— Пивз, ты же полтергейст! Как ты себя ведешь?
В ответ Пивз счастливым штопором ввинтился в потолок и скрылся с глаз, обрызгав всех напоследок водой из лопнувших бомбочек, которые, будучи материальными, не прошли сквозь потолок холла.
МакГонагалл в полнейшем ступоре смотрела на подростков, скидывающих капюшоны плащей и мантий, являя её взору страх и ужас в виде жуткого макияжа, пирсинга и прочих инфернальных прелестей… Постепенно она всё-таки признала в них всех магглорожденных студентов, а их было немало, уж поверьте. Найджел Уолперт, например, Джастин Финч Флетчли, Мейси, Элли и Альфред Кроткотты, Колин Криви, младший, Деннис, ещё не дорос до экспериментов над собой, но пример с брата взял — увешался цепочками и фенечками.
Признав же, попыталась навести порядок и почему-то начала с Поттера, с какого-то перепугу решив, что он самый главный в этой невообразимой шайке. Собралась с мыслями и силами и возмущенно заклокотала:
— Мистер Поттер! Что это за внешний вид. Вы что себе позволяете? Извольте объясниться!
В ответ Гарри смущенно и застенчиво посмотрел на неё, искренне не зная, чего тут объяснять. Все же знают, что такое хиппи, панки и рок-н-ролл. И не его вина, что консервативные волшебники даже в этом отстали.
Вмешался, как ни странно, Джастин. Странно вихляясь и растопырив мизинцы и указательные пальцы на обеих руках, он каким-то речитативом обратился к остолбеневшей преподше:
— Мадам профессор. А вам слабо?
Иль только гордость вам мешает
Дать прикидам нашим добро?
Что к любви и счастью приглашают…
Разумеется, старый добрый рэп все узнали и радостно заулюлюкали, маша руками и вознося славу Джастина до небес. А у Минервы язык отнялся — что такое со всеми происходит??? Куда делся Джастин, скромный и тихий мальчик, наследник и опора почтенного семейства Финч-Флетчли, многократных выпускников Итонского колледжа? Откуда-то подошел Терренс Хиггс и, взяв МакГонагалл под локоточек, осторожненько увлек её в стороночку и ласково зажурчал на ухо:
— Профессор МакГонагалл, не спешите снимать с них баллы, это бесполезно, так как учебный год ещё не начался, первые уроки будут завтра. Да и не нужно, вы их не сможете наказать и что-либо запретить.
— Почему? — ошарашенно спросила та.
— Потому что их миллионы таких красавчиков, во всех школах мира. И наплывы их идут именно что наплывами, волнами. Схлынет эта волна, нахлынет другая, и я не знаю, что принесет нам следующая волна интересов. Это непредсказуемо и всегда неожиданно, как стихия.
— Но… мистер Хиггс, это же… форменное безобразие, я вынуждена…
Хиггс, к вящему её изумлению, перебил:
— Я понимаю, что вы вынуждены, но может, не надо? В одной школе, к примеру, запретили красить волосы, и что же вы думаете, сделали школьницы в знак протеста?
— Что?
— Некоторые девушки оптимистично обрили головы налысо — вы представляете себе лысую девушку? — а вот пессимистки ответили радикально, покончили с собой, повыпрыгивали с мостов и верхних этажей. Вы же не хотите, чтобы Астрономическая башня переименовалась в Башню самоубийц?..
В Большом зале, наскоро обсушившись, посмотрели очередной отбор первоклашек и стали ждать традиционную речь директора, чтобы в пол-уха выслушать его и приняться наконец-то за ужин. Рон голодными глазами сверлил пустые золотые блюда и нетерпеливо постанывал:
— Ох, поскорее бы… я готов целого гиппогрифа съесть!
А дедок-директор тем временем неспешно пел про Турнир Трех Волшебников, про участников соревнований и про какого-то беспристрастного судью, который будет тех участников отбирать для тура. Сообщил о гостях, которые приедут в октябре. А также сообщил о возрастном ограничении, оказывается только те, кому исполнилось семнадцать лет, могут принять участие в турнире. Боже, какой протест тут поднялся! Особенно сильно возмутились близнецы Уизли, взбешенно поорав и отведя душу, они склонили головы друг к другу и начали яростно шептаться, строя планы против этого ограничения. Гарри послушал-послушал, да и прыснул, не удержавшись:
— Фредыджорджы, вы уверены, что справитесь с драконами?
— С какими драконами? — опупели близнецы.
