Северус стоял в круге своих коллег и потрясенно наблюдал, как буквально на глазах омолаживается старинный замок: исчезли-заросли трещины на серых камнях кладки, пропала плесень в углах на полу и под потолком, сошла копоть со стен и балок. Задребезжали-зазвенели лифты, появившиеся вдруг в гигантских шахтах лестниц, попадали с потолка ненужные больше свечи…
А на пустых местах появились сферы белого света, а когда они померкли и погасли, взору собравшихся явились Хранители Хогвартса.
Кипенно-белый единорог, не те рогатые козочки, скачущие по Запретному лесу, а настоящий бессмертный волшебный зверь. Перламутровый рог проливал теплый свет, в глазах — мудрость тысячелетий, копыта цвета янтаря. От него за милю так и шибало волшебством…
Василиск… честно говоря, Северус ожидал увидеть хтоническое чудище, плюющееся ядом во всё живое, окаменяющий и испепеляющий взглядом направо-налево, но нет, его ожидания не оправдались, вместо монстра возник вполне себе приличный зверь — гибкое и длинное тело, покрытое голубыми и зелеными чешуйками, голова украшена костяной алой короной, общие размеры где-то метров десять. И главное, никто не обратился в камень при его появлении. Солнечные глаза василиска смотрели на мир покойно и мирно, без угрозы для жизни.
Тень огромных крыльев упала на луга за окнами. Потемнело в зале вдруг. Ураганный ветер опрокинул небо и прижал к земле деревья. И словно кто-то золотом полил всё вокруг — по стенам пробежались сияющие отблески.
Северус почувствовал, как у него противно задрожали ноги, и понял, что не хочет видеть чертову птичку Герании. Но пришлось подойти к окну вместе со всеми и поприветствовать четвертого Хранителя Хогвартса — птицу-Гром. Гигантская — с дракона — золотая, с орлиным клювом и глазами-изумрудами, шестикрылая, наиближайшая родственница феникса, вызывающая дожди и грозы взмахами крыла, посылающая сон-забвение на магглов своею тенью. Прилетевшая с подругой из Америки стеречь и беречь детей Хогвартса.
Осознав всё это, Северус глубоко вдохнул свежий, пахнущий озоном воздух — вот чего их лишили прежние директора… Значит, не зря проснулся феникс, проснулся и разбудил остальных. В мир потихонечку возвращалась Магия.
Комментарий к ~ 6 ~ Союз четырех Хранителей Северус после ванны...
https://pp.userapi.com/grlZ0_Hj2lly7w2_oL4H_6nQZ5MZqQdSuP3b6g/VcS_7FbgAtQ.jpg
====== ~ 7 ~ Лошадиная тайна ======
Неспешной рысцой потрусили вперед лошади времени. Шотландские пони, ирландские коннемары, крошки-уэльсцы и гиганты-шайры на Великобританских островах. Порысили по миру кони-вестники, неся с собой свежие новости о величии Хогвартса: заржали арабские скакуны в аравийских пустынях, роя точеными копытцами желтый песок, и засияли глаза шейхов, услышавших отдаленный грохот колес поезда Вселенной, загорелись радостью их смуглые лица, когда они посмотрели на своих луноликих дочерей — звездочек Востока. Прекрасно, скоро к ним прилетят сирины с приглашением в Хогвартс. Зарокотали басом могучие андалузы, выгибая крутые шеи, и пустились в пляс прелестные доньи со стройными кабальеро, закружились в быстром зажигательном фламенко, а рядом с ними гарцевали длинногривые красавцы-андалусийцы. А маленькие испанцы начали находить на подушках перышки белого дрозда — посланника волшебной школы.
Застучали копытами нервные марвари, прядая закрученными ушками, славные потомки легендарных катхиявари, вихрем проносясь по горным долинам Гималаев, разнося вести о Хогвартсе владыкам Раджипура. Письмоносцы Хогвартса, вылетая из воздушного портала в индонстанское небо, тут же принимали облик соколов и ястребов, птиц, обыкновенных в Индии…
Это — самое первое, что решили сделать новые директора: призвать на службу авгуров, птиц-оборотней, принимающих облик местных видов, не вызывая подозрения со стороны магглов, которые могли задуматься: а с чего это совы на Лондон налетели или откуда взялись египетские ибисы в Нидерландах?
