Кто-то пошутил, мол, жаль, что Создатель не предусмотрел клапана для стравливания агрессии, а лучше – переключателя, чтобы выключать эту самую агрессию, когда в ней нет нужды. Остальные Посвященные оживились и принялись спорить о чем-то непонятном – таких терминов Особь-13 не знала, но догадалась, что двуногие хотят как-то смирить ее соплеменников. Иногда Особям добавляли что-то в пищу, и они делались сонными и вялыми, даже драться и спариваться становилось лень. Но это было совсем не то, чего хотели Посвященные, и вскоре подопытных прекратили пичкать успокоительными.
И тогда явился Создатель: Особь-13 видела его собственными глазами, второй раз в жизни.
Создатель тоже был двуногим, но он отличался от Посвященных так же, как Особи отличались от каких-нибудь океанских животных: некоторые тоже обладают развитым интеллектом, их можно приручать и обучать, и развивать, но они никогда не сравнятся с Особями!
Между собой они говорили, что Создатель сотворил их по своему образу и подобию – сильными и прекрасными. Более того, сам он лишен возможности жить в океане и страдает от этого, потому и вручил им этот бесценный дар…
В тот раз Создатель не размышлял долго: он сразу сказал (Особь-13 слышала это сама), что подопытные бесятся от скуки, поэтому нужно занять их серьезным делом. Заодно и посмотреть, как они справятся с заданием, не менее важным, чем предыдущее, и даже более сложным: ведь Особи будут лишены свободы передвижения. Смогут ли они в непривычной для себя среде взаимодействовать достаточно эффективно, чтобы помочь двуногим обнаружить нарушителей и при этом ничем не выдать себя? Справятся ли?
Конечно же, они справились: немыслимо было разочаровать Создателя! И еще – очень хотелось заслужить награду: Создатель обещал отпустить особо отличившихся в океан на двое суток, поохотиться и развлечься на воле…
От этих мыслей Особь-13 отвлек шум: это понемногу начала уходить вода из аквариума. Рабочая смена закончилась, огромный холл опустел, погасли огни, только тела русалок заметно светились в приятном полумраке, будто в океанской глубине. Особь-6 уже перебрался в транспортировочный контейнер, пришла ее очередь.
А тот двуногий, похоже, испугался, пришло вдруг в голову Особи-13. Не ее самой, чего ему было опасаться, если она была за стеклом? Нет, своей реакции, заметной невооруженным глазом. Впрочем, так даже некоторые Посвященные реагировали, и даже изучали это явление: по их словам выходило, что Создатель вовсе не собирался делать Особей сексуально привлекательными для других видов. Особь-13 в это не верила, как не верил никто из ее соплеменников: Создатель не мог ошибаться. Если самого его вожделеют многие (это, опять-таки, прекрасно видно), то почему с его творениями дело должно обстоять иначе?
– Хорошо поработали, девочки и мальчики, – сказал Посвященный Карл, когда все собрались в бассейне и с жадностью набросились на еду. – Крошка, ты была неотразима!
Почему-то он всегда называл Особь-13 Крошкой (хотя она была даже крупнее своих соплеменниц), она привыкла и иногда, под настроение, даже откликалась на это прозвище, а не на порядковый номер. Впрочем, других Карл тоже называл по-своему (только Особи-6 не рискнул дать кличку). Ему это снисходительно прощалось – он ведь был слугой Создателя и исполнял его волю.
– Хочешь сказать, тот монгрел клюнул на Тринадцатую? – вполголоса поинтересовался Посвященный Дерек.
Особь-13 всё прекрасно расслышала, слух, как и зрение, одинаково хорошо служил ей и под водой, и на воздухе.
