Нет, черт с ним, зову его сюда, и пусть отчитывается!
-Сюмбюль-ага! — от моего крика вздрогнули и лекарша, и служанки. — Приведите ко мне Сюмбюля, живо!
Спустя десять минут перед моим грозным взором предстал бедный уставший евнух. Но теперь мне было не до его усталости. И не до жалости, если уж на то пошло.
-Выйдите все, я хочу поговорить с Сюмбюлем-агой наедине, -приказала я. И как только покои освободились, повернулась к побледневшему евнуху.
-Говори.
-О чем Вы хотели поговорить, госпожа? — промямлил он.
-О том, кто тебе приказал подсыпать яд в мою пищу.
Евнух побелел, как полотно. Ага. Выходит, не ошиблась я в своих предположениях.
-Госпожа… я… не понимаю..
-Все ты прекрасно понимаешь, -вызверилась я. –Еду нес ты. На кухне ее пробовали. И что мне прикажешь думать?! Сколько тебе заплатила Махидевран за то, чтобы ты это сделал?!
-Я не брал денег! –рухнув передо мной на колени, заголосил евнух. Мне было противно на него смотреть. Денег он не брал, видите ли! Так отравил, за идею! –Это … по личным мотивам…
-Сволочь! — от моей пощечины он отшатнулся. — Значит, по личным мотивам?! Значит, убить меня и ребенка тебе показалось примлемым?! И ведь в глаза мне глядел, в верности клялся! Скотина!!! НЕНАВИЖУ!!! –я уже орала. Евнух подскочил и схватил меня за руки.
-Госпожа, послушайте, Вы все не так поняли… Я люблю Махидевран Султан! И она всего лишь хотела вернуться во дворец, потому и попросила меня помочь! Вы бы не умерли, я знал, где Вы и вызвал бы лекаря! И с Вашим шехзаде ничего бы не случилось, иначе бы с нас обоих голову бы сняли!
Я отошла от него, как от ядовитой змеи. Меня тошнило от этих лицемерных признаний и заверений. Хотелось выть в голос и спрашивать всех вокруг — «Почему?!». А я ведь ему доверяла…
Но, конечно, Махидевран же. Давала, видимо, как-то, хоть он и евнух. Ради нее — в огонь и воду, а меня можно и отравить. И чуть не убить моего ребенка.
-Стража! — он испугался моего лица. — Живо сюда! А тебе я хочу сказать вот что. Махидевран доигралась. Я ведь могу и отомстить тем же методом. Не будет ни ее, ни ее шехзаде. Как бы ты себя почувствовал в таком случае, собака?!
Но я не ожидала, что он кинется меня душить!
-Только тронь ее, русская тварь, — шипел евнух, как змея. –Только тронь мою Розу, и я брошу тебя и твоего ублюдка в Босфор, зашитой в мешок!
И тут его наконец-то схватила прибежавшая на мой крик стража.
Глава 25, в которой Сулейману срочно нужен совет матери
Долго разбираться с Сюмбюлем Сулейман не стал. Выслушав короткий отчет Хюррем, переменился в лице и сквозь зубы отдал приказ немедленно казнить изменника. А вот что делать с неверной баш-кадиной, так и не придумал. Кровожадная Хюррем предложила дать ей возможность самой придумать для Махидевран наказание. Султан не возражал. Ему было даже любопытно, что придумает его неординарная жена.
На последнем слове мысли султана споткнулись. После разговора с Сашей, узнав, что та была наполовину татаркой, его мучили неясные сомнения. Татаркой по отцу, а значит – по национальности. Мусульманкой.
Свободных мусульманок нельзя просто так держать в гаремах. И жить во грехе с ними тоже нельзя. Несмотря на то, что она издалека, и вообще не из этого времени. Да и Махидевран… хотелось проучить по-своему.
Сулейман мучился этими мыслями очень долго. Потом решил обратиться за советом к матери.
Валидэ в своих покоях вкушала поздний ужин и приходу сына искренне обрадовалась. Предложила присесть рядом и моментально распорядилась принести все его любимые блюда. Султан наблюдал за матерью и невольно пытался представить на ее месте Хюррем. Отлично представлялось.
Было в этой славянской девчонке несвойственное ее возрасту величие и хладнокровие, да и кипучая татарская кровь тоже давала себя знать. Злая и беспощадная к врагам, с рациональным мышлением, не помешанная при этом на власти…
Идеальный выбор.
-Сынок, как Хюррем? Ты уже поговорил с Ибрагимом о свадьбе?- моментально завалила его вопросами мать.
