Глаза сосредоточенные и потухшие, в левой — здоровой руке — нож.
— Что ты делаешь? Как ты…
Донни спохватился, чтобы не спросить унизительное «как ты тут оказался?», но Лео понял его и дернул уголком губ.
— Раф меня тут оставил. Сначала позвал кино смотреть, я не стал отказываться, чтоб его не расстраивать — и так сидит со мной, не вылезая никуда, все время, а он ушел. Только сели вот, он вскочил и сказал, что ему срочно надо куда-то…
Лео пожал плечами.
Донни подошел и сел рядом с ним, рассматривая стол.
Сперва, так напугавший его нож, оказался тут не случайно.
На столе лежала картошка, лук и салат, а рядом стояло помойное ведро.
— Что ты делаешь?
— Да вот, пока жду его, решил хоть что-то сделать. Наверное, Эйприл или Майки оставили — помогу немного, почищу. Хоть какая-то польза от меня будет.
Донни внимательно всмотрелся в пальцы Лео, медленно снимавшие шкурку с овощей. Пальцы двигались. Пусть и не так ловко, как раньше, пусть медленно и очень неуверенно, и временами он задевал ножом кожу на ладонях, но все же… Лео двигался.
Не так, как до этого, неистово стремясь к желанному выздоровлению, когда ждал визитов Караи, но — он двигался, а не просто тупо смотрел в стену, как в последние несколько дней.
«Ну да. Эйприл и Майки забыли овощи, а Рафу срочно куда-то понадобилось. И с каких это пор мы смотрим кино на кухне? И откуда тут телек взялся? Одни совпадения. А Лео со своей меланхолией нашел, чем себя занять, чтобы не быть обузой на шее семьи… набор невероятных случайностей».
— Ты устал? — Донни подсел ближе и взял со стола второй нож, собираясь помочь. — Может, кино потом посмотришь?
Лео дернул плечом.
— Да мне, в общем, все равно. Могу и не смотреть. Я думал, Раф хочет, а он ушел…
Он слабо махнул рукой и продолжил чистить картошку.
— Ты не беспокойся, я все сделаю, а потом спать пойду, — Лео осекся, проехавшись ножом по ладони, вздохнул и сосредоточился на чистке овощей.
Донни отложил нож, осторожно взяв руки Лео в свои, высвободил недочищенную картошку и тоже ее отложил.
— Лео, я хочу помочь тебе. Ты гаснешь, и я это вижу, но… помнишь, как Эйприл от меня ушла? Я тогда тоже думал, что все… Но, ты знаешь, все изменилось.
Лео прикрыл глаза и улыбнулся едва заметной теплой улыбкой, как если бы осеннее солнце решило выглянуть из-за туч на закате.
У Дона от этой улыбки защемило сердце и мигом защипало в носу.
Брат давно не улыбался ему.
— Помню, Донни, конечно, помню.
Ненадолго Лео даже увидел картинку будущего, которое могло бы быть у него, если бы Караи не ушла, или если бы она вдруг вернулась.
Солнечные лучи косо ложатся на широкую пыльную грунтовку, ведущую к старой ферме меж скошенных уже полей.
Караи улыбается, подставляя лицо солнцу, и прикрывает глаза, толкая перед собой инвалидное кресло.
Лео поднимает голову и тоже улыбается ей, вскидывая ладонь, чтобы погладить ее руку.
В осеннем солнце тускло блестят золотые ободочки на пальце у каждого из них.
— Посидим вечером у камина? — Караи наклоняется и целует его в висок.
Лео кивает.
Только это он и может теперь предложить ей — посидеть с ним у камина.
Он много читает в последнее время и учит себя не задерживать взгляд на катанах, висящих на стене. Оружие надо похоронить, а у него все не поднимется рука. Хотя Лео знает, что нельзя так поступать — это очень мелочно и подло — так унижать клинки…
— Караи не вернется, Дон, — Лео коротко выдохнул, мотнув головой, чтобы отогнать наваждение. — И я этого не хочу.
— А чего ты хочешь? — Донни попробовал заглянуть брату в глаза, но тот не дал этого сделать, зло отвернувшись.
— Я знаю, что не хочу такой жизни ни Караи, ни кому-то из вас. Вот скажи мне честно, оно тебе надо? Сидеть тут безвылазно с немощным калекой из жалости?
