— Тогда почему вы не рассказали Дамблдору о своем блестящем плане? — спросил Гарри, повышая голос от возмущения.
— Потому что знал, что он расскажет вашим родителям и Блэку.
— Почему бы не сказать им? — яростно и настойчиво спросил Гарри. — Если ваша цель была настолько невинной, зачем ее скрывать?
— А вы знаете, что сделал бы Блэк с Петтигрю, если бы узнал правду? — усмехнулся Снейп. — Он бы убил его! И он, конечно, не смог бы держать эту тайну при себе. Предательство Петтигрю было бы раскрыто, и моя работа оказалась бы напрасной.
— Вы не можете быть в этом уверены! — сердито крикнул Гарри. — Вы нарочно скрыли правду, хотя понимали, что они имеют право знать!
— Они не имели такого права! — прокричал Снейп, его спокойствие и самообладание разлетелись на куски. — Семь лет ваш отец только и делал, что мучил меня. Я и так уже рисковал жизнью, защищая его и его семью, я больше ничего ему не был должен! Я предупредил Дамблдора, что среди них есть шпион. Если ваш отец был таким умным, он должен был понять, кто это! Но он не понял.
— Держу пари, вам это нравилось, верно? — Голос Гарри сочился ядом.
— Да, мне все нравилось! — прорычал Снейп не менее злобно. — В кои-то веки мне наконец удалось победить невыносимого Джеймса Поттера, и я использовал для этого одного из его дорогих друзей. О да, это было очень мило. Все было идеально. Темный Лорд держал меня как образец верности и преданности. Дамблдор поблагодарил меня за предупреждение о шпионе в их рядах. А ваш отец все время гадал, кто из друзей его предал!
Гарри пристально смотрел на Снейпа, ужасаясь глубине его ненависти. Он был слишком ошеломлен, чтобы даже рассердиться. Снейп, казалось, понял это и отвел взгляд, на этот раз устыдившись собственной мстительности. Он взял себя в руки и продолжил уже спокойным тоном:
— Единственное, чего я опасался, — что некомпетентность Петтигрю станет настолько очевидной, что это начнет отражаться на мне. Но я узнал от Дамблдора о чарах Фиделиуса и рассудил, что ваши родители скроются под ними задолго до того, как Петтигрю успеет стать настоящей помехой. Как только тайный хранитель будет назначен, предательство Петтигрю перестанет иметь значение. Все вы будете вне досягаемости Темного Лорда.
Губы Снейпа скривились в горькой усмешке:
— Ну, по крайней мере, я так думал.
Снейп отвернулся и принялся беспокойно расхаживать по комнате, снова погрузившись в воспоминания.
— Я получил вызов как раз в тот момент, когда заканчивалось празднование Хэллоуина. К тому времени, как я смог уйти и аппарировать, большинство других Пожирателей уже прибыли. Когда все собрались, Темный Лорд объявил, что сегодня знаменательное событие, потому что наступила «ночь, когда Поттеры наконец встретят свою судьбу». Затем он подозвал Петтигрю. Тот выглядел до смешного довольным собой. И все же я не слишком волновался. Темный Лорд был склонен к экстравагантным предсказаниям успеха, и я не думал, что дело, в котором замешан Петтигрю, могло быть настолько важным. Но потом Темный Лорд начал рассказывать о подробностях.
Снейп беспомощно посмотрел на Гарри.
— Сначала я не поверил. Я не мог поверить, что Блэк оказался безрассудным до такой степени. Как можно использовать именно Петтигрю? Даже если бы он не был шпионом, Петтигрю абсолютно ненадежный человек. Он выдал бы их при первом же взгляде Пожирателя Смерти! Я знал это! Почему они этого не видели? Какой человек в здравом уме доверит свою жизнь этому жалкому подобию друга? Не говоря уже о жизни жены и ребенка? Но ваш отец доверил. Как обычно, он и Блэк просто решили оказаться умнее остальных, решили всех обдурить. Только на этот раз они ошиблись.
Снейп отвернулся и снова уставился на огонь.
— Я ничего не мог сделать. У меня не было возможности предупредить ваших родителей. Я понятия не имел, где вы, и не было никакой надежды добраться до Дамблдора вовремя. Итак, я сидел среди радостно болтающих Пожирателей и старался не выглядеть таким больным, каким себя чувствовал. Больше всего на свете мне хотелось в последний раз найти Блэка и убить нас обоих.
