Гермиона вышла на середину комнаты, совершенно не смущаясь от вида разбросанных вещей. Она таинственно улыбалась. Гарри привалился спиной к двери:
— Ну?
И тут его глаза стали всё больше расширяться от удивления: она деловито и точно взмахивала волшебной палочкой, но не произносила ни слова. Пижамные штаны и куртки мальчишек носились по комнате, то ровненько укладываясь стопкой на кровати, то танцуя под потолком, то просто повисая в воздухе, как бельё на просушку. Потом они аккуратно сложились на кроватях своих хозяев.
— Невербальная магия! — изумлённо прошептал он.
— Ага, — довольно кивнула она. — Я почти все школьные заклинания могу применять невербально.
— Здорово! Научишь меня?
— Конечно. Мне-то поневоле пришлось научиться, я же сначала заикалась очень сильно…
Гарри сочувственно кивнул:
— Поэтому не зря говорят, что нет худа без добра, верно?
— Верно, — улыбнулась Гермиона. — А знаешь, Гарри, я ведь ещё кое-чему научилась…
Видя искренний интерес парня, она зарумянилась и вдруг почти одновременно спрятала палочку в карман и крикнула: «Редукто!» указывая другой рукой на лёгкий тонконогий столик возле кровати. Столик развалился. Гарри изумился ещё сильнее:
— Неужели?! Гермиона, ты овладела беспалочковой магией?!
— Да!
— Ну, у меня даже слов нет.
— Ну, на самом деле, это ужасно тяжело…
— Да я знаю, — кивнул Гарри, уважительно глянул на Гермиону, а потом подошёл и починил столик с помощью «репаро». — И много заклинаний у тебя получается?
— Нет, совсем немного. Временное ослепление, немота… А разламывать я могу только очень лёгкие и хрупкие предметы. Но даже после этого я чувствую себя, словно марафон пробежала.
Она действительно посерела лицом и выглядела уставшей. Гарри помог ей сесть.
— Но ты всё равно молодчина. Не многие в Хогвартсе владеют сразу тремя способами колдовать. Даже, я бы сказал, вообще не многие волшебники. За исключением, наверное, Дамблдора.
— И Хмури.
— Ну, не знаю. Наш новый препод ЗоТС… кажется мне ужасно странным, — не сдержавшись, выпалил Гарри. Он сразу же посмотрел на Гермиону, но она сидела с закрытыми глазами, и не сразу отреагировала.
— Дамблдор не станет приглашать учителем в Хогвартс кого попало. Он точно доверяет профессору Хмури. Хотя, ты прав, с виду он жутковатый. И этот его волшебный глаз… — она передёрнулась.
В дверь спальни раздался стук, и кто-то из парней прокричал:
— Эй! Кто там закрылся?! Открывайте!
— А вы не волшебники что ли? — засмеялся Гарри. — Слабó открыть магией?
— Алохомора! — прогремело за дверью, и гриффиндорцы во главе с Лонгботтомом ввалились в спальню. Четверокурсники оказались в полном составе.
— А чего это вы тут делаете, а? — с подозрением спросил Уизли, оглядывая улыбающегося Дурсли и явно уставшую Грэнджер.
— Тебе расскажи — ты тоже захочешь, — пошутил Гарри, а Гермиона, покраснев всем лицом, соскочила с его кровати и спряталась позади всех. Там с ней зашушукались другие девушки.
— Серьёзно, Дурсли, зачем вы тут заперлись? — спросил Лонгботтом.
— Я пытался прибрать тут, — пожал плечами Гарри. — И попросил Гермиону помочь.
— А что, у домовиков выходной? — спросила Данбар.
— Они прибираются ночью. А вы зачем сюда пришли всей толпой?
— Невилл предложил собраться здесь, — сказал Финниган, — и обсудить всем вместе, как писать сочинение по ЗоТС.
— Ну, я и подумал, что вы так захотите сделать, — равнодушно сказал Дурсли. — Поэтому решил, что наш «мужской клуб» не худо бы прибрать перед тем, как сюда придут дамы.