-Да, он согласен и почтет за честь. Что неудивительно. А Хюррем … в порядке, и шехзаде тоже. Живой. Она нашла отравителя. Им оказался евнух Сюмбюль, бывший любовником моей баш-кадины…
-Что?!- в глазах Хафсы был натуральный шок. – Да как он мог, паршивый предатель!! За это я ему платила?! Негодяй!!!
-Мама?!- пораженный догадкой, уставился на мать Сулейман. –Вы…?
Валидэ смутилась и покраснела. Но говорить на столь деликатную тему с сыном наотрез отказалась.
-Ты, надеюсь, приказал его казнить?
-Уже казнили…
-И отлично. Собаке - собачья смерть!
В этом была вся валидэ, и султан невольно отметил, что две его любимые женщины поразительно схожи характерами между собой. Хюррем была так же жестока к врагам и предателям.
-Хюррем следует сделать подарок, - намекнула Хафса сыну. –Она сделала больше, чем Ибрагим. Подари ей и от меня что-то красивое.
-Красивое не хочет. Ей полезное подавай.
-Значит, подари полезное, -усмехнулась такая же практичная валидэ. – Поразительная девушка, я просто диву даюсь.
-И я об этом и хотел с Вами поговорить, валидэ… – наконец вставил свои пять копеек Сулейман. –Есть одна проблема.
-И какая же?
-Она татарка по отцу…
Валидэ побледнела до синевы. Она тоже прекрасно понимала, что все это значит, и чем грозит.
-Что ты собираешься делать, сын?
-Просить Вашего совета… - не благословения. Пока просто совета.
Хафса задумалась и положила в рот кусочек лукума. Дать в такой ситуации правильный совет нелегко. Насильно удерживать в гареме мусульманку – а если кто узнает?! Такой удар репутация молодого султана не переживет, слишком недавно он на троне! А то, что ребенка с ней во грехе прижил – тем более удар.
Но никях…
-Султаны не женятся, сынок, - вздохнув, изрекла валидэ прописную истину. – Давно уже.
-Но это просто традиция, валидэ.
-Не все традиции стоит менять. Народ этого не оценит.
-Народ оценит, если поймет мотивы.
-Посоветуйся с шейхом уль-ислам, - наконец, решилась валидэ. –Он точнее меня решит, как будет правильно. Если скажет, что нужен никях … ну что ж, значит, будем ломать традиции!
Султан пораженно воззрился на мать. Та пожала плечами:
-Твой отец тоже хотел взять меня наложницей, а я – крымская принцесса. Раз она татарка, то позорить девушку я не дам! И не смей к ней приближаться, пока не решишь эту проблему. И так она уже опозорена, ребенка твоего носит… Ай, Аллах-Аллах, ну почему она сразу не сказала?!
-Я и так едва из нее это выбил,- признался султан. – Она не знает… Что нарушены ее права.
-Тогда – тем более, - еще горше вздохнула Хафса. –Бедная девочка. Ты уже придумал, как накажешь Махидевран?
-Хюррем попросила судить ее сама, так как считает нужным объявить ей джихад, - признался Сулейман. Глаза валидэ полезли на лоб.
-Истинная татарка! – с неожиданным уважением признала она. – Я не против… такой невестки. Позови ее ко мне, Сулейман. А насчет шейха… Просто узнай подходящую дату для никяха. И реши остальные связанные с этим вопросы. А теперь иди, я хочу отдохнуть.
Сын поцеловал руку матери и покинул ее покои в состоянии глубокого недоумения.
-Вы и правда позволите ему жениться, Госпожа?- неслышной тенью возникла за спиной Хафсы Дайе-хатун. –Это же немыслимо.
-Я не зря думала, что она умна не по годам. Наша кровь, гордая татарская кровь в ней говорит! Это и ум, и отвага, и беспощадность к врагам! Посмотрю я, как она с Махидевран поступит, уже даже самой интересно. Такая жена и нужна моему сыну, Дайе! К тому же, никях укрепит его положение в глазах народа. Стоит им заметить, что султан блюдет не только законы предков, но и соблюдает заветы Всевышнего – как уважение к Сулейману повысится в разы. Да и потом… татарские женщины плодовиты. Она принесет много здоровых детей своему мужу и господину, а сейчас это важно. Наложницы не рожают, хотя и ходят на хальвет. Почему так – я просто не понимаю. Семя Сулеймана дает всходы отнюдь не в любой почве… Я говорила с лекарем, и он сказал, что это бывает, как-то связано с кровью, но мне от этого не легче. Должно быть много здоровых шехзаде и луноликих Принцесс!
