В гостиной факультета после спокойного дня со Снейпом казалось особенно шумно. Вернувшиеся из Хогсмида однокашники наперебой рассказывали «заучкам» о деревне, засыпая подарками из различных магазинчиков. Гарри, в свою очередь, рассказал всем, как Люпин был потрясен маггловскими ужастиками. Что в конце концов привело к вполне ожидаемому результату: новой страшной сказочке на ночь. На этот раз Гарри решил ограничиться «Пестрой лентой» Конан Дойля.
Зато в спальне он, прикинувшись равнодушным, спросил, не расшифровал ли Рон, что же у него вышито на одежде. Тот только по лбу себя хлопнул и посмотрел растерянно и виновато.
— Забыл? Или совсем неохота? Сам смотри, тебе ведь это носить…
Младший Уизли слегка изменился в лице, вывернул только что снятую рубаху и поднес к глазам. Гарри смотрел, как тот хмурится, лезет за толстой потрепанной тетрадью, что-то сравнивает…
— Что за фигня? — пробубнил Рон себе под нос. — Эти руны вроде никогда не ставят рядом… Вот тут написано, исключение из правила. Гарри, может, я что не так понял?
— Да какой из меня советчик?! Я с тобой учусь. Может, просто показать профессору Бабблинг? Ты еще только начинающий, можешь ошибаться.
— Ты что? — покраснел Рон. — Бельем трясти?!
— Обалдел? Перерисовать не можешь, что ли?
— А… точно! Что-то я… — Рон протяжно зевнул и упал на кровать. — Может, утром?
Гарри выпучил глаза:
— Утром? Ты?! Да ты только на завтраке и просыпаешься!
— А… ну да.
И Рон Уизли с тяжким вздохом взял в руки тетрадь и приступил к работе, периодически поднимая рубашку, рассматривая, а потом рисуя значки, которые запомнил.
— Рон, у тебя что, мозги уже уснули?
— Почему?
— Оторви небольшой листок. Положи прямо на рубашку, рядом с вышивкой.
— О, так совсем просто! Да ты голова!
Утром Гарри вышел в гостиную пораньше и понял, что не прогадал. Гермиона уже ждала его. Он успел поздравить ее с ученичеством, порадовался тому, что теперь может составлять ей компанию (иногда, не часто, чтобы никто не обращал внимания), и они перешли к обсуждению своего «третьего».
— Мне вот что интересно: почему он хорошо соображает только на Рунах? Он и ведет себя там совсем по-другому. Ты заметил?
— Я? Как-то не присматривался. На рунах мне как-то не до того, сама понимаешь. Но попробую.
— Да, непростой предмет. Присмотрись, правда, может, мне просто кажется?
— И все-таки, что же у него вышито? Неужели что-то… Вчера он так растерялся, когда срисовывал и сверял.
— Думаешь, нехорошее что-то? Но миссис Уизли не могла…
— Она могла купить секонд.
— И не посмотреть? Да ладно!..
— А если у кого-то из знакомых?.. У кого? Надо будет ему напомнить, чтобы бумажку с копией профессору Бабблинг отдал. Я же его едва сподвиг перерисовать-то. Жаль, рунология только послезавтра. Ты, кстати, как, пользуешься хроноворотом?
— Почти нет. Только когда декан смотрит. И я теперь хожу на прорицания! Только у меня, кажется, никакой предрасположенности нет.
После уроков был Хэллоуинский пир, на котором они впервые за прошедшую неделю увидели Дамблдора. Гарри заметил, что Снейп очень часто посматривает на Люпина.
«Полнолуние же», — наконец дошло до него. Про янтарно-желтые глаза оборотня они с Гермионой давно нашли в справочнике, но догадались никому не рассказывать. А потом и Снейп подтвердил.
После хэллоуинского пира гриффиндорцы дружной толпой направились в факультетскую башню с надеждой послушать еще что-нибудь интересное и страшное, но у портрета Полной Дамы неожиданно возник затор. Пробравшийся вперед едва ли не по головам Перси Уизли громко закричал, чтобы позвали директора.
— Все прямо так серьезно? — удивился Гарри и присел. Среди ног пробираться оказалось намного проще, только девчонки смешно взвизгивали. Выпрямившись возле входа в гостиную, он обомлел: портрет Полной Дамы был зверски искромсан, кажется, даже клочки вырваны. Обитательница, по всей видимости, скрылась в неизвестном направлении.
