========== 1 ==========
В 1995 году я был абсолютно сумасшедшим. Кори Тейлор
1
— Аарон! Аарон, проснись!
Женский голос прорвался в кошмар, и провалилась куда-то в бездну кровавая гостиная. Вместо неё — сумрачная спальня, аромат миндального молока и настойчивые толчки в грудь маленькими ладонями.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Сны всегда были яркими и страшными, но ни один не напугал его так сильно, как тот, из которого его только что вытряхнули. Столько крови и столько горя… Безнадёжного отчаяния. И если он прочувствовал его сполна, каково же пришлось тому, кто был во сне?
— Ты так метался… — произнес негромкий голос справа. — Аарон, ты в порядке?
Он повернул голову и увидел женщину — красивую, как жизнь в лучших её проявлениях. На её лице и в роскошных серых глазах отражались волнение и страх.
— Прости, Алана, — сипло ответил он. — Кошмар приснился. Я напугал тебя?
— Немного. Ты как? Опять про него снилось?
Он сел, вытряхнул из пачки сигарету. Закурил.
— Все мои сны про него, детка.
— Но ведь такого прежде не было. — Алана обняла его за плечи. Кожу защекотали пряди её волос. — То есть ты говорил, что сны жуткие, но чтобы кошмары!..
— Пусти, я открою окно, — попросил он.
Приподняв створку, он выпустил изо рта струйку горьковатого сигаретного дыма. Холодный воздух слегка взбодрил, и ему чуточку полегчало. По крайней мере, отчаяние отступило. И правильно. Это не его отчаяние, и не его боль. Его Алана была жива и сидела на постели — короткая майка, пышная грива смоляных волос, красивая грудь, тонкие руки. Счастье его серой, как мышь, жизни. У того, во сне, жизнь была яркой, стремительной, но толку-то от этого теперь? Челлвек из сна не смог спасти ту, которой столь сильно дорожил, а его Алана жива! И кто теперь лузер?
— О чём был сон? — тихо спросила Алана. — Знаю, Аарон, я просила тебя не рассказывать. Слишком стрёмные истории. Но я где-то слышала, что кошмары лучше рассказать, чтобы они не воплотились в реальности.
Услышав её слова, он тепло улыбнулся. Красавица Алана была до ужаса суеверной. Всегда брала выходной в пятницу тринадцатого. За милю обходила чёрных кошек. Носила в кошельке доллар «на счастье» и прочие милые глупости. Это было так по-детски наивно и забавно.
— Так о чём? — повторила она, и он перестал улыбаться.
— У него убили жену, — глухо ответил он. — Застрелили. А он слышал выстрелы и нашёл её мёртвой.
— Какой ужас! — Алана прижала ладонь ко рту. — И ты это видел — как её убили?
— Нет, я слышал разговор по телефону и видел, как он её нашёл. — Он качнул головой и затушил окурок. — И я даже не знаю, что было страшнее — видеть её мёртвое тело или чувствовать его горе.
— Это так странно… Все эти сны, я имею в виду. — Алана зябко повела узкими плечами, которые он так любил целовать. Намёк немедленно был понят. Он закрыл окно и вернулся в постель. Она тут же пристроилась рядом.
— Если бы я умел ими управлять, милая, то не мучился бы. — Он вздохнул и крепче прижал к себе любовницу.
— Может, тебе стоит с кем-нибудь поговорить о них? — простодушно предложила Алана.
— С кем? С психиатром? Моя рабочая страховка не предполагает мозгоправа, а зарплата — частные консультации. К тому же, я как-то привык и к снам, и к нему, — усмехнулся он.
— Ты чокнутый, Аарон Хотчнер! — Алана весело рассмеялась. — Совершенно и бесповоротно чокнутый!
