В его спальне стояли стол с офисным креслом, кровать, тумбочка и комод. В целом — ничего лишнего, но Рамлоу сказал, что Питер может менять тут все, как захочет. Но Паркер не был привередлив, и его все устраивало, особенно то, что в доме был хороший интернет с приличной скоростью. Постепенно он стал обживать комнату. Расстелил новый плед, кинул на пол ковер. На бежевые стены прицепил пару фотографий и плакатов, расставил на полках книги, свалил гору журналов на подоконник.
Было только одно, что не особо радовало Паркера. Это жесткий, почти армейский распорядок дня, но Брок считал, что самому Питеру так будет легче. Во-первых, он с большей долей вероятности будет помнить, что он делал, а что нет, а с его провалами памяти это было важно. А во-вторых, такие меры дисциплинировали. Теперь он вставал ровно в семь, и они шли на пробежку в парк около Капитолия. И хотя из-за мутаций Паркеру было довольно тяжело потерять свою идеальную форму, каждый день он пробегал по тридцать километров. Еще у юноши было нормальное трехразовое питание и огромное количество перекусов, которые никак не контролировались. В отличие от Мэй, Рамлоу отлично понимал, что с метаболизмом Питера, тот постоянно испытывает чувство голода. Теперь Паркер мог спокойно сделать себе сэндвич или хлопья с молоком, когда считал нужным.
Также Рамлоу настоял на том, чтобы Питер вернулся в школу и ходил на уроки, как было положено всем в его возрасте. Как ни странно, но Тейлор Лимс — психотерапевт, которая вела его в Вашингтоне, поддержала такую идею. Так парень оказался в Старшей Школе Вашингтона, где ему даже стало нравится. Хотя, первые недели были настоящим адом, и несколько раз Брок забирал бьющегося в истерике подростка домой среди учебного дня. Сам Рамлоу занимался подготовкой полицейских и параллельно помогал Мстителям.
Вообще, Питеру нравился Вашингтон. Тут не было Харли и Мэй, тут никто не знал об инциденте со взломами, и Паркер много времени проводил за книгами, готовясь к поступлению в Университет Джорджа Вашингтона на инженерное дело. Пока что он наверстывал школьную программу и записался на пару внеклассных занятий: волейбол и робототехнику. С Человеком-Пауком пока пришлось завязать, чтобы не было никаких подозрений и раскрытий личности, да и времени на это у Питера просто не было.
В среду у Паркера был довольно плотный график. Сначала занятия в школе, потом тренировка по волейболу и консультация у доктора Лимс. После чего его забирал Брок, и они ужинали где-то в пиццерии и уже потом ехали домой.
Но иногда Питер все же начинал возвращаться к прошлому. Он испытывал приступы паники и отчаяния, мог часами плакать, забившись в угол, и пока антидепрессанты, которые назначил ему еще Сэм, не помогали. Ему требовалось больше времени, чтобы переосмыслить все то, что с ним произошло, и начать жить новой жизнью.
— Как прошел твой день? — интересуется Брок, когда забирает Питера от психотерапевта, и они едут поужинать. Паркер даже немного изменил свой внешний вид. И хотя толстовка была неизменным атрибутом его гардероба, иногда она была не черной, а темно-синей или серой с лого школы, что не могло не радовать Рамлоу. Это был хоть маленький, но шаг к тому, чтобы все изменить.
— Все отлично, — Питер не верил тому, что зарегистрировался в паре социальных сетей и теперь довольно часто переписывался с одноклассницей Дакотой Хьюстон, которая ему, кажется, нравилась.
— Как успехи с испанским? — опекун в курсе того, что Питер сегодня писал важный тест, к которому готовился больше двух недель.
— Набрал 75% — и хотя учительница хвалила его, сам Паркер считал, что это низкий уровень.
— Ого, ты молодец! — Рамлоу похлопал парня по спине, — как ты смотришь на то, чтобы выходные провести в Нью-Йорке? У Баки день рождения, и мы хотели собраться.
— О, это будет замечательно, — Питер знал, что компания будет небольшой и он сможет чувствовать себя комфортно, — но я в пятницу допоздна. Мистер Гордон поставил нам еще одну тренировку перед чемпионатом.
— Мы поедем в субботу уром и приедем в воскресенье вечером, — пояснил Брок, — и ты все успеешь.
