— Где?
Ему показали на шкаф.
Нет. Не сегодня. Сегодня он не…
Люпин собрал последние силы.
— Кто?
— Все, — радостно проинформировал Гарри Поттер. — Когда нас много, то справиться легко, профессор.
С тихим стоном Люпин привалился к стенке, еле удерживаясь от того, чтоб не сползти по ней.
— Вы не волнуйтесь, профессор, мы сейчас все уберем! — вылезла та самая девочка, у которой такой жуткий, такой ужасный кошмар… Мерлин, где дети могли увидеть такое?! Какое бесчеловечное существо могло… Такое существует?! Где? Почему?
Люпин с трудом сглотнул: в горле моментально пересохло. Пульс гулко стучал в голове, словно приколачивая возникавшие в ней вопросы, а дети… Удивительные дети спокойно занимались приборкой! Словно не были только что свидетелями такого… такого…
— Репаро… Репаро…
— Тергео…
— Экскуро…
— Репаро…
Ему оставалось только присоединиться.
— Скурж…
Шкаф затрясся мелкой дрожью, и его дверка распахнулась.
— Скурж! — пятеро учеников направили свои палочки на внутренности шкафа… и увидели в нем одни пустые полки.
— Это что? Он ушел?
— Боггарт — это эктоплазма?
— Это ее разновидность…
— Зачем тогда Ридикулус?
Как раз к концу урока учительскую привели в первоначальное состояние. А дети смотрели на профессора, словно чего-то ждали.
— Ах да… десять баллов Гриффиндору… каждому. И еще пять за приборку, — он вздохнул. — Тоже каждому.
— Ура! — грянули третьекурсники, едва не оглушив Люпина.
После уроков Гарри рыскал по коридорам в поисках пустых помещений. Их было немало, но стоило зайти туда, как через несколько минут обязательно кто-нибудь появлялся, иногда — Филч или миссис Норрис. Но чаще всего это были другие студенты: видимо, уединения искал не только он. Даже на верхних этажах было полно народу, правда их облюбовали в основном влюбленные парочки.
Гермиона начала использовать артефакт! И поэтому с ним нужно разобраться как можно быстрее, потому что если Герми упрется, то это все.
А тут еще очень странный профессор Люпин. Взгляд… Не нравился он Гарри, только тот пока не мог понять, почему. И заклинание он им сегодня дал дурацкое, если честно. Хотя, может, ему просто не хотелось искать нового боггарта для других уроков? И почему он начал с Невилла, ведь видел, что тот боится больше всех?! И, главное, почему не объяснил все в классе, заранее?
На столе декана Слизерина подскочил блокнот. Снейп, одной рукой держа чашку, раскрыл страницы, уже не ожидая ничего хорошего, и глотнул чайку, чтобы успокоиться.
Могут ли профессора вредить студентам?
Для каких существ характерны ярко-желтые глаза?
Профессор поперхнулся чаем и с трудом остановил себя от того, чтобы не ринуться незамедлительно в сторону гриффиндорской башни. Он прокашлялся, почистился, высушил сюртук и написал ответ…
А потом забрал с собой блокнот и вылетел из кабинета в сторону директорских апартаментов, шипя себе под нос великолепные сюжеты для фильмов ужасов в основном на тему того, каким способом он убьет Ремуса Люпина.
Так что пришедшие на отработку Грейнджер и Поттер наконец нормально пообщались, пока ждали профессора, а потом по пути назад, в башню. Отработка не состоялась.
Вечером в гостиной Гриффиндора небольшая компания договорилась о совместных поисках боггартов на территории замка… Поттер же пообещал рассказать и показать еще несколько ужастиков!
====== 5. Проблемы выбора ======
В факультетской гостиной набирал обороты спор. Расписание, несмотря на обещание, все еще не поменяли, и многие занятия, которые Гарри хотел посетить, стояли одновременно. И поскольку он уже ухитрился завести едва ли не весь третий курс… А дело было так.
Началось все еще в столовой. Гарри заметил, что его подруга бледна и явно не выспалась, и продолжил развивать свои мысли вслух о том, что хочет сходить на занятия по всем предметам. И что каждому из однокурсников предлагает сначала попробовать все, а потом выбирать.
