляла с собакой два часа в парке под дождем.
– С дождевиком? – тоже между делом поинтересовался защитник, туша сигарету о лежащий на обочине кирпич.
– Нет, – посмеялась я.
Защитник выпрямился:
– Ну, с зонтом?
Я покачала головой.
– Прямо так, что ли? – воскликнул он.
Я закивала сквозь смех.
– Ну, точно будешь кинологом!! – защитник все равно нет-нет, да смотрел на меня, как на инопланетянку.
– Иногда и в нормальной семье рождается собачник! – ответила я ему своей любимой фразой[6].
– Да, кстати, – вспомнил вдруг защитник. Я уже почти прицепила к Радиному ошейнику поводок, но при слове «кстати» карабин щелкнул мимо кольца. – Я тут заметил: ты почти перед каждой командой говоришь собаке «Та-ак!» – защитник вернул меня с небес на землю.
Я покатилась со смеху – век живи, а всегда узнаешь о себе что-то новое, когда на тебя посмотрят со стороны.
– О, подожди, я ж сегодня свою овчарочку взял с собой! Сейчас приведу, посмотришь нашу послушку! – защитник метнулся к вольерам. Пусть мы с Радой и показали класс, так что выше только звезды, но защитник определенно причислял себя к последним.
Из вольера вылезло что-то маленькое, рыжее и скукоженное. Постепенно оно распрямилось, и я узнала в рыжем существе немецкую овчарку. Она непрерывно суетилась и поскуливала, бегая небольшими кругами и восьмерками. По завершении очередного цикла собака заискивающе подбегала к защитнику, снова становясь маленькой.
– Знакомься, это Цилли!
– Очень приятно. А почему она бегает с прижатыми ушами? – спросила я для общего развития.
Защитника этот вопрос будто бы застал врасплох:
– Да потому что она твою хочет сожрать, а я не разрешаю!
Мы с Радкой лишь удивленно переглянулись.
Защитник походил с овчаркой рядом – в целом неплохо, но иногда та подвисала и при повторной команде резко выбегала чуть вперед, еще сильнее прижимая уши.
Но во время демонстрации комплекса я уже не удержалась:
– А это у нее «сидеть» или «стоять»?
Собака скованно стояла на полусогнутых. Что «сидеть», что «стоять» на расстоянии выглядели у нее почти одинаково.
Защитник ответил испепеляющим взглядом. Но затем выдавил:
– Это – «стоять».
Я не стала больше ничего говорить – и так понятно, что Вселенная спустя месяц восстановила равновесие.
После импровизированных показательных выступлений мы, как ни в чем не бывало, продолжили занятия по защите. Но теперь защитник в принудительном порядке склонял меня к покупке для Рады «строгача» – такого железного ошейника с рядами тупых шипов.
Не знаю, была ли это месть за провал Цилли, но защитник не унимался:
– Да, у Рады отличное ОКД. Но когда у нее в поле зрения возникает рукав – сама видишь, она вся там. Это не дело. Купи строгач завтра же.
Мы препирались, наверное, целый час. Очевидное неравенство сил в итоге вынудило меня признать поражение.
– Возьми, не пожалеешь! Тем более, она у тебя тянет поводок!
Я мяла в руках Радину шлейку и чувствовала ком, подступающий к горлу.
Следующим вечером мы расположились посреди комнаты – я, Рада и строгач. Ведь мне дали партийное задание научиться его застегивать. Раз за разом я пыталась скрепить тугие звенья на шее не подозревающей о подставе Рады. У меня уже немели пальцы, а чувство вины зашкаливало, когда я свернула строгач в клубок и в слезах от души запульнула в противоположный конец комнаты. Он ударился о шкаф с посудой, и мы с Радой еще несколько минут сидели, обнявшись, под звук дрожащих в шкафу тарелок.
На следующий день я ехала на площадку с твердым намерением подарить строгач защитнику.
Шел конец мая, и в троллейбусах царила духота. Не спасали даже пара окон, открытых с риском быть загрызенными теплолюбивыми бабульками.
У Рады от жары текли слюни, и она натуральным образом оплевывала пространство вокруг себя. Сквозь годы помню те взгляды: сначала удивленные на пол, затем полные осуждения – на меня.
