Огни Камелота - Loredan Olivia 8 стр.


Когда замок притих, Гвен надела платье попроще (да и бежевое было заляпано вином) и накинула плащ. Незаметно дойдя до того крыла, где жили рыцари, она тихо спросила у слуги, какие покои принадлежат сэру Борсу Ганскому. И несмело постучалась.

Мужчина открыл ей дверь, уже готовясь ко сну. На нем была только белая, даже не заправленная широкая рубашка, из-под которой дышало отогревшееся у камина тело. Рыцарь был почти одного с ней роста – Артур был гораздо выше, и это почему-то придало ей смелости.

- Сэр Борс, – поздоровалась Гвиневра, глядя в темно-зеленые глаза.

- Миледи, – немного растерявшийся сначала мужчина спокойно, неулыбчиво склонил голову, пропустил ее в комнату и закрыл за ней дверь. – Чем обязан?

Гвен пробежала глазами по комнате: весело потрескивающий в камине огонь, прилипшая к резным окнам фиолетовая ночь, расстеленная постель и раскрытая бутылка вина на тумбе рядом с креслом. Она не стала спрашивать, как у него может быть настроение сейчас пить вино.

- Сэр Борс, – начала она, развернувшись к нему лицом и пряча руки под складками плаща, – я прошу прощения за поздний визит. Я пришла просить вас стать моим защитником завтра на судебном поединке.

Мужчина смотрел на нее, не выражая никаких эмоций, а потом усмехнулся и, взяв кубок с налитым вином, отошел к камину.

- Почему вы решили, что я на вашей стороне?

Гвен не позволила себе испугаться.

- Я знаю вас, как благородного человека. Вас удивляет, что я не сомневаюсь в вашей верности?

- В таком случае, получается, что вы сомневались в верности моих братьев по оружию? – он обернулся посмотреть через плечо, и его взгляд был цепким, хоть и не колючим.

Гвиневра глубоко вздохнула, не опуская глаз.

- Вас я знаю дольше, чем их, – поняв намек, рыцарь снова отвернулся к огню и хлебнул вина. – Мы оба были друзьями Ланселота, я не верю, что мы не можем быть друзьями друг другу.

- Так вы просите меня заступиться за вас, ради близкого мне человека, который из-за любви к вам же покончил с собой? – все тем же спокойным негромким тоном ответил Борс. В его слова вклинивался только треск пламени.

Гвен сжала губы.

- Я не ответственна за его поступок.

- Верно, – не споря, согласился рыцарь. – Как и за смерть сэра Патриса.

Какое-то время он молчал, глядя в камин, а Гвиневра смотрела на его спину, очерченную теплым светом. Затем он обернулся.

- Если я соглашусь, это не даст вам свободы, – сказал он серьезным голосом, смотря ей в глаза, ища понимания ситуации. – Мадор лучше меня владеет мечом, намного лучше. Да он лучший среди молодых рыцарей, вы могли это слышать от мужа.

Гвен сделала шаг навстречу.

- Отбросьте сомнения, я верю в вас, – горячо сказала она, но Борс сразу закачал головой, отворачиваясь.

- Вы не понимаете. Я – не смогу – его – победить. Я смогу только дать вам время.

- Время?..

- Сбежать.

Женщина невесело усмехнулась.

- Сейчас – да, под покровом ночи еще есть шанс. Но там для меня уже будет готов костер, меня будут окружать рыцари, я не смогу сбежать без помощи.

Борс покрутил в пальцах кубок, внимательно наблюдая за ней.

- Вы не бежите сейчас, потому что так ваше имя будет опозорено окончательно, и эта тень падет на короля?

- Я причинила ему достаточно зла, – ответила Гвиневра, чувствуя почему-то, что может говорить такие вещи с ним. Будто рядом с ними невидимой соединяющей нитью стоял дорогой им обоим человек. – Я не сбегу, как Ланселот. Лучше суд.

- Суд для казни.

- Пусть так.

Огонь откинул несколько бликов, и те упали на лица рыцаря и королевы, говоривших здесь в темный ночной час о чести. Наконец сэр Борс вздохнул:

- Миледи, давайте договоримся так: завтра я буду защищать вашу сторону на поединке. Но если до полудня заявится кто-то иной, – он сделал упор на это слово, явно подразумевая, что ее брат мог по каким-нибудь обстоятельствам вернуться в Камелот раньше времени, – я уступлю ему свое место.

