Спящая красавица.
«Давным-давно во времена древних богов, воителей и королей…»
Я зачеркнула написанное и аккуратно, и ровненько оторвала кусок свитка по прямой.
Не то… Совсем не так нужно начать…
Я щурюсь от яркого солнца, прикрываю глаза ладонью над лбом и высматриваю Зену, которая поскидала своё оружие с доспехами и сейчас сидит по пояс в воде, ловит рыбу нам на обед. Это её излюбленное занятие.
Я же лежу на животе, на мягкой подстилке около приготовленного костра и пишу рассказ. Хотя, пишу, слабо сказано. Скорее, пытаюсь придумать что-то такое, чего ещё ни разу не было в моей жизни.
— Не хочешь мне помочь? — доносится до меня голос Зены.
Конечно, боевая подруга уже учила меня ловить рыбу голыми руками, но после таких попыток я потом вся была в рыбе. Вообще, ловить рыбу — это не моё. Я бард. Рассказываю истории, сочиняю их. А рыбой пусть лучше займётся Зена. У неё это лучше выходит.
— Ты и без меня хорошо справляешься! — крикнула я ей.
На что она лишь криво усмехнулась, схватила рыбу из озера и бросила в мою сторону. Я только разгладила свиток, когда на него упала мокрая, скользкая, трепыхающаяся рыба!
— Ай! Зена! — я недовольно скривилась. — Смотри, куда кидаешь! Ты испортила мне свиток! И это не впервый раз!
Как-то раз моя боевая подруга взяла без разрешения один из моих свитков, на котором я несколько дней подряд писала историю, оторвала кусок и…
Даже не знаю, как это приличней назвать… Ну… В общем, использовала его как туалетную принадлежность! Мы тогда поссорились! Зена испортила мои записи и я обиделась. И сейчас, похоже, она пыталась меня достать!
Рыба издала последние натяжные вздохи, дёрганья и затихла на моём свитке! Я взяла мокрую рыбу кончиками пальцев и переложила её в сторону от себя, когда передо мной грохнулась ещё одна рыба, дико трепыхаясь!
— Зена!!! — зарычала я. — Ты это делаешь мне назло?
Она вышла из воды с довольной ухмылкой на лице.
— А что я делаю? — её вопрос прозвучал невинно.
— А не видно? — я смотрела на её приближение недовольно. — Ты опять испортила мой свиток! Уже второй раз! Когда это закончится?
Зена подняла мёртвую рыбу с моего свитка, взяла вторую, что лежала поодаль, и, присев на колени, стала её очищать от шкуры и обрезать плавники, голову, хвост, кинжалом.
— Ну, извини, — мягко проговорила она. — Я нечаянно.
Мне захотелось ответить, что за нечаянно колотят отчаянно, но я сдержалась.
— Этот свиток у тебя не последний, Габриэль, насколько известно мне, — подытожила она.
Я промолчала, изучила промокший и пахнущий рыбой свиток, смяла его недовольно и кинула в только что разведённый Зеной огонь.
Порывшись в сумке, лежащей рядом со мной, я достала чистый кусок свитка и стала строчить:
«Давным-давно в одном древнегреческом королевстве Амазонии жили-были король Геродот и его королева Гекуба.”
Я почесала пером подбородок, думая, что же было у них дальше.
«Детей у них не было, и такая ситуация печалила их настолько, что и сказать нельзя. Они давали разные обеты, ездили в разные храмы, молясь там богам, посещали целебные воды — ничего не давало результатов. В конце-концов король Геродот и его королева Гекуба потеряли всякую надежду, тогда-то у них вдруг родилась дочь.»
— Что сочиняешь на этот раз? — из мыслей меня вывел голос Зены.
Я мельком посмотрела на неё:
— Сказочную фантазию.
Зена слегка улыбнулась:
— Опять?
— Снова, — ответила я.
— И про кого на этот раз?
— Про красавицу… — я недоговорила.
Зена перебила меня:
-…и чудовище?
— Нет, чудовищ тут, вроде, не намечается… — я призадумалась. — А знаешь, ты подала мне прекрасную идею для следующего рассказа!.. Я уже представляю… А, нет, дай мне сначала этот дописать.
Я склонилась над свитком, продолжая историю:
«В честь рождения девочки устроили настоящий праздник! В гости к маленькой принцессе-амазонке позвали всех богов, которые изъявили желание прийти. Дело в том, что у олимпийских богов на те времена был замечательный обычай: даровать детишкам разные милые подарки. А поскольку богов явилось лишь семь, то принцесса-амазонка должна была получить от них в приданое не меньше семи достоинств либо добродетелей.
