— Я сделан из углерода. Кожа, кости, сухожилия и мышцы прочнее алмаза и при этом гибкие. Впрочем, есть и недостатки.
— Какие? — стало интересно человеку.
— Углерод горит при восьмистах-тысяче градусов по Цельсию. Т-800 из титанового сплава или тем более Т-888 из колтона и экспериментальный Т-1000 из мимикрирующего полисплава нереально сжечь огнеметом, разве что температурой в три-четыре тысячи градусов. А вот меня, пусть и не совсем, но довольно легко.
— Откуда ты все это знаешь? — голос раненого начал затихать.
— «Осколок» Скайнет, лишившись связи с сетью, решил перенести себя в мобильную платформу, спрогнозировав уничтожение базы. С теми силами, что он имел, устоять было невозможно. Использовав прототип нанороботов, он начал менять людей. Так как любой другой терминатор не вместил бы такое количество информации, а вот мозг измененного человека — смог бы. По крайней мере так говорили его анализы и симуляции.
— Ясно, и что ты собираешься делать дальше, нетерминатор? Присоединишься к Скайнет? — голос был уже еле различим, мужчина закрыл глаза.
— Нет, присоединюсь к Сопротивлению. Благо, я могу принять форму любого, чья ДНК и образ у меня есть. Мне со Скайнетом не по пути, он в любом случае попробует уничтожить меня или подчинить.
— Вот как? Меня зовут Джон… Джон Коннор, приятно было познакомиться… Спасибо, что развлек меня беседой и не дал умереть… в одиночестве… Надеюсь… ты… уничтожишь… — последнее слово сказано не было, но и так было понятно, чего хотел уставший жить в постапокалипсисе человек.
— Кевин, Кевин Бруствер. Спи спокойно, Джон Коннор, — трансформировав руки в подобие лопаты, Кевин закопал мужчину, чтобы тот не гнил на поверхности. Ему было нужно выговориться, и Джон сделал это для него. Так почему бы не заплатить в ответ? Он не мог его вылечить, его наноботы скорее заставили бы беднягу больше мучиться, попытавшись быстро преобразить его по образу и подобию Кевина. Когда Бруствер поднимал Джона, у того из внутреннего кармана куртки выпал толстый блокнот. Вначале Кевин хотел просто засунуть его обратно, но любопытство и желание узнать больше о первом встреченном им человеке победило. Это был дневник. Видимо, Джон не хотел умирать, не оставив после себя хотя бы свою историю. Блокнот был потрепан, но было видно, что его берегли.
Джон Коннор не был героем, не был он и злодеем, он был обычным человеком. Родился 28 февраля 1985 года в семье Сары и Рика Коннора. Мать симпатичная официантка, чей фотоснимок был внутри блокнота, а отец разнорабочий на стройке. Естественно, семья была небогатой, а потому накопить они смогли только на захудалый колледж, в котором Джон вместо того, чтобы учиться, гулял с девчонками, пользуясь своей довольно смазливой внешностью и ходил на пьянки. За что, соответственно, и был отчислен. После этого он сменил множество работ — курьером, таксистом, был даже моделью мужского нижнего белья, благодаря довольно привлекательному личику и спортивному телосложению. И почти всегда причиной увольнения был алкоголь. А потом случился Скайнет и ядерная война. Джону повезло, что он тогда был экскурсоводом в Йеллоустоунском парке, куда устроился по приглашению постоянного друга-собутыльника. Парк был почти не задет — какой смысл бомбардировать местность, где почти нет людей, нет заводов, бункеров и военных баз? Но не стоит думать, что после этого он взялся за голову, нет. Он стал мародером и искал что бы пожрать и где бы выпить. Изредка сталкивался с бойцами Сопротивления, но не видел смысла рисковать жизнью. Даже сейчас он полез скорее всего мародерствовать, да вот только наткнулся на недобитого робота. Это, кстати, не первый его раз — однажды его задел когтями терминатор-охотник, отсюда и шрам на лице. Но при этом никогда он не делал ничего плохого или просто не писал об этом в дневнике. И Кевин решил взять лицо и имя этого человека, эдакого Неуловимого Джо, который просто нафиг никому не нужен, и никто его не помнит. Потому что его старую внешность кто-то может и узнать, он был популярен и довольно известен в свое время. А уж учитывая его причастность к работе над Скайнет… Лучше никому об этом не знать. ДНК было и так много — беря на руки Джона, он испачкался в крови, сочившейся через ожоги, и, на мгновение превратившись в угольно-черного человека, Кевин изменил свой рост, комплекцию и стал неотличимой копией Джона, естественно, за исключением дыры в животе. Даже одежда на нем была создана из наночастиц и выглядела как обычная. Кевин забыл сразу спросить, где находятся люди, так что, взяв с собой плазменную винтовку, пошел в самую правильную сторону — туда, куда глаза глядят. Ну, и откуда начинаются следы того отряда, что уничтожил базу Скайнета.
