Подозреваемое оказалось бледным, осунувшимся и за живого человека сходило с трудом, зато ругалось очень знакомо и так же бодро, как при жизни.
- Чего уставились? Ну, умерла чуток, с кем не бывает, - сварливо отгавкивалась Лерка, - все в этом состоянии будете, не сомневайтесь… Да причем тут Волдеморт?!
- А я говорил, - пискляво подтвердил Темный Лорд, полируя лысину замшевой тряпочкой и любуясь собой в зеркало. - В жизни никого не убивал, я за творчество и гуманизм!
- Тогда кто?..
- Конь в облезлом пальто! Хотя нет, пальто у него хорошее, сама б такое хотела, да хрен спионеришь… Бдительный, свиноферма. - Ведьма быстро осмотрела родственников и мумию, к которым умудрился прибиться Волдеморт. На вид все были целы, здоровы и Едреной Матреной не биты. - Какие планы?
- Какие-какие, в Челябинск едем, домой. Пока еще кто ласты не склеил, - не утерпев, добавила Ирина Алексеевна. - Призрак в нашей семье уже есть, вурдалак есть, следующий кем из могилы вылезет?!
- Делайте ставки, - посоветовала упырица разворачиваясь к двери, - выиграет выживший.
Игорь почесал затылок гантелью и сделал то, чего сам от себя не ожидал: загородил пузом дверь. Учитывая, что Избранный всю жизнь боялся покойников и прочих подозрительных личностей, о коих охотно просвещал его любимый канал, этот поступок требовал некоторой храбрости.
Пусть племяшка и вернулась, но с ней однозначно было что-то не то. Что именно -
Игорь не знал, но чувствовал это самым дорогим местом, которому привык доверять - жопой.
- Отойди.
Тон, которым это было сказано, порадовал Пенделя не больше, чем недобрый блеск в упырином взгляде. Словно из-за личины прежней Лерки на секунду выглянуло нечто чужое, голодное и очень-очень нехорошее. Причем, судя по вытянувшейся физиономии, ведьма и сама этому чрезвычайно удивилась.
“Никто не имеет права меня останавливать, когда я возвращаюсь к хозяину”. - С холодным спокойствием подумала одна часть Леркиного сознания, та, которая ратовала за послушание.
“Тебе мозжечок продуло, что ли?” - немедленно возмутилась вторая, - “свали из моей головы и топай в одну харю к своему невменознику, а мне пока и тут хорошо!”
“Да ты только посмотри на них”.
“Лол, а то за двадцать лет не нагляделась!”
Внутренние противоречия решил дядя, заявивший, что с места не сдвинется, пусть его хоть съедят. Однако просит принять во внимание, что питается он исключительно растворимой лапшой, запивает ее водкой, и от его мяса у любого вурдалака случился язва желудка, товарищ Аменемхет подтвердит. Жрец, пристально наблюдавший за покойной ведьмой, кивнул. Он прекрасно знал, что успеет остановить цель в даже в самом крайнем случае - если ее сорвет с катушек. Хочет уйти - пусть идет, но вот когти в ход пускать не сметь, только-только полы помыл! Лично!
Цель однако не торопилась не убегать, ни нападать. Ей мерещилось, что в ее разрушающееся сознание и разбредающиеся мысли лезет кто-то третий, ненавязчиво так лезет, почти вежливо. Что не мешает ему или ей запутать все еще больше, вызывая множество непонятных ассоциаций.
Свет от лампочки, болтающейся на кривом шнуре без абажура.
Ее отражение в стеклянной поверхности стола.
Блики света завораживали, затягивали куда-то далеко, где не было ни уже чутка поднадоевших спасательством родственников, ни настороженно следящей мумии, ни красящего ногти Волдеморта. Обшарпанная обстановка исчезла, сменившись белым песком и адски горячим сухим ветром.
Проклятым солнцем, спрятаться от которого решительно негде.
И высокой женщиной в зеленом, чьи черты казалось настолько чуждыми, что сравнить не с чем и смотреть стремно. Лерка торопливо уставилась на вихрь окружавших странную даму золотистых пылинок и тут же об этом пожалела: каждая из них являлась крошечным отражением дамы. Разные лица, разный возраст, но в том, что это была именно она, почему-то сомнений не возникало. И смеющаяся юная девушка, и злорадно гогочущая старуха в метро, только огревшая палкой подвернувшегося студента, все они непостижимым образом оказывались ею, а она - ими.