Боги и остальные приглашённые заполонили собой весь королевско-амазонский дворец, им накрыли праздничный стол. Перед каждым богом стояли потрясающие обеденные приборы и по ящику из чистого золота. В каждом ящике лежали ложка, вилка и нож — тоже из чистейшего золота самой тонкой божеской работы Гефеста, инкрустированные алмазами и рубинами. Когда гости расселись за столом, внезапно открылась дверь и вошла престарелая шаманка — восьмая по счёту, — которую позабыли пригласить на праздник. Позабыли потому, что больше полувека она не покидала своё жилище и все решили, что её уже нет в живых. Король Геродот приказал, чтобы этой женщине с колдовскими замашками тоже подали прибор. Служанки выполнили приказ в один миг, но золотого ящика с ложкой, вилкой и ножом на неё не хватило. Ящиков приготовлено было лишь семь — по одному для каждого из семи богов. Престарелая шаманка (иногда её называли богиней за необычные сверхспособности), конечно же, сильно обиделась. Мысленно Алти (так звали старуху) решила, что король Геродот и королева Гекуба люди невежливые и встречают её без должного уважения. Алти отодвинула от себя тарелку и кубок, пробормотала сквозь зубы какую-то угрозу. К счастью, одна из юных богинь, Афродита, сидевшая около неё, услышала бормотание ведьмы и, опасаясь, как бы Алти не вздумала даровать маленькой принцессе-амазонке какой бы то ни было неприятный подарок, она, стоило гостям встать из-за стола, прокралась в детскую и спряталась там за пологом колыбели. Афродита знала, что в споре побеждает тот, за кем остаётся последнее слово, и хотела, чтоб её пожелание было последним. Как только обед завершился, настала самая торжественная минута праздника: боги отправились в детскую и поочередно начали преподносить младенцу свои подарки. Афина пожелала, чтобы принцессе-амазонка была самой красивой на свете. Другая, Гера наградила малышку нежным и добрым сердцем. Третья, Артемида, сказала, что каждое движение будет вызывать восторг. Четвёртая, Гестия, обещала, что принцесса-амазонка будет прекрасной танцовщицей, пятая, Эрида — что малышка будет петь не хуже сирен, а шестая, Геката — что малышка будет играть на всех музыкальных инструментах с одинаковым искусством. Подошла очередь до престарелой колдуньи. Алти склонилась над колыбелью, тряся своими тёмными космами больше от досады, нежели от старости, и сказала, что принцесса-амазонка умрёт, уколов себе палец иглой или чем-то подобным. Все мигом вздрогнули, узнав, какой страшный дар припасла для маленькой принцессы-амазонки злобная ведьма. Никто не сумел удержаться от слёз.
И тут-то юная богиня Афродита вышла из-за полога и громко произнесла:
— Не горюйте, король и королева Амазонии! Дочь ваша будет жива. Правда, я не настолько сильна, чтобы сказанное сделать несказанным. Принцесса-амазонка должна будет, как бы это не звучало печально, уколоть свой палец иглой, но от этого она не умрёт, а лишь уснёт глубоким сном и будет спать ровно столетие — до той поры, пока не пробудет её прекрасный принц».
— Габриэль, обед готов! Иди есть! — Зена отвлекла меня от свитка.
В моём животе урчало, поэтому я отложила запись с пером, доползла на карачках до костра, где на огне в котелке варилось нечто…такое…похожее…
Ну, не знаю… На суп, наверное. Подруга протянула мне миску с этим пахнущим рыбой, варевом. Обычно Зена жарила рыбу или я, но сегодня у нас, похоже, сменилось меню.
— А что это?.. — я помешала ложкой содержимое.
— Рыбный суп, — отпарировала Зена и, наклав себе в миску этот суп, уселась поудобнее напротив меня и принялась хлебать это варево.
Я наблюдала за ней. Проглотив пару ложек рыбного супа, Зена посмотрела на меня.
— Почему не ешь, Габриэль? — спросила она.
Я принюхалась к своей миске: пахло варёной рыбой и чем-то ещё. Может, какими-то травами, зеленью или ещё чем-то. Зена не знает, что я терпеть не могу рыбный суп. Я могу есть жареную рыбу, потушенную рыбу, но суп из рыбы?.. Не хотелось обижать подругу, ведь она старалась, готовила, пока я писала сказку… Жаль, что я не обращала внимания на остальные ингридиенты, которые она набросала в суп.