Темный Лорд велел всем ждать, сказал, что скоро вернется на празднование победы, а потом аппарировал. Следующие полчаса были худшими в моей жизни. Но при всем своем коварстве планы Темного Лорда пошли наперекосяк.
Горькая улыбка тронула губы Снейпа, и он продолжил:
— Вскоре до штаба ордена Феникса дошла весть, что случилось нечто ужасное. В Годриковой Лощине над почти полностью разрушенным домом появилась Темная Метка. Ваши родители погибли. Но хотя Темный Лорд заходил в дом, внутри его не оказалось — он исчез. Сотрудники Министерства уже направились к месту происшествия. Никто не понимал, что произошло. — Снейп усмехнулся. — Поэтому, естественно, все паниковали.
Снейп снова принялся расхаживать по кабинету.
— Пожиратели Смерти начали аппарировать, стараясь скрыться, или пытались создать себе подходящее алиби. Я направился в Хогвартс с твердым намерением рассказать Дамблдору обо всем, что случилось. Но когда я добрался до замка, там царила сумятица, а Дамблдор исчез. Он уже уехал в Министерство. Весь персонал был на ногах, и все, казалось, пытались рассказать мне, что произошло, хотя, честно говоря, я не обращал на их слова никакого внимания. Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был прислушаться, но меня интересовало только найти директора. Кто-то предложил мне пойти в больничное крыло. Профессор Макгонагалл якобы была там, и она знала, как связаться с Дамблдором. Но пока я добрался туда, она тоже исчезла. Вместо этого я нашел вас.
— Меня? — удивленно выпалил Гарри.
Снейп посмотрел на него и кивнул:
— Хагрид вытащил вас из развалин дома и привез в Хогвартс. Конечно, это было логично и правильно. Не было места безопаснее. Но до этого момента я даже не подозревал, что вы живы. Мадам Помфри устроила для вас импровизированную детскую, и я сразу понял, почему там была Минерва. — Снейп отвел взгляд и слегка улыбнулся воспоминаниям. — Она трансфигурировала в игрушки, должно быть, половину предметов лазарета.
— Я никогда не видел вас раньше, но сразу понял, кто вы. В Хогвартсе не так уж много пятнадцатимесячных детей, и даже тогда уже можно было безошибочно сказать, что вы сын Джеймса. На вас не было никаких повреждений, кроме шрама. Но меня необыкновенно поразило, что вы были таким… счастливым.
Голос Снейпа сорвался, и его глаза наполнились слезами.
— Вы понятия не имели, что только что потеряли родителей. Не знали, что я с вами сделал. И вы… вы посмотрели на меня с самой… доверчивой улыбкой. А я… Я отвернулся, и меня вырвало.
Снейп снова повернулся к огню и прижал ладонь к глазам.
— Понятия не имею, что подумала обо мне мадам Помфри. Я не стал задерживаться, чтобы узнать об этом, и никогда потом не спрашивал. Я убежал в подземелья, заперся в квартире и провел всю ночь, расхаживая по комнате в ожидании возвращения Альбуса. Но к утру тот все еще не вернулся. Прибыл «Ежедневный пророк», который дал мне первый полный отчет о том, что произошло. Казалось, Темный Лорд действительно исчез. Люди праздновали на улицах, и Пожирателей Смерти окружали и задерживали повсюду, так что, по крайней мере, что-то хорошее вышло из вчерашней катастрофы.
В середине дня случился следующий шок: средь бела дня на людной улице Сириус Блэк убил Питера Петтигрю и дюжину маглов. Конечно, к тому времени все думали, что это он предал ваших родителей, но я точно знал, почему он пошел за Петтигрю. Каким бы виноватым я себя ни чувствовал, я знал, что ему было гораздо хуже. Он убил своего лучшего друга, и я без труда мог поверить, что он достаточно обезумел, чтобы убить любого, вставшего между ним и Петтигрю.
Наконец, той же ночью Альбус и Минерва вернулись, и директор почти сразу пришел ко мне. Я не спал больше тридцати шести часов. Я почти ничего не ел. Но у меня было много времени на раздумья, и я испугался того, что директор сделает со мной, если я расскажу ему о своем обмане. Я подумал, что он, вероятно, передаст меня аврорам, чтобы отправить в Азкабан. Я определенно это заслуживал. Но даже если бы он просто уволил меня, я знал, что все равно умер бы или оказался в тюрьме. У меня не было ни друзей, ни семьи, и мне совершенно некуда было идти.
Снейп покачал головой.