Остаток вечера проходит спокойно, и после ужина они едут домой. Питер делает уроки, принимает душ, немного читает перед сном и в начале двенадцатого ложится спать. Ему нравится эта нормальная жизнь, хотя в глубине души он ощущает, что все это не его. Что он словно не в своем мире, и все вокруг него лишь иллюзия. Вот-вот все это рассыплется, как карточный домик, и вокруг будет только холод и пустота. Пустота, которая вернет того, прежнего Питера…
Комментарий к Часть 28.
—отбечено.
========== Часть 29. ==========
Питер стоял посреди разрушенного зала с игровыми автоматами и уже пять минут крутил в руках пакетик с таблетками. Его последняя заначка, которую он нашел во внутреннем кармане рюкзака. Хватило бы как раз для того, чтобы покончить со всем. Но он еще думал о том, нужно ли ему это.
— Но я же показал тебе, что все может наладиться, — тихонько сказал Лео, который сидел на бильярдном столе, там, где когда-то сидел Харли.
— Да-да, — закатил глаза Питер, перебирая пальцами до боли знакомые таблетки морфина, — идеальная жизнь в Вашингтоне с Броком. Посиделки в пиццерии и тренировки по волейболу. Лео, ты сам то во все это веришь? Да какая у меня может быть нормальная жизнь? Я же поехавший! Серьёзно, Лео, я говорю с воображаемым другом. Я не смогу жить нормально! Я всегда буду таким! Если не покончу со всем этим. Сам подумай, сколько бед я могу наделать, пока у меня случаются эти провалы в памяти?
— Поэтому тебя и отправили к психиатру, — сказал Лео, — поэтому тебе необходимо принимать таблетки. Тогда все наладится, Питер, — в его голосе звучала мольба, ведь если погибнет Паркер — погибнет и он.
Он смог вырваться всего на пару часов, сказав Сэму и Броку, что хочет прогуляться. Как ни странно, его отпустили. Хотя, он был хорошим пациентом и выполнял все указания врачей, так что никто ничего не заподозрил. И Питер, пользуясь такой возможностью, приехал на Кони-Айленд. Он много думал о суициде даже до того, как нашел свою нычку. Паркер был склонен считать, что если его не станет, то не будет проблем.
— Питер, — снова привлек его внимание Лео, так как Паук долго молчал.
— Я думаю, — огрызнулся Паркер, — слушай, так действительно будет лучше, — он снова пришел к этому выводу.
Парень боялся суицида, но в тоже время сильно хотел этого. Он отлично знал, что того, что у него есть, хватит, чтобы свести счеты с жизнью. Страх окутывал Паркера липкой паутиной, которая с каждой минутой становилась все туже и туже.
— Ты не должен делать этого, — просит его Лео, — подумай о том, что все может быть хорошо. Подумай, чего ты можешь добиться, если применишь свои знания в благое русло!
Питер пожал плечами и, открыв пакетик, высыпал таблетки на ладонь. Перебирая их пальцем, Паркер снова думал о том, что будет дальше. После того, как он покончит с собой. Будет ли кто-то тосковать о нем, думать. А ведь, по факту, у него совсем не осталось родственников. Мэй не была его родной тетей, она всего лишь жена дяди Бена и вообще не должна была заботиться о нем. Наверное, было бы даже лучше, если бы она сдала его в приют или приемную семью.
Он сел на пол и уставился на таблетки. Они манили его, околдовывали его рассудок, лишая возможности думать о чем-то, кроме того, что он задумал. Это становилось навязчивой идеей.
Питер не знал, следит ли за ним кто-то. Возможно, Сэм и Брок уже ищут его, тогда времени на принятие решения остается не так много. Питер снова посмотрел на Лео. Тот всем своим видом просил его не делать этого, и в сознании Паркера снова мелькали те картинки счастливой жизни, о которой ему рассказал Лео. Он подумал о том, что может переехать в Вашингтон, начать ходить к психотерапевту и, возможно, у него могли бы появиться друзья или даже девушка. Питер мог бы ходить на всякие секции и тренировки, учить языки и готовиться к поступлению в университет, но он не хотел этого. Он не хотел тешить себя пустой иллюзией мнимого счастья. Ведь даже если все наладится, Питер останется Питером. Рано или поздно, он снова во что-то влезет, и тогда все может закончится не так радужно, как в этот раз.