— Ну, с такими… — Гарри помахал руками перед собой. — Огнедышащими, большими и злыми.
И тут же понял, бесполезно отговаривать, два брата-акробата только ещё пуще раззадорились, начали громко вспоминать, какими приемами пользуется их брат-драконолог против огромных огнедышащих тварей.
Директор замолчал было, о чем-то задумался, вспомнил и начал:
— Расскажу-ка я вам анекдот, который я слышал этим летом. Заходят как-то в бар тролль, ведьма и лепрекон…
МакГонагалл поспешно прервала его:
— Директор, вы не о том вспомнили! Позвольте, я продолжу?
— Э-э-э… пожалуй, в другой раз… — Дамблдор почесал кустистую бровь и, устроившись в кресле поудобней, сладко задремал. МакГонагалл откашлялась и обратилась к залу:
— Дорогие ученики, позвольте представить вам нового преподавателя Защиты от Темных Искусств — профессор Грюм.
С дальнего конца стола с кряхтением поднялся со своего стула кряжистый мужик с растрепанной копной русых волос. Его гротескное лицо пересекала черная лента, но не повязка, закрывающая глаз, как это обычно бывает у пиратов, а держатель для искусственного глаза, ярко-синего и беспрестанно вращающегося во все стороны. Второй, правый глаз приветливо сощурился, а рот искривился в натужной улыбке, похоже он не любил или не умел улыбаться… Подняв руку, он нехотя махнул широкой ладонью, затянутую в кожаную митенку.
Рон обреченно застонал и, воздев глаза к потолку, жалобно запричитал:
— Ой, мама Мерлина! Ещё один ненормальный!..
— В чем дело? — спросила Гермиона.
— Он чокнутый, самый настоящий. Мало нам Люпина, Локонса и Квиррелла. Теперь нас будет учить шизофреник.
— А ты откуда знаешь? — удивилась та же Гермиона.
— Папа рассказывал. Грюм бывший мракоборец, уволился из мракоборческого центра сто лет назад, вернее его уволили за чрезмерную жестокость к подчиненным, ну и диагноз поставили до кучи, чтоб не дергался.
— Не похож он на древнего старика, — возразил Гарри, внимательно оглядев предмет обсуждения. — Ему едва ли лет сорок-пятьдесят, это, скорей, последствия его опасной профессии, чем старости…
— И что? Ты это к чему, Гарри? — не понял Рон.
— А к тому, чтобы ты с уважением относился к его шрамам и боевому опыту. И забудь слово «шизофреник», я не допущу, чтобы ты оскорблял старого воина.
Замолчав, Гарри снова посмотрел на стол преподавателей, и сердце его сладко екнуло, когда он бросил взгляд на Северуса Снейпа. Тот сидел на своем обычном месте, наглухо задрапированный в свои черные одежды и погруженный во мрачную меланхолию. Что, впрочем, тоже было его обычным состоянием.
Тут наконец-то подали ужин, Гермиона с интересом оглядела еду, появившуюся из ниоткуда, и спросила:
— Всё забываю спросить, а кто это всё готовит?
— Эльфы-домовики! — ответили хором близнецы.
— Кто? — переспросила Гермиона.
— Гремлины, — перевел Гарри. — Один такой к нам заходил, так мой дядя его как гремлина описал.
— А-а-а… — и Гермиона, успокоившись, принялась за трапезу.
Поев, все начали подниматься из-за столов, чтобы наконец-то отправиться в постели. Завтра начнется новый день нового учебного года.
А в лесной пещере лежал дракон Серенгети и с кроткой благодарностью ждал Хозяина, точно зная, что он здесь и скоро, совсем скоро придет к нему. Он лежал, вытянувшись во всю длину, и слушал шум дождя, слегка помаргивая от особенно громких раскатов грома, всполохи молний, на краткие миги заглядывая в пещеру, освещали жемчужное тело дракона. Он теперь не был ни грязно-белым, ни серо-стальным, а стал жемчужно-голубым, его шкура таинственно мерцала и переливалась тем перламутровым блеском, каким сияют драгоценные жемчужины, привлекая взгляды всех без исключения.
Такова драконья магия, о которой, к сожалению, забыли волшебники за давностью лет... И, читая древние трактаты, плюются и ругаются на историков-переписчиков, которые сочиняли сказочки о дружбе Мерлина и Великого Дракона. Сказки не лгут, господа волшебники, вы их просто забыли или неправильно поняли.
