====== Глава первая. Похищение с Тисовой улицы ======
Зелёный луч авады отразился от не иначе как чугунного лба младенца и бесшумно устремился обратно, прямо в грудь наславшего проклятие. От толчка ребёнок плюхнулся на попу, с удивлением провожая взглядом зелёное свечение. Далее последовали и вовсе непонятные события. Во-первых, высокая чёрная фигура рассыпалась в прах и чёрные одежды неопрятной кучей свалились на пол. Во-вторых, из кучи вылетело некое эфирное нечто и в панике слепо заметалось по детской. И в-третьих, из-под шкафа вылетела очумелая кошка. Кошки и призраки не ладят по определению, первые видят последних даже в маггловском мире. Так вот, отколовшаяся часть души устремилась было к ребенку, но была перехвачена кошкой. Вернее, шипящим когтистым комком ярости и беспрецедентным, бессильным гневом преданного зверька. Ну посудите сами, вперся посреди ночи незваный гость, прибил на пороге хозяина, через пять минут отправил следом хозяйку, и ведь мало ему, гаду!.. ещё и на мелкого нацелился… Конечно, пока можно было, она не вмешивалась, потому как не в природе это кошачьей — хозяев грудью прикрывать, но… с привидениями-то у кошек и так короткий разговор, а тут не пойми что. Не то дух, не то ещё что-то, но что бы это ни было, оно агрессивное и… мелкое, кошке как раз по когтям, справимся, главное, к мальчику не подпустить.
И Табита, отважная маленькая самочка полукниззла, та самая кошка, которую Гарри едва не пришиб, летая на игрушечной метле, подаренной Сириусом полгода назад, поглотила случайный крестраж Тёмного Лорда.
Гарри уцепился за деревянные прутья своей кроватки, с трудом поднялся на ножки и вопросительно посмотрел на маму, лежащую на полу рядом с кроваткой. Чуть поодаль, у двери, лежал ком чёрного барахла, сверху на нём — палочка. Бурая Таби сидела тут же, перед кроваткой, и странно дергалась, как будто чем-то давилась, чем-то невидимым… И именно поэтому кошке не было дела до крысы, которая вдруг вылезла из-под комода. Толстая и плешивая крыса, волоча голый хвост, вприпрыжку приблизилась к куче тряпья, замерла возле неё и стала расти, неуловимо быстро для человеческого глаза. Миг, и на месте крысы скорчился перепуганный толстяк с жиденькими волосиками и трясущимися ручками, прижатыми к груди.
Питер Петтигрю с ужасом уставился на останки Хозяина. В его голове никак не укладывалось то, что произошло только что. Он же привел Хозяина, предал друзей, польстившись на щедрые обещанные дары, а тут такой облом… Серые водянистые, вечно влажные и вечно бегающие глаза Питера скользнули по мальчику, стоящему в кроватке, и зацепились за лобик. На лбу был свежий зигзагообразный порез, сделанный чем-то острым. Да, порез, потому что авада не оставляет следов, это даже Питер знал. Так, и что дальше? Дальше-то что??? Лорда нет, ребёнок жив… Авада его не берет, но, может, Бомбардой его, того, шарахнуть? Рука Питера потянулась за палочкой Лорда. Честная Бомбарда Максима послушно разнесла половину верхнего этажа, но Руна Жизни, начертанная матерью перед смертью при помощи канцелярского ножа, так же честно сберегла жизнь младенца, ревностно распихивая летящие обломки кирпичей и прочего строительного шлака, создавая вокруг Гарри непроницаемый защитный купол. Но Питер этого не видел, он драпанул сразу же после того, как выкрикнул заклинание разрушения.
В неизвестном направлении скрылась и кошка.
Гарри устал, он был напуган и голоден, а ещё у него болел лобик, который мама зачем-то поцарапала коротким ножиком, которым папа вскрывал конверты. Кроме того, стало очень холодно, октябрь, что вы хотите? Стены-то тю-тю, и холод, вполне себе зимний, коварно проник в незащищенные более стенами помещения, а в тех участках, где отсутствовал потолок, ещё и снегу добавил. С ветерком. Морозным.
Ремус Люпин спешил как мог, где-то трансгрессией, а где-то и просто бегом. Простым физическим бегом по-маггловски он пробирался в Годрикову Впадину, спеша перехватить Сириуса, который час назад внезапно схватился за карман и с воплем «Питер!» исчез в вихре трансгрессии. А вот Лунатику это было недоступно, полнолуние только-только прошло, его организм был сильно истощен непроизвольным оборотом, что поделать, даже Истинным оборотням приходится подчиняться властной и беспощадной силе полной Луны.
