Керк нервно взъерошил волосы.
– Да, я понимаю, как тебе сложно, ты хорошая девочка… Я хочу, чтоб это звучало не обидно, послушай, это действительно так и есть. Да, они преступники… но не мне лично так говорить, я сжёг несколько человек живьём, за это ни в одном штате медаль не дают, насколько знаю. Ну, почему тебе легко принять одного преступника и нелегко - других?
– Ну, может быть, потому, что тебя я - знаю?
– Месяц. Целый месяц!
– Вот именно, целый месяц. Месяц, в который мы прошли через ад вместе… Так что, вы оба уже решили? Вы решили, что останетесь?
– Мина, успокойся, никто ничего ещё не решил! Три дня, ты слышала, три дня. И мы думаем… Если что-то можно придумать, то мы придумаем.
Три дня, да… И отсчёт уже пошёл, думала Мина, возвращаясь в свою комнату. Это как раз время, когда мозг должен работать в полную силу. А вот он не хочет. Ему не под силу даже переварить то, что Магды больше нет. Магды нет. И никогда уже не будет.
Открыв дверь, она едва не сшибла со стула Джимми, монтирующего под потолком распределительную коробку. Стоящий чуть дальше Магнето лениво шевелил пальцами, Мина проследила за его взглядом и увидела на потолке, бликующие отблесками фонаря, две лампы, такие же, как в коридоре. В их основания деловито ввинчивались шурупы, пригвождая лампы к потолку.
– О, вот и ты. Будь добра, подай мне крышку. Да, вон ту. Тебе на какую высоту выключатель? Где розетку делать?
– Как-то не знаю, зачем мне розетка. У меня нет ни телефона, ни ноутбука, ни даже фена.
– Дело наживное. По-моему, проще сразу сделать, чем потом вспоминать, какой рубильник повернуть… Вот так нормально? …Ну, готово. Отойдите, на всякий случай, а то мастер я непредсказуемый…
Мина, отпрыгнув, налетела на Магнето, в комнату хлынул неожиданно яркий свет. Когда она решилась открыть глаза, то первым делом увидела новую деталь обстановки - одёжный шкаф. Железный, больше похожий на сейф. В полумраке он полностью сливался с тёмным углом. Она прошла и погасила не требующийся теперь фонарь.
– Ну, я побежал, - Джимми отсалютовал отвёрткой, - если что-то понадобится - я, скорее всего, в ангаре. Или в самом низу, в техническом. Или и там и там, так тоже бывает.
– Что я буду делать? - спросила Мина, когда дверь за ним закрылась.
– В смысле?
– Я ведь не могу просто сидеть здесь или слоняться туда-сюда. К сожалению, у Саймона совершенно не было возможности выяснить, что забирать стоило Куго, раз уж у вас тут есть какой-никакой медик, это было б куда более выгодным вложением…
– Ты уверена, что не рано делать такие выводы?
Кажется, это называется дихотомией? Когда понимаешь, что нужно повернуться, потому что вообще неприлично разговаривать, стоя к человеку спиной, тем более когда это был его дезодорант… И повернуться невозможно, в том числе поэтому. Немного радует, что монтажом всякой электрики занимается Джимми, а не Алекс…
– Я могу быть не уверена насчёт себя, но я уверена насчёт вас. На филантропа вы не похожи. Вам нужна сила, вы заинтересованы в силе, как можно большей… Поэтому нахождение здесь Керка и Санни ещё как-то оправданно, моё - нет. Я ничем не могу быть вам полезна.
– А ты хотела бы быть полезной? Значит, мне просто показалось, что ты настроилась как-то перетерпеть эти три дня?
Мина кивнула на шкаф.
– Можно, конечно, думать, что, допустим, завтра или послезавтра мои способности как-то обнаружат себя и всех удивят… Знаете ли, они не проснулись, когда два отморозка угрожали с нами расправиться, и потом, когда другие отморозки хотели обратить нас в рабство, и потом, когда военные окружали нашу нору. Они могут проснуться через год, или два… всяко бывает. И могут оказаться совершенно… безобидными. Я стала разочарованием для своих родителей, почему бы не стать и для вас. Хотя, понятно, упустить мутанта, способности которого стоят многого - это куда большее разочарование… Но это точно не про меня. Я не хочу быть предметом благотворительности и не хочу, чтоб вам приходилось выступать в такой не свойственной вам роли…
Кажется, он подошёл ближе. Во всяком случае, его голос звучал так, что, казалось, касался её вполне физически.
