— А о проклятии там вообще ничего не было. Говорилось только, что старинные семьи брезговали обществом Уизли, и что многие из них приложили руку к тому, что Морис стремительно потерял свое богатство, он же совсем не разбирался в финансовых делах. Но чтобы была открытая вражда, какие-то нападения — такого нет.
— Могу от себя добавить подробностей, если интересно, — с ленцой протянул Драко, когда она умолкла. Гарри кивнул, а Гермиона посмотрела на Малфоя осуждающе, словно обвиняя в делах предков, обобравших Мориса Уизли, но возражать не стала.
— Бедненький бастард не разбирался не только в финансах, но и в тех материях, существование которых так решительно отрицает миссис Уизли. Состояние Рода было очень тяжелое: Главу убил собственный сын, Наследника убил кровный брат, последним в Роду остался бастард, так и не успевший стать Наследником. Сила Рода сперва обрушила кару на братоубийцу, а потом уже начала поддерживать единственного оставшегося члена семьи. Помнишь, я тебе уже говорил, что главное в случае подобных проблем — успеть добежать до того, кто сможет помочь. Но Морис даже не знал, что у него есть проблемы. И все понимали его ситуацию, даже слегка сочувствовали. В первые годы многие приходили к нему с предложением снять проклятье и помочь с принятием Рода… не за так, конечно. А необразованный бастард был уверен, что ему рассказывают сказки и пытаются выманить деньги. Была надежда, что его сын окажется толковее, он все-таки получил полноценное классическое образование в Хоге. Но юный Септимус Уизли очень не вовремя познакомился с обаятельнейшим Альбусом Дамблдором, — Драко зло скривился. — Как вы понимаете, после этого любые разговоры о чистоте крови и необходимости спасать собственный Род стали для всех Уизли глубоко отвратительны.
— Почему ты мне раньше не сказал! — Гарри даже вскочил от негодования.
— Сидеть! — рявкнул в ответ Малфой. — Потому что сейчас там нечего спасать, Поттер! Будь ты хоть трижды Спаситель, но пока Артур остается Главой, этот Род можно только добить из жалости, а спасать там нечего.
— Как “нечего”, если Род еще существует!
— Верно. Но только потому что ключевое свойство Рода Уизли — выживать и приспосабливаться к обстоятельствам. Именно благодаря этой способности Род ухитрился принять Мориса — не сразу и не в полной мере, но смог и не зачах. Что бы себе не думали Уизли, они сами постоянно пользуются благами своего Родового дара и тем питают сам Род. Но полтора века полного пренебрежения можно компенсировать только веками взращивания и заботы, а кто в их семейке готов этим заняться? Тем более что Розе, как и всему нынешнему поколению, и даже их детям это уже ничем не поможет. Сейчас Род Уизли превратился в паразита, что, собственно, и является причиной болезни всех младенцев этой семьи. Заметь, детей Роду уже три поколения никто не представляет, но он сам медленно, но верно нащупывает новую связь. Поэтому симптомы лихорадки появляются не у новорожденных, а у младенцев нескольких месяцев от роду.
— Погоди, но Молли-то из чистокровной семьи, она тоже наверняка это все знает! Она что… — Гарри не договорил. Мысль о том, что Молли Уизли знает о проблеме собственных детей и внуков и не помогает ее решать, была просто кощунственной.
Драко пожал плечами.
— Во все времена имелись ду… дамы, считавшие, что выйти замуж за изгоя — это благородно и романтично. И потом, юная Молли Пруэтт тоже очень рано подружилась со Светлейшим Волшебником Современности. Не знаю, какими лозунгами она руководствовалась, спокойно пережидая лихорадку у всех семерых детей. Спросить бы, но я стесняюсь, я ведь ей никто и даже хуже.
Драко с намеком покосился на Гермиону, но та не заметила этого взгляда. Пожалуй, впервые после Войны Гарри видел подругу настолько потерянной. Несколько минут она подавленно молчала, глядя в пустоту перед собой, а потом перевела взгляд на Гарри.
— Что мне делать, а? Я не хочу ругаться с Роном, а для него это, похоже, принципиальный вопрос. И я никогда не считала все эти разговоры о чистоте крови хоть на кнат осмысленными. Но моя девочка болеет! И потом, если гоблины заставили Билла пройти ритуал, значит лихорадка у младенца заканчивается, но что-то плохое остается, верно?
