Сонный Литтл Уингинг всколыхнулся, а Тисовая улица буквально подпрыгнула от ужаса, когда в вечерней тишине грохнул одиночный выстрел, а сразу вслед за ним прозвенел аккордом звук разбитого стекла. После этого полицию кинулись вызывать все обитатели Тисовой. Полиция приехала в рекордные сроки, и пять машин едва разместились вокруг дома номер четыре. Стражи порядка, однако, после короткого допроса, укатили восвояси, потому что дядя Вернон убедил их, что просто чистил пистолет, а тот возьми, да и… Вон стекло выбил случайно, хе-хе… простите, граждане и соседи. Просто пистолет случайно выстрелил! Бывает же.
Но когда Гарри прошел было к лестнице, чтобы к себе подняться, его перехватила тётя и попросила пройти в гостиную. Сидящий в широком кресле дядя был краснее обычного и, похоже, на нервной почве выдрал себе половину усов. На журнальном столике перед ним — стопка писем, перевязанных бечевкой, и какая-то грязная тряпица, которая при ближайшем рассмотрении оказалась засаленной дырявой наволочкой. Пока Гарри всё это разглядывал, дядя шумно отдувался, собираясь начать разговор, и прежде всего огорошил Гарри вопросом:
— Как в вашем мире гремлины называются?
От неожиданности Гарри глупо замигал.
— Что?
Дядя тяжело вздохнул, подергал себя за остатки усов и начал:
— Понимаешь, племянник… В твоей комнате было непонятное существо, когда мы с Саймоном вошли в комнату, оно прыгало по твоей кровати. Вверх-вниз, вверх-вниз. Прыгает и что-то бормочет. Фух. Мы прислушались: скрип пружин в твоем матрасе, писклявый голосок этого… гремлина. А говорил он… оно, примерно следующее: добби-два, добби-три… и дальше до «добби-восемь», пока не развернулся в прыжке и не увидел нас, стоящих в дверях, а мы, фух, стояли как истуканы. Он тоже замер, как олень под светом фар на ночной дороге. Стоим все, глазеем… у него, кстати, глазищи большие и выпученные, как мячики для гольфа, уф… И тут Саймон, честь ему и хвала, опомнился и спрашивает этого чудика: «Ты кто такой?» А чудик съёжился и зенками в сторону окна. Ясно-понятно, драпать собрался! Ну уж нет, вломился в чужой дом, нарушил частную территорию, так изволь отвечать… а то драпать он собрался. Ну я и вскинул «Бульдог», прицелился в грудку и говорю ему: «Стоять!» А он — колдовать начал, щелкнул пальчиками, да и поднял в воздух твой письменный стол и запустил этим столом в Саймона, а тот не растерялся… фух, поднырнул под летящий стол и попытался схватить это чудо-юдо, за одёжку сцапал, а он возьми, да и вывернись, выскочил из одёжки-то. И в окно сиганул, я вдогонку чисто машинально выстрелил… не знаю, правда, попал я в него или нет. В одёжке его, в наволочке, письма оказались, на твое имя, кстати.
Дядя помолчал, вспоминая дальнейшие подробности, и продолжил:
— Потом, пару минут спустя, в окно гостиной влетела сова. Заложила по комнате широкий вираж и уронила на голову Иоланде желтый конверт, после чего со свистом вылетела обратно в ночь. У Иоланды, понятное дело, припадок и истерика. Пришлось отпаивать её валерьянкой.
Дядя опять замолчал, глядя застывшим взглядом перед собой, и Гарри с опаской, очень робко спросил:
— А ваша сделка… вы её заключили?
Дядя моргнул и перевел взгляд на Гарри.
— Конечно. Мы её заключили, Саймон подписал все бумаги, акции проданы, поставка дрелей продолжится, а «Граннинг» возобновит производство. Все в порядке, племянник. Саймон ушел весьма удивленный той встречей в комнате, а я пообещал ему, что узнаю у тебя, как то чудо называется.
Гарри подошел ближе, дядя Вернон посадил его рядом с собой. Гарри зарылся в теплый бок дяди и тихо спросил:
— А как оно выглядело?
— Ну как, весьма своеобразно… на гремлина похож, ушастый, лупоглазый. Тельце квадратное, коротенькое, а руки и ноги, напротив, длинные и тонкие.
