— Что, проткнешь меня своими иголками?
— Попрошу Иглу Арьи, — отрезала она, и прилив облегчения, что кто-то вновь общался с ним так легко, чуть не сбил его с ног.
— Мы должны рассказать остальным, — сказал ей Робб, отстраняясь, закрывая глаза и подставляя лицо лучам солнца. — Арья что-то замышляет, и мы все знаем, насколько это опасно. Да и мама тоже не дура.
Санса фыркнула.
— Я сказала отцу, когда мы ехали домой. Сначала он воспринял это как шутку.
— А потом?
— Я думаю, он поверил мне, — она на секунду остановилась, звуча раздраженно. — Мы все очень устали, и никто из нас не был в настроении болтать.
Робб не открыл глаза и не повернулся к ней.
— Но ты не рассказала маме и остальным. Ты хочешь?
— Я не знаю. Разве это так важно?
Ничего не выдало её тревоги кроме тона. Он начался резко, а закончился тонким сдавленным всхлипом. То, как безжалостно она держала себя в рамках, все еще беспокоило его.
Когда он посмотрел на неё, она сидела, прижав руку к губам, будто сказала то, чего не должна была. Она была в ужасе, и в груди Робба закололо, будто тысячи мечей решили пронзить его.
— Санса, — прошептал он.
— Я, — сказала она так тихо, что он едва расслышал. — Я. Я думаю…
Но она не закончила. Лишь спрятала лицо в бледных дрожащих руках. Её рыжие волосы рассыпались по плечам, будто кровь. Санса начала раскачиваться взад и вперёд.
Они били меня, сказала она однажды, Они отрубили голову отцу, лишь для того, чтобы услышать, как я кричу.
Как сильно ты боялась, Санса? Вернуться в город лжецов и предателей, без всякой защиты от Ланнистеров, кроме их презрения. О, моя милая сестра, как же сильно ты боялась?
И насколько же ты сильна?
— Иди сюда, — сказал он ей и обнял ей, чувствуя слезы на своем воротнике.
Вот так они провели свое утро: сидя на холодном ветру, под светлеющим небом, Робб держал её, согревая. Санса, потихоньку перестала плакать, дрожать и трястись как листья на ветру.
Спустя какое-то время она прошептала:
— Думаю, я в порядке. Сейчас все хорошо. Просто… Когда я закрываю глаза… Каждый раз… Я просто хочу, чтобы все закончилось.
— Скоро все закончится, — пообещал Робб, — Я пойду войной на юг, и каждый, кто захочет тебя обидеть, будет молить о пощаде, Санса. Иначе я перережу им глотки.
Она прижала рукав к глазам, вытирая слезы. Робб подождал, пока она закончит.
Затем она посмотрела на него.
— Если я засну, — сказала она таким слабым голосом, которого Робб ни разу не слышал от нее. — Я увижу голову отца. И я просто не смогу. Я проснусь, буду кричать и плакать.
— Тогда ты будешь кричать и плакать, — ответил Робб. — И я буду рядом, чтобы помочь тебе. Джон будет рядом. Мама, Арья, Бран, отец — кто-то всегда будет с тобой, чтобы спасти тебя. Мы обнимем тебя и напомним, что ты — Старк из Винтерфелла, и хотя ты видела ужасы и пережила их, больше этого не повторится.
Взгляд, который ему подарила Санса, было невозможно описать одним словом. Надежда, любовь, облегчение. Но больше всего железная уверенность в завтрашнем дне.
— Хорошо, — сказала она и закрыла глаза, как будто слишком устала держать их открытыми. — Спасибо, Робб.
***
На следующий день после отдыха, Джон смог сесть и поговорить с Арьей.
Правда, перед этим они решили поспаринговаться: Джон против Арьи, деревянные мечи стучат и ударяются друг о друга, её ловкость против его силы. Это подняло её настроение, и Джон решил этим воспользоваться.
— Итак, — начал он, запыхавшийся и потный. — Ты становишься лучше.
— Мама больше не заставляет меня вышивать, — ответила Арья. — И Робб больше тренируется со мной. Он сказал, что так я смогу защитить себя, или что-то в этом роде, — она усмехнулась. — Он медленнее тебя.
— И сильнее.
— Зато его легче победить.
Джон вздохнул.
— Тебе стоит поработать над защитой. Хотя, обычно ты быстро уходишь от атаки. Вот только ты не всегда можешь успеть.
— Обычно у меня получается, — заметила она.
— И в тот раз, когда не получится, ты получишь клинок под ребра.
