— Ну, как тренировка? — неприлично бодрым и довольным голосом спросила сухая Гермиона, едва они вошли в гостиную.
Это, блин, удар ниже пояса! Гарри, с которого все еще текло, зло прищурился, но подруга уже сделала пасс палочкой… после которого он был готов ей простить многое. А, нет, уже все. Простил. И расплылся в блаженной улыбке.
Наслаждение от растекающегося по телу тепла и сухой одежды можно было без преувеличения назвать неземным. Но на ее вопрос он сердито пробурчал:
— Безобразно! Что можно отрабатывать под ледяным дождем при практически нулевой видимости?
В гостиной кто-то ахнул. Кажется, Вуд.
Гарри повернулся к своей команде и хотел было высказать все, что думает, но посмотрел на них… и выставил вперед палочку. Никто не успел среагировать, как они с Гермионой высушили всех и даже немного согрели. Капитан команды прокашлялся и… начал оправдываться. По крайней мере, как он сам это понимал.
Гарри же классифицировал речь своего капитана как совершенно неправомерное давление на совесть и слишком лихую езду по ушам. Его ушам! И, в конце концов, возмутился.
— Я тебя выслушал, Вуд. А теперь ты послушай меня! Или я брошу Силенцио, ясно?
Парни притихли от неожиданности. Даже близнецы.
— Да, полет — это здорово, но в хорошую погоду. Скажите мне, что вы тренируете, не видя друг друга? Или вы видите? Лично я — нет. Поделитесь секретом? Молчите? Тогда какой хренью мы сейчас занимались и что тренировали, скажите на милость?! Потому что два часа чисто для закаливания в такой погоде это явный перебор. И я на это больше не согласен. Точка.
— Гарри, ты что…
— Отказываешься быть ловцом?! — наконец отреагировали Фред и Джордж.
— Я за то, чтобы что-то придумать, чтобы погода не мешала. Вуд, в правилах есть ограничение на погодные чары?
— Не видел. Но на всех матчах так летают… Кажется. Хотя нет, ой, точно, я читал… Ставят купол, если все совсем плохо.
— И какого мы все фигней страдаем? Пока не найдем способ нормально летать в непогоду, я пас.
— Ты… ты… с ума сошел, Поттер?
— Представь, сколько преимуществ будет у команды во время матча, если мы найдем такой способ?
— А… То есть не на весь стадион, а индивидуальную защиту? Ого!
— Надо найти все возможные способы. Старшекурсникам, кстати, виднее, — Гарри надеялся, что никто не заметит промелькнувшую в его голосе иронию.
Только Гермиона улыбнулась одними глазами, но он понял: оценила.
— После обеда чтобы все были в библиотеке! — протрубил Вуд. Было ясно, что нос у него уже заложен. — И никаких отговорок!
— У нас же поле зарезервировано… А если слизни полезут?
— Ну и на здоровьице!
— Ха-ха-ха, пусть закаляются, точно!
Когда вечером мокрая до нитки и крупно дрожащая от холода сборная Слизерина повстречалась со своими соперниками, выходящими из библиотеки, Маркус Флинт не выдержал:
— Что, сдались? Детенышам грифов погода нелетная?
Вуд открыл было рот, чтоб ответить, но его перебил Поттер.
— А вы предпочитаете закаляться? По два часа, каждый раз, как пойдет дождь? Просто потрясены вашей силой воли… ей-Мерлин, просто потрясены! Вашу мужественную руку, сэр! — Гарри выпучил глаза, схватил за руку Флинта и активно затряс.
— И вашу… О, Малфой! За твое несгибаемое и несмываемое мужество! — и он пожал руки всем, до кого дотянулся.
Радостно ржущая, хоть и тоже слегка прибалдевшая от поведения своего ловца команда Гриффиндора пошла дальше, шурша какими-то листками, оставляя за спиной впавших в ступор слизеринцев. Малфой задумчиво уставился на собственную ладонь…
— Что они хотели этим сказать?
— Это похвала, подкол или осуждение?
— Это Поттер.
— А… да. Он какой-то странный нынче.
— Не то слово. Говорят, наш декан с ним занимался летом.
— Так Поттер такой после воспитания нашим деканом? Ой-ё-о-о… Придется с ним осторожнее.
— Ого… Как он только его не прикопал? Все-таки, что они делали всей толпой в библиотеке?