Никто больше не хотел того орнитологического хаоса, когда по всей Англии разлетелись все виды сов посередь бела дня, устроенного в честь падения Того-кого-нельзя-и-так-далее. Да, совушек, слава всем богам, оставили в покое, призвав истинных гонцов от природы — авгуров-вестников. Зря, что ли, их ирландскими фениксами называют?!
И летят над головами золотистых брамби черные малиновки и озорные остроклювые кеа в австралийских бушах и дождевых лесах Новой Зеландии. Скачут резвые и вольные мустанги по просторам Аризоны и Монтаны в сопровождении белоплечих орланов. Ошеломляют своими плавными аллюрами грациозные пасоллано, летящие в тени крыльев андских кондоров…
Многие страны, местные лошади, птицы-эндемики. В каждой стране своя лошадь-вестница и птица-письмоносец. И за всеми ними наблюдает Великая всемировая мать Эпона, праматерь всех лошадей. Внимательно и строго смотрит она на белоснежных камаргу, сыновей и дочерей Франции, взмахом гривы посылает им ветер и птицу-гонца — цаплю, вечную спутницу водяных лошадок. Также, почуяв на себе материнский взгляд, срываются в галоп бельгийские вороные фризы и соловые хафлинги, дикие кони Швейцарии, сопровождаемые аистами и стрижами.
Эпона — великая богиня, покровительница лошадей в галльской мифологии, имеет другие наименования в других странах: в Уэльсе её зовут Рианнон, Махой в Ирландии. Есть у неё и братья: Усиньш — латвийский бог-покровитель лошадей, Вазила — белорусский покровитель коней, Авсень — брат-близнец Коляды, славянский бог-покровитель жеребят и детей, Ма-ван — бог-покровитель лошадей в китайской мифологии и легендарный, невозможный, насквозь волшебный тюркский Тулпар, летящий по небу, как по лугам, самый любимый и родной из братьев.
Вижу вашу озадаченность, дорогие читатели, — что за лошадиный бестиарий тут начался? Но если вы наберетесь терпения и почитаете дальнейшее, то вы всё поймете. Дело в том, что у каждого ребёнка есть друг детства — лошадь. Абсолютно у каждого малыша есть такой друг, о чем красочно написал один паренёк, не пожелавший забывать детство, но когда пришло время, он, прощаясь с ним, написал вот такое стихотворение:
А по ночам у косого плетня
Черные лошади ждали меня.
Добрые,
Смелые,
Быстрые,
Рослые,
Черные — чтоб не увидели взрослые.
Мальчику было всего пятнадцать, и звали его Слава Крапивин. Уходя из детства, он передал коней своей маленькой соседке, Маришке, сказав торжественно при этом:
— Забирай себе моих лошадей!
И Марина их увидела, а увидев, поверила в чудо — черные кони вышли к ней…
Может, не у всех детей в мире получается увидеть своего коня, но даже если они не видят, их друг всё равно незримо присутствует рядом всё детство, а иногда и всю жизнь. У волшебников-детей — точно. А тот авгур или любой другой письмоносец, принесший самое первое письмо, имеет право остаться с ребенком навсегда. Это тоже было одним из условий древнего волшебного мира, и Хогвартса в том числе. А чтобы вам было понятно, вспомните историю кавалерии. Вы же и без меня прекрасно знаете, что заря человечества прошла верхом на лошади. Сидели хунны на испещренной шрамами и оттого шершавой конской спине, стояли в колесницах первые римляне, управляя четвериками коней, изъездил вдоль и поперек бескрайную Монголию Чингиз-хан… Покорил Европу отважный македонец Александр, не слезая при этом с коня, большеголового Буцефала, обожал своих бесчисленных Маренго коротышка Наполеон. Как видите, что ни эпоха, то лошадь, вошедшая в историю. Даже в наше время поклонники конного спорта обливаются слезами, оплакивая безвременно ушедшего Тотиласа, погибшего от колик…
К одиннадцатому году жизни дети, так или иначе, да научались худо-бедно ездить верхом и, дождавшись своего авгура с письмом, седлали и запрягали коней, чтобы те доставили их в Хогвартс, Шармбатон, Дурмстранг или в Колдовстворец. По Америке тоже простучали конские копыта под знаменами испанских флагов завоевателей-конкистадоров, но к этому времени мир уже знал паровую машину — пароходы-паровозы. Так что к моменту основания Ильверморни лошадь уже не пригодилась, и первые американские волшебники поехали в школу магии на машинах, поездах и речных пароходиках. Не пригодились лошади и директорам Хогвартса, когда на межмировые рельсы поставили маггловский поезд: зачем им какие-то тихоходные клячи, если есть надежная машина? Правда, понадобилось не одно столетие, прежде чем поезд стал волшебным и начал пронизывать собой пути мироздания, пролетая сквозь пространства. И секрет лошади был забыт.