Гарри стало нехорошо от странного предчувствия, и он прислонился к стене чуть в стороне. Вскоре появились Дамблдор, Филч и МакГонагалл. Директор отправил было завхоза на поиски Полной Дамы, но Пивз, как это ни удивительно, решил выручить завхоза.
— Я знаю! Она на пятом этаже! В таком виде, в таком виде… о-хо-хо-ха-ха! Спешите полюбоваться, пока она не допила все, что было на том натюрморте! Припадочная орала на весь коридор, что на неё напал Сириус Блэк, которого она отказывалась пропустить без пароля. Ну не дура ли?!
По спине Гарри пробежали крупные ледяные мурашки. Почему-то он сразу поверил полтергейсту. Сириус сбежал… Что же теперь делать?!
Комментарий к 7. Явление Грима Автор на работе с учебой одновременно, а потому дико извиняется, что отвечать в этот раз в ближайшие пару дней на отзывы физически не сможет. ((( Но все прочитаю и постараюсь принять к сведению! Выкладываю, а у нас уже полночь...
====== 8. Признания ======
Почти бессонная ночь, которую провел Гарри в бесплодных размышлениях о том, что он сделает с крестным-собакеном (вот бы только до него добраться!), хорошему настроению с утра не способствовала.
Ужасно недовольный он спустился в гостиную, встретил встревоженные взгляды Гермионы и Рона, вздохнул и поплелся в их компании на завтрак. От остальных гриффиндорцев, строящих всякие предположения о Сириусе Блэке, он отмахнулся: даже слушать эти глупости не хотелось.
Яичница с беконом и маленькие свежие булочки немного улучшили его мировосприятие, но ужасно хотелось кофе. Он украдкой кинул взгляд на дальний край преподавательского стола. Зельевара на месте почему-то не было.
«Снейп, небось, каждое утро себе варит», — не без зависти подумал парень и слегка замечтался о том, как было бы неплохо как-нибудь позавтракать в компании учителя, как это бывало летом. А потом вдруг разволновался, почему это профессор не пришел, хотя завтраки тот пропускал довольно часто. Но именно это беспокойство и помогло Гарри окончательно проснуться.
Так, зевая, но уже вполне взбодрившись, чему он был не рад, ибо несчастную голову снова начали одолевать самые разные не очень радостные мысли, Гарри топал по направлению к теплицам. По обещанию мадам Стебль их ожидала знакомая уже практика.
— Снова эти мандрагоры, сколько уже можно-то, — ворчал Рон, выискивая в горе жизнерадостно-розовых наушников что-нибудь «поприличнее». — Будто нам прошлого года не хватило.
— Полезные растения, — пожал плечами Гарри, цапнув первые попавшиеся и надев их на шею. — Без них в прошлом году пришлось бы совсем плохо. Гермиона все лето наш курс догоняла, — кивнул он на подругу, — а если бы это был ты?
Рон скривился, а Гарри подумал: «Неужели надо было полгода ждать, пока они вырастут? Не могли купить? Или мадам Стебль единственная в Англии, кто их выращивает?» Он хотел добавить еще, что именно благодаря этим растениям их лучшая подруга Гермиона теперь жива и здорова, но Рон уже нахлобучил темно-серые наушники и отошел за рассадой.
Гарри вспомнил летние работы в саду с тетей Петуньей: тогда, когда он случайно подпалил лужайку, они много чего посадили. И пересадили, да. Тетка еще все время ворчала то на менеджера Садового центра и его дополнительные скидки, то на себя саму, мол, слишком много всего купила, негде разместить… Но разместили они, конечно же, все. А Гарри узнал много нового.
Например, то, что самые тонкие и маленькие корешки — самые важные. Ими растение в основном и питается. А поскольку голова работала, он сразу подумал, не поэтому ли плачут-то малыши-мандрагоры? Ведь мелкие корешки все равно рвутся, а это больно, наверное. Вот Гарри было очень больно, когда ему Дадли однажды в драке клок волос выдрал. Он даже поморщился, до того неприятным было воспоминание, и с сочувствием посмотрел на горшки с растениями. И как бы так сделать, чтоб поменьше их травмировать?