— Питер, просто подумай о том, что все может наладиться, — просит его Лео, — если ты примешь верное решение, то Брок и Сэм помогут тебе. Тебе нужна помощь, Питер. Ты должен поправиться.
Паркер не знал, что ответить. Он просто смотрел на свои таблетки, рассуждая о том, прав ли Лео. Может быть и прав. Может быть у него был хоть один шанс из пары миллиардов, но он не был готов к тому, чтобы так рисковать. Не хотел, чтобы Тумс снова расспрашивал его о том, как испортились его отношения с Мэй, не хотел принимать таблетки и сдавать анализы. Он больше ничего не хотел.
Он закинул таблетки разом и проглотил их, после чего лег на пол и уставился на темно-серый потолок, думая о том, что скоро все закончится.
Комментарий к Часть 29.
—отбечено.
========== Часть 30. ==========
— Парень, шестнадцать лет. Передозировка морфином. АД — 80 на 50, ЧСС — 58, сознание отсутствует, температура — 35 градусов, — сообщил сотрудникам приемного отделения Сэм, когда они с Броком принесли Питера в больницу, где когда-то работал Сэм. Когда к ним подошел дежурный врач, Уилсон показал свой бейдж, — я его лечащий врач. Он проходит терапию по наркозависимости, но, видимо, сорвался.
Это была небольшая клиника, которая специализировалась на лечении наркомании. Уилсон хорошо знал многих сотрудников и потому повез Питера именно сюда. В светлом холле стояла стойка администратора, за которой сидела девушка в белом халате, тут же был аптечный киоск. У входа стояли диванчики, здесь родственники могли побеседовать с лечащим врачом или пациентами.
Брок уложил Питера на каталку, и доктор тут же принялся проверять у того зрачковый рефлекс и прочие показатели. У Паркера был липкий и холодный пот, зрачки сужены, дыхание медленное и затрудненное, словно его шею затянули шарфом или галстуком.
— Везем на промывание, — он явно рассчитывал на то, что Уилсон пойдет с ним, — будем капать налоксон и следить за показаниями.
Его привозят в смотровую, и доктор Стюард готовит набор для промывания желудка, пока Сэм натягивает на себя белый халат. Он знал Оливера, поэтому не было проблем с допуском к пациенту. Он перевернул Питера на бок, несмотря на протесты парня, ему все равно ввели зонд в рот, а затем влили жидкость, чтобы промыть желудок и вывести остатки морфина.
— Не надо, Сэм, не надо, — спутанно умолял Питер, но его никто не слушал. Уилсон продолжал крепко держать его, пока Стюард ставил ему катетер в вену и брал кровь.
— Питер, просто заткнись и лежи смирно, — просит Сэм довольно грубо.
— Я оставлю его в клинике, на какое-то время, — сказал блондин, — пока что только реанимация. Это была передозировка или попытка самоубийства? — уточняет он, фиксируя катетер с помощью лейкопластыря.
— Не знаю, — Уилсон пожал плечами, — но я думаю, что это второе.
Он не понимал кипиша, который устроил Брок. Сначала не понимал. Ну, подумаешь, Питер попросил пару часов, чтобы прогуляться. Он не думал о том, что что-то могло пойти не так, но потом и сам стал задумываться, что все это не с проста. Им действительно повезло хотя бы в том, что они успели и нашли Паркера хоть и в чудовищном состоянии, но живым.
— Я приглашу психиатра, — настоял Стюард, — ты как, останешься? Он же твой пациент.
— Да, я буду с ним, — принимает решение Сокол, — только переговорю с Броком, он его опекун. Заодно и подпишет бумаги.
Пока Оливер готовит Питера к транспортировке в отделение реанимации, заручившись помощью санитарки, Сэм идет назад в холл, где его ждет Рамлоу. Брок выглядит взволнованным, так как перед глазами все еще стоит лицо бледного Паркера, который бредил и тяжело дышал.
— Питера оставят в реанимации, — сразу сообщает Сокол, — нужно, чтобы ты подписал некоторые бумаги.
— Я могу его увидеть? — интересуется Брок.
— Пока что нет, — правило клиники — никаких посещений пациентов, которые находятся в нестабильном состоянии. А парень был именно таким пациентом, — не переживай, доктор Стюард имеет огромный опыт лечения подростков. С Питером все будет в порядке.