– Девушка, а вы знаете, что собаку нельзя везти без намордника? – вдруг прицепилась тетка с соседнего сиденья. С духом она собиралась не меньше десяти минут.
– А она разве вас трогает? – бесстрастно поинтересовалась я. Не хватало еще в такую жару напялить намордник. – Она на вас даже не смотрит.
– Нет, но может! А с вас потом штраф возьмут за такое, и не одну тысячу рублей! Это я вам из доброты говорю, если что! – в троллейбусе брызгала слюной уже не только Радка.
– В таком случае, коли начнется проверка, я надену.
Тетка, было, открыла рот для новых возражений, но в разговор вмешался мужчина.
– Вы чего пристаете к ребенку?! – рявкнул он. – Собака вас трогает?!
Тетка так и застыла с открытым ртом.
– Она вас трогает?! – повторил мужчина.
– А, а, не-е-т, – пролепетала зачинщица.
– Собака воспитанная, дрессированная – не видите, что ли? – мужчина продолжал наступление.
– Да я, я… из хороших ведь побуждений!
Уверена, самым большим желанием тетки было выпрыгнуть из троллейбуса на ходу.
– Тоже мне страна советов! Все, чтоб вы отстали от ребенка, чтоб я больше не видел, как вы докапываетесь!
– Да ведь это уже никакой не ребенок, это девушка! – тетка сделала отчаянную попытку пробить оборону, но встретилась с такими взглядами – моим, Рады и мужчины, – что остаток пути уже сидела не шелохнувшись. Сказала бы я мужчине, что у меня в сумке лежит строгач, все бы закончилось еще интереснее.
На площадке защитник срезал на корню все мои доводы против строгача и практически насильно заставил надеть его на Радину шею. Мои дрожащие пальцы соскальзывали с этих чертовых звеньев, так что так называемого успеха я достигла только со второго десятка попыток. Оставался ровно год до того дня, когда мы с Радой в одночасье перепрыгнули из феодального строя в процветающий капитализм – а именно стали заниматься с кликером[7] по наводке тренера по фризби, отправив строгач в помойку. Но тогда, застегивая строгач, я и не подозревала о существовании такого простого волшебства, как кликер.
Строгач, кстати, действительно помог нам в плане послушки при сильном отвлечении фигурантом в рукаве. Но вот тем же вечером Рада, несмотря на строгач, распрекрасно вытащила меня из троллейбуса и прямо со ступенек перемахнула вместе со мной через небольшой заборчик. После этого прыжка ошпаренной газели в моем исполнении, грешным делом вспомнила я древнего дедушку из нашего района с метисом овчарочки, о которой он говорил: «Вотутянет меня на Ваганьковское!»
Таким образом, мы оставили строгач в основном для ЗКС, и хорошо, что защитник хотя бы научил меня с ним грамотно обращаться, чтобы процент неприятных для собаки ощущений близился к нулю.
Что общего между злоумышленником и африканским вождем
Уже ближе к осени Рада вышла на новый уровень – работы на скрытую защиту. Мы с мамой старательно перерыли весь гардероб в поисках старых кофт и рубашек для защитника. Их он натягивал поверх специального защитного рукава, чтобы максимально приблизить свой облик к тому, что встречается в темных лесах и не менее темных подворотнях. Рада работала зверски, так что уже в начале тренировки защитник стоял в лохмотьях, напоминая вождя какого-нибудь африканского племени. Дополнительную убедительность придавал зажатый в руке, словно посох, стек.
Рада хорошо переключалась, и после сеанса пожирания злоумышленника мы невинно ходили рядом. Один раз мы увлеклись и отошли дальше, чем требовалось. Из астрала меня выдернул чей-то истерический хохот – это мимо африканского вождя проехала машина с компанией парней, которым пришлось даже прижаться к обочине, чтобы прийти в себя.
С каждым занятием Рада нравилась защитнику все больше. Мы уже начали отрабатывать сложные эпизоды нападений вне площадки и готовиться к сдаче ЗКС, как случилось то, чего не ждали. Защитнику понадобилось покинуть Москву на неопределенный срок по семейным обстоятельствам.
Незадолго до этого я поделилась с ним, что хочу начать заниматься с Радой фризби.
– Ха-ха-ха! Это чтобы было кому занимать последние места?! Немецкая овчарка и фризби несовместимы!