- Благодарю вас от всего сердца, – искренне проговорила Гвиневра. Рыцарь склонил голову, заканчивая разговор, и она покинула его покои.

Проснулся Годрик, как всегда, первым. Иногда он и вправду готов был поверить, что люди не зря рождаются разных сословий. Например, его друг не зря родился дворянином, ведь родись он простолюдином, уже бы в свои двадцать пять превратился в ленивого толстяка. Но зато это была проверка на фантазию.

Первую неделю Гриффиндор по милости своей обходился классикой: водой из кувшина, поварешкой по крышке кастрюли, воплями в ухо и тому подобным. Но сегодня решил, что хватит с этой задницы разминки, пора работать в полную силу. Он же лучший друг все-таки!

- О да, Гриффиндор, действительно, почему бы и нет, – проворчал Салазар, проснувшись на потолке. В прямом смысле: Годрик поднял магией кровать, перевернул в воздухе и прилепил к потолку, вместе с ее обитателем.

А теперь широко улыбнулся, гордый за эту картину.

- Навык все крепчает, – заметил он. – А ты неплохо смотришься в качестве лепнины, Сэл.

- Ага, – мрачно зевнул Салазар. – У меня еще одна хорошая идея: ты не думаешь, что так же в качестве лепнины на потолке неплохо будет смотреться мой завтрак?

Годрик решительно задумался.

- А знаешь что? А ты прав!

- Э-э! Мне не нравится, как ты это произнес! – подорвался Слизерин, когда друг смылся из спальни на кухню, но сам снимать заклинание не решился.

Годрик вернулся через минуту.

- Нет, – успел только сказать Салазар. Друг ухмыльнулся и успешно запустил завтраком в потолок. Продрав себе путь через кашу к глазам, Слизерин посмотрел на этот мир абсолютно разъяренным взглядом. – Ну погоди...

Конечно, он сосредоточился, чтобы благополучно спустить себя, вместе с кроватью, на пол, но потом припустил во весь дух за хохочущим идиотом по не такому уж и большому домику. Настигнув того около выхода в комнату, что служила им ванной, он запрыгнул тому прямо на спину, и они оба – высокие, широкоплечие, полуголые – покатились клубком из плоти и подштанников по жесткому полу.

- Ай-й-й, отпусти!

- Тебя мама не учила, что с едой играть нельзя?

- Мама учила, что подозрительным рожам надо давать сдачи!

- ЭТО Я РОЖА?!

Пять минут жестокой потасовки, и оба мужчины принялись усердно дышать, сидя в разных углах кухни на полу.

- Потолок... – Слизерин вдохнул, – будешь чистить...сам!

- Вот еще, – фыркнул Гриффиндор, поднял руку к столу, спустил себе на колени тарелку и принялся уминать колбасу. – Твой же завтрак.

Салазар молчал около минуты, пытаясь подобрать слова для ответа на такую несусветную неблагодарность.

- Между прочим, купленный за мои деньги!

- Ага.

- И колбаса, которую ты жрешь, тоже куплена на мои деньги. Думаешь, наши соседи могут ее себе позволить?

- Я тебя понял, Сэл.

- Что ты понял?

Годрик разделил колбасу надвое (не руками – магией, чтобы кое-кто не ворчал о нечистоплотности) и протянул одну половину другу. Тот чуть не поперхнулся.

- С утра?!

- Да ладно тебе! Ты на своей каше вон какой худющий вырос! И как это с вашими съестными режимами ты умудрился разжиться такой любовью к пирогам?

- А ну отдай мне свой лук!

Годрик засмеялся, когда друг, потянувшись схватить луковицу с его тарелки, задел живот – а мужчина сильно боялся щекотки.

- Вот и разница между нами, Гриффиндор, – сказал Салазар, разрезая лук магией и хватая каждый кусочек пальцами. – Я использую магию для дела, а ты – для всякой дребедени. Что, если нас поймают?

Тот беспечно пожал плечами, продолжая довольствоваться своей колбасой.

- Да как? Окна же закрыты. И мы осторожны.

- О-очень.

- Не боись, Слизерин, – Годрик встал, поставил тарелку обратно, пальцами позвал себе желтую рубашку и коричневую жилетку. Салазар пригнул голову, чтобы волосы обдуло ветерком и не задело одеждой. Друг, насвистывая, позволял магии себя одеть, сам в это время проверяя их съестные запасы.