Она послала ему безразличный, неискренний взгляд, и он одарил её сплошной улыбкой.
— Наверное, вчера вечером я выглядела недостаточно счастливой, — вдруг сказал она.
— Ты казалась очень счастливой, — ответил Джон после паузы, убедившись, что она видит, как он демонстративно потирает ребра. — У меня куча синяков из-за вас, Старков, и вашего счастья. Вы слишком крепко обнимаетесь.
Арья прикусила губу, не обращая на него внимания.
— Просто… Я не хотела обидеть Сансу. Это… Это просто привычка, понимаешь? — её губы искривились. — Дразнить её — просто привычка. Но она выглядела очень… грустной.
Джон опустился на колени, одной рукой сжимая плечо Арьи, а в другой все еще сжимая тренировочный меч.
— Санса делала такие вещи и видела такое, что ты и представить себе не можешь, — Арья отвернулась, будто стыдилась, что он говорит ей такое, и Джон продолжил. — Она была ранена и испугана очень долгое время. По дороге домой ей стало лучше, но… Представь, если бы тебя преследовали Ланнистеры и все, что у тебя было это твой брат-бастард и раненный отец, против всей мощи Западных земель, как бы ты себя чувствовала?
Её щеки слегка покраснели.
— Ты хочешь сказать, что она пытается приспособиться?
— Я хочу сказать, что твоя сестра не в порядке, — ответил Джон. — И, скорее всего, не будет еще долгое время. Может даже никогда. Но она любит тебя, Арья. Она понимает, почему ты это сделала. Она шокирована из-за такого приключения, но она понимает, что ты делала это не со зла.
Надеюсь на это.
— То есть, если я не хотела ранить её, — испытывала Арья, — то это не имеет значения?
— Нет, имеет, — сказал он твердо. — Это очень важно. Но она простила тебя. Я думаю, что если бы вы не научились прощать друг друга из-за таких мелочей, то не дожили бы и до пяти лет, как бы отец не пытался разнять вас.
Арья смотрела в пол.
— Я не хотела. И она была такой доброй. Сегодня утром, после завтрака, она не рассказала ничего о вчерашнем маме или отцу. На самом деле она сказала, что я могу прийти сюда, и она прикроет меня. Это кажется… Нечестным.
— Санса выросла, — пробормотал Джон, усмехаясь. — Она ведет себя по-взрослому и тебя это раздражает.
— Именно! — закричала она. — Я просто хочу, чтобы она накричала на меня. Хочу, чтобы она вела себя так, будто я убила её лютоволка. Я просто хочу, чтобы она вновь стала той Сансой, — её голос слегка надорвался, и Джон захотел обнять свою сестру, как раньше, когда он была еще маленькой. — Но она просто… Не такая.
Я знаю, что это такое. Я жил с этим так долго.
Вот что происходит, когда всю жизнь живешь в чьей-то тени, борешься с ней, убегаешь от неё. А потом возвращаешься, пытаешься быть на неё похожей, но тень меняется.
Он вздохнул и сильнее сжал её плечо.
— Санса многое пережила, но это не значит, что твои переживания не важны, Арья. Ты шла домой одна, с самого Перешейка. Это долгий путь, это опасный путь. И ты вернулась живой и невредимой. Вы двое очень разные. Какие-то качества есть у нее, какие-то у тебя, и они абсолютно не похожи, и это не делает кого-то из вас неважной. Понимаешь?
— Да, — Арья проглотила комок, отвернулась и что-то пробормотала, что он не услышал.
— Что?
— Я убила кое-кого, — прошептала она, все еще не смотря ему в глаза. — Я… Он пытался украсть меня, когда я спала. Нимерия и Леди охотились, но когда они прибежали на помощь, я уже зарезала его Иглой. Я так напугалась и мои руки все были в крови, и я не могла отмыть её целый день, и… Я убила его, — она вздернула подбородок и твердо посмотрела на него. — Никто не знает, кроме тебя.
Даже Робб? Даже Леди Кейтилин?
— Ты должна сказать Сансе.
Арья вздрогнула.
Джон продолжил:
— Это не моя история, но она расскажет тебе, обещаю. И есть еще кое-что, что ты должна знать, но сначала это, — Быстро, резко он взял её за подбородок и поднял на уровень глаз. — Никто и никогда не сможет защитить тебя от самой себя. Это тяжело — убивать. Я бы никому не пожелал такого тяжелого бремени. Но это жестокий мир, Арья, и чтобы выжить, мы должны делать вещи, которые могут нам не нравиться. Просто не неси эту ношу одна.