— А, точно. Команда грифов в библиотеке… Это нечто.
— Это не к добру!
— У кого есть контакты с мадам Пинс?
— Она в таком виде и на порог не пустит, ты что!
— Так, идем сушиться, а потом Пьюси и Боул в библиотеку. Ясно? Малфой!
— Что?
— Проснись! Придумай, как сделать так, чтобы Поттер проговорился!
— Что значит «несмываемое»? А?
Случайно наблюдавший более чем странную «сцену рукопожатий» Филч понял: Снейпа ему сегодня не миновать. Вот только пол придется сначала вытереть. И замечания этим треклятым грязнулям он так и не сделал…
Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов в это время вынырнул из думосбора, в котором просматривал собственные воспоминания о Гарри Поттере. Гарри, изменившемся из-за того, что он, Альбус, так неосмотрительно передал мальчика в руки зельевара.
Подумать только, всего два месяца! И после этого Снейп будет ему втирать про полное отсутствие у него педагогического таланта? Ну-ну. Но прекратить его сближение с профессором будет сложно. Разве что постепенно подвести мальчика к тому, чтобы открыть ему Пророчество и заодно, вскользь роль Снейпа в этой истории. Да, наверное, так и придется поступить. Он сделает так, чтобы Гарри понял все как надо.
Он еще раз мысленно представил его лицо, которое уже утрачивало детские черты; вон, даже волосы отрастил — неужели по примеру Снейпа? И лоб теперь прикрывает довольно аккуратная черная челка. Лоб… Какой скромный все-таки мальчик, старается, чтобы другие не замечали его знаменитый шрам!
А что, если не шрам, а отсутствие шрама?! Альбус покачнулся, и его сердце забилось быстро и тревожно. Новая мысль казалась совершенно дикой и нелепой, но она была. Он снова кинулся к омуту, но, пересматривая все подряд, так и не смог найти Поттера с открытым лбом. Но если шрама нет, то… Мерлин, помоги… Смотреть, смотреть за Гарри как можно внимательнее!
«И не нервничать раньше времени», — сказал директору его внутренний голос. Альбус послушался: голос ни разу не советовал плохого. Быстрым шагом он прошел в соседнюю комнату, распахнул шкаф и тихо выругался. Запас успокоительного иссяк.
«Все-таки у меня слишком нервная работа», — подумал Великий Чародей и пошел к камину вызывать своего бессменного зельевара.
Мадам Помфри медленно приходила в себя. После всего, что на нее вылила мисс Трелони… О, как это ужасно, быть настоящей провидицей! Теперь она ее понимала. Очки, чтобы не видеть лиц, которые в любую секунду могут спровоцировать пророчество. Прятаться, чтобы контактировать с людьми как можно меньше. Изо всех сил внушать, что дар слаб, когда он рвется наружу, разрушая все барьеры так, что она больше не принадлежит себе. Играть в шарлатанку… Ужасно.
Она обязательно разработает для нее программу медицинской поддержки, потому что так нельзя! Девчонка сгорит ни за грош, причем… скоро. Она чем-то напомнила ей Поттера, когда тот впервые к ней попал, но по поводу мальчика ее как-то быстро успокоил директор… Как-то быстро… А не слишком ли быстро? Так… Надо сначала успокоиться и все хорошо обдумать. Она распахнула шкафчик, достала знакомый флакон и одним глотком осушила его.
Едва пришедшая в себя после расспросов медиведьмы Сивилла Трелони чувствовала себя очень странно. В кои-то веки она была сыта. И… спокойна. Но все еще хотелось спрятаться, особенно от учеников. Она надеялась потихоньку пробраться к себе в башню, однако Помфри отпустила ее только теперь, когда все шли с ужина и в коридорах сновали толпы народа. Из вредности она ее так, что ли?
Она шла, ловя сочувственные взгляды… Сочувственные и… уважительные? Мерлин, все равно страшно. Она хорошо знала: стоит только сфокусироваться, и пророчество польется, как вода из открытого крана. Не открывать, не открывать… Когда же это закончится? К счастью, никто из приветствовавших ее заговорить не пытался. Но раньше с ней никогда почти не здоровались, словно не замечали. Наконец она добралась до башни, осмотрелась, не видит ли кто, и как можно быстрей начала подниматься по своей лестнице.
Втянув ее за собой, женщина наконец расслабилась.
