*
Майкрофт Холмс принял внезапно появившегося в “Диогене” брата, не задавая никаких вопросов, хотя тот не появлялся здесь уже несколько месяцев — в последний раз еще до смерти Джона. Приход Шерлока пробуждал любопытство, но старший Холмс не желал его демонстрировать. Их отношения до сих пор оставались напряженными: Шерлок ясно показал, что больше Майкрофту не доверится, и тот его не винил, но ведь прошел уже не один год, к чему столько времени хранить обиды?
— Шерлок…
— Избавь меня от обмена любезностями. Мне нужен доступ к записям камер видеонаблюдения.
— Я же не говорю “нет”. — Он бы и не стал. Он задолжал брату намного больше, чем пара привилегий и разрешение поиграть с собственностью правительства. Чем измерить потерянное время? И как его компенсировать? — Но я хочу хотя бы знать, для чего они тебе понадобились.
Майкрофт глотнул скотча и наконец одарил брата взглядом.
Тот выглядел похудевшим (предсказуемо), и, как всегда, бледным (хотя всего лишь чуточку бледнее нормального). Глаза потемнели, и он явно бежал всю дорогу. Значит, случилось что-то важное, но что могло быть настолько важным, чтобы Шерлок сюда бежал?
— Шерлок, с тобой все хорошо? Не хочешь скотча или, скорее, сэндвича?
— Нет, — ответил брат и, словно, вспомнив, добавил: — Спасибо.
— Хорошо, тогда можем подключиться и поискать то, что тебе надо, на моем ноутбуке. Это сэкономит время.
Майкрофт думал, что брат потребует куда-то перейти, но тот, к его удивлению, сразу нетерпеливо уставился в экран, и его пальцы тут же залетали над клавишами.
— Даже не стану спрашивать, как ты вычислил мой пароль.
— Ты серьезно? Даже ребенку под силу вычислить “Баттенберг”¹.
— Что конкретно ты ищешь, брат… — Майкрофт смотрел, как на экране мелькают картинки, потом изображение застыло на паузе. Старший Холмс, вглядываясь, прищурился.
А Шерлок, тем временем, увеличил масштаб.
— Я вижу Молли, но где…
По своему опыту Майкрофт знал, что Шерлок разговаривает с самим собой и прерывать его лучше не стоит. А он сам, видимо, что-то упустил на экране, потому что брат внезапно застыл на месте и почти перестал дышать. Взглянув на экран компьютера, Майкрофт поискал то, что привело Шерлока в состояние такого стресса.
На экране была обычная толпа пешеходов, и в ней выделялся один человек. С виду это был ничем не примечательный, мучительно обычный мужчина и, вероятно, светловолосый, насколько позволяла судить цветность записи. Мужчина махнул рукой, и выражение его лица тут же всплыло в памяти Майкрофта. Сколько раз он становился свидетелем таких жестов между друзьями — и всегда по камерам видеонаблюдения. Через секунду толпа сомкнулась, и мужчина исчез — очередной обычный пешеход отправился по своим делам.
— Ты же, разумеется, не думаешь… — Но Шерлок снова стал перещелкивать фотографии, пока не дошел до камеры, направленной в какой-то переулок. — Шерлок. Джон мертв.
Конечно, Майкрофт сказал это мягко. Но брат все равно ничем не показал, что его услышал. После очередного тяжелого вздоха, Шерлок к нему повернулся, и комнату покинул невидимый призрак.
Старший Холмс повернул к себе экран ноутбука и увидел инспектора Лестрейда. Да, неприятный случай. Тем более, что Шерлок все равно изловил преступника — вероятно, с несколько большим стремлением его задержать, но все равно изловил.
Внезапно картинка на экране сменилась: над инспектором склонился какой-то мужчина и стянул с себя свитер, похоже, коричневый. Это какой-то трюк? Если кто-то устроил розыгрыш, Майкрофт этого так это не оставит. Старший Холмс почувствовал, что ему нужно выпить.
Покой мертвых надо беречь, и тогда живые смогут продолжать жить.