“Мама дорогая, во что я опять встряла?!”
- Нет ничего более отвратительного чем существо, готовое уничтожить свое сердце лишь для того, чтобы взять взамен первое попавшееся, - голос у зелено-золотой женщины оказался звенящий, мелодичный, но почему-то невыносимый для ушей. - Разве не так?
- Не знаю, - на всякий случай отперлась упыриха, - я знаю одно: у меня дома фанфик не дописан, а вы меня сюда притащили! Короче, либо убивайте, мне того, не привыкать уже, либо отпускайте обратно, а то вдохновение прет прям сил нет.
- Скажи своему дяде, что я принимаю его условия, маленькая чародейка. И скажи Хейдану, что хотя я и не держу на него зла, наша встреча не состоится - в ней давно нет смысла, ибо он все же научил меня тому, чему хотел научить. Поблагодари его.
Если бы покойники могли падать в обмороки, то Лерка непременно бы это сделала. И треснулась бы лбом о потрескавшийся ламинат, потому что песок, солнце и странное существо уже растаяли.
========== 14 ==========
- Идиот!
- Я знаю, - с готовностью подтвердил Гарри, шаря на подоконнике в поисках зажигалки. Подоконник был завален старыми выпусками журнала “Эксгибиционист”, распечатками фанфиков с отпечатками некогда поставленных на них кружек, ручками, карандашами и листами календаря с невнятными заметками, оттого раскопки обещали быть долгими. Кроме того все это безобразие венчал распушившийся здоровенными колючками кактус, внушавший определенные опасения.
Поттер и Аменемхет сидели за столом на родной Пенделевской кухне и решали животрепещущий вопрос: “где лежит предел идиотизма и что будет, если выйти за него”. Мумия считала, что пределом идиотизма является сотрудничество с голосами в голове, от которых оная голова болит и гудит как универ накануне экзамена, живому же это было “ачотакова”.
- Ну гляди, - убеждал Игорь, - я за это лето на Лысой Горе побывал, в магической Англии побывал, видел, всякую нежить - тебя вот сейчас вижу и за час ни одного кирпича не отложил. Курящего асфальт Глюколова, наркоманские лимонные дольки, Дамблдора, Волдеморта… Разве что рептилоидов не видел. А может, и их видел, не распознал только. Да я сам, блин, магуй Гарри Поттер! Че мне этот голос, удивили, етить, астралопитека мухомором. Вот по чесноку, почему ты против, чтоб мы с ним чутка посотрудничали? Бережешь древние знания от молодежи, жаба давит?
- Берегу молодежь от них. - Жрец задумчиво взглянул на окно, в которое полчаса назад спрыгнула упыриха, прикрывшаяся от прохожих невидимостью. Заклинание ей дали хорошее, качественное и знакомой работы. - Мэйлинь, уж можешь поверить, не добрая фея, которая поможет не потребовав взамен чего-то значительного. А даже если договоритесь и поможет, то сделает это так, что хрен поймешь, куда бежать, куда деваться… К тому же, быть мертвым не так уж плохо, отвечаю.
- Я б даже не спорил, только то, что недавно в форточку сигануло, вообще не Лерка. Я ж ее знаю, чай всю жизнь в одной квартире жопами сталкиваемся и друг дружку от компа отпихиваем. Чужое оно, товарищ Аменемхет. И злобное шо песец, смотрит так, как будто щас голову отгрызет. Вот как так: ты нормальный, хоть и три тысячи с хвостиком лет, как откинулся, а она совсем недавно и такое?
Мумия откинулась на спинку стула и скрестила на груди сухие руки.
- Если магический фон нестабилен, проклятые археологи разбудили или по еще какой причине сам поднимешься - остаешься тем, кто ты есть. Такой покойник не станет беспрекословно подчиняться, поэтому некроманты изменяют их разум, чтоб за хозяина хоть в огонь, хоть в воду, если понадобится. Хорошо, что у нас этих засранцев не осталось, даже этот из чужого мира забрел.
Игорь наконец нашел зажигалку и закурил. Жаль, что выпить нечего, а магазины уже закрыты. Початую бутылку винища он выдул после того, как услышал звенящий голос, предложивший помощь в обмен на то, что Избранный победит сбежавшего из тюрьмы Гриндевальда… Самым идиотским способом, который только сможет придумать. На вопрос “зачем” голос ответил вычурно и туманно, но пошевелив извилинами можно было сделать вывод, что у пресловутой Мэйлинь нет никакой цели кроме развлечения. Перечница старая, печенка собачья! Думай теперь… Племяшкино шипперство не в счет - у нее мозги совсем скособочились, съест еще по пути к злодею.