Донни нахмурился, внимательно рассматривая пальцы Лео, стиснувшие рукоять ножа. Он был до странного уверен, что старший брат никогда даже не задумается о том, чтобы оставить их. И все же…
— Нам просто надо, чтобы ты был с нами.
— Я и так… с вами, — Лео коротко выдохнул и высвободил свою руку из Доновых ладоней. — Я ж не собираюсь помирать, я знаю…
Он резко осекся и вернулся к своему занятию.
Донни минуту пристально изучал брата глазами, а потом все же решился спросить:
— Что ты знаешь, Лео? И откуда?
====== земля ======
— Он мне сказал, — Донни сидел, сжав голову руками, и покачивался из стороны в сторону. — Сказал, что пока лежал в коме, ему снились какие-то поезда. Там то ты сгорел в детстве, то я решил подохнуть от несчастной любви, а Майки вообще остался в итоге лежать парализованным. А потом ему приснилось, что все мы пересобачились на его могиле и разошлись кто куда. И теперь Лео уверен, что все, что с ним случилось, — это просто расплата за те наши жизни и за его желание уйти от нас. Раф, он же хотел умереть, ты понимаешь?!
— Угу, — Раф кивнул, усевшись на подлокотник кресла. — Я знаю. Он давно это задумал. Наверное, хотел переродиться и для себя пожить, идиот несчастный.
Донни вскинул голову.
— Ты знал?
— А че я, по-твоему, за ним хвостом таскался все время? — Раф косо усмехнулся, но улыбка вышла очень уж горькой. — А вот чтоб не слинял… на тот свет чтоб не слинял от нас. Я все не мог понять, чего ему так всралось это… теперь вот понимаю, кажется. Мы его на куски поделили, каждый для себя, и живем кому как удобно. А Лео… даже когда баба появилась, для себя жить не стал. Вот как думаешь, он бы ее выбрал или нас, когда бы она заявила «я или они»?
Донни озадаченно почесал нос.
Мысли Рафа оказались очень созвучными с его собственными.
— Но если ты знал — почему не сказал мне? И как ты рискнул оставить его сегодня с ножом и уйти при таких раскладах?
Раф вздохнул и поболтал ногой в воздухе.
— А что бы я тебе сказал? — буркнул он, принимаясь по привычке защищаться. — О чем? «Знаешь, Донни, так, между делом, Лео хочет сдохнуть»? Глупо, не находишь? И я не оставлял его одного, я был за дверью все это время с Майки и твоей ненаглядной. Мы ж не всерьез себе море дел нашли.
Донни вскинул брови.
— Вы что, заговор там плели, что ли?
— Ага, — Раф кивнул, насмешливо вскинув брови. — Сидели и ждали, что он начнет шевелиться, потому что это Лео и ему будет стыдно, что картошка не чищенная, а все ушли. Бессердечная скотина Раф бросил его на кухне, но зато есть чем себя занять на пользу семье. Все логично.
— Он мог… знаешь, что он мог сделать этим ножом?! — Донни даже вскочил.
— Не мог, — Раф тоже поднялся. — Мы бы не дали. Правда, пришлось линять, когда ты приперся внепланово, но это ничего. Майки сказал, Лео все почистил. Ну, а я как бы с прогулки вернулся и сказал, что ему спать пора.
— Как вам не стыдно! — Донни даже кулаки сжал. — Свалили на него это и еще за стенкой сидели, подсматривали. Лео нужен отдых, а вы…
— Лео нужно шевелиться, бро, он должен…
Резко отвернувшись, Раф шумно выдохнул и поднялся.
— Дон, скажи мне, что он встанет.
Донни хмуро качнул головой.
— Раф, ты же знаешь все сам.
Рафаэль глухо рыкнул и скрипнул зубами.
— Ну и насрать, — прошипел он, ударив кулаком в стену. — Пусть бы только счастливым был. Пусть бы даже эта сука, ради которой он так старался, вернулась к нему, если это поможет…
— Он этого не хочет, — Донни осторожно подошел и положил руку Рафу на плечо, рискуя получить по морде. — А ты не сказал?
Раф криво усмехнулся и запрокинул голову, одаривая его презрительным взглядом сверху вниз, словно пряча за ним что-то.
— Я вот уверен, что подобное слушать он тоже не хочет.
— Не узнаешь, пока не скажешь, — Донни сосредоточенно прокрутил в пальцах хвост братовой маски, думая явно о чем-то другом. — Не хочет… не хочет… спасибо, Раф, я сейчас приду.