— Габриэль?
Я немного отхлебнула и сфальшивила:
— Ммммм, Зена, это просто объедение!
Зене лучше не говорить, что по супам она не мастер. Дольше проживёшь.
— А мне показалось, тебе не понравилось, — Зена косилась на меня, одновременно уплетая суп. — Ты морщилась.
Я едва не подавилась:
— Ну что ты, Зена! Отличный суп! Я такой ещё никогда в жизни не ела!
Видя сомнение в голубых глазах подруги, я заставила себя умять ещё пару ложек этого рыбного супа, при этом моё актёрское мастерство меня не подвело. Изобразить удовольствие у меня получилось. В желудке моём неприятно заурчало, но я стерпела. Зена доела свою порцию даже не морщась и подлила вторую.
— Тебе добавить? — она поглядела на мою пока что не опустевшую миску.
Её брови ушли под чёлку. Она вопросительно уставилась на меня.
— Мне этого достаточно, Зена, — поторопилась я с ответом. Суп был ещё горячим и я уже успела малость обжечь язык. — Если я захочу, то подолью сама, — выкрутилась я.
— Ты ещё эту не съела, — был ответ Зены.
— Так он пока не остыл, — я для вида подула на дымящийся в миске суп. — Не знаю, как ты, а я уже весь рот обожгла.
Зена пожала плечами, поедая вторую миску своего творения.
Неужели она находит такую еду действительно вкусной?
Похоже, что да. Я отодвинула свою миску, запила рыбный привкус водой из бурдюка и вернулась к свитку. Пробежав глазами по написанному, я задумалась, потом мельком понаблюдала за Зеной и довольно улыбнулась.
А пусть будет так…
«…пока не пробудит её прекрасная принцесса-воин.»
Это то, что мне нужно. Принцев, конечно, много, а вот принцесса-воин у нас одна…
— Чему радуешься, Габриэль? — Зена глотнула воды из бурдюка.
— Ничему… — уклончиво ответила я. — А, хотя, знаешь, тому, что ты у меня есть…
Зена закупорила бурдюк, ухмыльнулась и потрепала меня по лохматым волосам.
— А я-то как рада, Габриэль! — она подползла ко мне, мимоходом чмокнула в губы и поинтересовалась: — А дай-ка мне почитать твою сказку. После сытного обеда я не прочь познать твои сказочные фантазии.
Я отодвинулась от Зены, сменила позу, пряча свиток за спиной.
— Зена, я не дописала. Ты отвлекаешь меня. Я не люблю, когда за мной подглядывают, если я пишу. Мне нужно сосредоточиться.
Зена похлопала себя по набитому животу.
— Ладно, не стану мешать твоему творческому процессу.
Она дотянулась до грязной посуды и пошла к озеру.
Я взялась за перо:
«Это обещание богини немного успокоило короля Геродота и королеву Гекубу. Однако Геродот решил всё-таки попытаться уберечь принцессу-амазонку от беды, которую напророчила малышке престарелая злобная ведьма. Для этого король Амазонии выдал особый указ запретить всем своим слугам под боязнью смертной казни шить, храня в своих жилищах иголки. С той поры прошло то ли семнадцать, то ли восемнадцать лет.
Однажды Геродот с Гекубой пошли с дочкой по имени Габриэль в один из своих загородных имений. Юной принцессе-амазонке Габриэль захотелось осмотреть древний дворец, и, носясь из одной комнаты в другую, девушка добралась до самого верха замка. Там под самой крышей распологалась тесная комната, а за иголкой сидела какая-то старуха и спокойно расшивала какими-то каменьями ткань. Это было странно, но она никогда ни от кого не слышала и слова о запрете короля.
— А что это вы здесь делаете, тётя? — молвила принцесса-амазонка, в жизни своей не видившая ни иголок, ни ниток.
— Расшиваю ткань, моё дитя, — был ответ старухи, которая совсем даже не ведала, что говорит с принцессой Амазонии.
— Ах, это так прекрасно! — сказала принцесса Амазонии. — А дайте и мне попробовать, смогу ли я настолько же красиво, как и вы.
