А если совсем просто, это была группа для тех, кто в детстве либо «не доиграл», либо по каким-то причинам вообще не научился играть, либо в какой-то момент эту способность утратил. В общем, это был прекрасный шанс наверстать упущенное или вернуть потерянное!
Структура группы тоже была очень простой: каждый день мы собирались в специальном звукоизолированном подвале, стены и пол которого были обшиты мягкими матрасами, и… впадали в детство! В зале было много подушек – в них можно было закапываться, ими можно было кидаться! Разговоры, кажется, были запрещены – но отнюдь не звуки и не крики… Были тряпки, которые можно было рвать!.. Было пластмассовое мусорное ведро – но до конца дня оно, конечно же, не доживало. Были коробки с салфетками для слез и соплей – но их судьба тоже оказывалась плачевной… В общем, как когда-то говорили у нас в детском садике, это был полный «дурдом на выезде».
Второй час проходил в полной тишине и неподвижности. Мы просто сидели с закрытыми глазами, стараясь оставаться в полном контакте с тем, что происходило в данный момент внутри. И так – в течение семи дней подряд. Плюс для участников группы было обязательным посещение Динамической медитации утром и медитации Кундалини вечером – это мудрое правило действовало для всех терапевтических групп в коммуне.
Понятно, что работы для переводчика в этой группе было совсем немного: перевести вводные инструкции в начале, перевести несколько фраз Ошо в конце второго часа, и быть готовым в любой момент включиться, если от меня вдруг что-то потребуется. В результате я, конечно же, оторвался по полной программе. До сих пор с удовольствием вспоминаю, какой веселый и шкодливый вреднюська, оказывается, живет у меня внутри!
Не помню, довелось ли мне в тот приезд попереводить где-то еще. Впрочем, сама возможность находиться в интенсивном «поле Будды», участие в медитационных практиках, интересные встречи и прочие внезапности и неожиданности, случавшиеся практически ежедневно… Всего этого для меня в тот раз было более чем достаточно.
Прожив в Пуне около месяца, я вернулся в холодную февральскую Москву в полном восторге и с ощущением, что я только-только начал понимать, насколько чудесные и прекрасные вещи происходят в коммуне. И с твердым намерением в следующем году поехать туда снова.
Глава 7. Ниточка в узоре
Время от времени меня спрашивают, как я стал Ошо ребалансером. Однажды я даже попытался мысленно воспроизвести эту цепочку, казалось бы, совершенно случайных и не связанных между собой событий, приведших меня к ребалансингу. Тогда у меня получилось, что цепочка эта начинается примерно с подросткового возраста, а длина ее – аж 21 год. Точнее будет назвать ее даже не цепочкой, а узором. Этакое тонкое и сложное кружево взаимосвязей, склонностей, приглашений, встреч и расставаний – в общем, очень затейливое и красивое макраме плетет Существование… Особенно если смотреть на него с расстояния в 15–20 лет – потому что именно отсюда ранее скрытый рисунок проступает наиболее отчетливо. Именно отсюда наиболее интересно наблюдать за тем, как в жизнь каждого из нас входят другие люди, делают что-то незаметное и вроде бы неважное, через какое-то время навсегда исчезают – а пару десятилетий спустя вдруг оказывается, что это короткое и незначительное взаимодействие придало нашим жизням совершенно новое направление.
Я не буду даже пытаться воспроизвести этот узор целиком. Выделю из него лишь одну ниточку – мой интерес к английскому языку. Он тоже прослеживается к подростковому возрасту. Думаю, что этот интерес – один из множества незаметных подарков, сделанных мне отцом и старшим братом. И как-то так получилось, что мне очень везло с учителями английского: сначала в моей совершенно обычной подмосковной средней школе, потом в Московском энергетическом институте, куда я затем поступил, и особенно – в аспирантуре МЭИ. Так что к моменту ее окончания мой английский описывался уже вполне уверенным «читаю и могу изъясняться».