Комментарий к Глава 4. Пазл
¹ «Баттенберг» (англ. Battenberg cake) — бисквитный торт с марципановой глазурью. Выпекается из двух коржей: один розового, другой жёлтого цвета. Коржи разрезаются и скрепляются абрикосовым джемом между собой так, чтобы на срезе получилась характерная для баттенбергского торта шахматная клетка розового и жёлтого цвета. По одной из версий, торт получил своё название в честь бракосочетания в 1884 году внучки королевы Великобритании Виктории принцессы Виктории Гессенской с принцем Людвигом Баттенбергом. Каждая шахматная клетка предположительно символизировала четырёх Баттенбергов: Людвига, Александра, Генриха и Франца Иосифа. — (с) Википедия
========== Глава 5. Плоть и кости ==========
Джереми оглядел медицинские приборы, которые отдавали на благотворительность — часть их была уже совсем бесполезна. Он вежливо отказался от устаревших аппаратов и выбрал кое-что из лабораторных. Доброжелательная медсестра объяснила, что клиника готова оплатить перевозку, так что ему нет необходимости самому везти большую непрочную коробку в поезде.
И теперь Джереми стоял перед выбором: понаслаждаться городом и его интересными жителями за оставшиеся часы до поезда, либо остаться здесь на ночь и поехать завтра. Он решил, что стоит уделить Лондону побольше времени; ко всему прочему, в нем было что-то такое… Доктор чувствовал себя здесь как дома, как будто был плоть от плоти этого города. Но одновременно он ощущал себя потерянным, как никогда в жизни.
— Доктор Андерхилл, у меня есть подруга в больнице Святого Варфоломея, и она сказала, что у них есть списанное оборудование, которое вы, вероятно, сочтете более современным.
— Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны, — Джереми сверкнул легкой улыбкой, и пожилая медсестра протянула ему карточку с написанным на обратной стороне адресом.
Пройдя несколько кварталов, Джереми не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Он обнаружил, что по какой бы стороне улицы он ни шел, камеры видеонаблюдения всегда оказывались повернуты в его сторону. Кроме того, теперь за ним ехала еще и какая-то таинственная черная машина.
Это немного обескураживало, но одновременно и забавляло. В конце концов, он решил проверить свою теорию насчет слежки. Едва на светофоре разгорелся “зеленый”, как Джереми быстро рванул на другую сторону улицы и свернул в переулок. А потом еще в один. И еще. У него было странное чувство, что он бежит знакомой дорогой, и вскоре он обнаружил, что находится всего в паре кварталов от больницы Святого Варфоломея. Черной машины нигде не было, так что возможно, он просто поддался своей паранойе.
*
Шерлок забрал у Молли бумаги, к которым прикасался Джон, когда поднимал ее рассыпанные вещи, и сравнил снятые с них отпечатки с теми, что были в его папке.
— Невозможно, — с полуулыбкой произнес он.
— Что? — нервно спросила Молли.
— Джон! Он жив! Это его отпечатки. Взгляни. Ты только взгляни.
И Молли взглянула.
— Как? — ей захотелось присесть.
— Я… я не знаю, но это не имеет значения. Джон жив, и он где-то в Лондоне. Но где он пропадал? Почему не объявился? — Шерлок прошелся по всем возможностям. В день несчастного случая они не ссорились; Шерлок только, как обычно, закатил глаза и почти пообещал ничего не взорвать.
Он никогда не забудет, как Джон поставил чашку чая у его локтя, а потом еще тарелку с тостом.
— Ешь. Я не уйду, пока тарелка не станет чистой.
— Ты опоздаешь на корабль, — фыркнул Шерлок.
— Тогда тебе лучше управиться поскорее.
Шерлок заставил себя проглотить тост и чай и стрельнул в Джона негодующим взглядом.
— Хороший мальчик. Постарайся до моего возвращения ничего не взорвать и не сжечь. И не лезь в мою комнату.
Шерлок махнул ему, даже не оторвавшись от микроскопа — как будто образцы слюны были ему важнее. Сейчас он жалел о своем небрежном отношении, но откуда ему было знать, что они больше никогда не встретятся… Внутренности Шерлока скрутило узлом, с силой заколотилось сердце.
Жив. Джон не погиб, он где-то поблизости. На видеозаписи он выглядел вполне здоровым, тогда к чему этот обман? Или это такой жестокий способ отплатить Шерлоку за его трехлетнее исчезновение?