Принцесса Амазонии мигом схватила иголку и не успела дотронуться до ткани, как предвидение ведьмы сбылось: Габриэль уколола палец и рухнула замертво. Старуха испугалась и стала звать на помощь. Народ сбежался со всей округи. Что только крестьяне не делали: брызгали Габриэль в лицо водицей, похлопывали ладошками по её щекам, натирали виски душистыми травами какой-то знахарки — ничего не помогло.
Помчались за Геродотом. Король Амазонии поднялся в каморку, посмотрел на принцессу Габриэль и вмиг понял, что грустное предназначение, которого они с Гекубой настолько страшились, случилось. С печалью приказал Геродот перенести принцессу Габриэль в самую прекрасную комнату замка и уложить её там на кровать, украшенную серебристыми да золотистыми тканями. Словами не описать, насколько красива была спящая принцесса-амазонка. Девушка не была бледна. Щёки её сохранили розовый оттенок, а губы остались красными, словно кораллы в водах Посейдона. И пусть даже глаза Габриэль были плотно сомкнуты, было слышно, что принцесса тихо дышит. Это взаправду был сон, а не смерть.
Геродот приказ не тревожить принцессу-амазонку до того времени, пока не придёт миг её пробуждения. А добрая богиня Афродита, спасшая девушку от смерти и пожелавшая ей сто лет сна, находилась в ту пору слишком далеко от королевского дворца Амазонии. Но Афродита сразу же узнала о том несчастье от маленького купидончика, который иногда наведывался в мир смертных и помогал соединять любящие сердца. Афродита тут же покрылась сияющими блёстками и растворилась в воздухе. Часу не минуло, как богиня любви переместилась возле замка короля. Геродот проводил её в замок. Афродита, как могла, постаралась утешить Геродота с Гекубой. Потом, так как являлась слишком предусмотрительной богиней, Афродита сразу же подумала, погрустнеет принцесса Габриэль, когда проснётся через столетие в этом стареньком дворце и не увидит около себя никого из родных. Чтобы так не вышло, богиня сотворила вот что.
Материализовав из ниоткуда искрящуюся божескую палочку, Афродита прикоснулась сверкающим концом ко всем, кто находился в замке (исключая Геродота с Гекубой). А там были слуги, служанки, придворные амазонки, повара, купидончики, воины дворцовой охраны, няньки.
Коснулась Афродита магической палочкой даже до коней на конюшне короля, до конюхов, которые прочёсывали коням гривы. Коснулась до огромных собак, служивших дворцу и до малюсенькой собачки, которую звали Лейлой, лежащей в ногах спящей принцессы Габриэль. И теперь же все, кого задела божеская палочка Афродиты, уснули. Уснули ровно на столетие, чтобы проснуться вместе со своей принцессой и прислуживать ей, как прислуживали раньше. Уснули даже птицы, которых поджаривали на огне. Уснул ветер, на котором они вертелись. Уснуло пламя, которое поджаривало их. Всё произошло за один-единственный миг. Боги знают свою работу: стоит применить магию — и готово! Затем Геродот с Гекубой поцеловали свою уснувшую дочь, простились с ней и тихо покинули комнату. Вернулись они в свой город, издали указ о том, чтобы никто не смел подходить к заколдованному дворцу. Но можно было и не делать этого, потому что за некое количество времени вокруг дворца выросло настолько много деревьев, зарослей да кустов, — и всё это так тесно переплелось ветками, что никто, даже животное, не могло бы прокрасться через такие непролазные дебри. Лишь издалека, с холма, можно было узреть верх замка. Всё это Афродита сотворила для того, чтобы никто из любопытных не тревожил покой симпатичной принцессы Габриэль. Минуло столетие. Множество королей да королев сменилось за прошедшие годы. В один чудесный денёк дочь одного короля-воителя, правящего в ту пору, отправилась охотиться. Вдали, над густыми дремучими лесами увидела она крышу какого-то дворца.
— А чей там дворец? — спросила она. — Кто обитает в нём?
Каждый отвечал ей то, что сам слышал от других крестьян. Первые поговаривали, что там престарые развалины, в которых обитают призраки, вторые уверенно твердили, что все колдуньи в округе проводят в том заброшенном дворце свой шабаш. Многие же сходились во мнениях, что в старом дворце живёт большой одноглазый циклоп. Этот циклоп будто бы вылавливает заплутавших детишек, утаскивает их к себе в каморку, чтобы сожрать без помех, ведь никто не может проникнуть вслед за ним в его обитель — потому что лишь циклоп один на свете знает путь сквозь заколдованные трущобы.»