— Я не мог ему рассказать. И я оправдал свою трусость, сказав себе, что в любом случае нет никаких причин так поступать. Петтигрю был мертв и не подлежал правосудию. Блэк и так уже был приговорен к Азкабану на всю оставшуюся жизнь за убийства, совершенные им в тот день. Какой смысл разрушать и собственную жизнь?
Снейп пристально смотрел на огонь, но его глаза горели ненавистью к самому себе.
— И вот, будучи одаренным окклюментом, я посмотрел в глаза самому лучшему, самому честному человеку, которого когда-либо знал, единственному человеку, который когда-либо доверял мне, и солгал ему. Я сказал ему, что не знаю, кто предал вас Волдеморту, что Темный Лорд просто вызвал нас и сообщил новости. Альбус принял мои слова без вопросов, и на этом все закончилось.
— Если вы знали, что Сириус не предавал моих родителей, почему вы пытались добиться, чтобы его поцеловал дементор? — спросил Гарри приглушенным голосом.
— Потому что считал, что он этого заслуживает, — устало сказал Снейп. — Я все еще верил, что он убил Петтигрю и всех этих маглов, и не был склонен выслушивать оправдания. Даже спустя двенадцать лет я все еще ненавидел его. Гораздо легче было обвинить Блэка в катастрофе, тем более что он нес и свою долю вины. И я понятия не имел, почему он оказался в Хогвартсе.
Сначала я подумал, что он, должно быть, узнал, что я сделал, и пришел, чтобы убить меня, но после нападения на Рона Уизли я поверил, что он действительно охотится за вами. Я думал, что после стольких лет в тюрьме его сознание настолько повредилось, что он поверил, что ему действительно нужно убить вас. С другой стороны, было вполне вероятно, что все это время он действительно работал на Волдеморта, а я не знал. Я определенно не мог представить, каким образом Блэк сбежал из Азкабана без использования какой-нибудь очень мощной темной магии. Несмотря на то, что я шпионил за ним и вашим отцом в школе, я никогда не подозревал, что они анимаги. Конечно, это было довольно глупо, но потом я подумал, что Блэк после всех лет в Азкабане, должно быть, сошел с ума, а я не хотел рисковать раскрытием моей тайны. Я не подозревал, что Петтигрю по-прежнему жив и мог обо всем вам рассказать, хотя, конечно, это не помогло бы ему. — Снейп вздохнул.
— Я не мог вынести появления всех старых призраков. Достаточно плохо было видеть вас каждый день, теперь же вдобавок меня преследовали Люпин и Блэк.
— Но почему я? — спросил Гарри, и Снейп повернулся к нему.
— Десять лет, вплоть до вечера, когда вы появились в Хогвартсе, я верил, что смогу оставить воспоминания позади. Но вы так похожи на своего отца. В тот вечер на пиру я не мог оторвать от вас глаз. Все было так похоже на реинкарнацию Джеймса, словно прошедшие годы никогда не случались.
— Так вот почему вы всегда ненавидели меня? — тихо спросил Гарри.
Снейп снова отвернулся.
— Полагаю, что так. В любом случае, вы можете добавить шесть лет мучений к списку совершенным мной преступлений. — Снейп глубоко вздохнул. — Думаю, это все, что мне нужно было вам сказать.
Снейп замолчал, снова уставившись на огонь. Гарри повернулся и тоже стал глядеть на огонь, молчание между ними затянулось, оба стояли, погрузившись в свои мысли.
Ярость, которую Гарри ощущал раньше, исчезла, сменившись глубокой усталостью. Все было ошибкой, и не единичной, а целой чередой ошибок, которые были бы смешны, если бы не оказались столь трагичны. Как столь многое могло пойти не так? Как они могли быть настолько глупы?
Гарри почувствовал, что гнев снова поднимается, но на этот раз он был направлен не только на Снейпа. Он был в ярости на всех: на высокомерие отца, отказавшегося принять предложение Дамблдора стать хранителем тайны, на безрассудный план Сириуса сделать хранителем Петтигрю, даже не рассказав Дамблдору правду, на трусливое предательство Петтигрю и на высокомерие Снейпа, полагавшего, что сможет справиться с этим предательством в одиночку. Больше всего его бесило то, что они позволили своему давнему соперничеству и взаимной ненависти ослепить их и увести от общей цели.
