— Через окно-то зачем кидать было?
Скабиор развел руками.
— Извини, Нед, в другой раз попрошу, чтобы он прыгал на меня возле двери.
Нед ухмыльнулся и махнул рукой.
— Проехали. Я здесь не за этим. Ты помнишь?..
Еще бы Скабиор не помнил. Он с утра был словно в веселом похмелье. Глаза блестели так, что бедная тетушка Дульсибелла забеспокоилась, не температурит ли внучатый племянник после вчерашних переживаний.
Нед поднялся с дивана.
— Поехали. Нам час туда добираться.
— Что, опять маггловским транспортом? — спросил Скабиор.
— Да, чтобы ты на всякий случай дорогу запомнил. Час дороги, полчаса, чтобы ты там обустроился, полчаса запасных.
— Вы уезжаете?
На пороге гостиной стояла тетушка Дульсибелла. Она печально смотрела то на Скабиора, то на Неда.
— Тетя, я же вам рассказывал про стоматолога… — начал Скабиор.
— Я помню, Эви, но почему ты не обратишься к родителям Мими? Они тоже стоматологи.
Скабиор и Нед, не ожидавшие такой засады, в растерянности переглянулись. Выручила Гермиона.
— Курс уже начат, тетя Дульсибелла, — пояснила она. — Это значит, что его должен продолжать тот же врач, иначе могут возникнуть проблемы.
— Понимаю, — закивала головой тетушка. — То есть, ничего не понимаю, если честно, но доверяю тебе. Ты же росла среди стоматологов.
Она засеменила к Скабиору и остановилась возле него, запрокинув голову.
— Береги себя, Эви, — попросила она. — Все-таки, мне кажется, что тебя лихорадит.
Бетонный куб с литой дверью, стоявший посреди пустыря, казался совсем небольшим и мог легко сойти за какую-нибудь техническую постройку.
— Лестница ведет вниз на три метра, — говорил Нед. — И там еще одна дверь плюс решетка. Между второй дверью и решеткой — душевая и кухня с холодильником. Это когда ты уже оклемаешься. На решетке замок защелкивается снаружи. Зайдешь внутрь, запрешься и снова открыть дверь сможешь сам, но только в человеческом обличье. Окон нет. Звукоизоляция — как в студии звукозаписи.
— Что-что?
— Слышно тебя не будет, — пояснил Нед. — Наверняка ведь выть будешь.
— Буду, — согласился Скабиор, припоминая, как после некоторых превращений саднило горло. Во всяком случае, он надеялся, что саднило именно от воя.
— Ну, тогда, пожалуй, все. А, еще вот.
Нед вытащил из багажника машины пластиковую бутылку.
— Пей. Прямо сейчас нужно выпить.
Скабиор с сомнением вертел бутылку в руках.
— Это то, что я подумал?
— Оно самое, — ухмыльнулся Нед. — Будешь упрямиться — в следующий раз молоко привезу.
— Убедил, — согласился Скабиор, обдумав перспективу.
Он откупорил бутылку и осторожно сделал глоток.
— До дна, — предупредил Нед, внимательно наблюдая за ним.
Волчье зелье оказалось вовсе не такой гадостью, как представлял себе Скабиор. В основном чувствовались травы, и ему это нравилось. Он допил бутылку и протянул ее Джонсону.
— Вот и отлично. Эвандер?
Нед с тревогой посмотрел на Скабиора. Тот стоял, пристально глядя через его плечо.
Нед обернулся и проводил глазами огни от фар, скользившие по дороге в отдалении.
— Что там такое? — спросил он.
— Кто-то останавливался прямо напротив нас, а теперь снова поехал, — пояснил Скабиор.
Нед пожал плечами.
— Мало ли.
— Ну да. Ты сейчас назад в деревню?
— Нет, зачем мне туда, — удивился Нед. — Я же сейчас везу тебя к стоматологу, ты что, забыл? Я в другую сторону, к городу.
— Забыл, — сказал Скабиор.