-То есть Хюррем будет даровано почетное право продлить османский род? –растерянно уточнила Дайе. –Аллах благоволит этой девчонке…
-На то воля Аллаха. Раз благоволит он – то не оттолкну и я. Кто я такая, чтобы спорить со Всевышним? –улыбнулась Хафса. В дверь постучали – пришла будущая невестка. – Войдите!
Глава 26, в которой Хюррем становится матерью и султаншей
Приказ валидэ немедленно явиться к ней меня слегка насторожил. Неужели Сулейман настучал, что я сама хочу открутить голову Махи, и теперь валидэ будет заступаться за невестку? Тоже будет учить меня всепрощению и напирать на то, что мне скоро рожать, и я вообще должна думать только о ребенке? Ответа на эти вопросы, естественно, не было — и оттого чувствовала я себя, направляясь к свекрови, несколько неуютно.
Однако я зря волновалась. Хафса сама пылала праведной яростью по отношению к Махидевран и предложила просто отпустить ее поплавать. В Босфор. В мешке.
-Слишком просто, — хищно оскалилась я, не сдержавшись. — За себя я бы ее не тронула и пальцем, Сулейман бы сам придумал наказание. Но за ребенка — порву.
Валидэ одобрительно кивнула и предложила мне поесть. Есть не хотелось, но отказываться тоже было неудобно. Поэтому мы уютно расположились вокруг низенького столика с узорчатой столешницей и принялись вкушать принесенные Гюльнихаль-хатун яства.
Приготовлено все было умело и с душой, но душа требовала пиццы или лазаньи. Или, хотя бы, шаурмы. Мысленно хихикнув при фантазии о том, как я вдохновенно учу повара делать донер, я неожиданно поняла, что странные боли внизу живота мне не померещились.
Хюррем? — испуганно кинулась ко мне Хафса.
-Б…ть! — от души выругалась я, хватаясь за живот. — Больно-о!
-Немедленно зовите повитуху! Султанша рожает! –рявкнула на слуг Хафса. Не успела я подивиться странному обращению, как меня уже подхватили заботливые руки слуг и перенесли в постель, а там и лекарша прискакала вместе с повитухой.
Дальнейшие двенадцать часов слились для меня в непрерывную череду боли, схваток, криков и попыток тужиться. Ребенок был крупным, чувствовалось, что меня словно бы разрывает на две части, и я искренне опасалась, что после родов султан ко мне точно не подойдет. Будет все болтаться, как ложка в стакане, какое уж тут удовольствие… И упражнения Кегеля не помогут!
И что мне останется делать тогда?
Рядом кто-то тоненько молился, прося Аллаха послать мне скорейшего разрешения от бремени. Я изредка рявкала «Ин ша Аллах!», соглашаясь, что добрый Боженька мог бы и помочь несчастной деве в беде. Однако ж он не спешил, и только к утру следующего дня на свет появился маленький красный комок, который первые минуты не подавал никаких признаков жизни.
В покоях валидэ воцарилось на миг траурное молчание.
-Дай сюда! — заорала я на лекаршу, требуя немедленно дать мне ребенка. Мне не противились, и спустя миг в руки легло тяжелое и холодное тельце.
-Мне жаль, госпожа… — тихо сказала она.
-Не дождетесь! — мое озверение пугало всех находящихся в этом зале. –Не для того я его носила!
С этими словами, не обращая внимания на вытянувшиеся лица валидэ, повитух и служанок, я принялась делать сыну (все-таки сын!) непрямой массаж сердца.
Минута… другая… и вдруг ребенок под моими ладонями дернулся и задышал. Вот так-то!
Повитуха мгновенно выхватила у меня сына и со всего маху стукнула по маленькой попке. Он дернулся и сердито квакнул. Не закричал, именно квакнул —, но мне и этого было достаточно. Я всхлипнула от облегчения и наконец-то потеряла сознание.
Спустя час в покоях валидэ султан Сулейман взял на руки своего четвертого сына. И одного из двух выживших.
-Как он похож на Хюррем… — мечтательно протянул султан, впечатленный рассказом матери о подвиге любимой женщины.
-Она очень сильна духом, Сулейман, — с гордостью глядя на бледную, разметавшуюся на простынях девушку, сказала Хафса. –И сведуща в медицине, как оказалось. Повитуха была поражена.
-Повитуха могла не спасти моего шехзаде, — нахмурился Сулейман. Женщина, стоявшая чуть поодаль, побледнела. – И, если бы не Хюррем, мы бы его уже похоронили.