– Ты так заранее уверена, что твоей способности не найдётся здесь места? Ведь ты даже не знаешь, какова она, и ошибаться можешь в любую сторону.
– В роли, образно выражаясь, пехоты? Да, всё правильно, кем-то приходится жертвовать, и лучше кем-то не важным.
– Если ты думаешь, что я собираюсь тебе доказывать, что пропаганда рисует меня в слишком зловещих тонах, то ты ошибаешься. Просто советую больше думать не о том, что нужно мне, а о том, что нужно тебе.
В умении хорошо ставить вопросы тебе не откажешь, уныло подумала Мина.
– Я даже не буду говорить о том, что для того, чтоб качественно проникнуться вашими целями и сделать их своими, маловато трёх дней. Может быть, должно быть достаточно, мне сложно судить. Суть в том, что у меня нет иллюзий, ни касаемо вас, ни касаемо себя.
Его рука легла ей на плечо - странно горячая рука, хотя с чего бы ей быть холодной? Оттого, что ли, что тут всё вообще холодное, кроме этих аккуратно заправленных клетчатых одеял?
– И какими ты видишь мои цели, Мина? Раз уж ты так уверена, что они не совпадают с твоими.
– Последний месяц моей целью - всех нас - было выжить. Это хорошо для момента, но никуда не годится для продолжительного времени. Не то чтоб я совсем не рада была, что жива, но эта радость как-то не захватывает меня с головой.
– Мне жаль, что так получилось с твоими друзьями. И я понимаю, что тебе нужно время оплакать их. Но тебе придётся подумать и о том, чтоб их смерть не осталась напрасной. Хочется думать, они ценили свою жизнь достаточно, чтоб отдавать её не только за то, чтоб ты выжила, но и за то, чтоб ты нашла в этом смысл.
Он ушёл, а Мина долго сидела, обхватив себя руками за плечи, кусая губу. Любимая спекуляция живых - рассуждать, чего хотели бы те, кто за себя уже не ответит… Дихотомия или не дихотомия, но это самое невыносимое состояние на свете. И остаться нельзя, и уйти нельзя, и любое решение - это катастрофа… И Магды больше нет. Магды нет. Магда придумала бы что-то, нашла выход, которого не видит она. Её голова всегда находила решения… как же эта голова могла слететь с плеч?
Хорошо, что она немного успокоилась к тому моменту, как в комнату с плотно набитой спортивной сумкой ввалилась Мистик.
– Оу, у тебя наконец есть нормальный свет, отлично. …О господи! Ну да, Эрик в своём репертуаре.
– Что?
Мистик кивнула на шкаф.
– Мог хоть Джимми поручить его покрасить. Хотя да, для этого его пришлось бы собирать где-то в другом месте, не здесь же краской всё прованивать… А теперь вытаскивать будет хлопотно, он в дверь-то не факт, что пройдёт.
– Нет-нет, по-моему, всё отлично и так…
– Прекрасно иметь дело со стоиками, можно вообще не напрягаться. Ну, выбирай, в чём пойдёшь ужинать. Можешь особо не торопиться, что-то мы тебе да оставим.
– Э, это не моё. То есть… я это не заказывала. Это же платье?!
– Ну, оно мне показалось интересным и я его купила. Потому что на мой взгляд, оно тебе пойдёт, и потому, что я могу. Если не нравится, просто не носи его.
Мина запнулась, подбирая слова.
– Мистик, прости меня, пожалуйста, за тот разговор. Я имею в виду, ты могла подумать, что я не ценю то, что для меня делается, что меня это тяготит… Наверняка, это очень неприятно ощущать. Я не хочу быть неблагодарной…
– Благодарность может иметь разные формы. И вообще, мы в жизни постоянно кому-то чем-то обязаны, без этого как-то никак. Почему б не сосредоточиться на том, чтоб оплачивать те долги, которые действительно хочется оплатить?
Только вот долги перед мёртвыми взимают почему-то живые. Чего могла желать Магда - чего желать глобально, помимо того, чтоб и сегодня, и завтра удрать от всех возможных смертей? О чём она думала, когда курила, глядя в затянутый вечерней синевой оконный проём пожарища, когда искала на карте безопасные дороги? Она брала на себя львиную долю тяжести их существования, это благодаря ей они каждое утро чуть меньше удивлялись, что они всё ещё не пойманы и всё ещё живы, и чуть менее тоскливо и страшно было засыпать в зале ожидания пригородного вокзала. Она всегда находила выход. Слишком скоро, слишком несправедливо приходится учиться жить без неё. Первые сутки шли к концу, и даже проблеска решения не было.