— А что в письме?
— Не знаю, племянник, не читал, оно тебе вообще-то адресовано.
Письмо оказалось из Министерства магии.
«Дорогой мистер Поттер!
Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации.
Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Ещё одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства в присутствии магглов является серьезным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!
Искренне Ваша, Муфалда Хмелкирк
Отдел злоупотребления магией Министерство магии».
Прочитав письмо, Гарри растерянно посмотрел на родственников.
— Но я не колдовал…
— Знаю! — пробухтел дядя. — Это тот чудик колдовал, письменный стол в воздух поднял.
Гарри успокоился и задумался, у кого бы спросить про «гремлина».
Разбитое пришельцем окно пока заделали досками, а Гарри временно переехал в пустующую гостевую спальню тётушки Мардж, которую та занимала во время приездов. Так что, услышав скрежет металла по дереву через три дня после основных событий, семейство Дурслей даже не особенно удивились новой попытке взлома.
И когда Фред выломал последнюю доску и, прошептав «Есть!», сунулся в комнату, то уткнулся своим веснушчатым носом прямо в ружейное дуло. Оцепенев от ужаса, Фред скользнул взглядом поверх вороненого ствола и встретился с нехорошим прищуром голубых глаз дяди Вернона. Ружьё приветливо качнулось влево — ну что ж, язык оружия везде понятен — Фред кивнул и послушно долез в комнату, следом за ним, поняв, что некуда деваться, влезли Джордж и Рон, оставив висеть за окном автомобиль. Под прицелом гостеприимного ружья трое взломщиков уселись на кровати в ряд и притихли взъерошенными рыжими воробышками.
— Чего надо? — лаконично осведомился дядя Вернон.
Голос Фреда, по-видимому, остался снаружи, онемел и Джордж. Поэтому ответил Рон, который не знал, что такое ружье и просто не понимал, что они вообще-то в опасности.
— А мы за Гарри прилетели. Наш папа в Министерстве магии работает, так вот, он узнал, что Гарри получил предупреждение за то, что колдовал без спросу и решил в пятницу зайти к вам. А мы решили сами спасти Гарри. И вот, прилетели…
К концу монолога голос Рона стал совсем сиплым, потому что до него начало доходить, что они сделали что-то не то. Близнецы съежились до его размеров, а красный маггл стал бордовым, его толстый палец на спусковом крючке подозрительно побелел, а само ружье пустилось в короткий пляс. Всё понявшая Петунья принесла мужу стакан бренди, аккуратно отобрала ружье и сходила за Гарри. Заспанный и взлохмаченный Гарри вошел в свою комнату, дожидавшуюся стекольщика, и, удивленно моргая, уставился на рыжую троицу.
— Рон, Фред, Джордж! Что вы здесь делаете?
— А они за тобой приехали! — ехидно сообщил дядя и ткнул пальцем в сторону окна. — Во, полюбуйся!
Гарри подошел к окну и действительно полюбовался на висящий в воздухе голубой Форд «Англия». Потом повернулся к кровати и с сожалением глянул на трёх рыжиков:
— Ребята, ну я же вам ещё в поезде сказал, что не смогу поехать к вам в гости.
— А… а разве ты не в беде? — неуверенно спросил Рон.
— Ага, колдовал…
— Вон, окно заколочено...
— Мы подумали...
— Что ты в плену! — подхватили эстафету близнецы.
— Нет-нет, ребята, со мной все в порядке и я не в плену. Просто приходил Добби…
Надо ли говорить, что сие недоразумение было улажено? Пришельцы уехали-улетели обратно, в пятницу пришел мистер Уизли, принес извинения семье Дурсль, познакомился с Гарри и пожал ему руку. Тётя Петунья расщедрилась и… пригласила рыжиков погостить у них, раз Гарри не может поехать к ним. Близнецам Артур не разрешил, а вот Рону было позволено остаться и провести остаток каникул с Гарри. Что, впрочем, было понятно — как отец, Артур Уизли слишком хорошо знал своих сыновей и благоразумно запретил им гостить у магглов. От Артура же они, кстати, и узнали, что за добби к ним приходил. Это, оказывается, был чей-то домовой эльф, а судя по наволочке — как одежде, он был из угасшего рода или бедной, обнищавшей семьи.