Гарри не успел ничего ответить, его опередил Малфой. Драко медленно, но громко поаплодировал.
— Мерлиново чудо: где-то в дебрях миссис Уизли еще жива умная девочка Грейнджер! Да, «что-то плохое» еще как остается. И если гоблины могли просто пригрозить увольнением, то менее влиятельным существам вроде меня приходится это «плохое» терпеть, зажимая нос! Поверь мне, если бы вместо школьной грызни с Визглями я мог бы заставить их всех пройти ритуал очищения, я бы это сделал с удовольствием.
Гарри предостерегающе зыркнул на него, опасаясь, что ехидство Хоря может перевалить границу допустимого. Но Драко, кажется, высказал все, что хотел, и теперь ответил ему взглядом оскорбленного в лучших чувствах святого. Гарри кивнул и вернулся к Гермионе.
— Что мне делать, Гарри? — повторила она. — Это так глупо! Глупо выбирать между здоровьем своего ребенка и чьими-то семейными предубеждениями. И глупо ссорится с мужем ради исполнения каких-то дурацких ритуалов, в действенности которых я всё равно не уверена.
— А нет, все нормально: миссис Уизли снова с нами! — голосом квиддичного комментатора сообщил Малфой.
На этот раз Гарри проигнорировал его выпад, просто ободряюще похлопал Герм по руке и предложил:
— Знаешь что, давай я попробую поговорить с Роном? Ничего не обещаю, но попытаюсь понять в чем проблема.
Ничего другого Гарри предложить всё равно не мог. Гермиона кивнула и быстро ушла к камину, стараясь не поворачиваться лицом к свету.
С Роном Гарри встретился следующим вечером. Тот принял предложение посидеть где-нибудь после работы с явным недоверием: аврор Поттер последнее время не баловал друзей и коллег своим обществом в нерабочее время. А после первых незначащих фраз и первых глотков пива из высоких бокалов обиженно вздохнул:
— Герми прислала? — хотя Гарри, по собственному мнению, заговорил о недомогании малышки Рози абсолютно ненавязчиво и логично. Не плевать же ему на проблемы в семье друга, правильно?
Но Рон смотрел обвиняюще, так что пришлось сознаваться, что посиделки в пабе затеяны не просто так, после чего сразу переходить к изложению еще днем отрепетированной речи. Рон слушал, хмуро глядя то на собеседника, то на разводы пены в своем ополовиненном бокале. Когда Гарри закончил основную часть и попытался пересказать историю Мориса Уизли, Рон наконец перебил его.
— Да знаю я это все! Плохой парень убил отца, хороший парень убил плохого и стал наследником огромного состояния, но хороший парень не был законным сыном и наследником, так что все благородные семьи от него отвернулись, не забыв растащить его денежки.
— Не совсем так, — попытался поправить его Гарри, но Рон резко отмахнулся.
— Ты думаешь, я вообще ничего не знаю про семейную историю? Деду, я думаю, было виднее, чем тому писаке, чью книжку нашла Герм.
— А раз знаешь, значит, должен понимать, что Малфой советует правильную вещь! Надо помочь малышке…
— А давай ты не будешь меня учить, что мне делать с собственным ребенком?
— Еще как буду! — взвился Гарри. — Герм не только твоя жена, но и моя хорошая подруга! И если у МОЕЙ подруги муж мудит на ровном месте и без объяснения причин не разрешает вылечить ее ребенка, я буду вмешиваться!
— Вмешиваться ты будешь?! Я вот тебе уже давно ничего не говорю про твою жизнь, хотя Джинни мне тоже не чужая! Возомнил себя таким героем, что все знаешь лучше всех? Давай-ка, держи при себе ценные мысли, когда не спрашивают!
— Про Джинни ты мне даже не заикайся! Вот когда она придет к тебе жаловаться на меня, можешь мне морду набить сразу, я даже сопротивляться не буду! А пока почему-то сперва Джин, а теперь вот Герми ходят ко мне плакаться на тебя! И я хочу знать, какого дементора моя подруга от мужа вместо поддержки получает скандал, как будто ей болеющего ребенка мало! — краем глаза Гарри заметил, что их экспрессивный диалог уже привлек пристальное внимание бармена и охранника на входе, потому понизил голос и закончил уже не зло, а отчаянно:
— Ты совсем охренел, Рон?