За столом Гриффиндора стало неожиданно тихо: однокашники смотрели на Гарри с открытыми ртами. Потому что вот этот парень на их памяти учебой особенно не интересовался. Одно дело — книжки и фильмы пересказывать, которых он за лето насмотрелся, другое — самому в книжки зарыться, причем в совсем другие, вовсе не такие увлекательные.
— Да, повзрослел я немного, и что? Ну вот кто мне скажет, как еще я смогу узнать — может, у меня талант предсказателя? Или нумерология окажется мне родной? Как я это пойму, если не посещу ни одного урока? Дайте мне хотя бы один, а лучше два-три, но по всем предметам, чтобы я мог правильно определиться. В конце концов, не разорваться же!
— Поттер, я тоже так считаю! — к Гарри, так и не севшему за стол, подошел невысокий крепкий когтевранец. — Так выбирать правильно, — обратился он к остальным сидящим за столом. — А то мы как будто на ощупь в темноте открываем дверь туда, не знаем куда. Ну или знаем, но только по слухам. А ведь наше будущее зависит от того, правильную ли дверь мы выберем…
— Классное сравнение! — Гарри смотрел на неожиданного единомышленника во все глаза и наконец догадался протянуть руку:
— Гарри Поттер.
— Энтони Голдштейн. Я что подошел-то: мы тут прошение составили, но если его кроме нашего факультета еще и вы подпишете… особенно ты, Поттер, ну, понимаешь…
— Да не вопрос! Показывай, где?
Парень достал аккуратный пергамент и ткнул пальцем:
— Давай вот тут, повыше, чтобы сразу твою фамилию заметили…
Гарри расписался.
— А мне можно? — потянулся за пергаментом Дин Томас.
На него уставился изумленный Симус…
— А давайте мне тоже, — протянула руку Гермиона.
За соседним столом раздалось громкое презрительное пофыркивание слизеринцев. Гарри обернулся.
— У вас перекличка моржей, или что умное и полезное скажете?
Поттер. Подколол. И ведь как подколол, зараза… Над ними сейчас с полным правом могли ржать все грифы, если бы… если бы не пребывали в таком же точно шоке и, затаив дыхание, не ждали продолжения.
— Да просто интересно наблюдать начало движения заучек на совершенно не приспособленном для них факультете, — ядовито-сладеньким голоском протянула Паркинсон после небольшой паузы, во время которой змейки приходили в себя.
— Только грязнокровки и маггловские выкормыши не знают родовых способностей, — бросил свысока Малфой, приготовившись к атаке ало-золотых.
— Малфой, ты такой забавный, — невозмутимо выдал Поттер вместо того, чтобы покраснеть или надуться, и даже вскочившего было рыжего друга придержал, обняв за шею и подмигнув.
Слизеринец совершенно обалдело смотрел на Гарри, на мгновение уподобившись Уизли выражением своего лица. У Рона же просто расслабились коленки, и он плюхнулся на свое место.
— А за вами неинтересно наблюдать, — ответила на реплику Паркинсон Грейнджер.
Слизеринская компания дружно перестала жевать и сделала большие глаза. Впрочем, соседи-гриффиндорцы выглядели примерно так же.
— Это еще почему? — едва не хором возмутились Малфой и Паркинсон после небольшой паузы.
— Малфой, — Поттер практически вернул слизеринцу его тон, — неужели за десятки поколений славной истории твоего древнего рода у вас рождались совершенно одинаковые по способностям дети? Вы же не Джеминио размножаетесь? У вас разве не было никого с талантом, например, к нумерологии или рунам? А может, предсказателей? И, выбирая пару наследнику, родители никогда не интересовались способностями кандидаток?
Голдштейн улыбнулся и, подмигнув Гарри, продолжил мысль:
— Представь, что вам предложили вложить много денег в какое-то предприятие… А вот удачным ли это будет? Предсказатель может почувствовать.
— Нумеролог может вычислить вероятность любого исхода, — подхватила Грейнджер.
— Рунолог может добавить в контракт небольшую цепочку, благодаря которой тебя никто не сможет надуть. Или наоборот, если условия будут невыгодными, поможет легко расторгнуть договор.