А тем временем множество других разноцветных нитей переплелись таким причудливым образом, что летом 1994 года – примерно за три года до моей первой поездки в Индию – я оказался участником совершенно волшебного и потрясающего события – тантрического десятидневного Ошо кемпа.
Здесь мне приходится делать довольно ощутимое усилие, чтобы не пуститься в подробнейший рассказ об этих десяти днях. И не только потому, что события этого кемпа кардинальным образом поменяли направление моей жизни. И даже не потому, что многое из того, что там происходило, я с удовольствием вспоминаю даже сейчас, спустя 25 лет. Но еще и потому, что этот кемп совершенно мистическим образом продолжает на меня действовать – как ресурс, который до сих пор поддерживает меня и в жизни, и в моей работе.
На это мероприятие собрались человек 70 – преимущественно саньясины Ошо из России и Украины. Но были также участники из других стран – немцы, швейцарцы, американцы – всего иностранцев было, кажется, человек 15. Ведущими были Свами Пунит – психотерапевт из Швейцарии – и Ма Сураби из Германии. Им помогала небольшая команда организаторов и соведущих – тоже преимущественно из России и Западной Европы. Приготовление пищи обеспечивала местная туристическая фирма.
Местом действия было выбрано покрытое лесом и довольно дикое горное плато в заповедной части предгорий Кавказа. Там были организованы два палаточных лагеря – отдельно для мужчин и для женщин. Лагеря располагались в нескольких километрах друг от друга, и первые пять дней любые контакты между «племенем мужчин» и «племенем женщин» были строго запрещены. Даже случайно столкнувшись друг с другом в столовой – огромной армейской палатке, установленной примерно на полпути между лагерями, – мы должны были полностью друг друга игнорировать, даже не встречаться взглядами…
Но вместо того, чтобы продолжить рассказ обо всех захватывающих вещах, которые там происходили, я все-таки снова вернусь к ниточке, связанной с английским языком – к переводу.
Помимо всех «стандартных» качеств, которыми должен обладать профессиональный последовательный устный переводчик, Ошо группы и тренинги накладывали на него еще два важных требования. Во-первых, переводчик должен был выдерживать сильное энергетическое и эмоциональное поле, которое практически всегда поднималось на таких мероприятиях. Часто это поле действовало таким образом, что переводчик в какой-то момент впадал в ступор и на время забывал не только английские слова, но и свой родной язык тоже. Именно поэтому на особо мощных и глубоких тренингах обычно требовался не один переводчик, а целая команда.
Во-вторых, было очень важно, чтобы переводчик транслировал не только смысл, но и энергию разговора, его эмоциональное и энергетическое наполнение. И это такая вещь, которую легче почувствовать, чем объяснить. Вероятно, специалист по гипнозу просто назвал бы ее «поддержанием раппорта» между собеседниками. И одновременно с этим сам переводчик, его собственная личность, должны быть как можно менее заметными в этом процессе.
К несчастью – или, как оказалось позже, к моей особой удаче – переводчик, приглашенный организаторами тантрического кемпа для работы в мужском лагере, вторым качеством не обладал вообще. Насколько я помню, по своей основной профессии он был капитаном дальнего плавания. Английский язык капитан, безусловно, знал. Но вот стиль его перевода очень напоминал речь конферансье Бенгальского из «Мастера и Маргариты» Булгакова: «Иностранный ведущий выражает свое восхищение Москвой, выросшей в техническом отношении, а также и москвичами».
Почти сразу «мужское племя» почувствовало, что контакт участников лагеря с ведущими сильно искажается. Те, кто в той или иной степени знал английский, начали открыто возмущаться. В итоге произошла маленькая революция: племя подбило меня на то, чтобы предложить свои услуги переводчика. Весь такой скромный и робкий, я вдруг набрался наглости и заявил, что могу попробовать. А организаторы так же внезапно согласились.
Так – совершенно неожиданно, как и большинство прочих чудес, случавшихся в «поле Будды», – началась моя карьера устного переводчика групп Ошо. И для меня это стало совершенно фантастическим опытом!