Она кивнула, и они вернулись к спаррингу.
***
— Ренли и Станнис созвали знамена, — угрюмо сказал Нед Роббу.
Первое, что он сделал, приехав в Винтерфелл — это разослал письма. Конечно после того, как нацеловался с Кейтилин, проверил ногу у мейстера Лювина и поужинал.
В письмах говорилось о том, что Джоффри Баратеон и его брат, и сестра — бастрады. А так же о том, как он к этому пришел.
— Когда?
— Несколько недель назад, я думаю, — Нед вздохнул. — Я знаю, что мы решили сохранить наше с Сансой возвращение в секрете, но я должен был послать Станнису ворона. Он не из тех, кто болтает секреты направо и налево.
Робб пожал плечами.
— Ты знаешь Станниса лучше, чем я когда-нибудь смогу узнать. Они уже отправились к столице?
Нед почувствовал, как его губы сжались в тонкую линию.
— Нет. Они созвали свои знамена, но правильнее сказать, что Ренли созвал знамена под своим именем, а Станнис под своим. Вчера Ренли осадил Драконий Камень.
— Что? — изумленно спросил Робб, — Зачем?
— Ренли хочет быть королем, и по правде, он будет лучшим королем, чем Станнис. Но Станнис — король по праву рождения.
— Это все еще бессмысленно, — сказал Робб. Он покачал головой и взял себя в руки. — Я просто не понимаю для чего? Не только осада, но и выбор времени. Почему он ждал так долго?
Нед запустил руку в волосы.
— Когда Роберт был при смерти, Ренли сказал мне взять контроль над Джоффри. Я отказал, и он сбежал с рыцарем Тиреллов в Хайгарден. Я написал письмо Станнису, но не успел его отправить. А потом я попытался арестовать Ланнистеров, но все пошло не по плану. Городская Стража поверила королеве и предала меня. Итак, Ренли пытался рассказать всю правду Станнису, но у него не было доказательств.
— Станнис не поверил своему брату?
— Станнис не поверит Ренли, даже если он скажет, что солнце встает на востоке и заходит на западе, — сказал Нед резко.
— Санса упоминала что-то похожее в том мире, — сказал Робб медленно. — Она сказала… Кажется она назвала это Войной Пяти Королей, или как-то так.
В том мире. Мысли о путешествии во времени все еще неприятно раздражала его. Но ведь Нед смирился с этим, не так ли? Нед принял это.
— Я должен тебе рассказать, что, по её мнению, мы должны сделать. Принимая во внимание то, что случилось в прошлый раз, — Робб нахмурился.
— Почему она сама мне не расскажет?
— Она не любит думать об этом, — ответил Робб, — Это очень долгая и кровавая история. Может, присядешь?
Нед подозрительно поднял бровь. По его опыту, все трое имели отвратительную склонность приуменьшать ужасы прошлого. Если Робб признает, что история была кровавой, то это будет кошмар.
Он сел и собрался с духом.
— Через несколько недель, — сказал Робб, выпрямив спину ровно. — Мы созовем знамена и отправимся на юг. Мы сравняем Западные земли с землей, захватим Королевскую Гавань и упраздним Железный трон.
— Вот как…
Боги небесные, подумал Нед. И сквозь все чувства и эмоции, что он испытывал, именно гордость росла внутри него.
***
— Я убила кое-кого, — прошептала Арья, и Санса почувствовала, что её сердце колотилось, как хлипкая лодка, во время шторма.
Она могла сказать тысячу слов. Но Санса видела, как сжалась её сестра, и прикусила язык.
— Я тоже, — ответила она, и затем они встретились в крепких объятиях.
Это было неудобно: Арья была слишком маленькой, худой и костлявой, и слишком отличалась от Сансы. Но это было так хорошо, что Санса не променяла бы это ни на одну прелесть жизни.
***
— Она устала, — тихо сказал Робб.
Джон нахмурился.
— Устала?
— Она злится, грустит и я абсолютно уверен, что она не спала нормально с тех пор, как вы покинули Королевскую Гавань. Или даже с тех пор, как покинула Винтерфелл, — Робб вздохнул, и сложил голову на руки, упираясь локтями в стол. — Она сказала то же самое в богороще сегодня утром.
Джон посмотрел в окно. Его челюсть медленно напряглась.
— Она мне ничего не сказала, — наконец произнес он.