Нет, Джон так бы не поступил. Это шло вразрез с его личностью и всем представлением о чести. Может, кто-то мешал ему связаться с друзьями? Но по какой причине? И будь эта теория верна, он бы не стал прямо помогать Молли и Лестрейду, а попытался тайком сунуть какую-нибудь записку. Но на видео весь его облик отражал безразличие. Почему?
Шерлок понял, что ему надо очистить разум от посторонних мыслей. Нужно найти какое-то уединенное место, чтобы как следует все обдумать.
*
Приблизившись к больнице Святого Варфоломея, Джереми от неожиданности чуть не шагнул на проезжую часть. Он узнавал крышу, он определенно ее узнавал. В ушах загрохотал пульс, во рту пересохло. Он видел молодого мужчину в черном пальто; не различая чертовых слов, слышал страх в собственном голосе.
Это была территория его кошмаров, чем-то очень важная для него территория. Поддавшись импульсу, Джереми решил подняться на крышу и посмотреть с высоты на улицу. Может, так он сможет найти себя или вспомнить какие-то ужасающие подробности. Возможно, он узнает какую-то потаенную правду, воспоминания, которые его разум какой-то причине блокировал.
— Что ж, пришло время вспомнить, — пробормотал он.
И, выпрямив спину, направился к входу в здание. Словно притянутые магнитом, ноги сами понесли его к этой двери, а сердце пустилось вскачь. При взгляде на пустой тротуар, перед глазами мелькнуло окровавленное тело и чернеющее пятном пальто.
Джереми отпихнул от себя возникшую перед глазами картину; даже не зная толком, что произошло, он интуитивно знал, что этот человек мертв. Жуткий момент: плоть и кости познакомились с безжалостностью бетона. Джереми чуть не оставил на тротуаре свой ланч и поспешил войти в здание.
Обстановка показалась ему знакомой, возможно, он когда-то работал в этой больнице. Рыжеголовая медсестра направила его к лабораториям, но Джереми пока туда не собирался, пока еще нет. Его куда больше интересовала крыша. Обнаружив лестницу, он незаметно проскользнул на нее. Шаги по холодным ступеням отдавались эхом. К тому времени, когда Джереми добрался до выхода на крышу, он совсем запыхался.
Он все еще до конца не выздоровел после несчастного случая, ну и конечно, кошмары, от которых он вскакивал среди ночи, тоже не способствовали улучшению его здоровья. С тех пор, как память начала восстанавливаться, он ни разу нормально не спал.
Открывая дверь, Джереми сам не знал, что ожидает увидеть. На крыше не было ничего интересного: только обычные вентиляционные шахты да старые каменные плиты. Видимо, его воспоминания ограничивались только улицей, и на крышу не распространялись. Наверное, он видел падение лишь с тротуара. Но он чувствовал, что на крыше тоже есть нечто важное. И он разберется, что именно, даже если для этого потребуется простоять час на самом краю.
*
Шерлок толкнул незапертую дверь на крышу. Ему требовалось подумать, для чего в морге не было никаких условий: нервные шаги Молли отвлекали его внимание, а сигналы анализатора тканей сбивали с мысли, когда ему требовалась полная ясность разума.
Детектив зашагал по крыше, мысленно перебирая все, что ему было известно о Джоне. Он отсортировывал существенное (родные и день рождения) от несущественного (любит чай и джем).
Раздался шорох шагов, и Шерлок чуть не зарычал от разочарования. Его одиночество очевидно нарушили. Но эта крыша — его, зачем кому-то еще сюда подниматься? Люди что, не знают, что это запрещено? На него самого правила, разумеется, не распространялись. За очень редким исключением.
— Не лезьте ко мне. Я должен подумать, — рявкнул он, не глядя на нарушителя своего спокойствия.
Но, несмотря на предупреждение, человек приблизился.
— Я вас знаю? — послышались рваные, сквозь одышку, слова.
— Да, разумеется. В газетах… — Шерлок осекся. Он знал, что должен поднять взгляд, но одновременно не хотел этого. Надежда была жестока и прекрасна, и он не знал, сможет ли с ней справиться.