Больше в ту ночь ему ничего не снилось. Как всегда. Аарон Хотчнер и к этому привык. Если приснился сон про того человека, значит, на сегодня больше никаких игр подсознания. Точно какой-то безумец в его голове проходил очередной уровень квеста и тушил свет, чтобы выспаться самому. Ко всему можно привыкнуть, да и странности есть у каждого. Сидят тараканами и ждут момента, чтобы проявить себя. Странные сны — штука безобидная и безвредная. Собственно, кроме них да Аланы, в жизни Аарона по сути больше ничего и нет. Так что пускай себе снятся…
Утро встретило его хмарью за окном и лёгкой болью в правом боку. Как булавкой укололи. Поморщившись, он провёл рукой по постели. Рука наткнулась на пустоту. Выходит, Алана уже встала, а значит, и ему нечего разлёживаться. Кажется, вчера она просила его разобраться с разболтавшимися дверцами шкафчика в кухне. Отлично, этим он и займётся. К вечеру как раз успеет.
Как спала — в короткой майке и легкомысленных трусиках — Алана суетилась на кухне. Тяжёлые пряди её волос были стянуты в хвост на затылке. Такая тонкая и лёгкая, вся какая-то воздушная.
— Утро, — улыбнулась она и бросила в рот кусочек тоста.
— Утро.
Он налил себе кофе, сел за стол и получил тарелку яичницы с беконом.
— Ты сегодня работаешь?
— Да. Но я починю шкафчик. Слово скаута!
— Не смеши. Ты никогда не был скаутом! — расхохоталась на бегу Алана. Была ловко перехвачена и усажена на колени. — Аарон, не валяй дурака, я опоздаю!
— Подождут твои блинчики, — сказал он и поцеловал её. — Если только они не для меня.
— Заскочи перед дежурством. Я испеку их специально, как ты любишь.
— Ты меня балуешь. Люблю тебя…
Патрик называл его подкаблучником, однако Аарон всегда возражал, что в домашней работе нет ничего постыдного. В самом деле, что стыдного в мытье посуды после завтрака или в том, чтобы заправить постель? А чем ещё заниматься до вечера? Телевизор смотреть? Нет. Пусть себе бубнит про брачные игры горилл, а он лучше разгребёт бытовую мелочёвку, чем оставит её на откуп уставшей от смены в кафе Алане. Он видел, как она выматывается на жаркой, шумной от выкрикивания заказов кухне, и слишком любил её. Если бы только в его силах было сделать так, чтобы она не работала! Алана заслуживала большего, нежели днями напролёт печь блинчики и жарить картошку фри. Она была слишком красива для этой забегаловки. Но увы, без образования хорошей работы не найти, а на образование нужны деньги, которых ему в жизни не заработать. И кредит ему никто не даст. Он пытался, но без мало-мальски приличного залога…
И всё же он не унывал. Правда, его немного тревожило, что однажды в жизни Аланы может объявиться какой-нибудь хрен с кошельком, и тогда она бросит своего скромного охранника. Он старался не думать об этом или же сразу избавлялся от подобных мыслей. Например, делал мелкий ремонт. Как сегодня, когда закреплял разболтавшиеся крепления шкафчика. Хотя сегодня он занимался этим ещё и затем, чтобы выбросить из памяти чёртов кошмар. Это не его проблемы! Почему его собственный мозг через сны втягивал его в чужую, не пойми зачем и к чему вымышленную жизнь? Он не хотел такой жизни. Да и никто бы не захотел! Никакого просвета. Только кровь, зверские убийства, смерти и снова кровь. Кто может пожелать себе подобный ад? Разве что законченный псих. Здоровый человек на такое не подпишется.
В начале шестого вечера он переоделся, закрыл дверь и повёл «Мустанг» в сторону кафе, где работала Алана. Его там все хорошо знали, и потому никто его не одёрнул, когда он вошёл через дверь для персонала. Для ужина было рановато, и повар с помощниками покамест не суетился. Посетителей в зале торчало немного. Персонал кафе ожидал аврала часа через полтора-два. Все знали, что тогда мало никому не покажется.
— Привет. — Алана приветливо помахала ему рукой.
— Ты меня пригласила, и я пришёл. — Он поцеловал её в щёку. — Я сделал всё, о чём ты просила.
— Герой жаждет свою награду? Присядь за стойку.
Он вышел в зал и уселся на высокий барный стул. Посмеявшись над шуткой мойщика посуды, Алана выскользнула из кухни и поставила перед любовником тарелку пышных румяных блинчиков. За такие блинчики жизнь отдать было не жалко. Аарон был в курсе, что многие ходят в это кафе только ради зверски вкусных блинов, приготовленных его женщиной.