Отвернувшись, он вышел, оставив ничего не понимающего Рафаэля обозревать лабораторию.
— Да, Донни, хотел, — Лео устало откинул голову на подушку и уставился в потолок. — Ты можешь осуждать меня и даже послать, куда Раф не раз посылал, но я действительно хотел так поступить.
Повисло долгое молчание.
Донни сидел на краешке кровати и пристально смотрел на брата, пытаясь переварить услышанное.
Лео прикрыл глаза и коротко рвано выдохнул.
— Только ты не волнуйся, этого не произойдет. Понял уже все. Здесь я, и буду столько, сколько нужно. Я вас люблю, парни.
Донни осторожно взял забинтованную руку Лео и погладил пальцы.
— Мы же тебя тоже, бро. Просто… понять тебя очень сложно. Мне казалось всегда, что ты счастлив абсолютно тем, что у тебя есть. Видел, конечно, что устаешь, но как-то… мы все исправим. Начнем заново.
Лео грустно улыбнулся ему, не открывая глаз.
— Да что исправлять-то, Донни? Я с вами, как вы и хотели, и никуда не денусь уже. Раньше я думал, что я — земля, способная принести урожай. Но она истощилась, сам видишь. Такая вот земля вам теперь принадлежит.
Донни лег рядом с Лео и подпер голову рукой, задумчиво водя пальцами по бортику кровати.
— Земля, значит? Да, Лео, ты прав. Ты — наша земля, в которую мы проросли корнями. Нам без тебя — никак. Но знаешь что…
Он потянул брата за хвосты маски, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Не одна земля должна отдавать и выращивать. Деревья роняют на нее листья, часть себя, чтобы они стали удобрением и напитали землю вновь, и влага, что они из нее пьют, поднимается к небу и испаряется с листьев, чтобы пролиться на землю дождем. Земля вечна, а травы всходят и ложатся в нее опять. Это не ты принадлежишь нам, Лео, а все мы — тебе.
Лео слабо улыбнулся, погладив Донни по щеке забинтованными пальцами.
— Значит, все так, как надо, бро. Спасибо, что вы есть у меня, даже у такого.
Дон привалился щекой к этому родному теплу, которого так остро не хватало ему в последнее время, и прикрыл глаза.
— Мы все у тебя есть, и очень любим тебя.
Лео едва заметно кивнул.
— Да, на том поезде, что шел к моей могиле, Раф говорил надгробию. Я, когда пришел в себя, спросил его, но он не ответил. Наверное, это все же был сон.
— Раф тоже любит тебя, Лео, — Донни улыбнулся, совсем закрывая глаза. — Очень любит.
В комнате надолго повисла тишина, прерываемая только ровным двойным дыханием.
— Чего ты хочешь? — еле слышно спросил Донни, опуская голову Лео на плечо и обнимая его. — Чего ты хочешь, бро?
Лео ласково погладил его по голове и промолчал.
Донни острее, чем когда-либо, уловил его сомнение и понял, что все же чего-то брат хочет, просто не говорит.
А как угадаешь, когда Лео больше всего похож не на землю, которой себя считает, а на клубок стихий в сфере — как ни крути, не увидишь и не поймешь, если не скажет.
— Чего ты хочешь?
— Невозможного, — после долгого молчания тихо отозвался Лео. — Я хочу сделать ката на крыше, брат, в самом начале рассвета и поймать солнце в ладони.
Донни поднял голову и долго-долго смотрел Лео в глаза.
Прищуренные, усталые, но до странного умиротворенные.
Лео не верил в свои мечты.
Но все же он поделился ими.
Донни отогнал от себя едкую мысль о том, что это действительно теперь невозможно, и тихо спросил:
— Сегодня? Или, может быть, все же завтра?
Лео криво улыбнулся в ответ.
— Сегодня уже вечер, бро.
Раф вывалился из дремы, услышав, что приоткрылась дверь, и торопливо открыл глаза.
На краешке кровати сидел Дон, что-то набирая в шприц.
— Надо лекарство, Лео, — прошептал он, тронув брата за плечо. — На ночь. Хорошо?
Лео рассеянно кивнул, едва приоткрыв глаза, и повернул руку.
Донни бережно нащупал вену и загнал в нее иглу, посидел минут 10, а потом поднялся, подобрав с пола сумку, которая лежала у его ног.