— Сам ты охренел! — рявкнул Рон на остатках запала, но тоже заговорил тише. — Лезешь в то, чего не понимаешь! Своего ребенка сначала заведи, чтоб других учить… — и окончательно сдувшись, резюмировал уже виновато:
— На Герми я, конечно, зря сорвался, ей и так непросто. Но я никому не позволю втягивать моих девочек во всё это!
— Что «это», Рон? — устало спросил Гарри. Ругань, только что всерьез грозившая перерасти в драку с лучшим другом, вытянула из него кучу сил. — Что именно я не понимаю?
— Что Малфой предложил Герм какой-то ритуал «магии рода», а связываться с этими делами — себе дороже.
— Рон, у тебя родная мать из старинного Рода, неужели она тебе не объясняла…
— Мать от родителей через окно сбежала, думаешь, от хорошей жизни? Очнись, Гарри! Я подозревал, что дружба с Малфоем до добра не доведет, что он тебе нальет в уши всякого… А мама, между прочим, плакала, когда узнала что Андромеда и Тедди снова взяли фамилию Блэк. Понимаешь ты? Игры в чистоту крови редко кончаются чем-то хорошим, вот что она мне сказала.
— Ладно. Допустим, мне Малфой налил в уши, а ты знаешь страшную правду. Можешь меня просветить?
— Окей. Я знаю, что у этой древней аристократии и правда есть всякие возможности, которых нет у нормальных людей. «Родовые дары», как-то так. И поместья они умеют специально закрывать — да ты и сам знаешь — и еще всякое. В общем, на первый взгляд, эти чистокровные не зря задирают нос. Только на практике эта их родовая сила просто влияет на них самих, налагает всякие ограничения, требует тоже… всякого. И выходит, что чистокровным напрочь заклинивает мозги, они ни о чем другом уже думать не могут. Только о своей родовитости и как бы ее еще выпятить и усилить. А знаешь, как это на практике? Вот представь, когда тебя на семнадцатилетие забирали из дома, кто-нибудь из наших вдруг бы сказал: «не стану превращаться в полукровку-Поттера, это противоречит принципам моей семьи». Могло такое быть в Ордене Феникса? А чистокровные сплошь и рядом так делают, ради этих своих принципов и друга бросят и мать родную проклянут. Знаешь, сколько таких случаев мне дед рассказывал? Или вот Блэки те же как детьми швырялись… Опять же, ты и сам помнишь, Малфой отказался снимать проклятье с маглорожденной, хотя это и не по-человечески, и ему самому грозило большими проблемами. А главное, если родишься в такой семье, у тебя просто нет выбора. Ну то есть некоторые могут соскочить, как Андромеда или вот моя мать, но в большинстве — тупо подчиняются этой силе. И Уизли такие же были до Мориса. А его, поскольку вроде как был вне семьи, эта зараза не коснулась. Его сыну, моему деду то есть, уже Дамблдор объяснил, как это работает, и отчего все чистокровные на них так взъелись и так хотят, чтобы Септимус «очистился» и снова подчинился этому своему «роду». Им просто удобнее с себе подобными. И да, болезнь младенцев в нашей семье — это от того же. Мордредова «сила рода» каждого нового ребенка хочет подчинить себе, от этого и лихорадит. Но если перетерпеть и не поддаться, дальше ребенок будет жить свободным человеком. А всяких малфоев даже жалко, на самом деле — всю жизнь служи чужой воле, ни шагу в сторону. Моя Рози заслуживает лучшей судьбы!
Гарри оглушенно помотал головой, пытаясь распутать этот клубок вывернутых наизнанку фактов. Объяснять Рону, что именно неправильно в его словах, он оказался не готов, зато нашел брешь в его построениях:
— Ладно, допустим, Род — это зло. Но Малфой-то предлагает как раз отрезать Рози от Рода! Чтобы он не мог больше ее «пытаться подчинить себе». Чем это тебя не устраивает?
— Ай, да тем, что это предлагает Малфой! Он же сам из этих, из тех, кто подчиняется роду и ненавидит нас, «предателей», что он может посоветовать хорошего? Я точно знаю, что лихорадка пройдет сама со временем. Недаром же мать никого из нас не таскала ни по каким ритуалам, хотя уж ей-то сам Дамблдор помог бы, если б надо было. Нет уж, Гарри, извини, но ни с чем таким я связываться не буду и Герми не позволю.