Для Рона это были очень познавательные и весьма интересные каникулы, вернее, остаток. А в конце августа у Букли и Беринга вылупились четыре совершенно очаровательных птенчика. Как бонус. Очень приятный, пушистый и милый бонус.
====== Семнадцатая глава. Сколько лет живут крысы? ======
Совята, как ни странно, в отличие от своих белоснежных родителей оказались бурые, покрытые желто-коричневым пухом, цвета земли. Гарри объяснил озадаченному Рону, что так птенцы полярных сов маскируются в естественных условиях, Рон не поверил, и тогда Гарри показал ему книгу, где было описание и фотографии. Тогда Рон озадачился по другому поводу: а зачем совятам маскироваться в неволе? Услышав рассуждения мальчишек, дядя Вернон не выдержал и рассмеялся, а отсмеявшись, рассказал известный анекдот про верблюжонка.* И добавил, что природе неважно, где и в каких условиях выводится потомство. Тем более что матушка-природа сама порой допускает ошибки в лице альбиносов или мелаников. Вот, например, Беринг, он — альбинос, белый совин с голубыми глазами и розовым клювиком и лапами. А на вопрос о меланиках рассказал, что это звери с избытком меланина, и пример тому черные леопарды и ягуары, их ещё называют пантерами.
Малыши недолго оставались бесполыми, их осмотрел ветеринар-орнитолог и сообщил, что в помете три девочки и один мальчик, после он показал Гарри, как их различать, но тот запомнил только, что мальчик самый мелкий. А потом ветеринар вдруг придрался к тому, что на Буклю нет сертификата, и потребовал лицензию на разведение птиц в неволе. Лицензия у дяди была, и её он показал дотошному врачу, а про Буклю сказал, что она дарёная и много раз переходила с рук на руки, все документы на неё давным-давно потерялись. Пришлось сочинить, что поделать… Тогда врач засомневался в здоровье Букли и начал переживать, что совята беспородны, ведь мать у них непонятно кто и откуда. Честное слово — еле выпроводили врача за дверь. Рон, отдуваясь, вытаращив глаза, сказал Гарри:
— Ну ни фига себе такие строгие порядки у магглов! Мы, волшебники, вообще не задумываемся, откуда сова взялась, живет себе и живет… И никаких заморочек. Вот Стрелка у нас так давно живет, что мы и забыли уже, когда именно она появилась.
Гарри посмотрел на Коросту, толстую рыжевато-серую крысу, которая спала на поставленной для Рона раскладушке, и скривился. Ну не любил он Коросту, по всем признакам она была подвальной крысой — пасюком, о чем четко сообщала горбинка на носу, длинная шея и горбатая спина, кроме того, у крысы не хватало одного пальца на передней лапе, а на ушах были щербинки от крысиных зубов. Драная и противная крыса… И, надеясь на её скорую кончину, Гарри спросил:
— А сколько лет Коросте, Рон?
— Да я не знаю, Гарри… — рассеянно протянул Рон. — Она мне от Перси досталась, а у него она лет пять была точно, я помню, он её с собой на первый курс брал.
Гарри стало не по себе, это что же получается, волшебная крыса-долгожитель? Буэ-э-э… Это ж сколько её терпеть-то? Вспомнилось непонятное поведение Букли, сперва в поезде, потом в спальне. Почему-то она охотилась на Коросту, не обращая внимания на других крыс, что было весьма странно — ведь на них не написано, что они декоративные или дикие. Тут Гарри вспомнил ещё кое-что, самый первый день в классе трансфигурации. Вот они спешат по проходу между парт, он смотрит на стол преподавателя, учительницы в классе нету, вместо неё на столе сидела короткошерстная кошка-британка окраса мраморная табби. Плюхнувшись на сиденье, Гарри облегченно перевел дух — кажется, не опоздал! Но тут, к ужасу учеников, кошка встала, выгнула спину и спрыгнула со стола, на пол же приземлилась не кошка, а профессор МакГонагалл. Смерив школяров строгим взглядом, она приступила к уроку. Как же это называется? Как называется умение превращаться в животное? Пока на ум приходил только оборотень, но они вроде волки и превращаются в полнолуние.