«Сколько жизней было разрушено в ту ночь только потому, что они так и не перестали ненавидеть друг друга?» — с горечью подумал Гарри. Родители погибли, Сириус потерял свободу, Ремус потерял всех своих друзей, а Снейп… в каком-то смысле Снейп был таким же заключенным, как и Сириус. Внезапно Гарри вспомнил слова Ремуса, сказанные летом: «Нужно долго и упорно думать о том, сколько еще жизней ты готов принести в жертву этой ненависти». Гарри сжал кулаки и почувствовал, как его охватывает спокойная решимость. Больше ни одной. Он останавливается здесь и сейчас.
Снейп прервал размышления Гарри.
— Поттер, скажите что-нибудь. Нет смысла затягивать это.
Гарри перевел взгляд на профессора — тот по-прежнему смотрел на огонь. Лицо Снейпа выражало горе, стыд и безнадежное смирение. Гарри было больно это видеть.
— Простите за то, что сказал вам у ворот, — произнес Гарри.
Снейп медленно повернулся и посмотрел на Поттера, слегка нахмурившись от непонимания.
— Что?
— Мне очень жаль, — повторил Гарри. — Я не имел в виду того, что сказал. Я был в ярости, потому что думал, что вы предали моих родителей.
Снейп недоверчиво уставился на Гарри;
— Неужели вы не слышали ни единого моего слова? Я предал ваших родителей! Я практически убил их! Что из этого дает мне право на извинения?
Гарри выдержал взгляд Снейпа и спокойно ответил:
— Ничего, если исключить факт, что вы не совершали ничего подобного.
Снейп открыл было рот, чтобы ответить, но Гарри не дал ему шанса.
— Вы хотели предать моих родителей?
— Нет, но…
— Вы хотели их убить?
— Нет, конечно, нет…
— Тогда вы не предатель и не убийца. Вы совершили ошибку, вот и все. Я даже понимаю, почему тогда это казалось хорошей идеей. Так же, как смена тайного хранителя показалась Сириусу хорошей идеей. И изначально моему отцу показалось хорошей идеей не использовать для этой цели Дамблдора. Никто из вас не хотел, чтобы все пошло не так. Но это произошло. Что мне теперь, ненавидеть вас всех?
— Поттер…
— Если так, то я могу ненавидеть и себя, потому что знаю, каково это — совершить подобную ошибку, — продолжил Гарри, не давая Снейпу вставить ни слова. — Это я виноват, что в прошлом году Сириус умер. Сначала я винил вас, потому что это было легче, чем винить себя, но это была не ваша вина. Даже если бы вы не выгнали меня с уроков окклюменции, я бы в любом случае не стал блокировать видения, потому что не хотел! Не имело значения, что все говорили мне, что я должен это делать. Даже Гермиона ворчала на меня по этому поводу, но я думал, что знаю лучше. Я ошибся, и это стоило Сириусу жизни. Это делает меня убийцей?
— Конечно, нет!
— Тогда перестаньте винить себя за то, что случилось пятнадцать лет назад.
— Это совсем другое.
— Нет! Как вы думаете, Беллатрикс Лестрейндж рассказала о том, что вы сделали, потому что заботилась обо мне или хотела, чтобы справедливость восторжествовала? Она только желала причинить боль нам обоим и заставить нас ненавидеть друг друга. Но я не собираюсь этого делать! Я ошибался, профессор. Я думал, что для победы должен ненавидеть Волдеморта, но это не верно. Неужели вы не понимаете? Он не может вынести любовь. Дружбу, сострадание и прощение. Ненависть только добавляет ему силы, а я не собираюсь давать ему дополнительных сил! Эта глупая вражда уже обошлась всем слишком дорого. Она должна закончиться.
Гарри сделал шаг в сторону Снейпа и впился в него серьезным взглядом.
— Я прощаю вас, профессор.
Снейп побледнел, и его глаза расширились в панике.
— Вы не можете, — с отчаянием произнес он.
— Могу, — спокойно ответил Гарри. — Пятнадцать лет — достаточный срок, чтобы наказать себя за ошибку. Мы находимся в самом разгаре войны и должны ее выиграть. Я могу простить вас за то, что вы сделали, но не прощу вас, если вы позволите своей вине встать на пути борьбы. Если вы хотите загладить вину за смерть моих родителей, то перестаньте их ненавидеть! Перестаньте ненавидеть моего отца и Сириуса, и главное, прекратите ненавидеть себя! Не доставляйте Волдеморту такого удовольствия. Если мы будем держаться вместе и не поддадимся ненависти, мы сможем победить его. Я знаю, что мы сможем! Я поборю его, профессор. Еще не знаю как, но я это сделаю. Я чувствую это.