- Когда я дождусь, чтобы ты начал приносить пользу? – тоном старца-философа вздохнул Сэл, аккуратно поедая лук.

- Как только Артур вернется и посвятит меня в рыцари.

- А сейчас ты куда намылился?

- В замок, узнать, есть ли от них какие-то вести.

Одевшись, Гриффиндор вымыл руки, заставив ковш полить ему из бочки, взъерошил волосы, со смаком вгрызся в яблоко и направился к выходной двери. И только когда он уже был там, Салазар очнулся.

- А убрать потолок?!

Годрик смешливо помахал другу в окно и зашагал в замок. Все равно уборка занимает ровно один взмах руки. А каша пала жертвой благородного дела – без нее Сэл бы не проснулся.

Идти по улице Камелота было безумно приятно. Он позволил себе дышать полной грудью, грызть яблоко, сородичами которого сейчас полны были все лавки в городе, подмигивать каждой красавице, выходившей из дома, чтобы развесить белье или просто посмотреть на солнце. Он в Камелоте – с ума сойти! Он правда здесь! И скоро станет рыцарем Круглого Стола.

Годрик не был рад, что его посвящение отложилось из-за нападения чудовища. Он бы предпочел, чтобы его посвятили до отъезда отряда, и он бы отправился сражаться вместе с ними. Но вся рыцарская молодежь осталась в цитадели, и он понимал почему. Он продолжал знакомиться со всем братством в эти дни и знал, что для них там вчера королева устраивала пир. Жалко, он не был приглашен, как еще-не-рыцарь. Наверняка, там было весело.

До замка он добрался быстро, потому что их дом был совсем рядом, только нужно было обойти по кругу, чтобы не беспокоить стражей задних ворот. У главных ворот его уже знали и пропустили, и он благополучно оказался в замке. Только вот ничего хорошего он там не увидел. Королева сегодня не принимала, большая часть рыцарей куда-то ушла, слуги сказали – на похороны. Все как будто не хотели говорить, что случилось. Годрик спустился на тренировочное поле и нашел там только сэра Борса Ганского. От него и решил все узнать.

- В полдень будет судебный поединок, – сказал сэр Борс после приветствий.

Гриффиндор нахмурился.

- Судебный? Без Артура?

- Его заменит Джеффри Монмута, – заметив недоумение на лице новобранца, рыцарь пояснил: – Это королевский судья, а в остальное время – архивариус. Он заведует у нас библиотекой, но он и короля нашего короновал, и в его отсутствие должен исполнять обязанности судьи.

- И кому не повезло?

- Королеве.

Годрик засмеялся, считая, что это шутка. Встретил взгляд сэра Борса. И все внутри него помрачнело.

- Вчера на пиру умер сэр Патрис де ла Порте.

Гриффиндор напряг память. Патрис, кажется, был младшим братом сэра Мадора, оба были не так давно посвященными и довольно эффектно смотрелись вместе.

- И что?

- Сэр Мадор обвинил королеву.

- Он что, спятил? – ошарашенным тоном спросил Годрик. – Королеву! В убийстве на пиру обвинять. Кроме того, она же добрейшее создание.

Сэр Борс был настроен более пессимистично. Он поставил на стойку меч, с которым до сих пор упражнялся, и облокотился о нее руками.

- Да Мадор-то ладно, ему бы от смерти брата отдышаться, и он вспомнит, где мозги лежат. Но все остальные! Они как стадо, готовое на бунт. И, как назло, у Патриса был характер ангельский, он никому насолить не умел, у него врагов вообще не было. А королева их с братом отчитала там еще за что-то до пира...

- Отчет-отчетом. Она королева, – прогудел Годрик. – Я с ней только однажды виделся. Да черту только привидится ее в чем-то обвинять, разве она хоть раз кому-то делала что-то плохое?

Сэр Борс как-то странно на него посмотрел, а затем усмехнулся и снова, сощурясь, стал глядеть на солнце, лениво разливавшееся по зеленому полю.

- Не скажи, – произнес он. – Идеальных нет. Даже королева Гвиневра совершала ошибки.

- Ошибки это не грехи.

- А грех прелюбодеяния?

Гриффиндор уставился на рыцаря так, словно тот оказался гремучей змеей.