«Мерлин… Что же мне делать?» Рука потянулась было к бутылке хереса, но тут же остановилась, а потом безвольно упала. Перед мысленным взором стояли глаза, глаза…
«Я немного, только для смелости», — попыталась извиниться она, но… как она будет потом в них смотреть? Помогут ли очки? Сивилла не знала. Она больше ничего не знала кроме того, что ее жизнь не будет прежней.
Нужен чей-то совет… Но чей? Она тут совершенно одна… К кому она может хотя бы просто подойти? Заговорить?
Неожиданно память преподнесла ей юное лицо: худое, горбоносое, обрамленное неровными прядями черных волос. Он же… Они же учились почти что вместе, он старше на… кажется, пару лет? Или год? Они сталкивались не раз на зельеварении, пару раз он ей… помог. А она? Поблагодарила на словах и успокоилась. А ведь он тогда дал ей новый ингредиент взамен испорченного, что, если… он был его собственным? Купленным им самим? Может, попробовать отдать долг?.. А если это не… не долг? Что делать? Сивилла заметалась по комнате, а потом сбитым мотыльком присела на пол и нажала на плинтус.
В стене появилась высокая узкая арка — проход в один из потайных коридоров Хогвартса. Сивилла любила замок и, кажется, взаимно. По крайней мере, несмотря на всю ее рассеянность, ей никогда не давали заблудиться. Прихватив бутылку джина, заначенную на самый-самый непредвиденный случай, она медленно направилась вниз, к подземельям…
Открыв дверь на стук, зельевар, ожидавший увидеть за ней наконец Поттера, почувствовал, как его брови совершенно самостоятельно поползли куда-то вверх. Что может быть нужно от него этой?! Снейп окинул провидицу нечитаемым взглядом, и Сивилла почувствовала исходящие от него холод и неприязнь. Такие, что непроизвольно передернула плечами. Захотелось уйти, но надо было хотя бы извиниться за беспокойство.
— Извините… профессор Снейп. Я… зря пришла, из-извините.
Отчего-то она напомнила ему сломанную ветку, небрежно брошенную прямо на землю, с уже привядшими листьями, смирившуюся с неизбежным, но… еще живую.
«Она не помнит. И ничего не знает. Абсолютно ничего. И ей это нельзя поставить в вину».
— Проходите, садитесь, мисс Трелони. Что вам налить?
Назвать профессором это чудо язык не повернулся.
— Благодарю вас… Простите, я не хотела вас беспокоить.
— Раз это уже случилось, заканчивайте с извинениями и переходите к делу. Что произошло?
— Профессор, я… — Сивилла зажмурилась, извлекла на свет заветную бутыль и неловко грохнула ею о стол.
Снейп опешил:
— Вам что, не с кем выпить?
— А… это подарок. Да…
— За что?
— У вас ведь есть успокоительное?
— А, это такой расчет натурой. Понял. Сейчас.
Зельевар вернулся с небольшим флаконом.
— Тут одна порция, к сожалению, все, что осталось. В лаборатории сейчас почти готов новый состав, но нужно еще некоторое время, чтобы он настоялся. Выпьете сейчас?
— А? Да, если можно, спасибо…
— И что же все-таки случилось такого, что вы впервые за десять лет обратились ко мне? — Снейп не был бы шпионом, если бы не задал этот вопрос.
— Гарри Поттер…
— Кто бы сомневался, — пробормотал Снейп.
— Вы… предвидели это? — ахнула Трелони.
— Просто я занимался с ним все лето. По распоряжению директора, конечно.
Дальнейшая реакция его несказанно удивила: профессор Предсказаний слабо пискнула и попыталась сбежать, прячась от него за креслами… Вот она толкнула дверь, та, естественно, не поддалась. Двери у него в кабинете, да и в лаборатории, солидные, мореного дуба. Иногда, случайно забывшись, и сам не с первого раза открывает.
— Мисс Трелони, вы забыли все заклинания? Я даже польщен. Не поделитесь, чем мне удалось вас так испугать?
Мягкий, словно обволакивающий голос странно успокаивал. Скептическая носатая физиономия, скрещенные руки и самую чуточку пробивающаяся ирония то ли во взгляде, то ли в позе. Сивилла, ощутив себя глупой школьницей, робко присела возле двери и приняла отлевитированную к ней чашку чая. Сделала глоток…
— Извините… я… Поттер меня очень испугал. Вы знаете, он, кажется, общался с Г-г-гримом. Не просто видел… Это чудовище…
— Поттер? — улыбнулся Снейп краешком рта. — Согласен.