Он взял горшок, из которого торчал хорошо знакомый зеленый хохолок, и аккуратно обстучал со всех сторон. Так тетя делала, чтобы земля отошла от стенок, а с ней и корешки. Они будут меньше цепляться за стенки, и… он вспомнил, как Петунья Дурсль ворковала над своими любимыми розами.
В ответ на простукивание хохолок из листьев зашевелился и над землей возникла пара небольших, но любопытных глазок. Гарри стало забавно, будто он попал в какой-то немного странный мультик, и он весело подмигнул. Глазенки округлились от удивления.
— Знаешь, как там, снаружи, интересно? — спросил Гарри. Ворковать он не умел и не собирался, но почему бы не попробовать просто поговорить?
Мандрагорка, кажется, прислушалась…
— Тебе же тут давно тесно, правда?
Хохолок замер на пару секунд, видимо, тормозил, потом вроде как кивнул.
— Я тебя сейчас пересаживать буду, чтоб тебе было просторнее и удобней расти, ясно? Ты, если умеешь, корешки-то подбери, втяни или как там еще, не знаю… пригодятся же они тебе.
Мандрагорка снова изобразила что-то похожее на кивок и как будто немного сжалась.
— Ну что, готово?
Гарри надел перчатки и аккуратно разгреб землю вокруг хохолка. Попытки цапнуть за палец не последовало, уже плюс…
— Хочешь посмотреть на остальных ваших? — по наитию спросил он, и зеленый хохолок встрепенулся, а любопытные глаза выглянули из горшка: мандрагора сама вытягивалась наверх, осталось только помочь этому движению.
Гарри и помог…
Мандрагорыш попытался повертеться, однако у него не вышло — захват у Поттера был хорош, летом отрабатывал. Но не успел корешок-человечек скукситься, как Гарри сам развернул его, чтобы тот посмотрел во все стороны. А потом поднес к новому большому горшку, где заранее сделал приличную ямку, и росток, оглядевшись, сам залез на новое место, осталось только присыпать его землей.
Гарри быстро закончил с этим и почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу. Он обернулся. Невилл широко улыбался и показывал ему знак победы — два пальца «галочкой» или буквой «V», а Гермиона просто смотрела восхищенно, и это было чертовски приятно. Гарри улыбнулся им в ответ и принялся за следующий горшок.
Гермиона, моментально оценив работу Гарри, начала повторять его приемы и к концу занятия почти догнала его по количеству сделанного. Они не заметили, как Рон отвлекся и отошел куда-то, а его место занял Невилл, который все-таки превзошел всех, пересадив за занятие более десятка самых крупных особей. Получив от довольной и слегка удивленной мадам Стебль по пятерке баллов для своего факультета, они почистились и последними отправились на зельеварение.
— Даже не думала, что практика по гербологии может быть такой забавной, — делилась впечатлениями Гермиона. — Особенно когда эти мелочи начинают из горшка выглядывать, такие смешные!
— Ну и чего вы так долго? Вот уж не ожидал, что ты вдруг станешь таким ботаником, — разочарованно протянул Рон, примкнувший к ним, едва они вышли из теплицы. — Ладно Лонгботтом, его хлебом не корми, дай в земле покопаться, или Грейнджер, для которой важней всего сколько баллов она заработает, но ты, Гарри?! Что с тобой, дружище?
«Ну вот, опять», — подумал Гарри и вздохнул, но промолчал. Хоть они и понимали, что что-то с приятелем не так, что он может быть под воздействием, но терпение подростков постепенно истончалось. Да и не так уж много им было для этого нужно, если честно…
— Это с какого перепугу ты решил, что знаешь, что для меня всего важнее, а? — сощурилась Гермиона. Она еще в самом начале пропустила обиду, когда тот разглагольствовал о значении мандрагор. Еще бы, это не он, а она провалялась столько времени практически неживой, это не ему, а ей было очень даже больно и тяжело восстанавливать подвижность тела, да и много чего еще. Она тогда промолчала, чтоб не ссориться, тем более что занятие уже началось, но вот забыть — не забыла.
— Да всем давно известно, кто у нас главная заучка на Гриффиндоре, — отмахнулся Уизли.
Гермиона только ахнула.