Грейнджер и Голдштейн понимающе переглянулись. Их дуэт удался на славу.
— Мы можем нанять…
— И потратиться, молодцы. А если у тебя самого в зачатке есть такой талант, ты серьезно собираешься его проср… — Гарри прикусил язык. Надо потерпеть и не высказываться уж совсем просторечно перед этими «высокородными».
Его фразу дружно продолжили Гермиона и Энтони:
— Лишиться…
— Утратить…
— Он тебе не нужен, что ли? Пробросаешься…
Судя по лицам, слизеринцев явно посетили новые и весьма любопытные мысли, и продолжать препираться им резко расхотелось.
— Голдштейн, давайте вашу петицию. Я подпишу, — Дафна Гринграсс успела первой.
Инициативный когтевранец, поблагодарив гриффиндорцев, двинулся вслед за своим пергаментом.
— Поттер, ты как-то слишком сильно изменился, — присвистнули близнецы, спасая младшего братца, который пребывал в таком шоке от всей предыдущей беседы, особенно от «лучшего друга», что даже слова вымолвить не мог.
Гарри же просто улыбнулся, постаравшись придать своему лицу максимально наивное выражение, и обратился к рыжему приятелю. Того определенно стоило чем-нибудь занять, иначе они просто не вынесут столько дури…
— Рон, а ты не хочешь подписать?
— Зачем? — сдавленно спросил тот, предчувствуя… беду?
— Вот, представь, если на столе столько видов пирогов, сколько тебе никак не съесть, все с разной начинкой, некоторые ты никогда не пробовал. Надо выбрать, что самое вкусное. Что ты сделаешь?
«Рон в ступоре, — подумал Гарри. — Но в приятном. Хорошее сравнение», — похвалил он себя и продолжил:
— Я бы договорился пробовать с кем-то на пару. Полпирожка — и все понятно. Или просто немного отломить. А потом есть уже то, что действительно для тебя самое-самое вкусное, и наслаждаться. Вот я и с новыми предметами так же хочу, понимаешь?
Судя по лицу рыжего, соотнесение школьных предметов с пирожками — это был нонсенс… Но… все-таки это действительно было похоже. С пирожками он так очень даже хорошо понимал. Парень даже перестал жевать, крепко задумавшись.
— Голдштейн, ты эту пи… прошение когда директору понесешь? — нагнал когтевранцев Поттер, выходя с завтрака.
— Зачем директору? В Попечительский совет пошлем… Если бы он хотел, то расписание бы давно изменили, ведь об этом говорили уже не раз! Время идет, а нас все еще обещаниями кормят…
— Может, попечителям — копию, а после уроков всем курсом к Дамблдору пойдем? А то вроде как ябедничаем на него, получается… Некрасиво. Нам тут еще пять лет учиться.
Когтевранец взглянул уважительно и кивнул.
Вот так после уроков возле знаменитой горгульи образовалась немаленькая толпа, в которой оказалось по несколько представителей всех факультетов. Даже «барсуки» пришли.
«Хорошо, что Малфой не пошел, — подумал Гарри, глядя, как его рыжий друг косо поглядывает на представителей Слизерина. — Интересно, это он придумал послать только симпатичных девочек?» С Дафной Гринграсс и Панси Паркинсон Уизли задираться было как-то не с руки.
Наконец их пропустили наверх, и Гарри в очередной раз посмеялся про себя при виде однокурсников, изумленно уставившихся себе под ноги — за исключением Финч-Флетчли и его самого.
«Темнота-а… стаскать их всех в какой-нибудь торговый центр на экскурсию, что ли? На эскалаторе покататься!»
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор хмурился: он всеми силами старался оттянуть обещанное посещение детьми всех предметов почти по той же причине, по которой те этого хотели. Появление новых склонностей? Вполне возможно! Но это значит появление немаленького количества новых факторов и условий, а просчитывать все кому? Как было хорошо и ясно, когда все представители семейств были заняты теми вещами, что и их предки! Как замечательно прогнозировалось развитие событий! А что теперь? Эти начнут, потом и остальные подтянутся…
И на Грейнджер его влияние значительно ослабнет: что, если она тоже решит выбрать? Хотя… нет, судя по поведению, жажда знаний, которую он немного усилил еще на первом курсе, скорее иссушит девчонку, чем та согласится на что-то меньшее. Надо будет подумать о восстанавливающем зелье… Терять хоть и маленькую, но такую полезную фигурку, через которую так удобно влиять на Героя, он не собирался.