Слова Неда устраивали его как нельзя больше. Потому что огни фар, остановившись и померцав немного на дороге напротив бункера, повернули и полетели сквозь сгущающуюся темноту в обратную сторону, к деревне.
В холодильнике на самом видном месте стояла бутылка с этикеткой “Молоко”. Скабиор не успел мысленно послать вслед Джонсону много бодрых пожеланий, как заметил возле бутылки записку: “Шутка. Травяной чай”. Скабиор хмыкнул и закрыл холодильник. Такая полезная штука будет особенно хороша не сейчас, а после. Он сбросил одежду, оставив ее валяться прямо на полу, вошел в крайнюю комнату и затворил решетчатую дверь. Щелкнул замок. Скабиор подошел к накрытому шерстяным пледом топчану и вытянулся на нем во весь рост. Теплая ткань приятно покалывала тело. Он прикрыл глаза, но ощущение света, пробивающегося сквозь ресницы, не исчезало, а наоборот, нарастало с каждой секундой. Сердце билось размеренно, но все сильнее и сильнее, будто готовясь к прыжку. Далекие шумы лесов и полей, неуловимые для слуха, но живущие в воздухе, становились отчетливее. Уголки губ Скабиора дрогнули в улыбке. Пальцы согнулись, упираясь заостряющимися ногтями в материю, и переполненная силой луна хлынула в его кровь.
Скабиор бодро пел в душе. Обычно с ним такого не случалось. Во-первых, душ ему вообще попадался нечасто, а во-вторых, насчет своих вокальных данных он не обольщался. Но тут Нед, вроде, пообещал, что снаружи слышно ничего не будет. Спев пару жизнеутверждающих песенок, Скабиор вытер полотенцем волосы и с сомнением посмотрел на фен, лежавший на полке. Подумал и решил не трогать. Ко всему, у чего были провода, он относился так же, как иные люди относятся к тому, у чего восемь ног. К тому же, в брошюре долго пугали сочетанием воды и электричества… Словом, да ну его.
Травяной чай оказался не розыгрышем, и Скабиор взбодрился еще больше. Наружную дверь он открывал в приподнятом настроении, необычном после метаморфоз даже у Грейбека.
Перед бункером стояла машина, возле которой выстроились Нед, Рон и Гермиона.
— А где оркестр? — спросил Скабиор, обводя их взглядом.
— Если ты про тот, что с мигалками, то он укатил еще вчера, — хмыкнул Нед.
Скабиор побледнел.
— Не говорите, что я отсюда выбрался, — с тревогой произнес он.
— Не скажем, — успокоил его Нед. — Зато кое-кто хотел к тебе забраться.
Скабиор присвистнул.
— А подробнее?
— Садись в машину, — сказал Нед, распахивая дверцу. — По дороге расскажем. А то там тетушка Дульсибелла одна, без присмотра.
По пути в деревню Скабиор узнал много интересного. Про то, как к их дому примчался запыхавшийся Джо, рассказавший, что те из парней в пабе, которые не попали под арест и могли удержаться на мотоциклах, поехали следом за Эвандером и его другом, а потом вернулись за своими дружками. Про то, как всю компанию, вооруженную ломами и арматурой, застали возле бункера авроры. Про то, как приехала вызванная кем-то из проезжавших водителей полиция.
— Полицейским внушили, что там какой-то склад электроприборов, или еще чего-то… Словом, такое, что открывать нельзя, — рассказывал Рон. После приключения в пабе его враждебность к Скабиору точно сдуло. — А одному пришлось часть воспоминаний стирать, потому что он видел, как Гермиона приложила кого-то из тех типов петрификусом тоталусом…
— Ты что, тоже там была? — поразился Скабиор, взглянув на кузину.
— Конечно. — Та как будто даже обиделась.
— Сейчас вся эта компания в участке, и явно надолго, — проговорил Нед, не отрывая взгляда от дороги. — У двоих нашли наркотики, а это у магглов очень серьезно.
— Вот и хорошо, — проворчал Рон. — Теперь им точно не до нас будет.
Машина нырнула с дороги на затененную улочку и затормозила у коттеджа, окруженного сиренью.