Дело в том, что, по моим наблюдениям, в групповом психотерапевтическом мероприятии члены команды – организаторы, помощники и переводчики – почти всегда получают «двойной трансформационный процесс». Во-первых, потому что им приходится большую часть времени сохранять контакт со своей «взрослой», осознающей частью, и одновременно вместе со всей группой проходить через мощные «эмоциональные расколбасы», весьма характерные для таких групп. А во-вторых, потому что члены команды, точно так же, как и ведущие, очень часто становятся мишенью для психологических проекций со стороны «рядовых» участников группы – что тоже не всегда делает жизнь более расслабленной и приятной.
В общем, в очередной раз включив «режим мании величия», осмелюсь заявить, что в качестве переводчика я ощущал себя очень на своем месте. Один из участников лагеря, экстрасенс по профессии, как-то даже сказал мне, что когда я перевожу, он видит, как моя горловая чакра расширяется чуть ли не до метра в диаметре. И хотя я в то время очень мало знал и о чакрах, и тем более об их расширении, это сообщение мне почему-то очень понравилось. Воистину, эго всегда найдет, чем гордиться!
А теперь я наконец-то могу объяснить, почему мне было важно рассказать о «переводческой ниточке». Все очень просто: зимой 1999 года я приехал в Пуну во второй раз. И в этот раз там произошли такие события: Амрита снова пошла на обучающий тренинг по ребалансингу – не знаю точно, в качестве участницы или уже в качестве ассистента. И на этом тренинге у нее, вопреки всем запретам и ограничениям, установленным для таких мероприятий, случился роман с одним из ведущих – немцем Судасом. В результате у них возникла идея вместе провести первый тренинг по Ошо ребалансингу в русскоязычном пространстве.
И вот именно благодаря тому, что Амрита уже знала меня как переводчика, я был приглашен в команду организаторов этого тренинга. И тогда, двадцать лет назад, это стало единственной причиной, по которой я начал учиться ребалансингу. В общем, все произошло совсем как в разговоре Чацкого и Софьи в комедии Грибоедова:
– Зачем же вы его так коротко узнали?
– Я не старалась: Бог нас свел.
Неизвестно, чем там все закончилось у Софьи с Молчалиным. Но могу признаться, что мой роман с Ошо ребалансингом все еще продолжается – уже больше двух десятилетий. Ну разве это не чудо?
Часть 2. Как учат Ошо ребалансингу
Глава 8. Как все начиналось
Общее собрание потенциальных участников команды тренинга наши ведущие назначили в ресторане «Prems» на улице North Main Road – это заведение в нескольких минутах ходьбы от задних ворот ашрама было тогда весьма популярным у саньясинов Ошо. (Я, кстати, сейчас специально погуглил: «Prems» по-прежнему существует и вроде бы процветает). Ведущих тренинга было трое: кроме киевлянки Ма Амриты Премин и немца Свами Ананда Судаса, которых я уже упоминал раньше, помогать в проведении тренинга в России согласился австралиец Свами Алок Сидамо. Сидамо с Судасом даже внешне были чуть-чуть похожи. Если я не ошибаюсь, им в то время было около пятидесяти, они жили в коммуне Ошо, кажется, уже очень давно и в течение нескольких лет проводили там обучающие тренинги по Ошо ребалансингу. Амрита, насколько я помню, была на пару лет моложе меня, так что в тот год ей было примерно 35.
Помнится, всего на эту встречу пригласили человек десять – преимущественно русских и украинцев, которых могла бы заинтересовать тема ребалансинга и которые могли бы принять участие в будущем тренинге или в его подготовке. Но единственной, кого я могу сейчас вспомнить, была сидевшая рядом со мной совсем молоденькая переводчица из Санкт-Петербурга. Я пока не знаю, появится ли она еще в этой книге.