Они идут к стойке администратора, где Брок заполняет необходимые для госпитализации Паркера бумаги. Он вписывает свой номер, как контактный, и потом санитарка выносит ему пакет с вещами парня, так как в реанимации пациенты находятся в больничных сорочках.
— Едь домой, я побуду с Питером, — говорит Сэм, и Брок уходит, хотя ему ужас как хочется пойти и надрать паучий зад. Они договорились о том, что Паркер будет говорить о своих проблемах, а не решать их подобными способами.
Сэм переодевает синий медицинский костюм, который лежал в кабинете у Оливера и, накинув поверх него халат, идет в реанимацию. Она состоит из пары просторных помещений, где каждая койка огорожена ширмой. Питера уже подключили к необходимому оборудованию и поставили мочевой катетер, так как был нужен образец для анализа, да и в ближайшие сутки он все равно не смог бы встать, чтобы помочиться самостоятельно.
— Как он? — интересуется Сэм, найдя Оливера в кабинете для дежурного врача.
— Стабилен, но в себя еще не пришел, — сказал врач, — буду держать его на препаратах, а там посмотрим.
Комментарий к Часть 30.
—отбечено.
========== Часть 31. ==========
Когда Питер приходит в себя в отделении реанимации, ему становится жутко и неуютно. Его тело утыкано разными трубками и проводами, которые доставляют дискомфорт. Ему холодно и страшно, так как поблизости нет ни Брока, ни Сэма, ни даже Стива или Баки. А только белые стены и писк приборов, которые вгоняли в панику. Паркер поежился и огляделся по сторонам, в поисках кого-то, кого можно позвать на помощь, но вокруг его кровати были ширмы, закрывающие ему обзор.
— Ну, что, добегался? — Лео стоял около кровати, сложа руки на груди. Он был больше, чем зол, и даже Питеру становилось не по себе. Ведь он не видел своего друга таким раньше.
Паркер не знал, что ответить. Он понимал, что Лео прав, и что теперь все будет только хуже. Теперь Питера будут держать в стационаре и, скорее всего, долго. Ему уже капают какие-то препараты, а приборы снимают показания жизнедеятельности. Он даже мочиться самостоятельно не может — стоит катетер, из которого моча стекает в специальный мешок, закрепленный на кровати.
— Знаешь, что, — шипит на него Паркер, после некоторых раздумий, — пошел на хуй.
Лео сделал вид, что ничего не слышал, так как подобные высказывания он слышал довольно часто и уже привык к этому. Питер довольно часто не мог справляться со вспышками гнева. Вот и сейчас он пытался выбраться из манжетов, но каждая его попытка лишь доставляла боль от трубок и проводов, поэтому он оставил свои попытки и болезненно выдохнул, уставившись в белый потолок, с которого свисала лампа из белого металла.
— О, мистер Паркер, вы пришли в себя, — в его бокс заглянула медсестра. Это была молодая шатенка в синем медицинском костюме с папкой в руках. У нее было худое личико, усыпанное веснушками, и большие серые глаза, а говорила она с довольно грубым немецким акцентом, — меня зовут Гретхен, я должна вас осмотреть, — сообщила она, переписав в папку показания с приборов, а потом осмотрела место введения капельницы и, отогнув одеяло, несмотря на смущение Паркера и его протесты, осмотрела мочевой катетер, — все в порядке, — констатировала она, — как вы себя чувствуете?
— Какое вам дело? — огрызнулся парень, зло посмотрев на девушку, но она даже носом не повела, — вообще, какое право вы имеете меня трогать?
— Знаете, — она довольно спокойно улыбнулась ему, — я, пожалуй, позову доктора Уилсона.
Гретхен покинула бокс, а Питер замер. Доктор Уилсон? Что? Выходит, что Сэм работает в этой клинике. Но почему он сразу не привез его сюда, после передозировки, которую ему устроил Харли? Почему лечил дома? Эти и еще куча других вопросов не давали покоя Паркеру, и он нервно оглядывался по сторонам, ожидая появления доктора.
— Привет, Питер, — да, это был именно Сэм Уилсон, только он был одет в медицинский костюм и белый халат. Сокол прошел в бокс и серьёзно посмотрел на парня, которому стало не по себе от такого взгляда, — как ты себя чувствуешь?