Комментарий к Десятая глава. Прибытие *Описан эпизод из фильма ГП и узник Азкабана, там на уборщицу действительно кто-то громко зарычал. А так как огров там не показали, то имею смелость утверждать, что это именно он наревел на тетку, когда та постучалась в дверь в его номер.
====== Одиннадцатая глава. Откровения ======
Проснувшись наутро, Гарри с недоумением глянул в окно — чего так темно-то? — перевел взгляд на часы и заскулил, половина пятого… в такую рань даже идиот не встает. Попытался заснуть снова, но сон ушел и возвращаться не желал, и даже более — навевал мысли о том, что как раз фермеры и встают в полпятого и никто при этом их идиотами не считает. Ну я-то не фермер и коров у меня нет, возразил своим мыслям Гарри, желая только одного — сладко поспать.
— А дракон? — вкрадчиво спросил внутренний голос, и Гарри рывком сел на кровати, охваченный неожиданным счастьем: Серенгети! Его же Серенгети ждет! Скатился с кровати и торопливо оделся, впопыхах путаясь в рукавах и штанинах и при этом стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарищей. Подумав, прихватил и мантию-невидимку, на всякий случай, а то вдруг нельзя в такую рань по школе ходить… Где та пещера, Гарри хоть и хорошо запомнил, но поплутать пришлось, потому что в лесу нет указателей, а тропы выглядят однояйцевыми близнецами, как ни присматривайся, всё равно не отличишь одну от другой.
В общем, заблудился Гарри. В поисках нужной тропы забрел куда-то не туда… в какую-то жуткую и темную лощину, деревья здесь были сплошь увиты клочьями старой паутины. Да ещё и туман наполз со всех сторон, обыкновенный утренний туман, который образуется из испарений влажной, охлажденной за ночь земли. Но в этом месте, холодном, темном, туман нагонял жути вкупе с паутиной и здешними обитателями — акромантулами. Ох, как он пожалел, что покинул уютные стены надежного замка. Где-то совсем близко раздался шорох, и Гарри резко развернулся в сторону звука, нервно и крепко сжимая в руке волшебную палочку, на всякий случай приготовив заклинание Щита. Почти сразу он опомнился и, рванув застежку сумки на боку, вытянул из неё мантию-невидимку, которую тут же набросил на себя.
А вот и враг. Огромный, ростом с лошадь, иссиня-черный акромантул вышел из-за деревьев, Гарри почувствовал, как его душа уходит в пятки — монстр был воистину чудовищен. Частокол мохнатых ног, передние, пара хелицер, хищно нацелились в его сторону, жутко лязгнули гигантские челюсти жвал… На грани обморока Гарри шагнул назад, внезапно осознав, что мантия его не спасет, чувствительные волоски на лапах-хелицерах служили пауку лучше всех радаров и сонаров вместе взятых. Ещё один шаг, ещё… и всё, на очередном шаге вслепую, нога угодила в природную ловушку, в узкую щель между корнями. Гарри упал на спину, больно растянув ногу, мантия предательски распахнулась, но пауку не надо было смотреть на жертву, он её прекрасно чуял при помощи тех самых волосков. Гарри отчаянно закричал, при этом прекрасно понимая, что на помощь никто не придет. Некому. Просто крик всегда вырывается в последнюю минуту жизни, как и первый — при рождении, крик ужаса, последнее “прости” бренному миру. Огромные челюсти сомкнулись поперек паука, аккуратно перекусывая его пополам, части паучьего тела с неприятным чавканьем свалились и покатились по земле. Жемчужно-голубой дракон отпихнул их лапой и, повернув голову к Гарри, внимательно посмотрел на него, подслеповато моргая. Серенгети пришел на помощь. Потрясенный Гарри, не веря своему неожиданному спасению, во все глаза смотрел на дракона, и в душе его разгоралось счастье, то самое невообразимое счастье, когда понимаешь, что чудом остался жив. Протянул руку, позвал:
— Серени, ты спас мне жизнь!..
Горячая морда дракона мягко коснулась руки Гарри, а потом Серенгети-Серени тихо зарокотал, здороваясь с Хозяином. Гарри поднялся и, не обращая внимания на подвернутую ногу, обнял дракона за шею, во всяком случае обнял так, как получилось… он был очень огромен, жемчужный дракон. Гарри отстранился и окинул его восхищенным взглядом, и так же обрадованно доложил ему:
— Ух и красивый же ты стал, Серени!