========== Часть 6 ==========
– О, ты что-то жаришь? Пахнет вкусно!
– Доброе утро, Джаггернаут. Всего лишь стейк. Тебе пожарить тоже?
– Конечно!
– Как тремя словами купить расположение Джаггернаута и подписаться готовить на двоих, - хохотнул Джимми.
– Ну-ну, никто ещё не сказал, что получится съедобно. Мама не очень доверяла мне готовку, слишком любила делать это сама.
– Прекрасно, когда кто-то любит готовить. Я лично ненавижу. Мистик тоже. Хотя умеет. А Саймон не умеет, но любит, это по-настоящему страшно.
– Да, если уж зашёл разговор, я ещё вчера хотела спросить о распределении обязанностей на кухне…
– Его нет. Готовит тот, кто хочет есть. И когда хочет. Если хочет, готовит не только на себя. Посуду моет тот, кому нужна чистая тарелка. Или просто тот, кого раздражает гора в раковине. Правила простые, как видишь, даже я запомнил.
– Понятно, - Мина поставила перед Джаггернаутом тарелку.
– Эй, это ведь твой?
– Между ними нет особой разницы, сейчас пожарю второй себе. В конце концов, я его не подожгла, радуйся этому факту, повезёт ли мне так ещё раз - вопрос.
– Ладно, - Джимми поднялся и выплеснул остатки чая в раковину, - хорошо с вами, ребята, но поползу я вниз, работа сама себя не сделает.
– А что там внизу?
– Генератор, система водоочистки, лифтовое всё хозяйство. Вот в этом последнем и надо поковыряться, что-то скрежет между вторым и третьим мне не нравится.
Мина задумчиво повертела в руках баночку специй.
– Так что, ты один обслуживаешь всё это?
– Нет, конечно, про меня вообще нельзя говорить «один», если ты не поняла. Кроме того, в своём медицинском ковыряется Провидец, я там ничего не соображаю и не стремлюсь, где-нибудь в наружных работах мне чаще всего помогает Саймон, ему-то страховка не нужна… Ну и всякая сварка понятно, на ком.
– Ну да… А на сколько копий всего ты можешь разделяться? Ну максимум?
– Да даже не знаю, ну, как-то раз сделал сотню, но честно говоря, это тяжеловато, без особой нужды не повторю. В пределах двадцати - вот так вполне комфортно…
– Ничего себе. И при этом ты… видишь всеми этими глазами и действуешь всеми этими телами? Знаю, вопрос, наверное, звучит глупо, и тебе такие вопросы изрядно надоели…
– Да не, меня давно никто о подобном не спрашивал. Ну да, это всё я. Несколько штук меня. Даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы было понятно…
– Это что-то вроде… квантовой теории, что ли? Ну, есть теория в физике, о существовании одного и того же предмета в двух экземплярах в один и тот же момент времени в разных точках пространства, правда, это всё же касалось элементарных частиц, насколько помню… В школе мы этого не проходили ещё, я в какой-то энциклопедии читала.
– Может быть, тут ты вообще не такого человека спросила. Я как тот самый шмель, который понятия не имеет, почему летает. Ну, могу сказать, что в единственном экземпляре мне быть всё же легче, особенно если нужно делать что-то сложное. Чем меня больше, тем сложнее что-то делать каждому, мозг-то, обрабатывающий это всё, один. Ну то есть, мозг как бы в каждой черепной коробке свой, но… в общем, ты поняла, да. Это как и у Саймона - он может создать вот такой щит, и тогда его фиг чем пробьёшь, или вот такой, но тогда он вообще ни от чего не защитит, разве что от дождя прикроешься.
– Как же тебя умудрились поймать, не представляю.
– Ну, если б мне всегда везло, это было б даже неинтересно. Конечно, если упустить хотя бы один из моих дублей - то считай, что я сбежал, я соберусь обратно, где захочу. Зато вот если в один из дублей попали транквилизатором - то всё, увы. Соберусь я именно в спящего. Несправедливо, но что поделаешь. Ладно, ребятки, заболтался я что-то. Приятного аппетита, Мина.
– Ага, давай, - махнул клешнёй Джаггернаут, - я ещё тут посижу. Мне всё равно делать нечего. Я хорошо умею ломать стены и кости, а всё остальное умею плохо.