— Эви! — Тетя Дульсибелла распахнула калитку. — Ох, я так и знала. Вы поглядите, какой он бледный! Мими, надо было отвезти его к твоим папе с мамой!
Всю следующую неделю Гермиона куда-то исчезала. На вопросы Скабиора и тетушки Дульсибеллы Рон ответил, что она в библиотеке. Тетя изумилась: в здешней библиотеке работала одна из ее многочисленных подруг, и она никакой кузины Мими не видела. Рон пояснил, что Гермиона ездит на электричке в соседний городок, потому что там “больше материалов”. Дульсибелла, знавшая, что ее племянницу не оторвать от книжек, такое объяснение не приняла. Скабиор не поверил, но донимать Рона допросами не стал. Единственная его попытка разведать из чистого любопытства, чем занимается кузина, свелась к тому, что он заглянул в книгу, оставленную ею на скамейке в саду. На странице, заложенной закладкой, было окончание главы, всего одна фраза: “…главной отличительной чертой волка можно смело назвать его преданность своей стае — преданность семье”. Скабиор долго бродил задумчивый и больше к книгам Гермионы не приближался.
Если не считать этих отлучек, Гермиона больше всего времени проводила с тетушкой. Пока Скабиор и Рон орудовали лопатами в саду, она листала вместе с ней фамильные альбомы, сравнивала фотографии, о чем-то расспрашивала. А на другой день снова куда-то уезжала.
Сова прилетела, когда Скабиор пытался покрасить садовый столик. Трава вокруг изменила цвет вполне успешно, и только после этого возникла идея постелить газету. Краска все равно не ложилась ровно, и Скабиор заподозрил, что здесь кроется какая-то хитрость. Возможно, столик сначала надо было сделать гладким, вопрос только, как. В любом случае, теперь лучше всего помогла бы магия, и при этой мысли Скабиор машинально посмотрел на окно кузины. Туда как раз влетала сова, и он чуть было не почесал в затылке, но в последнюю секунду спохватился, что синие пряди вдобавок к уже имеющимся красным в его волосах будут смотреться чересчур вызывающе даже по его меркам.
Гермиона спустилась в сад через несколько минут. У нее был какой-то странный вид, и Скабиор решил выбрать подходящий момент, чтобы попросить о помощи с краской. Пока ей явно было не до того.
Она подошла к нему, не обращая внимания ни на синие пятна на траве, ни на столик в необструганных проплешинах. В руке она держала сложенный листок бумаги.
— Знаешь, — сказала она и посмотрела на лист бумаги так, словно это была шпаргалка. — Знаешь, ты только не волнуйся. Алкеста нашлась.
Приди Скабиор в Сент-Мунго по любому другому поводу, ему было бы страшно. Больницы его всегда пугали, и дни, проведенные в тюремном лазарете после падения с моста, он вспоминал с большим содроганием, чем время в камере. Но сейчас он не обращал внимания ни на врачей, ни на больных, слоняющихся по коридорам, ни на сотрудников министерства, шагавших с ним рядом. Ему что-то говорили, но слова долетали как будто издалека, и уж совсем с трудом доходил их смысл. “Маггловская психиатрическая клиника… Конечно, если бы был запрос, ее отыскали бы раньше…” Скабиор замотал головой, словно это могло привести путающиеся мысли в порядок. Запрос. Откуда такие слова и такие порядки мог знать оборотень, с малолетства шатающийся где угодно, лишь бы от властей подальше.
Врач с седой заостренной бородкой распахнул перед ним дверь, и он увидел Алкесту, съежившуюся на стуле у окна. Ее нельзя было не узнать, пусть даже каштановые волосы стали почти совсем седыми. И рост. Она же была такой высокой… А теперь она сама поднимала голову, чтобы заглянуть в лицо поджарого мускулистого мужчины с синевой щетины и гривой жестких волос.
— Если надежда есть, то только сейчас… — проговорил чей-то голос у двери, и еще кто-то сразу же шикнул.