— Идем, Раф, — позвал он уже в голос. — Нам пора.
— Куда? — Раф поднялся, настороженно глянув на крепко заснувшего Лео. — Ты что, снотворным его накачал? Зачем?
— Да, — Донни поправил сумку на плече и направился к двери. — Лео хочет ката на крыше. Завтра. Перед рассветом.
Раф хрипло выдал «еп твою» и свалился обратно на табурет.
— И?
— Ты, кажется, просил тебе что-то сказать, — Донни вдруг улыбнулся, грустно и очень открыто. — Вот, говорю. А теперь пойдем, у нас мало времени.
====== “Ты стоишь, Лео! Стоишь!” ======
— Дон, ты не потрудишься рассказать мне, что мы делаем? — Раф стоял, привалившись к стене, и настороженно оглядывал большое низкое помещение со сводчатым потолком и стеллажами вдоль стен. — Зачем мы сюда пролезли, потратив столько времени на отключение сигнализации и усыпление охранников?
— Мы получаем заработную плату за патрулирование города, — Донни присел около очередного стеллажа и снял с него запечатанную коробку. Покрутил ее, вчитываясь во что-то, и вскрыл.
— М-да? — Раф недоверчиво дернул бровью. — А почему среди ночи, втихаря и так торопимся? Тут очередь, что ли, и мы задерживаем автомат по выдаче средств?
Донни недовольно сморщился.
У него и так пылали скулы от стыда, так еще брат подливал масла в огонь, уличая его не в самом достойном деянии и откровенно глумясь.
— И если уж на то пошло, — Раф, словно услышав его мысли, насмешливо улыбнулся. — Я хочу зарплату копчеными куриными крылышками в остром соусе и хорошим пивом. Это где раздают?
— Это не входит в список того, что нам нужно, — Донни сердито дернул уголком рта. — Раф, не язви, ради Бога, и так погано на душе. Ага, вот это тоже нужно.
Он сунул в сумку еще несколько ампул и потянулся за следующей коробкой.
— Мы предотвратили не одно ограбление в городе, спасли множество жизней и не раз рисковали собой, чтобы граждане могли спать спокойно. И я подумал… решил, что мы вправе взять вот это все, чтобы снова защищать город нашей командой. Мы же без лидера, ну, как без головы, верно? Значит, это надо городу.
— Ага, уяснил, — Раф постучал пальцами по носу, делая вид, что сосредоточенно обдумывает услышанное. — Точно. Это надо городу. Дон, че ты оправдываешься, мать твою? Ну, вот перед кем и за что?! Мы пришли спи****дить что-то для Лео? Так и нет в этом ничего стыдного и неправильного. Он наш брат. Ему нужна помощь. Это дерьмо может помочь. В чем проблема? Че ты весь красный, как девственник с незавидными размерами, а? Мы им ничего не должны, и срать надо на то, что они тут утром чего-то недосчитаются…
Донни глубоко вздохнул и закатил глаза, засовывая в сумку очередные препараты.
Ну да. Это же Раф. Какие у него моральные терзания или вообще хоть что-то, когда речь заходит о них, о его братьях? Он и убьет — не поморщится.
А вот самому Донни было жутко стыдно за то, что они проникли на склад Института Медицины и крали дорогущие препараты. Это не тянуло на героический подвиг, которого заслуживал Лео, но ничего большего Донни придумать не смог, перелопатив гору статей в интернете и прочитав, что именно тут хранятся новые разработки, способные, по заявлениям научных светил, исцелить его брата.
— Все, я все собрал, уходим, — Донни выпрямился, бережно прижав к себе сумку, и отступил к двери, так и не сумев справиться с горящим лицом.
Раф одобрительно хмыкнул и показал ему «класс».
Они исчезли неслышно, не потревожив ни одной охранной системы и не дав ни одной камере увидеть себя.
— Где вы были? — Майки бросился к Донни, едва тот переступил порог дома. — Я так волновался. Не отвечаете на звонки, не пишете, даже записки нет, куда вы свинтили. Эйприл тоже вся извелась, она сказала, что ты телефон оставил дома…
— Так зачем ты на него тогда звонил? — Раф отпихнул Майки в сторону и прошел на кухню. — А есть готово? Чем вы занимались, пока мы спасали мир? Вы даже пожрать не сделали?!
Эйприл отмахнулась от ворчащего Рафаэля, сунув ему в руки пакет чипсов, и бросилась к Донни.