От репетитора чем-то повеяло. Холодным, полным сдерживаемого раздражения. И чем-то еще, что разобрать не удалось, но от чего, если признаться, по спине прошелся холодок, заставив напрячься еще сильней. Казалось, что сейчас он все-таки выстрелит, развернется и уйдет. Куда-нибудь.
Олег и Коля, что стояли рядом и слышали все, замерли и старались не дышать, чтобы не спровоцировать угрозу.
Реборн вдохнул и взял себя в руки. Его состояние не продлилось и десяток секунд.
— А что ты собираешься делать? — глаза цепко следили за мной.
— Я буду сам по себе. Свободный, — уверенно и ровно ответила ему, тоже посмотрев в глаза.
Напряжение резко схлынуло, а киллер усмехнулся и спрятал глаза за полой шляпы.
Что за херовая попытка сбежать из разговора?!
— Вот тут-то ты на своего отца и не похож, — с долей иронии произнес репетитор и отвернулся на Колю. — Занимай место.
Парень вздрогнул и кинул неуверенный взгляд на меня, но все-таки развернулся и через сквозную стойку пролез в зал, двигаясь в сторону мишени. Он нервничал.
— Неплохой выбор, — снова влез вездесущий Реборн, стоило достать из коробки пистолет, приятно холодивший руку.
Олег напряженно покосился на нас, но все так же молчал.
Я тоже промолчала и вытащила магазин, размеренно наполняя патронами. Привычное и в чем-то медитативное действие. Семь штук. Захлопнула магазин, дернула затвор и глянула на киллера, который внимательно отслеживал все действия.
— С меткостью у тебя же нет проблем, — лукаво прищурился Реборн.
— Хах, — нервно раздалось по соседству.
Народ в галереи уже давно наблюдал за нами, некоторые даже приблизились, чтобы проследить за «развлечением».
— Уж у кого-кого, так у него все в порядке с глазомером, — вторили со стороны, вместе со смешками.
Их собралось здесь слишком много, будто других полезных дел нет. Косо посмотрела на столпившихся, взглядом заставив их рассосаться, пока пули не полетели в их стороны. Даже Олег отступил с остальными, как-то облегченно вздохнув, слившись с толпой. Словно его тут насильно держали.
Коля, держа руки в карманах штанов, стоял перед мишенью в нескольких сантиметрах так, что была видна левая часть той.
На деле ничего сложного не было в задании — просто расстрелять цель. Тут больше был психологический эффект и моральные блоки — стрелять по своим и рядом со своими. Понятия не имела, чего именно хотел добиться Реборн, но мне не составляло труда стрелять над плечом своих. Как уже упоминала — тут ребята с этим делом закаленные.
И после слов Реборна о заложнике и злодее казалось, что тренера в нас все то время и взращивали умение «выстрелить первым», побыв в роли и заложника, и спасителя. Разве что мишеней не было за спиной.
Наушники давно уже не надевала, привыкнув к звучанию выстрела. Первое время глушило и дезориентировало, до звона в ушах, а потом как-то ушло на второй план.
Да, громко. Да, дискомфорт. Но мне казалось, что наушники разделяли меня с реальностью, обернув в пакет. Создавалось ощущение, словно вышла голышом на улицу. И это неприятное чувство заставляло нервно дергаться и оглядываться, крепче сжимая рукоять пистолета.
Мне не нравилось ощущать себя беззащитной.
Бесило и выводило из себя.
— Нужна решимость, чтобы сделать первый выстрел, — лез под руку Реборн, когда я встала удобней и вытянула руку с оружием, снимая с предохранителя и намереваясь совершить этот самый первый выстрел.
— Либо уверенность, — холодно возразила киллеру и нажала на спусковой крючок, целясь чуть выше левого плеча Коли.
Оглушающий грохот и легкий запах пороха. Снова поставила оружие на предохранитель. Парень даже не вздрогнул.
Репетитор цепко осмотрел и оценил выстрел, тогда как я твердо смотрела на этого коротышку, что стоял по правую руку.
Коля боялся не меня. Он был уверен во мне, потому и пошел вперед без вопросов.
Но он здраво опасался того, кого не знал — Реборна. И был прав. Этот что угодно мог выкинуть.
