— Но немного страшный. — Подсказал Ланнистер. — Ты совершенно не боишься находиться тут?
— А вы? Что вас заставило сюда спуститься?
Вместо ответа Тирион подошел поближе к Визериону и протянул к его шее маленькую ручку, чтобы погладить. Дракон не стал возражать, но не сводил с карлика глаз. Тирион сначала осторожно, одним пальцем прикоснулся к чешуе. Она оказалась горячей, не смотря на то, что вокруг было холодно до дрожи. Потом вся его маленькая ладонь легла на шею дракона. Тирион весь затрясся: не то от страха, не то от восторга. Это просто было… за гранью возможного! А Тайни, наблюдая за этим «знакомством», улыбалась, нежно гладя Рейгаля и напевая ему колыбельную.
========== Глава 3. Как карточный домик… ==========
— Боги, она когда-нибудь устает? — спросил Тирион, довольный откинувшийся на спинку стула, после сытного обеда, который приготовила Тайни.
— Никак нет, милорд. — Протянул Паук, промокая губы салфеткой. — В Сирене столько энергии, она хочет везде успеть… — евнух потянулся к своему кубку. — А впрочем, это и очевидно: влюбленная девушка сама счастлива и хочет поделиться этим счастьем с окружающими.
Ланнистер усмехнулся, вспоминая, как вчера вечером, когда было уже давно за полночь, Тайни явилась в пирамиду в… очень странном настроении. Она вся светилась, лицо было румяным, как распустившийся бутон розы, улыбка до ушей и… тонкий-тонкий, но ощутимый шлейф ароматного и далеко не плохого вина. Тирион округлил глаза, когда уловил аромат напитка. Ему хотелось пошутить, но слова застряли в горле, когда он увидел девушку. Она действительно была пьяна, хотя может и выпила пару бокалов. Остальное опьянение было от любви, конечно. Да, Тайни была влюблена и не скрывала этого. Она танцующей походкой прошла по тронному залу, попутно увлекая Миссандею в танец, подарила Варису и Тириону по очаровательной улыбке и, пропев: «Жизнь прекрасна!», заскользила дальше, напевая песни о любви собственного сочинения. Потом переводчица сказала:
— Счастливая… Хорошо встретить человека, которого любишь и который любит тебя…
И верно, любовь, что излучала Тайни, оказала влияние на всех обитателей пирамиды, и даже на тех, кто жил за ее пределами. В городе стало почти тихо. Напряжение испарялось, как вода под палящим солнцем. Тогда у советников королевы стало хоть поменьше головной боли. Вечера они проводили на террасах в разговорах обо всем на свете. Тирион даже несколько раз пытался напоить Миссандею и Серого Червя, но пока безуспешно. Эти двое и разговаривать-то особо не желали. Оно и понятно: Тирион был для них чужой, странный, с пагубными привычками. А Бес скучал без бесед. И тут его спасала Тайни. Девушка так мило, почти по-детски смеялась над его шутками, хотя некоторые и были грубыми, едва ли не с открытым ртом слушала его рассказы о Вестеросе. Ланнистер почти забывал обо всем гнетущем и терзавшем его сердце за этими беседами. Хотя… беседой их время препровождения нельзя было назвать, потому что Тайни узнавала что-то новое, но не делилась с Тирионом новой информацией в ответ. В первую очередь мужчину интересовало прошлое Сирены. Как только девушка это поняла, начала говорить, обо всем, кроме своего прошлого. Зная интерес Ланнистера к драконам, она рассказывала ему обо всем, что успела подметить, пока «нянчилась» с сыновьями Дейнерис. Так мужчина узнал столько такого, о чем ни в одной книге не написано: как быстро растут драконы, как цвет чешуи влияет на характер ящера, зачем они сжигают мясо почти до черна, прежде чем начать есть. Тайни даже научилась распознавать Рейгаля и Визериона по рыку.
— Смотри, — как-то предупредил ее Тирион. — Как бы они не начали любить тебя больше, чем свою мать.
— Что вы говорите! — отмахнулась Тайни, хотя глаза выдавали, что именно об этом она и мечтает. — Они всегда будут любить королеву больше, чем кого-либо.
Так и проходили дни: Тирион с Варисом правили, пытаясь создать хотя бы непрочный мир, Безупречные наводили порядки в городе, Тайни собирала новости с улицы Радости и присматривала за драконами.