Когда в дверях появились третьекурсники, во главе которых оказалась странная пара — Поттер и Голдштейн, директор уже сиял одной их своих самых лучистых улыбок.
Когда Гарри Поттер закончил свою короткую, но довольно емкую и экспрессивную речь, директор внутренне поморщился.
«Все-таки Северус явно перестарался. Жаль, но претензии ему тут не предъявишь, надо было четче формулировать свои… пожелания. А пока… не чересчур ли много на себя берет Гарри? А главное, не многовато ли у него появилось новых контактов? Надо бы отделить его… немного. Подростки не любят, когда ими командуют, значит… А что, если?.. Нет, не может быть. Том?..» Последняя промелькнувшая мысль потребовала всей выдержки директора, чтобы сохранить лицо. Да, Том Реддл был бы необыкновенно уместен во главе вот такой делегации.
— Замашки руководителя, Гарри?
Искреннее недоумение в распахнутых зеленых глазах немного успокоило Альбуса, но… мысли в его голове никогда не возникали просто так, уж в этом-то он был уверен.
— Да вы что? — у Гарри не сразу прорезался голос. — Я только узнать хотел, чтоб выбрать, а как выбрать, если не попробуешь? А это, — он кивнул на пергамент, лежащий на столе, — вообще когтевранцы придумали. Здорово же, правда? Вот тут все подписались, смотрите…
Дамблдор перевел глаза с последней неловкой закорючки на покрасневшего Рона Уизли.
На ужине директору пришлось-таки объявить о двух неделях свободного посещения предметов третьим курсом, но при условии тщательного учета и ежедневных отчетов старостам и декану.
Ему похлопали, кто-то радостно, а кто-то из вежливости: кроме третьекурсников, больше никто не оценил — да никого это и не касалось.
К такому аншлагу на своем предмете Сивилла Трелони была совершенно не готова. Как бы это пережить?.. Капнуть бы капельку опиатов, чтобы детки стали поспокойнее… К счастью, ее рука вовремя дрогнула, а в голову пришла мысль о том, что среди детей могут быть и имеющие амулеты. Которые непременно просигналят их хозяевам, что что-то в их чашке не так.
И ей пришлось ограничиться лишь добавкой ромашки и мяты… Увы, чтобы сдержать бьющую через край подростковую энергию, этих скромных травок было явно недостаточно.
Сивилла внутренне содрогнулась, увидев полную комнату гриффиндорцев. И заразы все лезли и лезли через люк в полу! Вот бы… Она представила себе заделанное отверстие, но это, конечно, не помогло. Ее только что покинули отвратительно дотошные когтевранцы, и бедняжка как никогда мечтала о передышке. Чай, только чай. И побольше. Может, тогда они перестанут задавать столько сложных и ужасно неудобных вопросов?
Даже та девочка все еще здесь, а ведь профессор так надеялась больше ее не увидеть. Равно как и ее слишком знаменитого друга. Снова этот Поттер! Как он не понимает, что в его чашке было страшное предупреждение…
Гермиона спокойным шепотом рассказывала, что такое юбка-брюки крайне заинтересованным Браун и Патил, а Гарри оказался в паре с Роном.
«Определенно, у него какая-то особая способность забывать то, что ему хочется, — думал Гарри. — Ведь еще когда было ясно сказано: не подходи, пока не извинишься. И что? Нифига не извинился, но вот он, что в столовой, что на занятиях — втирается и сидит, как ни в чем не бывало. Намекаешь ему — недоумевает. Ссориться?.. Ссоры мне даром не нужны».
Наконец допив вторую порцию (и почему сегодня понадобилось столько?), он протянул свою чашку приятелю. Тот крутил ее и так и сяк, пытаясь хотя бы представить, на что могут быть похожи нелепые фигуры, образованные чаинками, когда к ним наконец подошла профессор Трелони.