========== Порыв ==========
«Коллективный разум» помог всем гриффиндорским четверокурсникам написать требуемые сочинения. При этом многие ученики сумели придумать какие-то свои, оригинальные, способы справиться с «нападением двух магов-убийц». И у маглорожденных, например, эти способы могли вовсе не быть связаны с магией. Лаванда сказала, что в коридоре её дома двум человекам будет тесно, поэтому она вполне сможет бросить в них стул, чтобы отвлечь, а потом обездвижить «ступефаем». Дин тоже собрался выломать доску в заборе и отбиваться сначала ей, а потом уже магией. Так что, обсуждение сочинения для профессора Хмури доставило гриффиндорцам немало веселья. Весьма довольные, они вернулись в гостиную и стали записывать свои «задумки». Конечно, двух одинаковых сочинений при таком обсуждении быть не могло, и даже Уизли написал его сам и крайне гордился этим.
Гарри, как и все его однокурсники, сдал сочинение и с нетерпением ждал следующий урок Защиты от Тёмных сил, чтобы узнать, какую оценку поставил профессор Хмури. Но у них разочарованно вытянулись лица, поскольку СОВ у всех оказались одинаковыми: В, «выше ожидаемого».
— Почему В, — ворчал Невилл, для него это была очень редкая оценка, ему почти всегда все учителя ставили только П, «превосходно». Он угрюмо разглядывал СОВ на пергаменте, то так, то эдак наклоняя голову. Ни под каким углом зрения буква В не была похожа на привычную П.
— Профессор Хмури, почему В? — наконец не выдержал он, и все остальные тоже подхватили: — Сэр, скажите, почему вы поставили нам В?
Учитель прошёлся по классу, остановился и отхлебнул из своей фляжки.
— А чем это вам не нравится В, юные леди и джентльмены? Хорошая оценка. Дело в том, что, признаюсь, я вообще не ожидал, что все вы справитесь с заданием и хотя бы теоретически останетесь в живых. Скажу более, другие факультеты также получили за это задание В. Поскольку вы все превысили ожидаемое мною, я такую СОВ вам всем и поставил. Больше всех меня удивили маглорожденные колдуны, которые применили навыки, не относящиеся к магии. И, между прочим, я очень этому рад. В реальном бою вам будет некогда вспоминать заклинания и выбирать подходящие, поэтому привычные, доведённые до автоматизма действия спасут вам жизнь, юные колдуны. И не важно, будет ли это волшебная формула, или умение запустить в противника предметом, оказавшимся под рукой. Важно лишь то, что это может спасти вам жизнь. Запишите-ка себе эти слова большими буквами, да запомните накрепко. В настоящем бою вам не понадобятся все те многочисленные заклинания с длиннющими формулами, которые написали, например, вы, мисс Грэнджер. Может быть, ваша память действительно так феноменальна, что вы их знаете наизусть. Но вы просто не успеете их произнести. Одно-два заклинания, вот что нужно вам, молодые маги. Одно-два, ну, три. Но выученные так, чтобы от зубов отлетало, — он усмехнулся, и его изрезанное шрамами лицо перекосилось ещё более зловещим образом: — От зубов противника, я имею в виду. Желательно, вместе с зубами.
До ошарашенных учеников не сразу дошло, что учитель пошутил. Потом кое-кто слабо улыбнулся, некоторые фыркнули тихими смешками.
— Так что теперь я вам даю новое задание. Очень простое. Выучите одно… Я повторяю: одно заклинание, которое наносит любой урон противнику. И одно защитное заклинание. На следующем уроке у вас будет практика. Каждый покажет своё умение. Защитные заклинания найдёте в учебнике.
— А боевые? — негромко спросил Гарри, глядя учителю прямо в переносицу.
Дурсли мог бы поклясться, что по массивному телу Хмури прошла волна дрожи, словно рябь по воде. Профессор тут же схватился за фляжку и сделал большой глоток. «Оборотное зелье! — запоздало вспомнил Гарри. — Лже-Хмури увлёкся и едва не начал превращаться обратно…»
— А за боевыми, мистер Дурсли, вы схóдите в библиотеку, — спокойно сказал пришедший в себя Хмури. — Да-да, именно вы. Я напишу вам записку для посещения Запрещённой Секции на вынос одной книги. Принесёте книгу мне. Если я её одобрю — вы с вашими товарищами возьмёте оттуда по заклинанию.
— Мне пойти сейчас, сэр? — Гарри сам едва не трясся под взглядом учителя: этот взгляд явно был угрожающим.