Прибыв на место, Ремус сразу понял, случилась беда. От развалин дома в небо уносился мотоцикл с Хагридом, Бродяга в виде волкодава, глухо рыча, шнырял среди обломков, после чего тоже рванул по своим делам. Насколько понял Люпин, в погоню за Питером. А ему что делать? И кстати, а куда это Хагрид Гарри повез? Надо бы проследить, так, на всякий случай.
И Люпин, болезненно поморщившись, брезгливо покосился на начинающую убывать Луну, передернулся и, собрав все свои силы, трансгрессировал. Он помнил, где живут Дурсли, помнил последние шуточки Мародеров на свадьбе Пэт и Вернона, помнил скандал, с которым Лили и Пэт расстались, дружно прокляв друг дружку. И теперь его очень сильно царапали нехорошие предчувствия.
Он успел, даже обогнал Хагрида, да так, что пришлось его подождать. Вместе с Минервой МакГонагалл, которая зачем-то сидела на заборчике в виде полосатой кошки. Вскоре стало ясно, Минерва ждёт Дамблдора. А уже потом они вместе ждали Хагрида, едва слышно переговариваясь. Прислушавшись, Люпин услышал много чего интересного. Скрытый темнотой и морозом, оборотень стал свидетелем того, как Хагрид наконец-то доставил ребёнка, потом послушал короткий спор Минервы и Альбуса на тему «а надежны ли эти магглы?», проследил за тем, как Альбус Дамблдор поднимается на крылечко и кладет завернутого в одеялко Гарри на обледенелый порожек. И уходят. Альбус — после того как вернул освещение Тисовой улице, Минерва в виде кошки-британки скрылась в другом конце той же улицы, а Хагрид унёсся в небеса «возвращать мотоцикл молодому Сириусу Блэку».
Выждав ещё немного, Люпин начал беспокоиться. Э-э-м-м… а что, директор не постучался? Они же там спят, магглы в смысле. А ночь холодная-морозная, а до утра ещё далече… Надо Гарри проверить, вон какой пар над ним струится, неужели Дамблдор не озаботился согревающими чарами? Нет, не озаботился, лежит Гарри, мёрзнет. Одеялко и письмо комкает, ежится, холодно ему, бедняжке.
Чувствуя тихую ненависть, Ремус нагнулся и осторожно выдрал скомканное письмо из судорожно сжатых пальчиков, после чего сел тут же на крыльце рядом с Гарри и без раздумий вскрыл конверт.
Наверное, звериное чутьё помогло ему избежать опасности, потому что он затаил дыхание и очень вовремя отвернулся, когда от письма взлетел невесомый порошок и тут же рассеялся безвредной пылью, убитый напрочь морозным ветерком. Предполагалось, что письмо вскроют в помещении и порошок зелья агрессии впитается в мебель и вдохнется теми, кому он был предназначен.
Осознав это, Люпин насторожился ещё больше, что-то тут не так… Определенно не так, ну-ка, ну-ка, что тут написано? Так-с… Лили и Джеймс убиты, примите мои соболезнования, ля-ля-ля… Гарри много не съест, много места не займет… Что за хрень? Будьте к нему построже, он волшебник и требует к себе надлежащего ухода и сурового обращения… Нда-а-а… А с какой Луны я вообще свалился? С убывающей? Ясно, делаем ноги. И себе, и Гарри. Извини, малыш, но тебя я здесь не оставлю, не знаю, зачем это Дамблдору, но жизни тебе здесь точно не будет. Пошли, мой хороший, иди ко мне, папа Рем о тебе позаботится…
Тихо дремала Тисовая улица, темные, слепые окна молча и бесстрастно взирали на проходящего мимо них высокого, чуть сутуловатого мужчину со встрепанной каштановой шевелюрой и светло-карими, желтоватыми глазами, в руках мужчины был объёмистый сверток со спящим мальчиком.
Ремус Люпин был достаточно адаптированным волшебником и в мире магглов ориентировался так же хорошо, как и в магмире и в лесу в волчьем образе. Так что в Девоншир, где он проживал, они добирались сначала на автобусе, а потом и поездом, притормозив в ночном супермаркете для покупки всего самого необходимого и детских вещей для Гарри, потому что у него ничего, кроме одеяла, и не было.
Пассажиры ночного рейса сонно клевали носами, не обращая внимания на такого же пассажира, как и они сами. Такой же, как и они, усталый и изможденный, возможно недавно перенёс какую-то тяжелую болезнь, вон как плохо выглядит, но человек, судя по всему, хороший и надёжный, так как бережно прижимает к груди крепко спящего мальчика, чистенько и опрятно одетого в новенькие детские одёжки.