Взгляд серых глаз заскользил вверх, пока не встретился с ярко-синими, как небо, глазами. Синими, как у Джона.
— Джон?
Шерлок поразился собственному поведению; его тело словно внезапно зажило своей жизнью. Вот только он стоял в шоке, а в следующее мгновение уже обнимает стоящего перед ним светловолосого человека.
— Простите, но мне трудно дышать. Я вас знаю? — Джереми отстранился. Это был тот самый самоубийца, прыгнувший с крыши. Но как он мог остаться в живых?
— Джон, это я, Шерлок, — у детектива упало сердце. Что-то было не так.
— Простите, но меня зовут Джереми. Доктор Джереми Андерхилл. К сожалению, я не могу вспомнить вашего имени. Мне кажется, мы с вами уже встречались, — выпалил на одном дыхании доктор, и под конец голос у него сорвался. Ну почему именно сейчас на глаза решили навернуться слезы? Это же не может быть эмоциональной реакцией.
— Джон? — Шерлок так и стоял, положив руки ему на плечи.
— Простите… — расстроенный вздох. — Я мало что помню… со мной…
— С тобой произошел несчастный случай, кораблекрушение. Ты погиб; мы все думали, что ты погиб. Но ты просто потерялся в море, — Шерлок пристально изучал лицо, которое он думал, никогда больше уже не увидит, заново запечатлевая его в памяти.
— Мертв? Да. А есть причина, почему я не могу отделаться от мысли, что мертвым должны быть вы?
Ответа не последовало. Они оба стояли в полном молчании, но оно был комфортным. И Джереми испытывал ощущение нормальности — растянувшееся молчание вызвало у него чувство, что он — дома.
========== Глава 6. Шок ==========
Доктор Андерхилл смотрел на темноволосого молодого человека, который, казалось, потерялся в собственных мыслях. Пользуясь этим, Джереми открыто его разглядывал в поисках деталей, которые могли бы подстегнуть его память. Да, разумеется, он узнавал все то же черное пальто, синий шарф и густую шапку темных кудрей. Но почему он больше ничего не может вспомнить? Джереми это ужасно расстраивало. Он уже собирался выразить это вслух, но незнакомец внезапно схватил его за запястье и бегом потащил вниз по лестнице.
— Знакомые лица вернут тебе память. Начнем с лаборатории! — и Шерлок потащил удивленного доктора по запруженному людьми коридору, не обращая внимания на косые взгляды больничного персонала.
Джереми не понимал, откуда вдруг взялось ощущение “дежа вю”¹; он попытался было в нем разобраться, но в этот момент они, минуя очередные двойные двери, рывком влетели в помещение, которое, как Джереми предположил, было лабораторией.
— Мы с тобой впервые здесь встретились. Я буду тебе все показывать, а ты говори, если что-нибудь вспомнишь. Все, что угодно, даже самые незначительные детали. Не стесняйся, — незнакомец пристально смотрел ему в глаза, в его голосе чувствовалось не меньшее напряжение, чем во взгляде. Джереми в ответ только кивнул и испустил тяжелый вдох. Они были в морге. Что ж, это интересно.
В этот момент из своего кабинета показалась Молли.
— Шерлок. Ты узнал… — не договорив, она застыла на месте.
— О, еще раз привет, — Джереми узнал вошедшую; он только сегодня помогал этой женщине подбирать рассыпанные ею вещи. Вот это совпадение. А в следующую секунду он, движимый врачебным инстинктом, рванулся к ней и очень вовремя подхватил в процессе падения в обморок.
— Да, интересная реакция, — Шерлок отнесся к обмороку достаточно равнодушно, но Джереми ничего другого не оставалось, кроме как обратиться к нему за помощью. Бедная женщина так побледнела.
— Надо ее усадить. Принесите, пожалуйста, стакан воды.
Шерлок едва не запротестовал, но Джон произнес эти слова своим “докторским” тоном, которого детектив инстинктивно послушался.
Молли осознала, что сидит, а ее затылок приятно холодит ледяной компресс. Растерянные карие глаза встретились с ярко-синими.
— Спокойнее, мисс, вы могли сильно пораниться.