Но сейчас про них, возможно, вспомнят. Вспомнят и позовут, как позвали на службу авгуров, верных ирландских фениксов, повелителей пространств.
Поэтому радостно смеются дети, видя, как в окна влетают пернатые посланники неба, несущие письмо из Хогвартса. Теперь у юных волшебников нет ограничения в виде стен своей школы. Теперь маленький колдун из Уганды сможет познакомиться с загадочной русской девочкой с волосами цвета льна и глазами, голубыми, как небо… Девочкой, написавшей ему письмо, когда им было по семь лет.
«Здравствуй, дорогой Томми.
Меня зовут Надежда, и я очень хочу с тобой познакомиться! Мой папа-летчик привез от тебя подарок — куклу-негритенка, он, наверное, похож на тебя? А я совсем нет, я беленькая, светленькая, солнечная, как говорит мама, у меня льняные волосы и голубые глаза».
Теперь им одиннадцать лет и они знают, что встретятся в Хогвартсе этой осенью. Наконец-то рухнул межмировой барьер, поставленный английскими и американскими колдунами.
И не только к одиннадцатилетним мальчикам и девочкам приходят теперь взрослые маги, а раньше, намного-намного раньше, когда у малышей начинаются первые стихийные выбросы сырой детской магии. Пришел такой и к Гарри.
Гарри Коломбо исполнилось уже три года, когда у него появился гувернер. За прошлые почти два года произошло немало открытий для малыша, о которых он, впрочем, благополучно и навечно забыл, ведь никто из нас не помнит свои первые шаги и слова, позабыл он и как плюх-попался через шаг, по выражению отца, когда Коломбо удрученно обращался к нему, плюхнувшемуся на пятую точку:
— Гарри, дорогой, ну побольше кашки кушай, а… Что ж ты так постоянно плюх-попаешь?
Позабыл он и больные десны, и первые страхи-кошмары, и всё то, что происходило с ним в первые два года жизни, ведь детский мозг постоянно развивается, растет и перекрывает старые воспоминания новыми, сохраниться могут только те, которые останутся в подкорке, ничем не перебитые, поэтому редко-редко, но человек иногда вспоминает то, что было с ним в три, четыре и пять лет, но не раньше. Те, самые первые воспоминания, стираются безвозвратно.
Последние пять месяцев маленький Гарри жил ожиданием, как и мама: ему сказали, что в семье скоро появится ещё один малыш… И это было правдой, живот у мамы стал большим, и в нем кто-то жил — живой и подвижный, он толкался и пихался, когда Гарри прижимался щекой к маминому пузику. И Гарри уже любил это живое существо, безошибочно назвав его Мирабель. Папа и мама удивленно переглянулись, услышав, как мальчик шепчет животу, ласково поглаживая его:
— Я тебя жду, Мирабель. Я скучаю по тебе, приходи скорее…
— Гарри, — мягко позвала мама. — Ты сестренку ждешь?
Гарри задрал личико и радостно улыбнулся.
— Ну да, это она, очень красивая девочка, и зовут её Мирабель Коломбо.
На следующее утро к ним пришел гость. Невысокий и щупленький, смуглый, с красными вплетками-ленточками в пушистых длинных волосах, назвался Денвером Куонебом. Коломбо проводил его в гостиную и озадаченно представил семье. Денвер приятно побеседовал с беременной миссис Коломбо, погладил по головам детей, угостив их стандартными чупа-чупсами, и ясно дал понять отцу семейства, что желал бы поговорить с ним наедине.
Поняв цели визитера, Фрэнк предложил пройти в его кабинет. Прошли, уселись в кресла, причем гость решительно отказался от выпивки. Обменялись вежливыми фразами о погоде и ценах на бирже, после чего Денвер осторожно спросил:
— Сэр, вы что-нибудь знаете о магии?
Коломбо вздохнул, понимая, что его спрашивают не о фокусниках вроде Великого Сантини с его мудреными трючками-дрючками.
— Ну… кузина у меня была, магией увлекалась, — аккуратно подкинул он нейтральную информацию. Денвер утвердительно кивнул.