А Гарри Поттер спал, крепко и доверчиво обняв руку Люпина, и не знал, что он знаменит и что люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, отмечая нежданный праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:
— За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!
А в Годриковой Впадине на крыше соседнего дома, дома Батильды Бэгшот, возле трубы сидела маленькая осиротевшая кошка по имени Табита, буренькая с полудлинной взъерошенной шерсткой, похожая на сибирку или на мелкого мейн-куна. Она сиротливо жалась к горячей трубе и тоскливо щурила в темноту грустные зелёные глазки, никого у ней не осталось… Ни Лили, ни Джима, даже Гарри и тот куда-то делся, что же делать-то? Как теперь жить? Люди, спасите меня, а? Я много не съем и много места не займу…
А случайный крестраж, точнее какая-то одна сотая часть души Темного Лорда, тихо и мирно скончался, поглощенный без следа цельной и незамутненной кошачьей душой.
====== Глава вторая. Кошачий вопрос ======
До Девона добрались довольно быстро, за сутки, и когда Люпин открывал дверь своего домика, Гарри продолжал крепко спать и это начало немного нервировать оборотня, сколько вообще дети спят? От этой мысли он заторопился, рывком распахивая дверь, бережно положил спящего мальчика на диван в гостиной, закрыл дверь, вернулся к Гарри и, поколебавшись, решил его разбудить. О чем он почти сразу пожалел, Гарри проснулся и зарыдал, совершенно неожиданно и безо всякого перехода, просто проснулся, огляделся и ударился в истеричный плач. И сколько Люпин ни старался, как ни пыжился, но успокоить Гарри он так и не смог. Плачет-заливается младенец полутора лет от роду: животик болит, лобик тоже, мамы нет, комната незнакомая и дядя какой-то чужой, не папа… А-а-а-а, дайте маму!
Ошарашенный и слегка оглохший от громкого рева Люпин торопливо раздел Гарри, освободив того от верхней одежды, потом, подхватив ревущего ребёнка, устремился на кухню, но оказавшись там, вспомнил, что холодильник и кухонные шкафчики — пусты, ведь он редко заглядывал сюда, бывал в этом доме наездами, от случая к случаю. Ну впору было разрыдаться самому!
На всякий случай он заглянул в хлебный шкаф и, к вящему своему облегчению, обнаружил там непочатую упаковку сухариков. Спешно вскрыв пакет, Ремус выудил из него сухарь и с робкой надеждой протянул Гарри. Не помогло. Гарри даже не взглянул на сухарик, а когда Ремус попробовал всунуть его в кулачок, отмахнулся и, отвернувшись, заревел ещё громче, чему-то протестуя.
— Ну Гарри, ну маленький, ну пожалуйста…
И тут, не иначе как ангел подсуетился, принесло соседа. Спасительный звонок в дверь прозвучал для Люпина подобно небесному хоралу, вселяющий такую же надежду и спасение. Он поспешно открыл дверь и с надеждой воззрился на гостя, тот, держа в руке большой пакет, степенно вошел и только теперь, пройдя в гостиную, соизволил обратить внимание на плачущего малыша. Посмотрев, новоприбывший неспешно поставил пакет на стол, кивнул на него Люпину и, подойдя, взял у него Гарри.
Взял, подержал перед собой на вытянутых руках и тихонечко чмокнул губами. Гарри перестал плакать, он замолчал и вопросительно уставился на незнакомца. А тот являл собой весьма колоритную личность, представьте себе здоровенного, под два метра мужика, но в то же время он — тонкий и жилистый, с косматой гривой непослушных пепельно-серых волос. Первое, что приходит на ум для сравнения — это тополь, такой же высокий, тонкий и могучий, с седой, серебристой кроной. Но самое поразительное в его внешности это глаза. Серо-стального цвета, с легким прищуром, в уголках их веером разбегались морщинки, что говорило о добром и дружелюбном характере их обладателя.
— Рем, старина, мальчик голоден, свари-ка ему кашку. Там, в пакете, найдешь молоко и сахар, а крупа у тебя есть, я знаю, сам твои запасы пополнял.
— И как ты догадался, что я не один?
— А чего тут догадываться? Я вас в окно увидел, а судя по слухам, что повсюду летают, то и спрашивать не стану, как пацана зовут, это Гарри, да, мой славный?