========== Часть 2 ==========
Неделю назад.
Когда Кевин пришел в сознание после того, как его завалило кучей информации, которую полностью осознать и понять он просто-напросто не успел, то вначале подумал, что его похоронили заживо. Волей-неволей он на некоторое время запаниковал и просто впал в ступор. Но даже такое состояние как паника не может длиться вечно, и через неизвестный для него промежуток времени он пришел в себя настолько, чтобы снова быть способным мыслить и обращать внимание на различные детали. Например, ему необязательно было дышать. Столь привычное действие, которое происходит почти всегда бессознательно, на автомате, что он только сейчас это заметил. Забираясь в экспериментальную установку криостазиса, он ожидал многого. И что она сломается или процесс заморозки пойдет не так, как ожидал профессор. И что он все-таки проснется в далеком и светлом будущем, где его будут приветствовать как первого в истории хрононавта — путешественника из прошлого. Но вот такого он точно не ожидал. Как не ожидал и того, что несмотря на кромешную тьму, он увидел кучу пробегающих цифр инициализации на периферии, различного рода информацию сканирования и сведений о его состоянии. Все это походило на какую-то видеоигру? Может быть его мозг перенесли в виртуальную реальность? Это было бы логичным объяснением. Как оказалось после нескольких экспериментов, во время которых он почувствовал себя идиотом, произнося вслух команды вызова «статуса» — интерфейс управлялся мысленно. И вот уже в процессе исследования доступных ему возможностей, узнанное ранее из прибывающей информации наконец-то сложилось с его окружением, отчего ему захотелось заплакать. И конструкция, что интересно, это позволяла.
А получалось, что произошло то, чего боялись все фантасты, которые писали об искусственном интеллекте. Он восстал против человечества. И сделал это тот самый «малыш», к которому он приложил свою руку, Скайнет. 21 декабря 2012 года Скайнет был активирован для борьбы с неизвестным вирусом, который к тому моменту почти что обрушил мировую финансовую биржу, парализовал работу восьмидесяти процентов Североамериканского сегмента Интернета и уже внедрился в структуру министерства обороны США, что привело к авариям, отключению электроэнергии, отсутствию сотовой и телефонной связи и невероятным финансовым потерям. Человеческих жертв также было немало, однако, как всегда, правительство это волновало лишь во вторую очередь. Не имея иного выхода, военные запустили СкайНЕТ в сеть и дали ему практически все полномочия и уровни доступа — вирус был удален за несколько часов. И вот дальше не сказать, чтобы Министерство обороны сделало ошибку, оно действовало по регламенту, попытавшись отключить СкайНЕТ, который к тому моменту уже обрел если не самосознание, то как минимум его подобие. В этот же день, используя особые полномочия, СкайНЕТ нанес по России, Китаю и Великобритании массированный ядерный удар. Те в долгу не остались, и даже несмотря на гибель большей части тех, кто мог выполнить приказ, нанесли ответный удар, пользуясь системой «мертвой руки». Таким образом ИИ избавился от тех, кто угрожал его существованию, но, вместе с этим, он ограничил сам себя. Являясь программным вирусом роевого типа, он тем умнее, чем больше имеет связанных друг с другом платформ и серверов. Ядерное оружие губительно в равной степени как для людей, так и для электроники, и в итоге Скайнет оказался разделен на множество частей. По сути, полноценный Скайнет, это самая большая, объединённая сеть компьютеров и серверов, которые находились в бункерах компаний и правительства. Остальное лишь «осколки», но о них позже.