— Да. Сходите прямо сейчас.
Хмури отвернулся, шагнул к столу и быстро нацарапал что-то на пергаменте. Затем он оторвал этот кусок и протянул его Гарри.
— А если я принесу книгу, которую вы не одобрите?
— Значит, вы и ваши товарищи останетесь без настоящих боевых заклинаний, только с теми, которые уже знаете. Если их можно назвать боевыми, — учитель пожал плечами и ухмыльнулся: — И на практическом занятии вы получите заслуженную Т. Так что, думайте, мистер Дурсли, думайте — и выбирайте мудро.
«Ну, кто меня за язык тянул?!» — ворчал на себя Гарри, спускаясь в библиотеку.
Библиотекарша, мадам Пинц, долго изучала записку, которую принёс Гарри. Наконец, она отвела его к стеллажам Запрещённой секции и напомнила, что он может взять всего одну книгу. Во внезапном озарении Дурсли робко спросил у неё:
— А вы не могли бы посоветовать, какую книгу с заклинаниями можно изучать нам, четверокурсникам? Профессор Хмури считает, что мы должны учиться нападать.
«Иногда прикинуться дурачком даже полезно», — усмехнулся он мысленно, наблюдая, как библиотекарша, обычно бледная и апатичная, заблестела глазами и даже слегка разрумянилась, ловко пробираясь между стеллажами и разглядывая корешки книг на полках. Она явно любила свою работу и свои книги, и наверняка ей было ужасно жаль, что ученики нечасто обращались к ней за помощью.
…Гарри тащил в кабинет ЗоТС увесистый старинный том с названием «Сто и одно заклинание, с которыми вы победите в любой дуэли». Конечно, он не удержался и принялся листать книгу на ходу. Словно встретив старого знакомого, он улыбнулся, когда обнаружил заклинание отнимания оружия «Экспеллиармус». И ещё шире он заулыбался, когда прочитал комментарии, что, во-первых, это заклинание отнимает у противника не только оружие, а вообще любой предмет из руки, а во-вторых, при небольшом изменении движения волшебной палочки, заклинание может работать и невербально. Парень постарался запомнить это движение.
Едва взглянув на название, профессор Хмури усмехнулся и кивнул:
— То, что нужно. Здесь достаточно заклинаний для вас всех. Урок окончен, до встречи на практике на следующей неделе. Мистер Дурсли получает пять баллов для Гриффиндора.
Вовсе не имея такой цели, Гарри Дурсли опять стал объектом внимания своих однокурсников. Каждый хотел поскорее заглянуть в книгу. Но, слава Мерлину, книгу у него из-под мышки выхватил Невилл, и уже сам принялся распоряжаться ей. А Гарри не стал протестовать.
Через пару недель Гарри вдруг поймал себя на мысли, что как учитель этот лже-Хмури ему нравится. И достаточно было даже минуту послушать разговоры в Общей комнате, чтобы понять: новый преподаватель ЗоТС нравится всем гриффиндорцам, от первого курса до седьмого. Все ученики с энтузиазмом принялись выполнять его необычные задания, подчас в ущерб другим предметам. Спальни, и мальчиков, и девочек, стали тренировочными комнатами, эльфы-домовики едва успевали чинить порванные, изрезанные, прожжённые занавеси и подушки. Прибавилось работы и у мадам Помфри.
Юные маги всех факультетов зубрили боевые заклинания и учились их применять, разумеется, друг на друге. Это было крайне весело, особенно для бесшабашных близнецов Уизли и подобных им озорников. А кому не было бы весело пытаться застать приятеля врасплох и превратить его в камень или заставить онеметь? Ещё веселее было вовремя поставить щит, чтобы заклинание «прилетело» обратно напавшему. Так что, Гарри Дурсли тоже веселился вместе со всеми. Конечно, несколько раз ему пришлось сходить вместе с Дином и Шеймусом в больничное крыло, чтобы мадам Помфри залечила им ожоги и порезы. Но ведь на подобные мелочи не стоит обращать внимания, если ты хочешь научиться выжить в бою, не так ли?