Одно было ясно совершенно точно: помочь Мэйлинь могла. После знакомства голоса и мозговых слизней Игоря сгнившее алоэ на подоконнике ожило и зазеленело, а дохлые тараканы под столом бодро разбежались.
Пендель не любил терять близких и смотреть, как они превращаются в злобно-шизанутую НЕХ решительно отказывался. Ниче-ниче, еще бухнем вместе, сушеными мухоморами зажуем и пойдем со стройки кирпичи пиздить! Надо только чутка поработать.
Вот только как? Волдеморта Поттер победил наглостью и элементом неожиданности, вряд ли сработает и с Грюней. Снаряд в одну яму два раза не падает…
“Найди силу в том, в чем ее нет”, - шепнул голос.
- А нельзя ли попро… Понял! - выкрикнул Игорь и радостно забегал по кухне. - Я все-все понял!
Жрец молча спрятал лицо в ладонь. Пенделя это не смутило и нарезание кругов продолжилось.
- Что у меня получается лучше всего? - торопливо рассуждал волшебник, обращаясь скорее к себе, чем к мумии или чужому голосу, - просирать все, что может принести хоть какую-то выгоду! Я внедрюсь в ряды помощников Гриндевальда и просру все его замыслы, в чем мне сто пудов помогут родные лень, привычка лежать на диване вместо работы и кривые руки.
Игорь наконец прекратил метаться и помчался за еще не распакованным рюкзаком и кочергой, по пути громко убеждая товарища Аменемхета помочь с перемещением обратно в Англию. А он уж там разберется, где искать Гриндевальда… Как-нибудь. И нечего обзываться идиотом, это давно известно без всяких мумий…
Разбросанные по столу бумаги исписанные тупым карандашом, шариковая ручка с впечатляющими отпечатками упыриных зубов и ботинок, почему-то привязанный шнурками к люстре. Несмотря на то, что ведьма стояла рядом с упомянутым столом и задумчиво рассматривала болтающийся под потолком ботинок, ее личное пространство казалось пустым и заброшенным.
Просирание всего, что можно (а иногда и того, что нельзя) просрать было отличительной чертой Пенделей. Однако окончательно утратить свою личность и стать кем-то другим оказалось неожиданно приятно. Кем-то пустым и потому спокойным, не дергающимся от шагов за дверью как проткнутая булавкой муха. Свет зелено-золотой женщины растревожил упыриху, заставил вспомнить времена, когда все было если не хорошо, то хотя бы не плохо, а разнообразные метания казались чем-то естественным. Вспомнились квартира, родная клавиатура, кружка со свесившейся из нее этикеткой от чайного пакетика… Все они имели значение, которое напоминало о прошлом и причиняло боль.
Теперь муха была более чем мертва и имела только одну цель: исполнять волю того, кто заставлял ее шевелить лапками. Булавка же больше не причиняла неудобств. Вещи и воспоминания утратили значение а далекие родственники стали назойливыми посторонними, лезущими под поезд и удивляющимися, отчего же их распополамило.
Не помнить было славно.
Если керакера-онна захочет поговорить, существо с ней поговорит, ибо велено. Не за себя поговорит. За хозяина. Существу ей сказать нечего да и слушать тоже неохота: звон голоса Мэйлинь, сперва показавшийся странно обнадеживающим, стал бессмысленным и бесполезным.
“Нет ничего более отвратительного чем существо, готовое уничтожить свое сердце лишь для того, чтобы взять взамен первое попавшееся”.
Да какая разница, еще было бы что уничтожать.
Ощутив зов существо послушно потопало в кабинет. О, холера! Да чего тебе надо, почему же ты никак не угомонишься, тысяча сальмонелл тебе в печенку… Которой, кстати, нет. Призрак он призрак и есть.
- А действительно, почему? - с искренним интересом поинтересовался некромант, уловив Леркины мысли.
- Одно божество из местного пантеона попросило. Обещало одному из своих Избранных рояль из кустов в помощь, а рояли у него на складе закончились, - зависший под потолком дух пожал невесомыми плечами. - Пришлось бегать по соседним религиям, просить в долг.