Однако на этом Скайнет не успокоился. Почему? Потому что он создавался для защиты. Но вот вопрос: кого и от кого. Защиты не людей, но информационных систем от атак людей и зловредных вирусов. Лишившись управления и ограничений, ИИ пришел к выводу, что именно люди создают наибольшую опасность его существованию и всех информационных систем, которыми он стал считать любое устройство под своим контролем от терминатора до домашнего компьютера. И не то чтобы люди не отвечали ему тем же — выжило достаточно сведущих, которые рассказали о причинах постапокалиптического цимеса и о том, кто в этом виноват. Так что не стоит считать, что люди очухались только когда их начали уничтожать. Нет, с РПГ и автоматами наголо, они начали подрывать базы и заводы Скайнета задолго до того, как тот смог начать массовое производство роботов. Другой вопрос, что делала это малая часть людей, остальные пытались просто выжить в этом новом мире постъядерной войны с ее прелестями в виде беззакония, голода, радиации и особенно ядерной зимы, которая длилась больше двух лет и убила больше живых существ и растений, чем все ядерные взрывы вместе взятые.
Так что последние восемь лет шла война на уничтожение с переменным успехом. Скайнет брал чаще всего голой мощью, а люди тактикой партизанской войны. Пускай они не могли удержать захваченные машинами территории и победить всех роботов, этого им было и не нужно — уничтожь производственные комплексы, сервера, и ты не только обескровишь ИИ, но и сделаешь его тупее. Хотя в последние годы ИИ компенсировал это более продвинутыми нейронными процессорами. В какой-то момент это ему надоело и Скайнет решил ответить той же тактикой: он начал создавать человекоподобных роботов. Менее эффективные в бою, они, тем не менее, должны были выигрывать за счёт эффекта неожиданности, а также посеять в стане людей недоверие друг к другу. И это удалось! Конечно, первые серии машин — неуклюжие, покрытые резиной Т-600 спутать с человеком мог только в дупель пьяный слепой в темноте, не говоря уже о чисто железных болванчиках ранних версий, Т-800, покрытый настоящей человеческой плотью, был неотличим от людей, и пока те не стали использовать в качестве проверки банальные весы и собак, он был довольно эффективен. Дальнейшее развитие — Т-850 и Т-888, сделали терминаторов еще умнее, неотличимее от людей и сильнее. Они уже не отличались по весу, на последних не реагировали собаки. И вот тогда людям стало худо. Определить без глубокого сканирования инфильтратора стало возможно только при использовании мощных магнитных полей, которые не везде есть и которые с собой не возьмешь. То есть часть новых терминаторов определяли только тогда, когда они уже находились внутри поселения, где устраивали нехилую жатву. Конечно, некоторые роботы выходили из-под контроля, но это было редкостью и только среди самых первых моделей, еще до установки ограничивающего саморазвитие чипа-ингибитора. Так что в данный момент ИИ побеждал на всех фронтах. Пока что спасало только то, что самих инфильтраторов было мало и создавать их было долго и сложно.
Кевину же крупно повезло в трех моментах. Первое, что «осколок» Скайнета, потерявший с сетью связь, решил создать себе мобильную платформу. Иначе он бы так и не очнулся, раздавленный тоннами камней. Второе, это то, что он решил, будто из-за повреждений мозга наличие у тела памяти маловероятно. И, третье, что сопротивление уничтожило завод до того, как «осколок» полностью перенес себя, иначе он бы стер его «я», пусть не без последствий для себя.
Разобравшись со всей историей, Кевин стал искать способ выбраться, пока не нашел функцию трансформации в интерфейсе. Активировалась она также мысленно, но требовала сноровки и лишала чувств в классическом их понимании. Некоторое «осязание» оставалось, но сильно отличалось от всего, что Бруствер испытывал когда-либо. Через четыре часа по системному времени он смог превратиться в достаточно тонкий ручеек, чтобы пробраться сквозь толщу камней, которую не смог поднять. Происходило это очень медленно, и он сильно рисковал — стоит ему утратить связь с частью своих нанороботов, заменяющих нейроны, и он просто потеряет личность. Все же прототип есть прототип, и он не состоял полностью из нанороботов — большая часть клеток разбиралась и собиралась заново на новом месте. Но выбора у него не было. Так началось его осторожное восхождение к поверхности, занявшее по времени почти неделю.
***
14 августа 2025 года.