Стало окончательно понятно, что приводить в качестве аргумента истории Билла и Джинни не следует. Рон встал на упор, и сдвинуть его с места теперь не удастся и Хогвартс-экспрессу.
— Ты не прав, — обреченно сообщил Гарри. Более развернутые аргументы у него закончились.
Рон посмотрел на него непривычно жестко.
— Так, брат. Я верю в то, что говорят мои родители, а ты — в то, что наговорил тебе Хорёк. Я, знаешь, очень много мог бы сказать насчет твоей доверчивости! Но ты мне друг, и мне не хотелось бы разругаться с тобой из-за чертова Малфоя или из-за дурацких чистокровных заморочек. С Герми я поговорю сегодня же, извинюсь и все объясню. Она поймет, я знаю. Так что забудь. С Рози все будет хорошо, и не надо сюда приплетать Малфоя, какой бы он ни был консультант при Мунго. Ну что, мир?
— Мир, — согласно кивнул Гарри.
А что еще он мог сказать?
Следующим вечером Гермиона снова забежала в гости, на этот раз совсем ненадолго.
— Мы поговорили с Роном. И я еще раз поговорила с Молли. В общем, пока я не буду ничего предпринимать.
Гарри постарался сделать вид, будто одобряет любое ее решение, но Гермиона не оценила его усилий и отрицательно мотнула головой.
— Я продолжаю искать информацию. Пока мнение Рона кажется мне вполне обоснованным. В конце концов, почти поголовное сочувствие Волдеморту среди чистокровной аристократии куда более объяснимо, если принять существование в их семьях некой побуждавшей к этому злой силы, а не просто валить все на высокородную спесь. С другой стороны, я не уверена, что эта сила всегда влияет на носителя настолько негативно, ведь иначе старинные семьи наверняка искали бы способ с ней покончить. В общем, я попросила Драко порекомендовать мне подходящую литературу. Я подумала, что он наверняка осветит вопросы рода в абсолютно позитивном ключе. Как минимум я хочу собрать все имеющиеся точки зрения по данному вопросу.
— И как?
— Еще не читала, это было только сегодня. Кстати, знаешь что? Драко просто вызвал эльфа и через пять секунд вручил мне стопку книг. Сказал, что в свое время подбирал их для тебя, в надежде хоть немного познакомить с миром чистокровных, но ты как был, так и остался необучаемым! — Гермиона смотрела весело и укоризненно одновременно. Как можно взять и не прочитать специально для тебя приготовленные книги — она решительно не понимала до сих пор. Гарри виновато улыбнулся в ответ и развел руками:
— Уж какой есть. Хорошо, хоть тебе пригодились!
— Если там будет что-нибудь полезное, я составлю для тебя краткий реферат, — милостиво сообщила Гермиона и отбыла: подходило время кормления Рози.
Через несколько секунд в коттедже появился Малфой, пережидавший внезапную гостью в мэноре.
— Не кисни, гриф! Твоя подружка взяла у меня книги, а раз взяла — значит, точно прочитает. Если у нее сохранна хоть четверть мозга, скоро она поймет, что я прав!
— Ты правда для меня собрал книги по родовой магии?
— Правда, Поттер. Представляешь, каким наивным я был каких-то полтора года назад?
— Спасибо! — сказал Гарри искренне. Почему-то в груди потеплело.
— Не за что, поскольку ты к ним не прикоснулся. Зато твоей подружке досталась лучшая подборка для ни черта не знающих полукровок, какую только может собрать умный образованный чистокровный! Повезло ей, что ты такой балбес!
На следующий день Гарри подспудно ждал развития событий вокруг малышки Рози и опять не угадал с ожиданиями. Прямо в Аврорате его нашла сова, принесшая характерный хоговский пергамент. Директор Макгонагалл приглашала его зайти сегодня вечером на чашку чая. Тут-то Гарри и вспомнил разговор о факультативе. Теперь, когда были свежи ощущения от неумелой попытки образумить Рона, идея как-то приручать слизеринцев казалась совсем нереализуемой. И вот ведь Малфой, шустрый какой, когда-то успел же донести мысль до Маккошки! Не мог притормозить немного? Но на приглашение Гарри все же ответил вежливым согласием.