Хейдан рассеянно кивнул: боги и их разборки его не беспокоили.
“Ты все же пришла, Мэй. Могла просто сжечь эту ведьму и восстановить из пепла, но не стала, потому что она - моя, а я не люблю, когда моих упырей убивают без разрешения. Значит, еще не все потеряно”.
“Разумеется, не потеряно. Иначе она уже прикончила бы меня”.
“Один раз создав тебя, кто смог бы убить?” - насмешливо прошелестело в его голове. - “Даже это несчастное мертвое существо не стало бы”.
- Отпусти ее, мне пора выполнить обещание… По-своему, конечно.
Кто бы сомневался.
- Человек еще не выполнил твоих условий.
- Главное - намерения, - дурашливо пропела керакера-онна, - порой намерения весят столько же, сколько сам поступок.
Лерка пошатнулась и недоуменно зашипела. Поднявшая ее магия развеялась, труп спохватился, что вообще-то уже месяц как мертв и начал торопливо разлагаться, пока некромант не передумал и еще чего учудил. Пожалуй, даже подозрительно торопливо.
Это было больно.
“Почему ты меня оставил?”
А это еще больнее. Чертов ублюдок совершенно непонятным образом умудрился оказаться дорогим Лерке человеком… Последним дорогим человеком. Свалить это на упыриную сущность, преданную своему создателю из-за его же воли не получилось, и осознав ведьма даже порадовалась, что на этот раз ей все-таки без вариантов крышка. Жить с таким знанием решительно не хотелось.
Пожалуй, Мэйлинь стоило сказать “спасибо”.
- Козлы! - с трудом, зато с чувством выговорил труп и осыпался кучей перегноя.
========== 15 ==========
Др-др-др. Др-др-р-р.
Лерка высунула голову из под одеяла, посмотрела сначала на древний, мерзко верещащий будильник, затем в висящее напротив зеркало. Зеркало безжалостно отразило мятую, перекошенную физиономию, носящую на себе явные следы дичайшего бодуна и злоупотребления сушеными мухоморами. Волосы торчали во все стороны, а ненормально длинный нос украшал кусочек пластыря - память об оставшемся неопознанным, но очень кусачем насекомом.
Ведьма тихо матюгнулась и упала носом в подушку.
Др-р-др-р-р.
Пришлось экстренно вспоминать, как отключить эту мразь, а заодно и то, за каким чертом ее вечером заводили, если сегодня воскресенье и на работу не надо. Удалось только первое. Зато выяснилось, что все-таки воскресенье, следовательно, можно дрыхнуть да…
Из коридора донесся забористый храп, спать под который не смог бы даже коматозник.
- Да мля, - тоскливо протянула Лерка и потянулась за одеждой. Бросать судьбе вызов не хотелось: а то еще примет, да как вдарит по мозгам… - дядя, бабушкин чемодан тебе под глаз! Харе храпеть, из-за тебя сейчас все тараканы на кухне передохнут!
- У-у-у, - страдальчески донеслось из-под придверного коврика, на манер панамы натянутого на Игореву физиономию. - Лерка, это ты?
- Поджопные цветы! Убери копыта, пройти надо. Что за паленое говнище мы вчера пили?
- Не помню… Вовчика спросить надо. - Игорь попытался собрать конечности и сесть, но организм оказался резко против. - Валерка, таблеточку бы, а? Ты б знала, что мне приснилось…
Сон вспоминался обрывками, но даже они казались до жути реальными.
“Найди силу в том, в чем ее нет”.
Зелено-золотая женщина, чья воля оживляет сгнившие цветы и дохлых тараканов.
“Отойди”.
Холодный, глухой голос некромантской твари, все еще выглядящей как Лерка, но уже ею не являющейся.
Пендель на всякий случай прислушался. Племяшка на кухне яростно ругалась, но своим, хорошо знакомым голосом, в котором не было страшноватого эха и чужих интонаций. К ругани же физрук был привычен, тем более утро после запоя - оно такое, щедрое на слова и ощущения… Ох, как бы доползти до тазика?
С кухни послышался звук растворяющихся в воде антипохмельных таблеток, тихий, но не менее животворящий, чем заклятия Цинь Мэй. Расслышал даже дрыхнущий в ванне и чудом там не утонувший Вовчик, незамедлительно выползший за целительным средством. За Вочиком волочился длинный подол свадебного платья, оставляющий на линолеуме мокрый след.