Ведущие рассказали нам, что тренинг рассчитан на два года и будет состоять из четырех блоков продолжительностью по две недели каждый – иными словами, всего получалось около 500 часов обучения. Предполагалось, что блоки будут проходить дважды в год – в мае и в августе. Для проведения нужно было арендовать в Подмосковье пансионат или санаторий с большим залом для танцев, активных медитаций и работы на массажных столах. Стоимость каждого блока планировалось назначить в 350 долларов – в разы меньше, чем этот тренинг стоил в Пуне. Прекрасный подарок для малоимущих духовных искателей из России! Точнее, для наиболее состоятельных из них.
Впрочем, мне, как переводчику, было гарантировано полноценное бесплатное участие в тренинге – я должен был оплачивать лишь свое проживание в санатории. Ну, то есть, точно так же, как это было принято тогда в коммуне Ошо.
В этот раз я снова пробыл в Пуне примерно месяц. После моего возвращения в Москву, там начала складываться команда саньясинов, готовых организовать тренинг по Ошо ребалансингу в России: набрать достаточное число участников, найти для тренинга правильное место и помогать в процессе его проведения. Чтобы дать потенциальным участникам вкус этой работы, в Москве были собраны две трехдневные медитационные демо-группы – первую Амрита проводила сама, а вторую, за месяц до начала тренинга, они вели уже вдвоем с Судасом.
Кстати, в Ошо-пространстве слова «группа» и «тренинг» традиционно обозначают существенно разные форматы работы. Ошо-группы – это, прежде всего, возможность для экспериментов, пространство, в котором можно пробовать, ощущать и узнавать нечто важное, получать какой-то ценный личный трансформирующий опыт. На тренингах, в общем-то, происходит все то же самое, что и в группах – хотя психологические процессы там обычно проходят глубже и интенсивнее. Но принципиальное отличие тренинга от группы состоит в том, что Ошо-тренинг дает конкретные практические навыки, которые можно использовать для работы с другими людьми. Иными словами, тренинг – это всегда профессиональное обучение.
Уже на этих демо-группах можно было отчетливо ощутить, что Ошо ребалансинг – это вовсе не «еще один вид массажа». Да, чисто внешне то, что там происходило, безусловно, выглядело как массаж: мы работали в парах, участник в роли «клиента» ложился на массажный стол, а «помощник» – он же «ребалансер» – производил с его телом некие манипуляции. Но обучение состояло вовсе не в том, чтобы дать участникам какие-то заданные наборы прикосновений, типа: «Сначала проводим по этой мышце так, потом разминаем вот эту мышцу этак…» Основное внимание Амрита с Судасом уделяли состоянию «помощника», его контакту со своим центром и качеству его связи с «клиентом». На этих группах мы, прежде всего, учились чувствовать себя. Потому что, только почувствовав себя, можно начать чувствовать другого человека. И именно из такого контакта может возникнуть нечто прекрасное, некое удивительное и глубокое взаимодействие между сознаниями и телами «помощника» и «клиента».
А вы когда-нибудь задумывались о том, что чувствовать себя может быть очень неприятно и страшно? Ведь «чувствовать» означает не только «ощущать свою любовь, доброту, мягкость, сострадание» – и разные прочие красивые состояния. Если вы выбираете чувствовать, вам придется также позволить себе ощутить и свою ярость, свой страх близости, свое раздражение и свою боль… Тем более что многие из этих эмоций в скрытой форме живут у нас в теле с детских времен, почти никак себя не проявляя – ну, разве только хроническим напряжением некоторых мышц или упадком сил и недостатком энергии… Если вы выбираете чувствовать, вам придется встретиться и с этими эмоциями тоже. Потому что если вы будете продолжать их игнорировать, то полноценный глубокий контакт с другими людьми, скорее всего, будет для вас невозможен. Таков путь Ошо ребалансера – позволять себе встречаться с любыми своими чувствами и эмоциями, чтобы потом так же свободно и открыто встречаться с любыми чувствами клиента. И, забегая вперед, скажу, что именно это стало главным из того, чему нас учили на нашем двухгодичном тренинге.