Мина со своей тарелкой присела напротив силача.
– Думаю, ты на себя наговариваешь. На самом деле ты хороший парень, просто стесняешься таким быть.
В кухню вошли Санни и Саймон, о чём-то оживлённо переговариваясь. Следом за ними - Керк, на сей раз в соразмерной рубашке, в которой с непривычки ёжился.
– Ого, оказывается, мы не самые ранние пташки.
– Здорово выглядишь, Мина. Слушай, ты не можешь пересесть на ту сторону? Мне надо основательно пошариться в столе, я планирую сварить суп…
Санни внешне такая спокойная. Керк сказал тогда, всё дело в том, что сквозь толстые каменные стены не услышишь, как кто-то плачет. Но ведь они уже столько и плакали, и выходили из себя друг перед другом… В экстремальной ситуации всякие там границы и барьеры падают. Что там, они в туалет друг при друге ходили, и это было уже нормально. Всё было нормальным, лишь бы ещё один день прожить не найденными, не схваченными… Правда ли, что когда эта экстремальная ситуация остаётся позади, границы сами стремятся восстановиться, и вовсе не обязательно люди боятся расстаться с теми, с кем они её пережили, а иногда даже хотят этого? Чтобы ничто не напоминало, чтобы страшное показалось сном…
Или дело в том, что Санни действительно здесь хорошо и спокойно? Это вполне соответствует её характеру, её стремлению к… обороне. Или - не для себя, для Керка. Она хотела бы, чтобы Керк остался здесь, лучше здесь, чем навстречу тысяче новых опасностей. Но она не уверена, что сможет уговорить его. Ведь у него-то характер другой. Огненный. И его отчаянье долго ещё не утихнет…
– Во-от, отлично, годится! - Санни выпрямилась с огромной кастрюлищей, - Мина, не будешь так добра передать мне курицу? Я вчера в морозилке, определённо, видела два окорочка…
– Заодно достань мне кефир, - попросил Саймон, - персиковый.
– Кстати, Саймон, я что-то не обратила внимания… У тебя что, прозвища никакого нету?
– Не, я так и не смог придумать ничего путёвого.
– Значит, прозвище иметь не обязательно? А то я тут ломала голову… Ну, остановилась на Медузе. Думаю, самый нормальный вариант.
– Я слышал, у медуз мозгов нет. Нет, неподходящее прозвище.
– Ну, есть у меня мозги или нет, это жизнь покажет. А я имею в виду, что у медуз стрекала, которыми они парализуют жертву. Примерно как у меня. О господи, да что ж она заледеневшая такая…
– Давай сюда, - Джаггернаут без видимых усилий разломал куриную тушку на несколько кусков, - проблема, тоже мне…
– А как ты обнаружила это? Какого-нибудь обидчика тово… стреканула?
– Нет, совсем нет. У меня обидчиков до недавнего времени как-то и не было. Это когда у меня умирал отец. У него была онкология, обезболивающие не всегда помогали, а давать больше врачи запрещали. Можно было, конечно, отправить его в клинику, под их уход, но мама не хотела, чтоб он умер вдали от нас. Они даже ругались из-за этого… О, вот оно.
– Давай помогу тебе с картошкой?
– Да уж не откажусь. Чистить её нудновато. В общем, я думаю, Медуза - это неплохой вариант. Есть ещё всякие скатты, угри, но это, по-моему, будет по-дурацки…
– А ты, Керк, что-нибудь придумывал?
– Вулкан.
– Думаешь, подойдёт? Вулканы - они ж извергаются иногда раз в сто лет…
– Может, это не в честь того вулкана, который гора. Был такой бог огня у римлян, кажется…
Девочки синхронно обернулись. Как-то Джаггернаут не ассоциировался у них с познаниями в мифологии…
– Как удачно, что вы все здесь, - в кухню вошёл Магнето, за его спиной маячила Мистик, - давно ли вы последний раз слышали слово божие?
– Чего? - Джаггернаут выронил печенье.
Чёрный экран на противоположной стене, на который Мина до этого не обращала внимания, ожил.
– Ой, это что, телевизор?
– Не совсем. Я сюда переправил одну запись… За новостями следим, знаете ли. В общем, кто не знает, знакомьтесь и наслаждайтесь, преподобный Мюсанте.
Улыбающаяся во весь экран физиономия, какие обыкновенно называют крысиными, казалась смутно знакомой.