— Что ты имеешь против? — тут уже не выдержал Гарри. Такое поведение бывшего «лучшего друга» его уже изрядно бесило. Почему-то общаться с Роном нормально можно было только в классе Рунологии и некоторое время после, а в остальном приходилось терпеть. Но уже с трудом: руки все чаще чесались просто, по-маггловски дать рыжему в торец… Правда, все вроде по мелочам, как и сейчас — ссора ведь буквально на ровном месте! Но… накопилось. И за Гермиону обидно.
Гарри бы сдержался из последних сил, но Уизли добавил еще что-то весьма пренебрежительное насчет «всех заучек и присоединения к ним Гарри». В животе Поттера началась жуткая резь, перекинувшаяся пожаром в горло, запахло дымом… Он едва успел развернуться, а кулак сжался сам, тело спружинило обратно, и он влепил смачный хук под нижнюю челюсть рыжего — у того только зубы клацнули. А потом все заполонила боль и в глазах потемнело…
— Агуаменти! Гарри! Гарри, успокойся!!! Бежим! Невилл, помоги нам, скорее…
Рон Уизли сам не понял, как оказался на земле, почему-то в мокрой, но воняющей чем-то паленым одежде, от которой шел пар. Он помотал головой, приходя в себя, поднялся, потрогал подбородок и отправился в медпункт. Вот бы получилось откосить от зельеварения…
Северус Снейп, поглощенный процессом подготовки ученической лаборатории к очередной практической работе самого противного факультета, вздрогнул от неожиданности, когда дверь в класс распахнулась, похоже что от пинка, и в класс ворвалось нечто непонятное. Под чарами невидимости определить, кто это, было бы невозможно, если бы пустота тут же не завопила голосом Грейнджер:
— Спасайте, профессор!
Чары невидимости спали, девочка сползла на лавку за столом, а рядом с ней материализовались — точнее, нарисовались — согнувшийся от боли Поттер и сжавшийся в комок Лонгботтом, затравленно глядящий на свой личный кошмар. Грейнджер все же смогла вскочить еще раз, чтобы добраться до профессора.
Северус Снейп был шокирован: давненько с ним не обращались так, как эта третьекурсница, схватившая его за лацканы и резко притянувшая к себе. Но когда она, прошептав ему прямо в ухо:
— Дракон, неполное превращение, ожог, — буквально опала на его стол, профессору стало уже плевать на эту, в сущности, небольшую вольность.
Он метнулся в лабораторию, и через несколько секунд Гарри, морщась от боли, медленно пил спасительное зелье. Глядя на все еще искаженное лицо мальчишки, Северус понял, что отчитывать его сейчас — пустая трата времени, тем более скоро начнется урок.
— Десять баллов Гриффиндору за своевременную помощь и соблюдение тайны, — тихо произнес он, — каждому.
Невилл вытаращил глаза, покраснел и поперхнулся воздухом, заодно предприняв очередную безуспешную попытку сползти под стол, а Гермиона счастливо улыбнулась. Снейп сердито посмотрел на нее и ткнул в сторону Невилла указательным пальцем:
— И вы оба этого не слышали.
— Да, профессор, конечно, профессор, — Грейнджер сияла как летнее солнышко, а Лонгботтом ухитрился покраснеть еще сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда.
— Спасибо, профессор, — прошептал Поттер.
— Отработка, Поттер! Обещаю, сегодня на занятии вам мало не покажется. Грейнджер, прекратите улыбаться, никто не поверит, что вы настолько любите зелья. Лонгботтом… — Снейп тяжело вздохнул, — чары охлаждения вам знакомы? Ну конечно… Поттер, у вас там остался еще глоток? Передайте товарищу… А теперь брысь отсюда и ждать под дверью, пока не придут остальные.
Урок зельеварения прошел бы для Гарри ужасно, если бы он не понимал, в чем дело: профессор волновался, потому что не успел сразу выяснить, что именно произошло, и теперь вовсю давал выход своему недовольству. Он вылил на лохматую голову Поттера столько яда, что к концу занятия даже Уизли, поначалу кидавший на Гарри злые взгляды, перешел в лагерь сочувствующих.
Поттер же только вздыхал и старался хотя бы не очень сильно испортить зелье. Болела правая рука, саднили разбитые костяшки пальцев — все-таки драчун из него был так себе, а врезал-то от души. «Вернее, со всей дури», — самокритично думал Гарри практически в унисон с тем, что по его поводу излагал Снейп.