— Твои любимые. Банановые с орехами.
Даже на вид блины были вкусными.
— Тебе стоит завести аккаунт в Инстаграме и назвать его «Королева панкейков», — вооружившись вилкой, сострил он.
— Не искушай меня, Аарон…
Хорошенько закусив, он расплатился. Алана говорила, что владелец не против, если она иногда покормит своего парня, но он понимал: каждая съеденная им порция — это часть её зарплаты, — и отшучивался, дескать, зато она остаётся без чаевых. В ответ Алана смеялась и обещала стрясти с него «на чай» в постели.
Он поцеловал Алану, вышел из кафе, сел в машину, закурил и неторопливо поехал на работу. Ему нравилось работать по ночам. Всяко лучше, чем надрываться на стройке или вкалывать как проклятый на любой другой тяжёлой и неблагодарной работе. К тому же, ночной охране платили больше, а делов-то было на доллар — раз в три часа обходить здание. Всё остальное время можно было заниматься чем заблагорассудится. Местечко, правда, было стрёмное. До него и Патрика оттуда сбежала куча охранников. Ещё бы! Далеко не всякий согласится ночью охранять заброшенное здание бывшей психиатрической больницы. Власти муниципалитета уже который год ломали голову, что делать с непригодной собственностью. Снос стоил немалых денег, и район мало подходил для застройки, и перепрофилировать здание было нереально. Вот и стоял бывший дом душевной скорби, обнесённый забором, в ожидании, когда его судьба наконец решится.
Припарковав «Мустанг», Аарон заметил сияющий свежей полировкой пикап и сообразил, что Патрик на месте. Они пришли устраиваться на работу в один день, оба были далеки от суеверий и веры в сверхъестественное и попали в напарники. Всё бы ничего, не водись за Патриком Суини один грешок — он был фанатом сериалов! Смотрел всё подряд, лишь бы длинное и с сюжетом. Это пристрастие по крайней мере уберегло Аарона от слезливых мелодрам, которые, как известно, отличаются безумным количеством эпизодов. Ну, спасибо, что не порно. С другой стороны, за время, которое они просидели ночью в комнатушке на первом этаже больницы, Аарон узнал много бесполезной для себя информации — к примеру, что капитан Кирк влюблён в свою «Энтерпрайз», а Доктор Кто не умирает, а регенерирует, однако это всё тот же Доктор, только с другим лицом и характером. Зачем ему нужно знать всё это, Аарон откровенно не понимал, а Патрик искренне верил, что другу и напарнику не скучно.
— А, здорово, Хотчнер! — Голос Патрика, громкий и звонкий, как у мальчишки, совершенно не вязался с горой мышц и гладкой, точно шар для боулинга, головой. На затылке красовалась татуировка — мишень в виде паутины. Иногда Аарон шутил, что приятель набил её, чтобы соперник в драке не промазал. Нос задиры Патрика ломали столько раз, что он уже и не помнил, как тот выглядел в первозданном виде.
— Привет, здоровяк.
— Гляди. — Патрик вытащил из потрёпанного рюкзака диск.
— Что на этот раз? — кисло поинтересовался Аарон.
— Старик, я почитал на форумах. Крутая штука! Называется «Сверхъестественное», — похвастался Патрик. — Про двух братьев и нечисть всякую. Самое оно для нас. Мы же бывшую психушку охраняем!
— О да, это весьма бодрит, — съязвил Аарон и принялся проверять фонарики.
— Ты чего злой? — Патрик навострил уши. — Опять сон приснился? И что на сей раз?
— Держи карман шире. Чтобы ты снова надо мной глумился? Обойдёшься!
— Не стану я глумиться, клянусь! Хотчнер, не будь мудаком. Поделись с приятелем, — заканючил Патрик, заискивающе глядя Аарону в лицо. — О таких вещах нужно рассказывать. Нельзя их держать в себе, а то шарики за ролики заедут.
— Тебе-то что с того?