Двадцать пятого августа Гарри и Рон отправились в Косой переулок за новыми учебниками для второго курса. Там Рона перехватила его семья и мальчикам пришлось расстаться до Хогвартса, а пока они бродили по улице и скупали всё по новому списку. Тётя Пэт подозрительно проглядела список книг и нехорошо прищурилась.
— Что-то они не похожи на учебники… Ну-ка, ну-ка, где они тут продаются, давай-ка глянем, Гарри, что это за мошенник такой пытается впарить своё бульварное чтиво в качестве учебников.
Нашли довольно скоро, им в этом помог рекламный щит, на котором было начертано:
Златопуст Локонс подписывает автобиографию
«Я — ВОЛШЕБНИК»
сегодня с 12:30 до 16:30.
Поглазев на клоуна в небесно-голубой накидке, тётя Пэт осуждающе покачала головой и, поискав администратора, спросила у него, где тут нормальные учебники за второй курс Хогвартса. На что бедолага жалко проблеял:
— Но, мадам! Книги Локонса включены в школьную программу в этом году…
Тётя Пэт поджала губы:
— На эту макулатуру я тратиться не собираюсь.
Её услышали, и множество дам самого разного возраста тут же окружили Петунью, возмущенно требуя объяснений насчет претензий к автору.
— Ну что вы, какие претензии? Вы сами-то читали эту лабуду про упырей, йети и… — короткий взгляд в список: — ...троллей с привидениями. Милые мамы, включите головы! Это по ним наши дети собираются учиться в школе???
Озадаченные женщины тут же полезли в сумочки, ридикюльчики и рюкзаки и карманы собственных чад, достали пергаменты со списком книг и внимательно вчитались в них. Единственным учебником за второй курс оказался “Трактат по волшебству” Миранды Гуссокл.
Затуманенные славой писателя и суперавтора мозги прояснились, женщины одумались, спешно пролистали вышеозначенные книги и…
Взгляды всех дам — мамочек, бабушек и старших сестер вкупе с тётушками — обратились на ПИСАКУ. Обманутые, разочарованные, возмущенные и о-о-очень-очень недобрые.
Бедный Локонс… впервые на его памяти вместо ожидаемого восторга и почитания на его золотисто-кудрявую голову обрушились громы и молнии. И полный отказ покупать его книги!
А уж когда выяснилось, что его книги включены в школьную программу для всех семи курсов… Ярость обманутых женщин стала сравнима с извержением вулкана Везувий, а все мужчины осознали, что они теперь никогда в жизни не станут спрашивать, почему ураганам дают женские имена. Потому что незачем, они были в эпицентре женского гнева-урагана и теперь точно знают — почему…
Досталось не только Локонсу и редакторам. Лавина возмущенных писем (половина из них — Вопиллеры) обрушилась и на Министерство магии, которое эту писанину почему-то утвердило в школьную программу, и на директора Дамблдора с его заместительницей Минервой МакГонагалл. Рассерженные и обманутые в своих самых лучших (материнских) чувствах женщины дружно требовали сместить с должности преподавателя Златопуста Локонса и назначить другого, более компетентного учителя на пост профессора Защиты от Тёмных Искусств. Но увы, до начала учебного года оставалось всего ничего, меньше недели, и все, что мог директор, это пообещать, что профессор Локонс будет учить по настоящим учебникам, а не по своим книжонкам.
Дома Гарри с восхищением спросил тётушку:
— Как ты узнала, что он полный бездарь?
— Гарри, а ты в имя вслушайся — Злато-пуст Ло-конс. Пусто злато, золотой локон, пусто-завитой. Да и сам он… честно говоря, особого восторга не вызвал. Павлин хорош — да голос дурной.
Гарри поблагодарил тётю за столь обстоятельное пояснение и принялся потрошить дядю:
— Дядюшка Вернон, а как называются люди, которые умеют превращаться в кошек?
— Я так понимаю, ты не про оборотней спрашиваешь?
Гарри кивнул.
— Ну, стало быть, обратимся к исторической фантастике. Есть такое слово — аниморфы. Так называют людишек, умеющих перекидываться в зверей и птиц. А если это волшебник… подумай-ка, племянник, как присобачить слово «анимал» к волшебнику?
— Э-э-э… анимал, аниволш… нет, не то… анима, анимаг, вот это да! Подходит?