— Хорошая меткость, — заметил репетитор, на что я хмыкнула, ведь попала строго в цель и ни миллиметром в сторону. — Но ты слишком самоуверен, — нахмурился он и обернулся на меня. — И это плохо.
Теперь уже свела брови я. Не нравились его слова.
А на место картонной мишени установили движущуюся — машущий рукой человеческий силуэт. И где они, блядь, такое достали?
Волна ярости снова вспыхнула в груди, а злой взгляд был направлен на киллера.
Я резко вскинула пистолет, сняла с предохранителя и, почти не глядя, сделала два выстрела — в руку, торчавшую и бесившую, и голову, резко нырявшую за спину Коли.
— Хоть глаза завяжи, и так попаду, — процедила ему в лицо.
— У Вика — талант! — громко пробасил Михаил Семенович, что с улыбкой и насмешкой в глазах наблюдал за сценой, стоя у стены у входа в офис. — Он будто с пистолетом родился.
Его слова были дружно поддержаны остальными присутствовавшими.
На губах растянулась усмешка:
— Не держи нас за идиотов, Реборн. Мы тут не цветочки вышиваем после школы.
В магазине осталось четыре патрона.
Хм-м…
Реборн дернулся, будто по глазам прочел мои мысли и резко ушел в сторону, разминувшись с пулей на мгновение. Люди в галерее отпрянули, чтобы не попасть под удар.
— Тебе не говорили о технике безопасности? — необычно серьезно произнес киллер.
Я его проигнорировала, совершив следующий выстрел, но репетитор нырнул под стойку, придерживая рукой шляпу и спасая никчемную голову.
— Тебя не учили, что стрелять по союзникам нельзя? — на эту фразу от присутствовавших раздался понимающий смех.
Уж они-то как никто другой знали об этом.
А я иронично вскинула бровь — кто бы говорил про стрельбу по союзникам.
Я лихо перепрыгнула через стойку в зал, откуда Коля поспешил уйти, оставив нас, грубо говоря, одних под светом десятка флуоресцентных ламп. Очередным выстрелом заставила коротышку отскочить в сторону — а двигался он как пружина легко и непредсказуемо. По пути в свободную руку захватила нож обратным хватом, что все также лежал на крышке коробки, ожидая своего часа, и прижала плашмя лезвием к предплечью левой руки.
Реборн хмуро глянул на меня, в руках он держал цветную дубинку, отчего удивленно вскинула бровь. У него же был цветным пистолет?..
Последний патрон.
Киллер рванул на меня, явно намереваясь выбить их рук пистолет, но я успела сделать последний выстрел, от которого он в воздухе виртуозно увернулся, отскакивая и приземляясь на край одной из стоек. Люди у нее решили отодвинуться, чтобы и им не влетело.
— У тебя больше нет патронов, — усмехнулся Реборн, а глаза у него злые-злые, покрытые тенью шляпы. Не обуревай меня сейчас ярость, то холодок заставил бы сто раз подумать, прежде чем бросаться на киллера.
Но гнев не оставлял выбора.
Я тоже усмехнулась и отбросила пистолет на пол к Коле, даже не смотря на парня, скорее ощущая, что он стоял там.
Плевать было, что у нас зрители и кругом гражданские. Вообще плевать, что тут кто-то был. Что железные входные двери раз десять хлопали туда-сюда, впуская и выпуская людей.
На все срать.
Кроме этого чертового репетитора.
Реборн дернул рукой с дубинкой и резко прыгнул на меня, метя в голову. Я была решительно настроена встретить коротышку.
Нож в левой руке приятно нагрелся. Короткое движение, отставив ногу чуть в сторону и назад, для устойчивости. Широкий взмах ножом для блока. И короткий миг изумления.
За спиной звук чужого выстрела.
Лезвие, остановившее и сдерживавшее с секунду напор дубинки, пока Реборн не отступил из-за чужого ровного выстрела из-за моей спины в него, пылало.
Я потупила взгляд на левую руку перед собой, объятую огнем. Рыжее пламя мерно гудело и стекало на оружие, обтекая клинок и щетинясь на лезвии алыми всполохами как иглами.
С трудом выдохнув, разжала, казалось, окаменевшую кисть, и нож со звоном рухнул на пол передо мной, а я рассеяно отшагнула.