Монгрел. Верно, так называют тех двуногих, у которых нет чипа. Не граждан. Таких же, как те, на которых Особи охотились несколько лет по всему океану, пока не разрушили их плавучие дома и не загнали выживших Отверженных на бесплодные острова, где те обречены были вскоре умереть от голода и жажды. Именно на таком каменистом берегу погибла Особь-18: охваченная азартом погони, возбужденная запахом крови раненого двуногого, она слишком сильно удалилась от кромки воды. Само по себе это ей ничем не грозило, но на помощь раненому сбежались другие двуногие, и их было слишком много. В воде Особь-18 легко расправилась бы с ними, невзирая даже на то, что у них имелось оружие, но на суше она была далеко не так быстра и увертлива. Правда, никто из двуногих не ушел целым и невредимым – последний, тот, кто ухитрился пристрелить Особь-18, умер в ее объятиях: уже в агонии она ухитрилась дотянуться до него и не выпустила даже после смерти…
Здешние монгрелы намного хуже океанских Отверженных, хотя бы потому, что живут на суше, а не на берегу (подошедшего к воде легко подкараулить и утянуть на дно так, что и следов никто не найдет), в каменном городе, где Особям делать нечего. А жаль… Особь-13 вспомнила одновременно испуганный и вожделеющий взгляд того двуногого и невольно облизнулась, а потом ухмыльнулась во весь рот.
– Что, Крошка, тебе он тоже понравился? – заметил это Карл. – Хочешь поближе познакомиться с этим пареньком?
«Да», – проскрипела Особь-13 и снова улыбнулась. Дерека, нечасто видевшего такие гримасы, заметно передернуло.
– Ну, если завтра он вернется, ты уж постарайся привлечь его внимание, – продолжил Карл и даже потянулся к Особи-13, погладить, но тут же одумался и отдернул руку. – Может, удастся устроить вам свидание…
– Зачем? – спросил Дерек. – Задача выполнена: наши русалки вполне способны работать и в таком вот полупассивном режиме, не только в боевом. Правда, годятся в качестве охраны только для крупных мероприятий, где-то еще будут слишком бросаться в глаза. Скажешь, нет?
– Скажу, они вполне могут прятаться в бассейне, если вечеринку устраивают под открытым небом, или, скажем, сопровождать яхту, – ответил Карл. – Но вряд ли их отправят на такое дело, если только на гулянке не будет присутствовать император Галактики и весь наш Синдикат в полном составе.
– У Галактики нет императора.
– Это шутка, – тяжело вздохнул Карл. – Дерек, ты же понимаешь, всё это – лишь ради того, чтобы занять наших малюток, пока они от скуки не перегрызли друг друга и нас заодно!
– Я же предлагал составить для них обучающие программы. Мозги у них неплохие, память отменная, с техникой они обращаться умеют, так почему…
– Спроси у господина Ама. Подозреваю, ему вовсе не нужны чересчур умные русалочки.
– Что, хочешь сказать, он всерьез рассматривает возможность бунта?
– Бунта, не бунта, а вот вероятность того, что кое-кто может соблазниться свободой и примкнуть к беглецам, отнюдь не нулевая. Сам посуди: в океане они с голоду не умрут, смогут даже снабжать этих дикарей в обмен на… не знаю, что те могут предложить. Мало ли. Такой симбиоз вполне возможен и крайне нежелателен.
– Так на что им взрывкапсула?
– А как ты себе представляешь охоту на них? У сигнала тоже есть предельная дальность, а если они рассыплются по всему океану и в прямом смысле залягут на дно…
– Н-да. А если еще и плодиться бесконтрольно начнут…
– Ну, это маловероятно. Фертильность у них, конечно, ого-го, либидо тоже, но репродуктивную функцию без господина Ама не разблокировать.
– И на том спасибо, – серьезно сказал Дерек и покосился на Особь-13. – Ладно, надо продержаться еще несколько дней, а потом…
– Что?
– Переброска в другое полушарие. Там тоже есть работенка для русалочек.
– Погоди, неужели кто-то из беглецов уцелел?
– Может, так, а может, и нет… – протянул тот. – И помимо беглецов нежелательных элементов хватает.
– А-а-а… Ну ладно, это не моего ума дело,– кивнул Карл. – Ну а раз так, пускай Крошка развлечется, что ли?
– Ты все же полагаешь, тот монгрел клюнул на нее? И поэтому охрана его не задержала?
– Ну да. Убытка от него почти никакого… а что может выйти, любопытно.
– Сомневаюсь, что монгрелу хватит храбрости и глупости сунуться к русалке.
– Вот и посмотрим, – ответил Карл и бросил Особи-13 еще одну живую рыбину – только хрустнуло. – Только безопасность придется… хм… ослабить.