Алкеста покачивалась на стуле, и в серых глазах искрились ироничные огоньки.
— Эвандер. — Голос был точно такой, каким она спрашивала: “Думаешь, я верю, что ты спишь?”. — Ты что, опять сломал расческу?
День был осенний, но еще достаточно теплый, чтобы сидеть за уличным столиком в кафе Флориана Фортескью.
— Ты сломал расческу или потерял? — полюбопытствовала Алкеста.
Скабиор похлопал себя по нагрудному карману пальто.
— Она здесь, — заверил он.
Как он ее в первый раз туда положил, так она там с тех пор и оставалась. Если бы мать не спросила, он бы о ней и не вспомнил.
— Попробуйте фисташковое, — сказал Рон.
— Следующим номером, — пообещала Алкеста. — В маггловской психушке я пообещала себе, что если выберусь из этого кошмара, съем все мороженое, до которого дотянусь. Там, как вы понимаете, ничего подобного не давали.
Гермиона, до этого с наслаждением уплетавшая свое мороженое, нахмурилась.
— Все-таки, — произнесла она, — вы уверены, что та женщина, которая вас туда упрятала, действовала одна?
— Из магов — да, одна, — кивнула Алкеста. — А двое типов, которые увезли меня в машине, были из магглов. Так что, к ответу теперь привлекать некого: моя свекровь преставилась, а те бедолаги-магглы действовали под империусом. Глаза у них были такие, знаете… Как будто без зрачков.
Рон усмехнулся.
— Если остальные родственники и участвовали в этом, теперь ни за что не признаются. За такое светит года три в Азкабане. Вон, даже дом вам без звука вернули.
“Дом”. Скабиор все еще учился называть его так. И поймал себя на том, что это стало легче делать, когда обстановка внутри стала немного походить на тихий деревенский уют тетушки Дульсибеллы.
— Пока еще это дом Гринграссов, — поморщилась Алкеста, и Скабиор в который раз поразился тому, как одинаково они мыслят. — Моя покойная свекровь как-то сказала, что аннулировала бы брак своего сына, если бы не носила фамилию второго мужа — чтобы не иметь одного имени с женщиной-магглом. Так вот, теперь я радуюсь, что принадлежу к Скабиорам, а не Гринграссам.
— Я сегодня снова к тете Дульсибелле поеду, — ввернул Скабиор.
— Тоже не хочешь идти в этот дом? — спросила Алкеста. — Смотри, тебя ведь амнистировали.
— Да нет, — соврал Скабиор. — Просто там еще надо починить лестницу.
Он умолчал о том, что теперь, с возвращенной волшебной палочкой в рукаве, сделать это будет гораздо быстрее и проще.
— Кстати! — вспомнил Рон. — Грейбека же тоже амнистируют, Гарри вчера говорил!
Гермиона и Скабиор подскочили на месте, но каждый по своим причинам.
— Это чудовище? — возмутилась Гермиона.
— Ура! — просиял Скабиор.
И оба тотчас обменялись сердитыми взглядами.
— Гарри сказал, что среди родственников, к которым его отправили, оказалось три маленьких внучатых племянника, — продолжал Рон.
— Какой ужас! — вырвалось у Гермионы.
— И не говори, — тщетно стараясь сдержать ухмылку, согласился Рон. — Все трое теперь требуют мотоциклы и хотят организовать рок-группу “Волчья Вальгалла”, чтобы давать концерты по полнолуниям.
На несколько секунд за столом повисла пауза, а потом грохнул дружный взрыв хохота.
— Ну, тогда ладно, — вытирая глаза кулаком, проговорила Гермиона.
— Его решили вернуть в магический мир от греха подальше, но боюсь, что уже поздновато, — сказал Рон.
Скабиор откинулся на спинку стула, вытянул ноги и улыбнулся. Перед его мысленным взором понеслась асфальтовая дорога, освещенная мечущимися огнями фар, и примерещилось дыхание встречного ночного ветра на лице. Грейбек возвращается. Как говорят магглы, “черт возьми”. Оказывается, он соскучился.