Этот вопрос он задал мальчику, который продолжал его рассматривать, словно в ответ, Гарри протянул ручонку и цепко ухватил седую прядь, и, видимо восхищенный их шелковистостью, ребёнок радостно засмеялся. И начал самозабвенно играться с волосами доброго дяди, пропуская их сквозь пальцы.
Ремус сварил кашу, рисовую на молоке, и мужчины дружно, в четыре руки накормили голодного малыша. Потом они, опять же вместе, искупали Гарри. А после водных процедур, когда Гарри, распаренный и уставший, сладко заснул на большой кровати, обложенный со всех сторон подушками и валиками, мужчины, Ремус и его гость-сосед, устроились в гостиной перед зажженным камином в двух уютных креслах.
— Ну, Рем, рассказывай, что случилось? С какого-такого перепугу ты обзавелся детёнышем?
— Да я и сам не ожидал, что пойду на это. Понимаешь ли, Лютик, я украл этого ребёнка…
— Украл?
— Ну да. Представь, Дамблдор его на пороге оставил, ночью, на морозе, и даже согревающего не наложил…
— Хм, а что помешало тебе самому постучаться или позвонить в дверь?
— Я бы мог, но Пэт… Я помню её, вредная тощая дурочка, до полусмерти боящаяся магии и всего ненормального, а ненормальное у неё всё, что не поддается научному объяснению. Вернон, её муж, от неё тоже далеко не ушел, такой же прагматик до мозга костей. Но хуже всего знаешь что?
— Что?
— Письмо, вот, взгляни.
Далее они изучали странное письмо Альбуса Дамблдора к Петунье Эванс-Дурсль.
— Вот же старый хрыч!
— Не то слово.
— Все равно, хрыч и мудак! Это он что себе придумал? Кстати, Рем, а где кошка?
— Кхе… Кха-кха, кто?
— Кошка, Рем, кошка. Судя по запаху, в доме осталась кошка. Живая.
— Ой, да, ты прав, я тоже чуял запах кошки, но…
— Дом под Фиделиусом?
— Нет, он разрушен, а к чему ты…
— Говори адрес, съезжу за кошкой.
— Черт, Лютер, мне, право, кошки прям позарез не хватает.
— Это кошка Гарри, Рем, и она осталась одна.
— Да ладно, ну, Сири за ней присмотрит, если что.
— Сири в Азкабане, Рем.
— Да что за дьявол!
— Дьявол здесь ни при чем, говори адрес, Рем.
— Лютер, ну ты же сам из наших, ну как ты себе представляешь вместе кошку и оборотня?
— Молча представляю. У меня был кот, и мы с ним отлично ладили. Не сопротивляйся, Рем, не поможет. Повторяю, это кошка Гарри и они должны быть вместе, и чихать нам на твои пушистые проблемы! Адрес!
Люпин сдался и назвал другу адрес дома Поттеров. С тем Лютер Драгон Вейр и ушел. Будучи Истинным оборотнем первого поколения, он очень трепетно и нежно относился к животным, а уж если зверушка попала в беду, не важно какую, то Лютера и Апокалипсис не остановит, но помощь зверю он всегда окажет, пусть для этого ему придется на край света съездить. Кошка брошена в Антарктиде? Не вопрос, съездим и в Антарктиду.
Проводив друга, Ремус, полный мрачных мыслей, прошел в спальню и тоскливо уставился на спящего ребёнка. Ну просто красота! Теперь к маленькому мальчику прибавится ещё и кошка, а с кошачьим племенем оборотни если не ладят, то соблюдают твердый нейтралитет, особенно с американскими оборотнями-шаманами, среди которых много представителей превращающихся в крупных кошек.
Но с другой стороны, Лютер прав, кошка принадлежит Гарри и они должны быть вместе, раз уж так сложилось. И пусть Гарри маленький и ничего не понимает, правда-то от этого не изменится.
Так, ну, её пока здесь нет, и пока Лютер её найдет… Надо заняться насущными делами, купить детскую мебель... Хм, а денег-то хватит? Ладно, наскребем, в случае чего можно и подержанную купить, с рук, как говорится. Где блокнот? Акцио, перо, записывай: мебель детская, кроватка, столик, высокий стульчик… Шкафчики, кстати, их куда? Неважно, найдем... Ванна нужна? Или Гарри уже можно купать в нормальной, как сегодня? Ладно, спрошу потом Лютера. Что ещё? Одежда, игрушки, о, кстати, а игрушки какие надо? Ага, и книги по уходу за детьми. Вот я молодец, додумался! Ах да, и для кошки ещё надо что-то прикупить, лоточек, кормушку, о, и посуда детская, чуть не забыл…