В ту ночь, когда она пришла в пирамиду пьяная от вина и от любви, распевая собственные песни то тихо, то во все горло, потому что не в силах была сдержать эмоции, все было прекрасно: луна светила близко белоснежным диском, воздух ласково стелился по полу и терся о ноги, как добродушный кот. Все в пирамиде и в городе спали спокойно. Даже Тирион. Чтобы уснуть, ему больше не требовалось много выпить. Теперь его убаюкивала музыка, что накрывала всю пирамиду, прогоняя ее нагнетающий дух и плохие сны — вечные спутники карлика. Теперь мужчина засыпал едва ли не с улыбкой и видел во сне некий женский силуэт, который заставлял его сердце сначала волноваться, а потом лицо расплывалось в улыбке. Рыжие волосы, кисловатый аромат лимона и голубые, как иней глаза… Еще никогда он не видел такие сны. Что это? Остатки разбитой надежды, возрожденные песней? Или просто галлюцинация? Ланнистер не знал, что это значит и почему ему снится именно она: девочка, которую он едва знал, к которой ничего кроме жалости и немного уважения не испытывал. Не испытывал? Тогда почему всякий раз, как он видел Тайни в рыжем парике, сразу же на ее месте представлял свою слишком молодую жену? Почему музыка, которую эта певунья играла на скрипке каждую ночь перед сном, давала в его остром уме такие трещины, вытесняя здравый смысл и сажая ростки эмоций, мечтаний и надежд? Полумуж был конечно благодарен Тайни за такую… ненавязчивую заботу, но он не был уверен, что это правильно. Так он рассуждал при свете солнца, за обедом или после очередного совета, но стоило спуститься сумеркам, мысли словно по команде закрывались, как цветы, больше не чувствуя солнца. Им на смену просыпались мечты — ночные бабочки и светлячки. Такие хрупкие и в тоже время прекрасные.
«Откуда у ее голоса такая сила? Кто же она такая?» — гадал Тирион.
Много раз он пытался добиться правды от Вариса, когда бросил попытки разговорить саму Тайни, но и Паук ничего внятного не говорил. И в конце концов, Бес сдался. Сегодня, когда Тайни вернулась с улицы Радости такая окрыленная и влюбленная, мужчина невольно вспомнил себя и свою первую любовь… Он и Тиша были так же юны, наивны, пьяны от вина и влюбленности… Карлик улыбнулся.
— Пусть эта любовь продлится дольше, чем… — он осекся, но Варис его прекрасно понял.
— Первая влюбленность всегда такая… прекрасная, незабываемая. Пусть она наслаждается ею. Ведь, когда королева вернется, ей придется покинуть и этот город и эту часть света. Дейнерис наверняка прикажет ей следовать за ней.
— А разве королева теперь не дает своим людям свободу выбора?
На это Паук ничего не ответил.
***
Так бывает, что когда все становится слишком хорошо — значит жди беды. И она пришла. Однажды рано утром вся пирамида была разбужена жуткой новостью: Сыны Гарпии вновь были замечены в городе и вырезали множество народу. В том числе и… на улице Радости… Когда Тайни, еще сонная вошла в тронный зал, один из Безупречных как раз докладывал о том, сколько людей было жестоко убито на этой священной улице. С минуту Тайни смотрела на всех в тупом изумлении, потом, не помня себя от страха, бросилась на место преступления. Она не верила, нет, просто не могла поверит, что все сказанное — правда.
«Они никогда бы не посмели… Эта улица неприкосновенна…»
Но как только девушка вбежала на улицу, ее молитвы рассыпались на тысячи кусочков. Всюду были следы не только убийств, но и разбоев: Сыны Гарпии брали все, до чего могли дотянуться. По улице всюду валялись трупы, дома разорены…
— Тайни!
Кто-то звал ее, но девушка не реагировала. Она побежала вперед, то и дело бледнея и вскрикивая при виде очередного трупа. Вперед, туда, где были ее родные…
Тирион, как только Тайни бросилась бежать, сразу же отправил за ней отряд, чтобы не дай Бог с ней что-нибудь не случилось, и сам поспешил следом. Воины догнали девушку только на самой улице. У Ланнистера от увиденного желудок подскочил к горлу: сколько мертвых… Убитых таким зверским способом. И тут посреди этой гниющей тишины из одного дома донесся вопль боли и отчаяния. В разграбленной комнате, упав на выпотрошенный труп лицом, лежала Тайни. Рядом с телом лежала отрубленная голова. Полумуж узнал в лицо возлюбленного Тайни. В других комнатах так же зверски были убиты три девушки — подруги и сестры Тайни… Сирена, вся перепачканная кровью, рыдала над телом любимого так громко и жалобно, все ее тело дергалось. Слезы градом катились по румяному лицу. Тирион, с трудом передвигая ноги, подошел к ней и опустил руку на плечо. Девушка словно этого не заметила. Она еще недолго смотрела на обезображенный труп человека, которого так сильно любила, потом резко встала, вытащила из-под платья ножи из валирийской стали и направилась к выходу из дома. Глаза и нос ее были красными от слез, но вот мина, что застыла на лице… В ней смешались решимость, безысходность, отчаяние и огромная ярость.