Особь-13 поняла далеко не всё, но то, что уловила, ее порадовало. Другие подтвердили, что она всё разобрала верно: скоро их ждет настоящая работа в другом полушарии. Настоящая – значит, в океане, а не в тесных аквариумах. А на кого охотиться – какая разница? Посвященные укажут!
А еще Карл хочет сделать ей приятно. Да, именно ей. Наверно, ему самому нравится Особь-13, но он слишком хорошо знает, на что она способна, а потому даже погладить ее не вдруг осмелится. Не то что глупый монгрел…
*
– Рэтт, мы тут уже пятый день крутимся, пора завязывать, – бубнил Бак. – Хватит, слишком примелькались!
– Да ладно тебе, тут столько народа, что нас просто не замечают, – отмахнулся тот. – Правда, улов так себе…
– Вот именно! Прямой знак, что надо закругляться, а ты всё «пойдем» да «пойдем». Только сам-то, – Бак поймал товарища за локоть и развернул лицом к себе, – не делом занимаешься, а всё пялишься на этих тварей! Что, скажешь, неправда? Ну, чего отворачиваешься? Прав я, да? Тьфу!
– Бак…
– С меня хватит, – буркнул тот, отвернулся и сунул руки в карманы. – Джерри, ты где там? Пошли отсюда. А ты оставайся, если хочешь. Смотри, дырку в аквариуме не прогляди!
Рэтт посмотрел им вслед и тяжело вздохнул. Да, Бак был прав: его тянуло сюда, будто магнитом, и какие бы круги он ни нарезал по холлу, всё равно возвращался к аквариуму с той русалкой. Что там, она даже ночью ему приснилась: у нее был хриплый волнующий голос, горячая влажная кожа, а тело – одновременно упругое и податливое, как океанские волны…
«Не сутками же она в этой банке заперта, – мелькнула у него мысль еще когда. – Ее должны кормить и вообще… И спать ей когда-то надо».
Позавчера он задержался в холле, вернее, в служебном помещении – их тут было множество, а с его-то способностью прятаться чуть не на ровном месте… (Когда-то Рэтт был при старших таким же мальчишкой на побегушках, как теперь Джерри. Он же и учил Джерри, как лучше сливаться с обстановкой, а то врожденные способности у того были лучше не надо, но опыта не хватало.) Задержался и увидел, как русалок перегружают из аквариумов в контейнеры и увозят куда-то вглубь аукционного комплекса. Рэтт знал, что внутри этот комплекс в разы больше, чем снаружи, и там запросто можно заблудиться… если удастся туда проникнуть, конечно.
Но это его тогда не слишком озаботило, гораздо более важным показалось открытие: русалки могут дышать воздухом и явно не ощущают при этом никакого дискомфорта! К чему Рэтту это знание, он сам не знал… Нет, знал, конечно, но не был уверен, что решится на подобную авантюру.
Выбирать, однако, не приходилось: вчера он услышал, как переговаривались служащие – по всему выходило, что со дня на день русалок куда-то увезут. Может, в какую-нибудь лабораторию на побережье, может, еще куда… неважно, главное, туда Рэтту уж точно не пробраться!
А раз так, он должен попробовать увидеть русалку лицом к лицу, да не через стекло… Откуда взялась эта навязчивая идея, Рэтт не понимал, но чувствовал: если не рискнет, никогда себе не простит, что струсил и даже не попытался пробраться к русалке…
«Она же меня узнаёт, – твердил он себе немного позже, снова спрятавшись в укромном месте и стаскивая куртку. Форма у здешних служащих почти не отличалась от обычной гражданской одежды, а ночью приглядываться некому, небось, не заметят разницы. Впрочем, Рэтт надеялся никого не повстречать. – Узнаёт и сразу подплывает поближе. И не тому здоровяку она всё показывала, а мне…»
Он пару раз вдохнул поглубже, чтобы успокоиться и отогнать видение медленно раскрывающейся раковины, и прислушался. Все уже разошлись, скоро русалок повезут на ночлег. Интересно, их держат всех вместе или поодиночке? Хорошо бы по одной, а то ведь они могут поднять шум… И еще не известно, сторожат ли их по ночам или просто запирают? Так вот наткнешься на запертую дверь, и хорошо, если не активируешь охранную систему…
Если бы Рэтт был в состоянии мыслить более здраво, он бы понял, что ему подозрительно везет: никто не обнаружил его укрытия, хотя мимо то и дело проходили люди и дроиды. «Его» русалку забирали из холла последней, и Рэтту удалось увязаться следом за грузовой тележкой с контейнером. Можно было не бояться потерять процессию за следующим поворотом: на полу оставались лужи, видимо, русалка расплескала воду, когда перебиралась из аквариума. Несколько неприятных минут доставил лифт – Рэтт никак не мог решиться нажать на кнопку минус девятого уровня. Не потому, что боялся ошибиться – он же видел, какой номер уровня высветился на табло, – просто казалось: если сделать это, обратной дороги уже не будет.