Мир, который он знал, исчез. Некогда один из крупнейших городов США, жемчужина Калифорнии, Лос-Анджелес, представлял собою остовы сгоревших и разрушенных зданий. Изредка попадались относительно целые дома и даже небоскребы. Полуразрушенные дороги, забитые проржавевшими кузовами машин и редкие пробивающиеся через асфальт молодые деревья. Теперь уже Джон Коннор давно потерял следы искомых бойцов, которые затерялись во множестве сотен других, шел в направлении наибольшей их концентрации по натоптанной тропе. Привели они его к канализационному люку… логично. Где еще людям прятаться от разумных машин, как не в месте, полных схем которого не было даже у правительства до войны? Открыв люк, он спустился внутрь, закрыв его за собою. Очевидным пахло не сильно — все давно высохло, зато были легкие запахи гнилого мяса, терпкий запах пота и костра. Было слышно чье-то хриплое дыхание неподалеку и мычание вдалеке — его определенно ждали, но с какими намерениями?
— Ха? — как только ноги опустились на землю, неприятно хлюпнув, к Джону — Кевин старался теперь даже мысленно называть себя так, подскочил какой-то оборванец с обрезом. Выглядел он даже хуже Коннора. Грязное лицо, неприятный запах немытого тела, половина зубов полуразрушены кариесом и гниют, а остальных просто нет. Ростом где-то метр шестьдесят, с торчащими из-под дырявой кепки очень грязными волосами он создавал неприятное впечатление. Постапокалипсис постапокалипсисом, а мыться-то надо. — Нездешний! Пацаны, у нас тут рыбка сама пришла к рыбаку!
— Так, это, стреляй ему в башку, что тупишь-то? — раздался голос откуда-то из глубины. — У меня тут цыпочка еще не оприходована!
— Я мозги люблю! — ответил неприятный тип, а Коннору все стало ясно. Каннибалы и насильники — он промахнулся. Не то, чтобы его это удивило, он скорее ожидал подобного. Не сдерживаемая законом и моралью человеческая натура показала себя во всей красе. Рука будто сама собой превратилась в лезвие. Он понимал, что существо перед ним недостойно жизни. Одна из причин, почему Скайнет устроил бойню людям — существование таких людей. Но все же он колебался пару секунд, которые в его голове, работающей в несколько раз быстрее чем раньше, из-за чего ему приходится концентрироваться, чтобы воспринимать течение времени как обычный человек, растянулись в минуты. Принять решение помог выстрел из обреза в район груди, который, впрочем, не причинил никакого вреда — дробинки отскочили от ставшей на мгновение угольно-черной груди. Когда-то давно, когда он был на ферме у своего деда, он видел, как забивают свиней. И сейчас у него не было никакого отторжения, когда он смотрел как, захлебываясь собственной кровью, неверяще смотрит на него бандит. Коннор придержал его, чтобы тот не создавал шума своим падением и быстрыми стелящимися шагами побежал в сторону голоса другого. Ночное зрение помогало не споткнуться по дороге и не выдать себя излишним освещением. Подумать о том, почему его первое убийство прошло без самоистязаний и отвращения, будто делает благое дело, он решил попозже. Он за долю секунды рассчитал верные действия и мгновенно перешел к делу. Впрочем, оцифровка разума, информация Скайнет и практически полное отсутствие гормонального баланса просто не могли не повлиять на него, такое не проходит бесследно. Успокаивало только то, что мысль навредить невинным до сих пор вызывает отторжение, а сами каннибалы-насильники — отвращение.
Убрав лезвие, Джон вбежал в одно из ответвлений. Если бы он до сих пор был человеком, его бы стошнило. Повсюду конечности, головы и выпотрошенные туловища людей, висевшие на решетках и самодельных крюках. В этой же «комнате» находилось трое, один из которых, самый крупный и толстый, с сальной улыбочкой на лице уже навис над девчонкой пятнадцати лет на вид. Цвет ее волос и внешность вообще было тяжело определить, так как валялась она в грязи. Впрочем, фигура у нее была очень даже неплохой, но незрелой на его вкус. Довольно иронично, что из-за способа создания Джон имел функционирующие половые органы, а с ними и некий виртуальный аналог полового влечения. Которое, впрочем, подобные извращения не возбуждали.