— Не дайте ей уйти! — тут же отдал приказ Ланнистер.
Безупречные и несколько Младшых Сынов тут же перегородили девушке дорогу.
— Отойдите… — прошипела она, угрожающе размахивая оружием. — Отойдите, или я и вас зарежу!
Она бросалась на воинов с криками и рычанием, ножи сверкали на солнце, как молнии, но всякий раз ее ждало поражение.
— Тайни, — как можно снисходительнее, но твердо начал Тирион, — прошу, успокойся. Этим ты не вернешь их к жизни. Я понимаю…
И тут эта веселая и на вид хрупкая девушка так на него посмотрела, что карлик буквально сел на землю. Он слишком много раз видел этот взгляд, что не смог бы его спутать не с чьим. Именно с таким презрением, яростью, величием и могуществом мог смотреть только… его отец — Тайвин Ланнистер.
— Понимаете? — взревела Тайни. — Да что вы можете понимать?! Вы никогда не любили, не смейте говорить о понимании! А этих… — она, захлебывалась слезами, подняла ножи над головой, — я всех перережу. Раскромсаю на кусочки! Они будут все доооолго и мучительно умирать…
Один из Младших Сынов сделал выпад, и Тайни лишилась чувств. Тирион, придя в себя, наклонился к девушке и приказал доставить ее в пирамиду. Он все не мог выбросить из головы сначала этот… знаменитый отцовский взгляд (никто во всем Вестеросе не мог так делать. Именно этого взгляда боялись люди Семи королевств), а так же то, как девушка, с яростью львицы была готова пойти на смерть, чтобы наказать убийц ее родных…
«Вылитая Серсея…»
***
Тирион распорядился, чтобы всех убитых похоронили как можно быстрее. Безупречные теперь стояли только вокруг пирамиды, чтобы ни она муха не пролетела мимо.
«Они слишком расслабились, — думал Бес. — Черт! — он сморщился от очередного звука бьющегося стекла. — Это когда-нибудь кончится?!»
Все то время, пока Безупречные и Младшие Сыны помогали жителям складывать трупы, чтобы похоронить их, Тайни сидела запертая у себя в покоях. И она злилась: стучала по двери, требуя выпустить ее, била посуду, рычала… Вот так, убитая горем, эта кроткая и веселая девушка превратилась в сущую бестию. Уже даже Миссандея боялась приближаться к ее комнате. Тирион уже который раз прокручивал в голове, но не мог вспомнить хотя бы еще один взгляд, с которым можно было бы сравнить тот, который на него бросила девушка.
«Я слишком хорошо знаю этот взгляд. Никто, кроме отца не мог ТАК смотреть! Но… позвольте, как такое возможно?»
— Милорд, трупы ее сестер и возлюбленного доставили к лекарю, как вы приказали. — Протянул Варис над самым ухом карлика.
Ланнистер вздрогнул и выругался про себя.
— Хорошо. Но… похоже… — сверху снова раздались крики и стук в дверь, — похоже наша Сирена еще не в том состоянии, чтобы похоронить своих родных, как положено.
— Девочка просто убита горем. Кроме подруг и этого молодого человека у нее никого не осталось. Это так ужасно — потерять всю семью разом.
Ланнистер смерил Паука сердитым взглядом, он знал, на что тот намекает.
— Рано или поздно, Тайни должна будет с ними проститься. Тела ее родных вообще хотели сжечь вместе с всеми. Уверен, она оценит ваше проявление уважения и понимания.
— Понимания? — прыснул Тирион. — По ее мнению, я вообще ничего не понимаю.
— Тайни сказала это в сердцах, я уверен. Стоит ли принимать во внимание слова, сказанные с горяча?
Конечно, Тирион понимал, что Варис прав, но все-таки слова девушки глубоко задели его. Мужчина и сам не знал, почему. Ему показалось, что Тайни в те минуты предстала в обличье самой несчастной на свете. Ей наверняка казалось, что только у нее в жизни были такие страшные лишения, только ее родных убили таким жестоким образом, что она единственная в мире, кто остался сиротой… Ох, как же она заблуждалась!