Тогда я подозревала, что он неправ. Но никто не мог и подумать, насколько.
ЗКС мы сдали только спустя три года. Все эти годы я находилась в безуспешных поисках нового инструктора – взяв единожды определенный уровень, я не хотела опускать планку. За это время мы попробовали заниматься с инструктором, рекомендованным знакомыми, но он боялся не то Радку, не то меня, а может, и обеих разом. Рада относилась к нему крайне скептически и, похоже, вообще не считала достойным серьезных мер в своем исполнении. «Пирожок без ничего» – так и сказала.
Гештальт закрылся неожиданно: я увидела работу кинолога Васи, в чьей группе ОКД стажировалась на площадке в качестве инструктора. Увидела и поняла: это то, что нам нужно. Всего за полтора месяца Вася не только заставил Раду вспомнить былое, но и открыл в ней новые грани. В плюс пошел еще и зрелый возраст Рады – ее внутренняя уверенность к тому времени прокачалась на 99 %. В начале июня 2009-го мы сдали ЗКС на полностью заслуженную первую степень, но самым ценным были слова Васи, полностью повторявшие слова его коллеги, сказанные за три года до того: «Эта собака тебя защитит».
«И я ее защищу», – ответила я мысленно.
Как черный кот до греха довел
Дело было в светлый праздник Троицы. Я, сидя на лавочке, мирно читала книжку про каких-то очередных пушистых зверьков, мама с бабушкой занимались садом. Тут из-за угла сарая вырулил наш Максим и какой-то не свойственной котам походкой, вжавши голову в плечи и нервно озираясь по сторонам, направился по дорожке к дому. Казалось, он по колено в шоке, но позже выяснилось, что не только в шоке… Вдоль вымощенной плиткой дорожки за котом тянулась прерывистая линия каких-то темных капель.
Меня это настолько заинтриговало, что, когда кот воровато прошмыгнул в дом, я побежала к маме и бабушке делиться наблюдениями. В надежде познать непознанное, мы простодушно вошли на террасу. Тут-то все тайное стало явным!.. Нет, ошибиться было невозможно: в доме стоял спирающий дыхание запах выгребной ямы дачного туалета. Капли нахально пересекали столовую и продолжались на лестнице. Наверху кот, все еще тяжело дыша, но уже вполне обнаглев, возлегал прямо посреди моей кровати.
Для построения цепочки причинно-следственных связей момент был явно неподходящий, требовались радикальные меры. Бабушка схватила кота под мышки и поспешила вытурить из дома. По пути, на крыльце, стояло ведро с «Фэйри», грешно приготовленное для уборки в не полагающийся для этого праздничный день, полное переливающейся на солнце пены. Судьба. Отметив про себя, что ее атеистические убеждения пригодились в хозяйстве, бабушка подбежала с котом к ведру и от души окунула его туда по пояс пару раз. Максим Максимыч, хоть и был по этот самый пояс в… том самом, все равно оставался гордым и независимым. Вырвавшись из рук, он понесся вглубь сада, обиженно выкрикивая на ходу отборные кошачьи ругательства.
Судя по всему, Макс, как обычно, разгуливал в тети-Нинином саду, и там за ним погнались ее собаки. От них он догадался спрятаться не где-нибудь, а в домике-туалете, стоявшем в углу сада. Бесспорно, молодец и герой, но, видать, чуть-чуть не рассчитал и свалился в яму… Хорошо, что только по пояс! Весь последующий день мы провели за уборкой, словно пионеры за сбором картошки. Максим умудрился довести до греха даже верующих меня и маму.
Три дня мы ничего не знали о нашем чудеснике. Уже успели не только начать беспокоиться, но и почувствовать себя отъявленными котомучительницами. Думали, кот настолько обиделся, что уже не вернется… Спустя трое суток послышалось мявканье блудного Максима Максимыча. Пожаловал к нам как ни в чем не бывало – подозрительно сытый и еще более подозрительно чистый.
Если второе и удивило, то первое скорее все же нет: Мася – профессиональный мышелов. В эти три дня он доказал нам, что прекрасно справится и сам, как и подобает Коту, который гуляет сам по себе, – такому, каким его задумала природа. А к нам вернулся лишь потому, что не представлял себе, как мы без него мышей ловить будем. Так и сказал.