— Я с собой пару друидов взял, думаю, что понадобится их помощь. Показывай яйцо, Хагрид. Гарри, Реймонд, Хагрид достал нелегальное яйцо, надо определить, живое ли оно и к какому виду относится.
Поняв задачу, мальчики подошли к столу, на котором посередине стояла глубокая миска с песком, а в нем — большое черное яйцо размером со страусиное. Рейми грудью лег на стол, Гарри забрался на табурет, а потом и на стол перебрался, поближе, так сказать, и они принялись рассматривать странное приобретение Хагрида.
Рейми осторожно прижал ладонь к яйцу, глядя на него, Гарри сделал то же самое, потому что он понятия не имел, что в таких случаях делать и как действовать. Яйцо на ощупь оказалось теплое и как будто кожистое, как у черепахи, Гарри затаил дыхание и прикрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях от теплой, мягкой поверхности. В ладонь что-то толкнулось, и Гарри вздрогнул. Живое! А в голове, непонятно как и откуда, появились картинки, которых он никогда не видел и не помнил: что-то черное, расплывчато-длинное, потом картинка стала четче и Гарри увидел жутковатое существо с клинообразной драконьей головой, но без передних лап, точнее они были, но сросшиеся с чем-то, на ум ему пришло слово «рукокрылые». Рейми тронул Гарри за руку и передал ему свои «слова».
— «Скажи им, это виверна, вернее, помесь виверны и дракона норвежский горбатый. Девочка».
Гарри перевел слова Рейми, Северус и Хагрид задумчиво уставились на яйцо. Мальчики тихонько отступили в уголочек, чтобы не мешать думать великим мыслителям, и занялись своим, беззвучным «разговором», для чего Рейми пришлось обнять Гарри.
— «Плохо дело, яйцо мало того, что нелегальное, так ещё и результат экспериментальной селекции, что строго запрещается министерством».
— «Правда? А что будет с Хагридом, Рейми?»
— «Ничего не будет, я думаю, ведь не Хагрид же его вывел».
А Северус тоже озаботился положением Хагрида и стал расспрашивать:
— Как выглядел владелец яйца?
— Дык… Он того ж, прятался, лицо под капюшоном было все время, да!
— Ну хорошо, допустим, а рост, обороты речи? Что-нибудь странное не заметил?
— Не-е-е, вроде. Рост высокий, это да. А в разговорах… Помнится, запнулся пару раз, да, точна! «Хагрид, маль… и Аби, мой м… дорогой, принеси-ка…» Как-то так, Северус.
— Хагрид, мальчик мой, Аби, мой мальчик. Весьма знакомые обороты речи, Хагрид, не находишь?
— А чего, и нахожу! Точна, директор это наш!
— Нда-а-а, никак не угомонится, старый пень, дракон-то ему с какого боку понадобился?
Северус оглянулся в поисках мальчишек и увидел их в углу, стоят в обнимочку и о чем-то переговариваются-шепчутся. Он улыбнулся и терпеливо дождался, когда те на него посмотрят, после чего обратился к ним:
— Гарри, Рейми, я не знаю, зачем директор подсунул Хагриду яйцо, но как бы там ни было… Могу ли я попросить вас разыграть небольшую сценку для нашего старика? Надо сделать вид, что у вас какая-то огромная тайна и что она касается Хагрида и дракона.
Рейми кивнул, а Гарри нерешительно спросил:
— Профессор Снейп, а Хагриду ничего не будет, если узнают, что у него нелегальное существо живет?
— Ничего не будет, Гарри. А если что, то я первый заявлю, что яйцо ему директор подсунул. Сам Хагрид яйцо полувиверны достать всяко не мог, потому что нет поблизости драконьих ферм и заповедников, а виверны в Англии вообще не водятся, их обычно из-за границы привозят, из Польши, Норвегии, ещё откуда-то…
— А сам директор его где взял, сэр? — не унимался Гарри, переживая за Хагрида.
Северус задумался, и в самом деле, где взял? Это кто тут у нас незаконной селекцией развлекается? Уж не сам ли Дамблдорушка со своим братцем Аберфортом? Помнится, он медальку однажды получил за открытие двенадцати способов применения крови дракона. Так не отсюда ли они, открытия эти? Сколько он там драконов перебил-перемучил эксперимента ради? Да, надо подумать над этими вопросами. С чем они и ушли, оставив Хагрида наедине с яйцом. Хагрид же задумчиво погладил упруго-мягкую скорлупу, значит полувиверна ты, вообще не известный науке вид, жаль тебя, малышка, покоя-то тебе не будет… Они ж и так опасны, каждый по отдельности, а ты вдвойне опасна будешь, получается. И что же мне с тобой делать, девочка?