— Я любопытный. Хотчнер, ты, мать твою, видишь сны про себя, но не себя. И, по-твоему, это не интересно? Меня аж распирает! Рассказывай давай. Колись, старик! Я не отстану.
Аарон вздохнул. Если Патрику что-то втемяшится в его лысую башку, надеяться, что это само рассосётся, — только время терять.
— У него убили жену. Жуткий сон. И я напугал Алану. Даже как-то жаль его. Как он теперь с ребёнком один справится, с такой-то работой? — Его передёрнуло, стоило вспомнить сон: кровь на полу, отчаяние и искалеченные жизни, одна из которых оборвалась, а другая разбилась.
— Тебе книжки нужно писать. Или сценарии, — поддел его Патрик. — Бабы страсть как слезливые истории любят, а у того мужика, что тебе снится, их полный комплект.
— Заткнись. Просто заткнись и смотри свою хрень…
Вникать во всякую чушь не было никакого желания, поэтому он вытащил из ящика стола книгу и принялся продираться сквозь перипетии сюжета, под истошные крики, то и дело рвавшиеся из динамика старого телевизора. Видеоплеер Патрик каждый раз притаскивал с собой. Забору, замку на шкафчике и дневным коллегам он не доверял.
Отвлёкшись на очередной вопль, Аарон посмотрел на часы, сунул между страниц обёртку от шоколадки, служившую закладкой, и взглянул на экран. Симпатичная блондинка, хихикая, трижды произнесла: «Кровавая Мэри».
— Патрик, обход! — позвал он, крепя к ремню кобуру с электрошокером-пистолетом, и взял фонарь.
— Ещё минуту, Хотчнер, — отмахнулся Патрик.
Девица на экране разгуливала по комнате, а в зеркале за её спиной вдруг мелькнуло отражение грязной и злой оборванки.
— Потом досмотришь. Да и на что здесь смотреть? Дамочка в зеркале мочканёт блондинку, и дело с концом. — Он протянул руку и нажал на плеере кнопку «пауза».
— Какой же ты нудный, Хотчнер, — в сердцах бухнул Патрик и попросил блондинку: — Милая, не умирай без меня. Я быстренько.
Замершая на паузе блондинка не ответила.
Приятели сыграли в «камень-ножницы-бумага», и по итогам игры Патрик поплёлся в правое крыло, а Аарон свернул налево. Электричество в больнице давным-давно было отключено, а комнату охраны питал генератор. Стояла кромешная тьма, слегка разбавленная уличным освещением, льющимся сквозь пыльные окна. Кругом царил разгром, характерный для заброшенных зданий: сломанная мебель, брошенный за ненадобностью старый инвентарь, какие-то бумаги. Тут и там на стенах красовались граффити. Неугомонные подростки так и норовили пробраться в бывшую психиатрическую лечебницу, чтобы пощекотать неокрепшие нервишки. Чаще всего такие вылазки заканчивались спринтом наперегонки с охраной. Особо невезучих ловили и сдавали полиции.
Рассекая сумрак широким лучом светодиодного фонаря, он шёл по коридорам, высвечивая тонущие во мгле повороты. Ему не было страшно. Подростки обычно вели себя шумно, а шорохи и хлопки были делом крыс и птиц. В привидения он никогда не верил.
Неторопливо перебираясь с этажа на этаж, он думал о замечании Патрика насчёт того, чтобы приятель с его странными снами заделался писателем. Шуточная идея, но Аарону было совсем не до смеха. С некоторых пор (где-то с полгода назад), ему действительно начали сниться дурацкие сны. И вроде сны были о нём, но, как метко ввернул Патрик, точно не о нём. Взять хоть манеру одеваться: за всю жизнь он напяливал галстук дважды — на школьный выпускной и похороны родителей. А тот, во сне, носил их постоянно. Иногда пиджак сменял бронежилет, однако даже тогда тот, другой Аарон Хотчнер оставался в галстуке. Настоящий Аарон считал это форменным идиотизмом и мазохизмом. А ещё Хотчнер в его снах был агентом ФБР и руководил аж целой командой! Но в реальности Аарон никогда не замечал за собой лидерских качеств. Хотчнер из его сна был полной ему противоположностью.