- Хочешь сказать... – он прочистил горло. Подумал. – Зачем ты мне тогда это рассказываешь? Ты выдаешь тайну?

Сэр Борс невесело рассмеялся, пнув носком сапога одуванчик, и с того слетели белые пушинки.

- Да какая тайна! Весь двор чуть больше года назад шумел: невеста изменила королю с рыцарем. А когда потом он на ней еще и женился после этого, не только наш двор, но и все королевства Альбиона успели перемыть ему косточки. Только его это, судя по всему, мало волнует.

Годрик помолчал, переваривая все, что услышал. Все это просто не укладывалось в голове. Королеву обвинили в убийстве, королева однажды изменила королю... Затем он встряхнулся и в который раз взъерошил волосы.

- Это не мое дело. Если Артур ее простил – значит, было, за что. В целом-то она хороший и добрый человек.

Сэр Борс покивал, все так же задумчиво глядя на солнце.

- И ее ждет костер.

И тут Годрика словно что-то ударило.

- А кто сражается в поединке?

- Мадор и я. Только в этом нету смысла, он меня в щепки разнесет, особенно в том состоянии, в котором он сейчас. Но среди молодежи нету тех, кто лучше него на мечах, даже если бы кто-то и был готов сражаться за королеву. А старшие еще на границе, с этим чудищем разбираются.

Гриффиндор почувствовал, как у него буквально горят пятки от возбуждения.

- Слушай! А что если я пойду вместо тебя?

Сэр Борс наконец отвлекся от солнца и удивленно посмотрел на новобранца.

- Ты?..

- Я продержался в бою с Артуром много больше минуты. Испытай меня, если хочешь! Я хорошо сражаюсь, может, у меня будет шанс. У королевы будет шанс!

- Но никто этого не примет, весь поединок построен по кодексу. Ты еще не рыцарь.

- Во-первых, только официально – я ведь прошел третье испытание? Во-вторых, никто об этом не узнает! Я слышал, как рыцари являлись на поединки инкогнито, и никто не имел права требовать с них имя, только их меч!

Рыцарь смотрел на него сначала удивленно, потом оценивающе, потом задумчиво, и наконец, сказав ’’А почему нет?”, отправил в Оружейную за снаряжением. Годрик с готовностью ринулся внутрь, схватил стеганку, нырнул в кольчугу, выбрал меч и прибежал обратно. Сэр Борс уже был готов, и они скрестили клинки. Рукоять приятно грела ладонь, а солнце ликовало за их спинами. Первый бой Годрик выиграл меньше, чем за минуту. Сэр Борс удивленно поднялся и с еще большим энтузиазмом потребовал еще один. Здесь он прикладывал больше усилий, но Годрик снова его уложил. И в третий раз тоже. В четвертый сэр Борс воткнул меч в траву и поднял руки, стараясь отдышаться.

- Признаю, ты хорош, – сказал он. – Может, у тебя и будет шанс. Но что ты сделаешь, если победишь?

Гриффиндор повел плечами и небрежно ответил:

- Никто не говорил, что судебные поединки обязательно должны быть до смерти.

И впервые за эту их встречу сэр Борс улыбнулся и протянул руку для пожатия.

Про себя Годрик решил, что если он все же не будет побеждать в сражении с сэром Мадором, то использует магию. Он будет защищать хорошего человека, добрую женщину, от огромной несправедливости – не это ли правильный повод? Это не будет хитростью или жульничеством, ведь королеву обвинили благодаря чьей-то подлости, а он всего лишь восстановит справедливость.

- Я же уже сказал тебе, парень, – раздраженно ответил ему стражник, когда он вновь пришел к покоям Гвиневры, – Ее Величество не принимает сегодня никого. Смирись.

- Меня примет, – терпеливо возразил Гриффиндор. – Скажите ей, что я от сэра Борса Ганского. Тогда примет.

Стражник возвел глаза к потолку и вошел в покои, откуда возвратился снова с еще более невпечатленным лицом. Даже не соизволил ничего сказать, просто махнул рукой и вновь уставился в коридор.

Королева сидела на кровати, явно находясь в плену у совсем не радужных мыслей. Но на его приход подняла голову. Он выпрямился.

- Ваше Величество. У меня для вас есть хорошие новости.

====== Глава 8. Пусть же начнется поединок! ======

Труба зачинщика надменный вызов шлет,

Назад Дальше