А несколько дней спустя к Северусу примчался Гарри, торопливо постучался и, дождавшись приглашения, вошел. На вопросительный взгляд учителя, Гарри сперва уточнил, один ли он? Северус ответил, что один, и тогда Гарри протянул ему зеркальце со словами:
— С вами папа хочет поговорить.
Удивленный профессор взял зеркальце и заглянул в него, но вместо своего отражения увидел внимательное лицо Люпина. Встретившись взглядом с Северусом, Ремус напряженно проговорил:
— Северус, Лютера помнишь? Так вот, он привел Барти… Хотя, если веришь мне, то двигай сюда, на словах я вряд ли что-то докажу. Север, придешь?
Услышав уменьшенный вариант своего имени, Северус непроизвольно вздрогнул и молча кивнул, насколько он знал Рема, тот не такой человек, чтобы направо-налево разбрасываться именами друзей. А Ремус добавил:
— И прихвати с собой Люциуса Малфоя, лорда Нотта и сенатора Паркинсона, — чем привел Северуса в полное замешательство, а эти-то люди зачем?! Вернув зеркальце Поттеру и полюбовавшись на его заинтересованную мордашку, он поблагодарил, извинился за то, что не может посвятить его во всё происходящее, так как он сам не в курсе, в чем там дело, и отпустил.
Послав трех Патронусов вышеозначенным лордам, Северус написал докладную директору о том, что вынужден покинуть школу по больничным делам. Отправив записку Дамблдору, он покинул Хогвартс, дойдя до границы и оглянувшись на замок, трансгрессировал к бару «Дырявый котел». Дождавшись лордов, он объяснил, что встречу им всем назначил Ремус Люпин — согласны ли они на эту встречу отправиться?
Сенатор Бен Паркинсон и лорд Гордон Нотт сохранили нейтральное выражение лица, а вот лорд Малфой аристократично скривился, прижав к носу надушенный платочек, и брюзгливо проворчал:
— О, матерь Мерлина! Мало того что в этот свинарник пригласили, так ещё и в гости к собаке!.. Куда мир катится?
В ответ Северус сунул ему под нос листок с координатами для следующей телепортации, Люциус прочел и опять скривился:
— Риджентс-парк? Что я там забыл, в маггловском месте отдыха?
Северус пожал плечами и исчез в вихре трансгрессии, вслед за ним так же молча исчезли и Паркинсон с Ноттом. Люциус раздраженно вздохнул, и чего, спрашивается, раскапризничался? Никому ж дела нет до его снобизма… И, глянув еще раз на адрес, он отправился следом.
В Риджентс-парке их встретил Ремус Люпин. Поприветствовав новоприбывших, он пожал руку Северусу и обратился к остальным:
— Я должен спросить, вы все знаете Бартемиуса Крауча лично?
Ему ответили, что да, знают, лично и давно. Ремус кивнул и продолжил:
— Значит, лично и давно. Но хорошо ли вы его знаете? Как вы посмотрите на то, что он вот уже в течении почти десяти лет прячет у себя своего сына Барти Крауча-младшего, держит его в подвале и под Империусом?..
В ответ растерянное удивление, а Ремус словно решил их добить, добавив:
— Так вот, Барти Крауч-младший утверждает, что Темного Лорда убил Альбус Дамблдор.
====== Глава двадцать шестая. Монстры прячутся среди ягнят ======
Через пару часов после ухода Северуса Гарри получил письмо от Хагрида, в нем было всего два слова: «Она вылупляется!». Подумав, он решил позвать с собой Рейми. Найдя его и показав письмо, они вместе отправились к Хагриду.
Яйцо снова находилось на столе, но не в миске, а в противне, полном горячего песка. Яйцо периодически потряхивалось и перекатывалось туда-сюда, словно некто внутри него решило порезвиться напоследок. Гарри удивленно хмыкнул, но Рейми наоборот встревожился, осторожно взяв яйцо руками, легонько прижал его к песку и, видимо, что-то говорил мысленно тому существу внутри яйца. Сперва оно замерло, как будто прислушивалось, а потом поверхность яйца между ладонями Рейми вспухла под напором изнутри, а затем посередке появилась щель. Она расширилась, и из её недр показалась маленькая тупоносая головка. Рейми поспешно отпустил яйцо и отступил от стола, Гарри на всякий случай тоже отошел подальше, глядя на предосторожности друга. А потом он и сам понял, что к чему. В подносе на песке, среди остатков яйца, широко растопырив лапы, сидела новорожденная виверна, маленькая, крылатая и злая, у неё были желтые и очень голодные глаза. Восхищенный Хагрид неосторожно протянул руку и пальцами погладил горлышко, голодной малышке они, очевидно, показались аппетитными колбасками, потому что она без предупреждения внезапно впилась всеми своими острыми зубками в толстый хагридов палец.