Два месяца учёбы пролетели очень быстро. Профессор Хмури не скрывал радости, что ученики Хогвартса делают такие успехи в изучении его предмета и щедро раздавал баллы всем факультетам. Правда, на последнем уроке он с явной неохотой сказал, что ученикам следует так же рьяно учить и другие школьные предметы. Иначе, прибавил он, чтобы они смогли нагнать программу других учителей, ему придётся уменьшить число своих занятий. Все сразу поняли, что Хмури получил «внушение» от остальных преподавателей, а возможно и от самого ректора. Конечно, никто не хотел лишаться таких познавательных уроков, поэтому пришлось подтягивать и остальные предметы.
Словом, этот учебный год обещал пройти насыщенно, необычно и увлекательно. Гарри Дурсли, пожалуй, впервые был рад каждому школьному дню в этом мире. И он успешно отгонял мысли о том, что вот-вот должен начаться Турнир Трёх волшебников, который в его мире закончился гибелью Седрика Диггори и возрождением Воландеморта. «Может, я, как Хмури в моём мире, становлюсь параноиком? Может, Турнир здесь — это всего лишь Турнир, и Лонгботтому ничего не угрожает? Может даже, здешний учитель ЗоТС — это не Крауч, а настоящий Хмури? И во фляжке у него всё, что угодно, но не Оборотное зелье?» — уговаривал он мысленно сам себя. По всему выходило, что беспокоиться не о чем. И Гарри перестал беспокоиться.
Наконец настал день, когда ученики поутру обнаружили в холле огромное объявление, что открытие Турнира Трёх волшебников состоится после хеллоуинского ужина, а делегации Дурмштранга и Жез’лешарма прибудут накануне.
Гарри Дурсли стоял вместе со всеми гриффиндорцами на школьном дворе, ёжился от пронизывающего осеннего ветра и ждал прибытия делегаций. Но больше всего он ждал каких-либо, хоть малейших, отличий от того, что он помнил. Никогда ещё он так не желал убедиться, что этот мир — не его.
Пока что его желания не оправдывались. Сначала прилетела огромная, как дом, сине-золотая карета французской Академии, и из неё выплыла величественная Мадам Максим и высыпали её «детки». Потом из озера всплыл чёрный корабль Дурмштранга, и на берег сошли претенденты на участие в Турнире во главе с Каркаровым и Крумом. Потом был торжественный ужин, и всё внимание хогвартсцев было приковано к иностранным гостям. Гарри по разговорам вокруг убедился, что Виктор Крум всё так же герой квиддичного чемпионата мира. И Дамблдор точно так же достал Кубок Огня из ларца и оповестил всех о том, как он будет выбирать участников Турнира. И даже затор в дверях, когда Каркаров наткнулся взглядом на Мальчика-который-выжил, был точно такой же. И разогнал этот затор не кто иной, как профессор Хмури.
…Вместе со всеми гриффиндорцами Гарри Дурсли шёл по лестнице наверх. Все вокруг радостно переговаривались, обмениваясь впечатлениями, и предвкушали необыкновенное развлечение. Гарри же чувствовал, что у него внутри всё крутится и сжимается. «Всё повторяется, — горько думал он, — всё абсолютно так же, как тогда. Но никто, кроме меня, не видит, не чувствует угрозу, не знает об опасности. Значит, я должен что-то сделать. Но я же не герой этого мира. Я вообще не герой. Что я делал в том, моём мире? Да я только и занимался тем, что спасал его! И делал всё только хуже. Если я и здесь возьмусь спасать всех и вся, этот мир погибнет ещё быстрее. Это совсем так же, как я сам едва не погиб, когда Добби изо всех сил меня спасал. Я всегда хотел спокойно жить и ни во что не вмешиваться. Но там у меня не получалось, я постоянно во что-то влипал и втравливал своих друзей. Из-за меня окаменела Гермиона и едва не погибла Джинни. Из-за меня сбежал Петтигрю — если бы я не пожалел его, позволил Сириусу и Люпину убить его там, в Трясущихся тенях, он бы не вернулся к Воландеморту… Мерлин, да надо было просто его обездвижить, как Снейпа, оставить там с Блэком и Люпином, и сходить за Дамблдором. Тогда бы всё выяснилось, Петтигрю сел бы в Азкабан, а я жил бы у Сириуса… И, может быть, перестал бы мечтать стать «Просто Гарри».