В ответ дракон кивнул на останки паука и состроил укоряющую морду, Гарри понял его и виновато понурил голову:
— Прости, я нечаянно заблудился… Сам не знаю, как прошел мимо твоего загона и забрел так далеко, прости меня, Серенгети. Я больше не буду…
Серенгети вздохнул, покачал головой и, хмыкнув, легонечко толкнул Гарри в плечо, словно говоря — пойдем отсюда. И снова Гарри его понял и согласился с его мнением. И они вместе покинули Паучью лощину. Гарри шел прихрамывая на больную ногу, и дракон как-то подстраивал свои шаги с шагами парня, его голова всё время была над плечом Гарри, и тот, поднимая голову, видел совсем рядом огромный овал глаза цвета светлого топаза, розово-оранжевый. Как-то не сразу до него дошло, что Серенгети видит. Остановившись так, словно налетел на невидимую стену, Гарри в полнейшем шоке уставился на прозревшего друга. Пораженно выдохнул:
— Ты видишь?!
В глазах дракона промелькнуло некое подобие юмора, и он коротко кивнул головой, безмолвно отвечая на вопрос Гарри. Тот невольно отметил данный факт и поставил мысленную зарубку, что драконы вообще-то разумны, раз способны отвечать на несложные вопросы. И тут же его замутило от беспомощного чувства бессильного гнева — эти маги совсем того, что ли? Истребляют разумных существ, совсем не считаясь с их мнением и мировоззрением, истребляют просто как свиней… Гарри грустно посмотрел на дракона и тихо сообщил:
— В Ганновере я познакомился с лошадьми, и если я раньше думал, что они безмозглые и никчемные животные, то после близкого с ними знакомства я перестал так считать. Я был не прав, Серени, лошади очень умные, они ответственные, мудрые и добрые. И красивые. Ты тоже красивый, Серенгети. Так вот, к лошадям до сих пор относятся по-разному, везде их по-всякому пользуют. Конный спорт, например, их калечит и убивает, но вот парадокс, современные лошади живы благодаря именно конному спорту. Благодаря ему лошадей держат миллионы людей, разводят, следят за чистотой крови и породой… И знаешь, Серенгети, я даже не очень расстроился, когда узнал, что из них в Монголии делают татарскую колбасу, и знаешь, почему? Потому что для этого разводят лошадей мясной породы, то есть специально для этих целей селекционировали местных тюркских лошадок. Поэтому мне их не особенно жаль, мне гораздо больше жалко тех лошадок, которых замучили недобросовестные хозяева. А что же делают с вами хозяева-маги? Серени, прости, но я стопроцентно уверен, что ни одному дракону не приходило в голову спасать волшебника, кроме тебя. А ты почему-то пришел… ты, наверное, какой-нибудь особенный? Нет… не сходится, насколько я успел понять, драконы породы украинский железнобрюх довольно распространены и далеко не редки.
Дождавшись конца монолога, Серенгети легонько прикоснулся к его плечу кончиком носа, а когда Гарри положил руку на морду, шумно вздохнул. И тут что-то произошло. Словно кошка ударила током, когда её погладишь в темноте против шерсти… пальцы Гарри слегка кольнуло электричеством, а в его голове раздался голос, мощный и глубокий, и в то же время беззвучный:
— “Ты дал мне имя”.
Гарри растерянно поднял голову и вопросительно заглянул в оранжево-розовый глаз, неуверенно спросил:
— Это ты?..
Дракон кивнул, слова здесь были явно лишними. А Гарри задумался, начиная понимать.
— Значит, это потому, что я дал тебе имя? Ты поэтому пришел ко мне на помощь.
Снова короткий кивок. Гарри опять задумался и после недолгих размышлений понял — волшебники совсем не обрадуются такому открытию, скорей наоборот… Как возмущены были спортсмены-лошадники, когда в мире появились люди, сумевшие оседлать «голую» лошадь и начавшие управлять ею, не прибегая к помощи уздечек и шпор, обычных средств принуждения и управления лошадью. Эти люди доказали, что лошадь способна подчиняться человеку по доброй воле и без насилия. И Гарри даже видел яркий пример тому — парализованная женщина, сидящая в инвалидной колясочке. Она приезжала в Ганновер и давала там представление, выступала со своими лошадьми, и эти лошади, страстные и роскошные красавцы фризы, показали настоящие чудеса доверия и мастерства. Они ходили испанским шагом, делали пируэты и пассажи и многое-многое другое, оставаясь при этом на полной и абсолютной свободе, без уздечек и седел, полностью послушные и верные.