Ой, как он взвыл... Бедняга Хагрид, отчаянно подвывая, вскочил и затряс-замахал рукой в тщетной попытке стряхнуть с пальца мелкого кровососа. Бедняжку виверну трясло и мотало вверх-вниз, туда-сюда, у неё закружилась голова, но она, истинная дочь своей породы, ни на йоту не разжала челюсти, искренне полагая, что свою добычу не упустит. Потому что это, к сожалению, заключено в самой природе виверн — в большой кладке среди малышей с самого рождения начинается смертельная конкуренция и более сильные, увы, пожирают слабеньких, если те не успеют удрать. Нашей виверне не с кем было соревноваться, но инстинкт — первый советчик голода, и она исправно и верно последовала ему.
Гарри и Рейми переглянулись и кинулись на помощь Хагриду. Рейми бросился разжимать сведенные голодной судорогой челюсти виверны, а Гарри прыгнул на табурет, с него на стол и, совершив ещё один длинный прыжок под потолок, поймал за шею копченую тушку фазана. Содрав её с подвески, Гарри спрыгнул на пол, оторвал от тушки ножку и подбежал к Рейми и Хагриду, которые продолжали сражаться с виверной. Улучив момент, он ткнул копчёнкой прямо в ноздри мелкой кровопийцы. Почуяв пленительный аромат копченого мяса, виверна пошире распахнула глазки и, разжав челюсти, молниеносно сомкнула их на окорочке, Гарри едва успел отдернуть руку, спасая пальцы. А окорочок был смачно разгрызен, прожеван и проглочен с невероятной скоростью, после чего новорожденная виверна сыто рыгнула, сладко зевнула во всю свою зубастую пасть, забралась в противень и, закопавшись в песок, крепко заснула под ошарашенными взглядами трех наблюдателей.
Ремус Люпин раздал всем листочки для ещё одной трансгрессии и заверил досадливо морщащихся лордов, что это последняя точка назначения.
Выйдя из подпространства Северус осмотрелся. Они находились на вершине горного плато, которое языком выдавалось вперед, в бездонную пропасть. В другом его конце плато упиралось в могучий горный массив, вокруг, насколько хватало кругозора, возвышались пологие горы, испещренные ущельями и серебристыми лентами водопадов. Сноудон, понял Северус, Южный Уэльс. Сноудонские горы... Интересно, зачем Люпин их сюда привел?
Дул порывистый холодный ветер, и здесь было довольно неуютно. Лорды зябко ежились и кутались в свои мантии, Люпин кашлянул и пригласил их идти за собой. Сначала пробирались среди хаотичного нагромождения скал, потом как-то незаметно эти скалы плавно перетекли в пещеры. Северус тщетно попытался припомнить уроки географии, но так и не смог вспомнить, есть ли в Уэльсском нагорье пещеры, скорей всего нет, так что они вполне могут прятаться в пространственном кармане-складке, подобно тому, как прячут свои мэноры лорды.
Ну вот и пещера, конечная цель их путешествия, ярко освещенная факелами и большими жаровнями-плошками на треногах, и здесь их ждали: Лютер, оба Крауча и… Ричард Ранкорн. Последний настораживал до нервной трясучки, он-то что тут делает? И это несмотря на то, что Краучи были связаны, буквально обмотаны веревками наподобие мумий, да ещё и антитрансгрессионными чарами оплетены. А потом, спустя какое-то время появились ещё два человека: Сириус Блэк и лорд Эдмунд Норфолк. Лорды коротко поздоровались и скучковались, заинтересованно глазея на Краучей, Блэка и оборотней. Ранкорн стоял на отшибе, вроде он здесь ни причем, не при делах и вообще случайно зашел, не смотрите…
Слово взял Люпин:
— Как видите, Барти Крауч-младший — жив. Уважаемые лорды, прошу вашего содействия, приступайте уже к допросу, что ли…
Первым опомнился сенатор Бен Паркинсон и поинтересовался у Люпина:
— Вы сказали, что Дамблдор убил Темного Лорда?
Люпин кивнул на пленников:
— Крауч-младший это утверждает, не я.