— Не сказала? — испуганно спросил Робб. — Может она просто…
— Она. Ничего. Не. Рассказала мне.
Больная тема?, почти спросил Робб, но решил, что лучше смолчать.
— Ну, теперь ты в курсе, — сказал он вместо этого.
Лицо Джона выглядело жестким и серьезным. Робб закатил глаза и прикрыл их рукой. Джон всегда был слишком драматичным, когда люди не уделяли ему внимания — это, возможно, выглядело пугающе, но Робб знал, что нужно дать ему выпустить пар. Тем более, он только что вернулся после разговора с отцом, и у него есть лишь пара часов на отдых, прежде чем он отправится тренировать мальчишек во дворе.
И под отдыхом, мрачно подумал он, Скрывается бумажная работа. Чертовы бумажки.
Мгновение спустя он почувствовал, что хочет зевнуть, и попытался подавить его, но вместо этого лишь надул щеки, как бобер.
Джон захихикал, и Робб мрачно посмотрел на него.
— Заткнись, идиот. Ты уехал на юг и проявил себя как воин, а меня оставил разбирать бумаги. Знаешь, сколько из всех ночей я спал меньше пяти часов?
— А ты знаешь, сколько ночей я спал гораздо меньше чем пять часов? — возразил Джон. — Я спал по три часа по дороге в Королевскую Гавань, оставив Арью одну. На обратном пути, с Сансой и отцом, я спал чуть больше. Так что не ной!
Робб снова закатил глаза.
Джон подошел к столу и взял одну из бумаг. После того, как Робб разрешил, он начал читать вслух.
— Предложение руки и сердца, — начал он, быстро перелистывая. — Налоговое извещение. Извещение о смерти. Предложение руки и сердца. Предложение руки и сердца. Присяга на верность. Предложение руки и сердца. Отчет о сборе зерна. Предложение… Боже, сколько предложений ты получил с тех пор, как я уехал?
Робб недоверчиво посмотрел на него и рассмеялся.
— Это лишь за прошлый месяц. Оказывается, очень многие хотят выйти замуж за наследника Винтерфелла. Кто мог знать?
— Кто мог знать? — передразнил Джон, — Действительно кто же. О боже, это так трудно для меня! Я, Наследник Винтерфелла, и все девушки семи королевств хотят упасть мне в ноги, какая досада!
— Попасть ко мне в кровать.
— И подарить мне детей. — Джон покачал головой и бросил бумаги обратно на стол. Его несерьезность исчезла, когда он посмотрел прямо на него. — Робб, зачем ты меня позвал?
— Я хотел поговорить о Сансе. Я думал, ты знаешь, что с ней все не в порядке.
Робб знал, что происходит с Сансой. Ему было совершенно ясно, что она держит нити самообладания, которые рвутся каждый день, если не час. Она уже отпустила их в богороще, и это довело её.
Но Джон что-то говорил о красном плаще, крови и смерти прошлой ночью. Если Санса действительно кого-то убила, то последствия могут быть хуже, чем он думал.
— Она казалась… в порядке, — сказал Джон, наконец, почти неохотно. — Санса ничего не говорила мне. Во время пути она была не в порядке, но кто бы на её месте был?
Робб нахмурился.
— Я беспокоюсь о ней. Она была такой храброй в Королевской Гавани. Ланнистеры заставляли её писать мне письма, и я уверен, что они говорили ей что писать. Она использовала код, который мы придумали пару лет назад, помнишь?
— Вроде да. Если наклон влево — это правда, если наклон вправо — ложь.
— Близко, только наоборот, — Робб порылся в бумагах и вытащил письмо от Сансы, разложив его на столе, чтобы было лучше видно. — Когда наклон вправо — правда. Влево — ложь. Видишь, когда она пишет, что её волосы темнеют — это ложь. А вот здесь, она пишет, что отец в порядке, но она нет.
— Робб, я знаю, что Санса храбрая. Я был там, в Королевской Гавани, — глаза Джона сузились. — Чего ты добиваешься?
— О чем ты?
— Не разыгрывай спектакль, — резко сказал Джон. — Зачем ты мне все это показываешь?
Скажи ему правду, произнес голос в его голове, удивительно похожий на голос Сансы. Ложь лишь причинит ему еще больше боли.
— Потому что Санса не рассказала тебе, что была напугана, — ответил Робб медленно. — Она сказала тебе то, чего не рассказывает мне. Она доверяет тебе больше, чем мне. Но не в этот раз. Я просто хочу убедиться, что ты не начнешь её обвинять и требовать объяснений.