— Да-да, я слышал о Лили Поттер, знаю о том, что с ней стряслось, и должен вам сообщить, господин Коломбо, что ваш племянник и приемный сын Гарри обладает теми же способностями, что и его мать. Я пришел к вам, чтобы помочь маленькому волшебнику адаптироваться к современному миру и приобщиться к нему магически. Другими словами, я его куратор.
Фрэнк вдруг фыркнул и прищурил левый глаз.
— Надеюсь, это означает, что нам с женой не придется больше беспокоиться о том, где достать няню?
Индеец тихо засмеялся.
— Я понял вас, сэр. Мы сработаемся?
— Конечно! — развеселился Коломбо. — А в чем заключается ваша работа?
— Ну, в мою задачу будет входить купирование детских выбросов магии, перехватывать их и поглощать, чтобы ребёнок не испугался от случайно подожженной занавески или каши. Малышу будет гораздо спокойнее, если он познакомится с магией не излишне эмоционально, не станет её опасаться и пугать окружающих своими нежданчиками… Потом я начну потихоньку обучать мальчика управляться со своей силой, направлять свою магию куда-либо, чтобы не причинить вреда ни себе, ни окружающим.
— Интересный расклад… — задумался Коломбо. — Насколько я понял из того письма от Дамблдора, к Петунье он никого не собирался отправлять, а сама Петти рассказывала, что к маленькой Лили никакие кураторы не приходили.
— Да в Англии вообще во все времена все со всеми топорно обходились, — скривился Денвер. — Что маги с людьми, что люди с колдунами… как говорится: человек человеку — волк. Вечно грызутся между собой. А так Англия вообще маразматична по отношению к детям. Вот я однажды читал книгу Леона Гарфильда, так в ней с первой главы тако-о-ое продемонстрировано… — и Денвер раздумчиво процитировал по памяти: — «Звали его Смит. Ему исполнилось двенадцать, что само по себе уже было чудом. За эти годы он так и не умер от оспы и лихорадки, не заболел туберкулезом и избежал петли палача. Наверное, это всё потому, что он был гораздо расторопнее подстерегавших его напастей», — помолчав, индеец дополнил своими словами. — Вот видите? С первых же строк прямо намекается, что детей в девятнадцатом столетии в Англии вешали наравне со взрослыми ворами, из чего следует, что жизнь в то время, в том числе и детская, ничего не стоила. Конечно, художественная литература не является таким уж доказательством и последней истиной в инстанции, но современное отношение к детям из трущоб, которые сейчас работают на фабриках, говорит само за себя. И я уже молчу о беспризорниках с бродягами.
Коломбо, задумчиво кивая, вдруг принялся пристально рассматривать визитера тем своим фирменным взглядом, заставляющим самых закоренелых преступников без писка сдаваться и садиться в машину конвоира. Денвер ожидаемо занервничал, вцепился в подлокотники кресла и подобрался весь незнамо к чему, с тревогой косясь на лейтенанта.
— А зачем вы пришли, сэр? — вкрадчиво осведомился бдительный полицейский. Денвер осторожно выдохнул и попытался расслабиться, что не очень-то получалось под строгим вниманием Ока Закона. Едва слышно выдавил:
— М-м-м МАКУСА… то есть Магический Конгресс Управления по Северной Америке, э-э-э… в общем, засекли небольшой всплеск детского прорицания…
— Ну надо же! — восхитился Коломбо, всплескивая в ладони. — И вправду Гарри «увидел» сестренку! Получается, мы с женой ждем девочку?
Денвер неловко кивнул. А лейтенант вдруг удрученно покачал головой.
— Вы меня извините, сэр, но наши финансы не позволяют нам завести постоянную няню и гувернера. А так мы бы с радостью приняли вашу помощь.
В ответ индеец застенчиво нарисовал в воздухе цифру «один» и знак доллара. Фрэнк снова подозрительно прищурился и так же недоверчиво спросил:
— А вы что, согласны на плату в один доллар в день? Что-то сомнительно, мистер…
— Да честно говоря, я согласен даже на пенс в неделю, но бесплатно же мне не разрешат работать? — очень серьезно заметил индеец.
— Верно, — согласился Коломбо. — Бесплатно работают только рабы. А вы, я надеюсь, не из этих?
— Вроде нет, — пожал плечами тот. — Но за человека меня тоже не считают.
— А вот это неправильно! — построжел Коломбо. — Я вас считаю человеком, и весьма достойным. Что ж, я согласен принять вас на работу! — с этими словами он поднялся с кресла и протянул ладонь для рукопожатия: — Добро пожаловать, мистер Куонеб!