К вечеру Тайни немного успокоилась. Миссандея все уговаривала ее поесть хоть немного, то Тайни только отнекивалась. Переводчица сообщила, что для ее родных соорудили погребальные костры, и Сирена сможет проститься с ними сегодня. Тайни так громко и много кричала, что едва не сорвала голос. Поэтому все время подготовки к похоронам она молчала. Слезы продолжали катиться по ее лицу, она вся сжалась, с трудом подавляя дрожь и всхлипывания. Тирион не мог смотреть на девушку в таком состоянии — ему было до щемящей боли в сердце жаль ее. Погребальные костры сложили прямо на берегу моря, подальше от города, где не будет ничего и никого, кроме шума волн и звезд над головой. Тайни надела закрытое платье, которое, казалось, душило ее со всех сторон. Она обошла каждую девушку на костре, о чем-то вспоминая счастливом из прошлого. Одной своей подруге она пропела что-то на высоком валирийском, другой вернула платок из синего шифона, а третьей вложила в руку цветок Медный диск — пушистый и приятно пахнущий шарик на тоненьком стебельке. Около своего возлюбленного Дэриа девушка простояла дольше всего. Она подарила ему последний поцелуй, словно веря, что это вернет его к жизни. Но чуда не произошло. Тогда она поправила растрепанные черные кудри, вернулась к факелу, который воткнула в песок и начала поджигать один костер за другим. И тут к шуму воды и треску огня добавился ее голос. Тайни затянула прощальную песню, не моргая глядя в огонь, в котором исчезали тела ее семьи. То, что она прошептала любимому… сейчас вместе с песней в костре умирало ее нежное сердце, когда-то переполненное радостью и любовью. Она простояла неподвижно до тех пор, пока все четыре костра не прогорели, пока пепел не остыл и не начал развеиваться по ветру. Потом она, вся холодная и безжизненная вернулась в пирамиду, прошла мимо ее обитателей, уже не плача. В зеленых глазах образовалась пустыня. Она не слышала, что ей говорили, просто вернулась в свою комнату и упала в свой угол совершенно без сил, мечтая только об одном — поскорей бы эта боль внутри захватила ее всю и тогда бы Тайни смогла последовать за родными…
***
Кажется, когда у тебя отняли совсем все, ради чего стоит жить и бороться, жизнь уже больше не имеет такой ценности, и можно с легкостью поменять ее. Это малодушно, ну и пусть! Сейчас важны только боль и разбитое сердце. И боль не заставила себя ждать. Под утро, устав плакать, Тайни резко проснулась от болевого толчка в живот. В нее словно воткнули что-то острое и стали вырезать. Девушка чувствовала, как течет кровь. Но это было так болезненно, что она не смогла сдержать крика. К ней в комнату ворвались слуги и Миссандея. Немедля послали за лекарем. Мужчина осмотрел Тайни и вынес приговор, который окончательно добил ее и без того сломленную психику. Оказалось, что Тайни была беременна, но из-за недавних переживаний случился выкидыш.
— Срок был еще маленький, поэтому Тайни могла даже и не знать, что понесла. — Сообщил он Пауку и Тириону.
— Как ей помочь? — спросила Миссандея.
— Пока уберите из ее комнаты все острое и тщательно следите, что она берет в рот. Она сейчас в шоковом состоянии… Разум ее сломлен, а душа растерзанна. Она может обезуметь от горя и натворить дел…
Однако, вопреки опасениям лекаря, Тайни и не думала кончать с собой. Она уже отпустила это желание, а когда оно не исполнилось… точнее не так, как она думала, девушка просто замкнулась в себе. Она целыми днями сидела у себя в покоях, в темноте, облаченная в черное с головы до ног, ничего не ела, не пила, не двигалась и ни на что не реагировала. Миссандея каждый день приходила к ней, уговаривала съесть хоть что-нибудь, открывала окна, запускала воздух, но Тайни просто превратилась в каменную статую, она даже от солнца не щурилась, просто смотрела в пустоту и угасала. Медленно, как свеча под жаром пламени. Даже ветер и голоса драконов, которые сильно истосковались по своей «няне» не могли привести Сирену в чувства. Ей просто было безразлично, что происходит вокруг. Иногда лорды думали, что она просто умерла и застыла в том положении, но когда слышался ее тихий, сдавленный голос, у них отпускало.
«Сын ли ты, дочь ли ты?
Я не узнаю никогда!
У дверей пустоты
Ждёт меня чёрная беда.