— Правда? — огромные глаза расширились еще сильнее.
— Вы больше не боитесь меня, мисс Трелони?
— Кажется, нет… Что вы сделали с чаем?
— Успокоительное, конечно. То, которое вы немного не допили. Что у вас с головой?
Она схватилась за нее обеими руками и непонимающе посмотрела на него.
«Анекдот… Но что ей сказать, чтоб успокоить? Ах, да».
— Видите ли, я действительно лично знаю этого пса. И это не Грим, могу поклясться. Просто дурная здоровенная псина, которую купили родственники Поттера своему сыночку. Да, в темноте, силуэтом, пожалуй, похож на Грима. Но это обычный пес, нормально понимающий только силу, причем именно силу духа, уверенность в себе… Понимаете?
— Правда? Мерлин мой, профессор Снейп… Ох… Благодарю вас!
— Вам полегчало?
— Несказанно!.. Но он так похож, так… вы не представляете!
— Может быть… вы позволите ваши воспоминания?
— А вы… У вас есть думосбор?
— Поклянитесь, что все, что вы сейчас узнаете, останется только между нами.
— Клянусь своим даром!
— О.
Снейп слегка поклонился, оценив силу клятвы. Дар, как он давно уже понял, у нее действительно был…
— Я легилимент.
Закрывая библиотеку после необыкновенно длинного и странного дня, мадам Пинс слегка задумалась и направилась в Больничное крыло. Ей вовсе не улыбалось видеть в очередном кошмаре, как в ее любимой библиотеке бешеными землеройками копается гриффиндорская сборная по квиддичу в полном составе. Уследить за детьми, которых словно поразило какое-то заклинание (а иначе с чего бы они заявились?), было совершенно невозможно, и она, стараясь это сделать, едва не сошла с ума.
Ладно это, но потом повторение почти того же со слизеринцами… Благо тут хотя бы не все пришли, а четверо. Да и она больше доверяла этим аристократичным детям, все-таки более культурным, чем…
О, Мерлин… Да откуда она знает, что искали гриффиндорцы? Чары смотрели, историю квиддича, что-то по трансфигурации… Нет, помилуйте, как она могла заметить, их же семеро! Да, каждый хватался за что-то свое. Вот в этой секции, в этой и той.
Определенно, надо будет взять у Помфри успокоительное.
В гостиной Гриффиндора пахло грозой. Стоило Рону Уизли отвернуться от небрежно скинутой на диван мантии, как на нее бросился здоровенный рыжий кот и раздался дикий визг. Рон кинулся к своей крысе, а Гермиона — к Живоглоту. Крыса, выпроставшись из складок ткани, ринулась под ближайший шкаф.
Гермиона с помощью Гарри с трудом отловила кота, а Рон наконец вытащил-таки свою любимицу из ее убежища. Тут-то все и началось. Слово за слово, Уизли быстро перешел к оскорблениям… Крыса вертелась, как ужаленная, и противно верещала. Живоглот злобно шипел. Рон орал. Гермиона не особо отставала, но в конце концов начала всхлипывать…
Гарри негодовал. Красный возмущенный Рон, которого хотелось просто прибить, плачущая Гермиона… Но, если он сядет и начнет ее утешать, может стать еще хуже — вон они, рядышком, первые сплетницы факультета… Заткнув наконец Рона с помощью Силенцио, из-за чего тот обиделся еще и на него и выскочил из гостиной (да плевать!), Гарри поманил к себе Браун и Патил.
— Как быстрее всего убрать с лица зареванность, чтобы никто не догадался?
И, не успели те приоткрыть рот, добавил:
— Вы же догадались, кому это надо рассказать?
— Ну что тебе этот несчастный крыс покоя не дает? Что ты в нем нашел? — обратился Гарри к виновнику происшедшего, как только подружки утащили Гермиону в спальню.
Наглый рыжий кот смерил его холодным взглядом и отвернулся.
«Нет, так больше жить нельзя», — решил Гарри Поттер и, накинув предварительно мантию-невидимку, чтобы больше никому ничего не объяснять, направился к своему наставнику.