Пламя погасло.
— Это было слишком просто, глупый Вик, — в оглушающей тишине насмешливый голос Реборна привел в себя.
Резко вскинула голову с ненавистью смотря на мелкого киллера.
— Это не простой нож, — подобрал оный репетитор и легкомысленно подкинул в воздух, поймав за лезвие двумя пальцами. — Он сделан из пламепроводящей стали с особой закалкой. И он теперь твой. Держи, — протянул рукоятью вперед.
— Пошел на хуй! — вспыльчиво бросила я, сцепив зубы. Хотелось взять и метнуть этот нож ему в лоб, чтобы заткнулся.
— И… ты не предупредил отца, что задержишься? — издевательски произнес Реборн, смотря мне над плечом.
А меня будто ледяной водой окатило.
Мирок, что состоял лишь из меня и ненавистного киллера, резко расширился, впуская в себя звуки галереи — шепотки, шорохи, щелчки металла. И чужой пробиравший до самого нутра взгляд между лопаток.
Я передернула плечами, резко растеряла весь пыл и осторожно оглянулась.
Понять, о чем думал Занзас или его эмоции, было нельзя. Абсолютно каменное лицо и тяжелый взгляд. Все.
А я ощутила под этим взглядом… стыд?
— Маммон, — обронил мужчина, не глянув на названного, — приберись здесь.
— Это будет тебе дорого стоить, босс, — ворчливо произнес ребенок, стоявший рядом с отцом и кутавшийся в накидку с глубоким капюшоном, скрывавшим его лицо.
Ч… что?
Я оглянулась на всех тех, кто здесь находился.
Два тренера и около десяти старших, которые и следили за «развлечением» Реборна, не считая Коли, как участника всего этого безумства.
Отец хочет… убрать их?
Я прищурила глаза и требовательно посмотрела на родителя. Он верно понял мои мысли.
— Они слишком много видели, — холодно пояснил мужчина.
— Кхем, — кашлянул в кулак Михаил Семенович, привлекая к себе внимание, и локтем откинулся на стойку, навалившись на оную, чтобы его было лучше видно. — Стрелок. Командир пятой группы отряда Грозы. Служил в Варии еще при Тире, ушел в отставку, когда ты, Занзас, занял кресло босса. Помню, ты мне и офицера отряда предлагал. Да вот стар я для этого, на пенсию пора, — с насмешливым прищуром смотрел на Занзаса тренер, а последняя фраза звучала как цитата.
Во взгляде отца скользнуло узнавание.
— Эти дети — мои ученики. Не бойся, босс, они лишнего слова не скажут, — весело произнес дядя Миша, указывая на удивленных ребят. — Да и… — в глазах тренера скользнул предупреждающий холод, — за ребенком твоим мы приглядели и подтянули до стандартов.
Фраза имела какой-то скрытый смысл, который понять не удалось.
Но… тренер — связан с отрядом отца?..
Снова все взгляды на меня.
Чувство, будто все время держали за дуру.
Не зря я рядом с тренером ощущала напряжение и беспокойство. Ох, не зря.
Крепко сжав кулаки и неприязненно дернув плечом, я тараном поперла к выходу, подальше от всех любопытных взглядов.
Слишком много внимания.
Слишком.
— Далеко идешь? — строгий голос отца догнал в пустом и тесном коридоре.
Я остановилась, но не обернулась, невольно напрягаясь.
— Посмотри на меня, — от поднадоевшей фразы скрипнула зубами, но повернулась, волком глянув на мужчину. — Почему не сказал, что задержишься? — говорил он довольно спокойно, но в глазах вспыхивали опасные огоньки, от которых хотелось скорее скрыться.
— Забыл, — честно ответила, ведь увиливать смысла не было, и сквозь зубы процедила, — что теперь перед кем-то надо отчитываться.
Занзас еле заметно кивнул.
— Больше не забывай, — предупредил он.
Хотя в основном звучало как угроза.
Он двинулся вперед, из-за чего я вскинулась, натянувшись как струна и ожидая чего угодно от этого человека, с опаской заглядывая в чужие темные глаза.
— Молодец, — тихо произнес он и положил руку мне на плечо, снова почти незаметно кивнув.