Тут опомнился еще один лорд, Норфолк, он прокашлялся и рокочущим басом спросил:
— А почему они связаны?
— Потому что папенька попытался задушить сыночка, когда тот начал рассказывать о том, как папа его в подвале прятал и держал под Империусом, — хриплым голосом пролаял Блэк.
— Хм, неужели? Ну хорошо, поверю вам на слово. Я правильно понимаю, дальше они отказываются говорить?
— Совершенно верно, лорд Норфолк.
— Думаю, сыворотка правды поможет, — задумчиво сообщил Северус, демонстративно рассматривая темные своды пещеры.
— У вас она с собой?
— Да.
Начали со старшего, влили ему в глотку хорошую дозу, а когда она подействовала, стали расспрашивать. Ну Крауч-старший и рассказал о подмене жены на сына, о том, как прятал его ото всех, особенно от вездесущего и всезнающего Дамблдора, потому что этот старый паук вознамерился сотворить из его сына нового Темного Лорда, так как будущий пока не подрос и, похоже, не собирается становится плохим Темным Лордом. На вопрос «почему» он ответил, что мальчишка все его планы обломал, потому что он везде, со всех сторон не такой, как надо. При этом почему-то все поняли, о каком мальчишке идет речь, и каждый испытал понятную гордость за чудо-мальчика.
Перешли ко второму, младшему Краучу, влили дозу, подождали, пока подействует, и приступили к допросу:
— Барти, расскажи, как Дамблдор убил Темного Лорда.
— Он отправил Тома в маггловский приют в 1943 году, под бомбы. Тогда многие погибли, и Том тоже. Но он успел создать два крестража, дневник и кольцо. Местонахождение дневника мне неизвестно, а кольцо было у Тома, но после его смерти им завладел Дамблдор. Он знал, что это такое, и переселил заключенный в нем дух в тело Абнера Диркхолмса, никому не известного магглорожденного волшебника. Родители Абнера погибли во время войны, и Дамблдору ничто не помешало ввести его в общество как Темного Лорда Волан-де-Морта. По сути, это лич, управляемая послушная кукла, бездушная марионетка.
Повисла оглушительная тишина, все они, глубоко ошеломленные, пытались осознать и переварить только что услышанные новости. А когда осознали, пришло понимание и захотелось ругаться, крепко и долго. Параллельно пытались вспомнить, как выглядел Том Реддл в школе и после неё, припомнили, что как раз после школы Тома как раз никто и не видел. Понимание этого повергло всех в шок, получается, что Барти сказал правду.
Мальчик-сирота по имени Том погиб среди таких же детей-сирот во время бомбежки Лондона. Северус, Люциус и Гордон с тоскливым ужасом уставились на свои предплечья, где под рукавами мантий скрывались черные метки их сумасшедшего господина, да только не сумасшедшим он оказался, а личем-переселенцем. Стало страшно до холодного пота и мурашек по коже, кому они служили??? Кого слушались? Да мать твою Моргану за ногу да об стенку!
А Барти вдруг дернулся в путах и умоляюще проговорил, глядя на них:
— Помогите ему! Освободите Тома, уничтожьте все его крестражи, и он уйдет. Обретет покой. Прошу, помогите…
Всех протрезвила фраза Бена Паркинсона:
— Моя дочь Панси… Все дети находятся в руках, даже и не знаю, каким словом обозначить то существо, которое сидит в директорском кресле. Что такое этот Дамблдор, я вас спрашиваю?! Что за монстр скрывается за стенами Хогвартса?
Лорд Норфолк положил руку на плечо Бену и ободряюще сжал, а потом серьезно проговорил:
— Директора надо арестовать, предъявить все доказательства причастности его ко всем событиям, вот только получится ли доказать народу и министру? Насколько я знаю, сыворотка правды на него не действует.
— Да, он сильный маг, — согласился Люциус. И тут голос подал Ранкорн:
— У меня есть феникс и, насколько я слышал, в Хогвартсе есть ещё один, а этот способ должен сработать. Если сказки не врут, то смысл заключается в том: когда споют песню пара фениксов, знающих истину, то настанет день правдивый, никто не укроется от всеобщей правды… Ну, в общем, как я понимаю, все будут околдованы волшебной песней и начнут резать правду-матку направо-налево. И директор ваш в том числе. Вот тут главное не оплошать, выслушать, записать и повязать. На горяченьком, так сказать…
— План неплох, — задумчиво протянул лорд Малфой, — да только закавыка тут имеется, Драко мне писал, что феникс у директора сбежал. Улепетнул в неизвестном направлении.