Я широко распахнула глаза, с трудом выдохнув и смотря уже в спину уходившего отца. Дышать стало невообразимо тяжело, а в груди дернулось странное щемящее чувство.
Похвала была искренней. И это… воодушевляло?..
Вопрос.
Как долго он там был и как много он видел?..
Комментарий к Яблоко раздора. Глава 8
Всем приятного чтения!
Как всегда жду ваших отзывов :)
========== Напряжение. Глава 9 ==========
Отдых — это смена деятельности. Пусть и такая как чтение заметок психологов, работавших с Викторией. У Занзаса было два часа дороги до особняка Лебедевой, и лучше чтение таких заметок, чем очередных отчетов, смет и спецификаций. Вроде собрание Альянса на одни сутки, а проблемы тянулись уже полгода. У него, если признаться, уже мигрень от всех этих цифр и стойкое желание сжечь все эти бумажки, только вот потом придется заново со всем этим возиться. Научен опытом.
Еще и Девятый последние два дня донимал, как только до того дошли слухи, что у Занзаса появился ребенок. И когда уже этот старик сдохнет?! Еле ходил, слабо видел, но все еще действовал на нервы и плелся за вонгольским мусором. Но хоть теперь не он один страдал от маразма Тимотео.
— Босс, с чего это ты отпустил ее на это сборище? — Скуало, сидевший по соседству, покосился на мужчину, который хмуро и внимательно вчитывался в русские слова, понимая, что большей части ничего не понимал, особенно разные термины, но упрямо продирался сквозь текст, по надобности пользуясь словарем в телефоне.
Занзас поднял вопросительный взгляд на капитана, не понимая в чем проблема.
— Ты же сам слышал, что одним соревнованием все не кончится! — Дождь Варии хмурился, вспоминая беседу между отцом и дочерью на улице у спортивной школы, когда она отказалась ехать с ними.
Наблюдать за их общением было, конечно, забавно, но порой и пугающе. Девчонка неосознанно в защите куталась в эманации Пламени Неба, исподлобья глядя на отца и твердо отвечая, готовая вырывать каждое свое право силой.
И… Занзас ей позволял. Хоть прошло мало времени с тех пор, как она поселилась с ними. Но он ей уже многое разрешал. И выкручивал все так, чтобы и она понимала границы этого дозволенного, самостоятельно доходя до них и осознавая какие последствия ее ждали в противном случае.
Какая-то чертова магия между ними. Но Занзас слишком легко читал девочку, понимая ее с каждого взгляда.
Неделю знакомы, а вели себя так, будто не виделись всего лишь пару дней.
— Мы с ней договорились, — равнодушно ответил босс Варии и вернулся к заметкам.
— Много не пей и в гостинице чтобы была после двенадцати! — язвительно сказал и всплеснул руками Скуало. — Отлично договорились! Чертов босс, ей всего четырнадцать недавно исполнилось!
— С ней Реборн, — коротко заметил Занзас.
— Да она его на хуй послала! — фыркнул Дождь.
Брюнет ухмыльнулся, вспомнив этот момент.
Заметив эмоцию своего босса, Скуало недовольно вскрикнул, пытаясь достучаться до чужого благоразумия. Хотя бы по отношению к ребенку.
Честно сказать, но навыки Виктории впечатлили Занзаса. Он знал о ее хобби, думая как-нибудь в свободное время самому ее проверить, но Реборн из этого устроил развлечение в своем стиле. Только вот не для того ученика подготовил представление, хоть ее Пламя визуально и показалось.
Все-таки Неба было у дочери больше…
А Урагана самую ту малость — для разрушений.
В какой-то момент Занзас ощутил гордость. Как отца к ребенку.
И в следующую секунду — досаду. Что не он приложил к этому руку, а один из ветеранов Варии.
Надо будет потом вызвать этого Стрелка и расспросить — почему сразу не доложил о ребенке в Варию и как посмел допустить, чтобы Джиг перехватили девочку.
Хоть Занзас и приструнил Лебедеву, но ведь она не уймется — слишком сильно горела желанием отдать Семью своему Небу, несмотря на абсолютное отсутствие какого-либо кровного родства с ними. Разве что где-нибудь прятался еще один отпрыск Джиг мужского пола для закрепления статуса браком.