«Глупости!» – подумал Рэтт и все-таки коснулся сенсора. Вовремя – в коридоре послышались голоса, наверно, это расходились припозднившиеся служащие… Увидеть Рэтта они не успели: двери лифта закрылись вовремя.
Внизу он еще выждал какое-то время, и правильно сделал: по коридору прошел средних лет подтянутый мужчина в цивильном костюме, явно не служащий аукционного комплекса, заглянул в несколько дверей, удовлетворенно покивал своим мыслям и удалился. Двери он не запирал, и это обнадеживало…
«Русалки же не дуры, чтобы вылезать из воды и куда-то ползти, – подумал Рэтт, на цыпочках крадясь к нужной двери, той, возле которой подсыхали мокрые следы. – И куда им деваться? По лестнице вряд ли поднимутся, лифтом пользоваться не умеют… Да и мирные они, чего их запирать-то?»
Рэтт бесшумно проскользнул внутрь – дверь открылась и закрылась беспрепятственно, с едва слышным шорохом, – и огляделся.
Тут было совсем пусто, только возле стены стояли несколько контейнеров, отчетливо пахнущих рыбой. Наверно, в них привезли русалочий ужин, странно только, почему потом не убрали?
Большую часть помещения занимал бассейн, не слишком глубокий, судя по всему, но достаточно просторный: Рэтт разглядел это в неярком, приятном глазу освещении.
В воде что-то негромко плеснуло, и Рэтт ощутил уже знакомую сухость во рту.
– Эй… – шепотом позвал он. – Эй, ты меня слышишь?
Ответом ему был странный протяжный звук, какие издают морские обитатели: свист на пределе слышимости и звонкое пощелкивание.
– Если слышишь, покажись, – попросил Рэтт. – Я… я просто хочу на тебя взглянуть. Поближе и… по-настоящему. Я тебя не обижу, правда, не бойся!
На этот раз он услышал раскатистый треск, а потом в бассейне снова плеснуло, и русалка показалась из воды по плечи. Тело ее и волосы отчетливо светились призрачным серебристым светом, а глаза казались черными провалами на загадочном, ничего не выражающем нечеловеческом лице.
«Та самая», – выдохнул Рэтт, все-таки опасавшийся ошибиться дверью. Мало ли, кто там еще в коридоре наследил! Ну а русалку он узнал по головному гребню – у всех он был разной формы, – а еще по причудливо изогнутым костяным надбровьям, придававшим ее лицу насмешливое выражение.
Рэтт разглядел, как закрываются жаберные щели на шее у русалки, а ноздри, наоборот, открываются. Полускрытая водой грудь теперь поднималась и опускалась, как у человека – должно быть, русалка перешла на дыхание легкими.
– Ты меня понимаешь? – спросил он, и русалка, помедлив, кивнула. – А узнала? Я приходил к тебе каждый день.
Снова кивок, и… ему показалось, или мерцание сделалось ярче и приобрело красноватый оттенок?
– Меня зовут Рэтт, а тебя?
Русалка опять свистнула, на этот раз протяжно, мелодично.
– Жалко, у меня не выйдет повторить… Слушай, а ты можешь выбраться на бортик? – осмелел Рэтт. – А то в воде тебя не очень-то хорошо видно, а я… плавать не умею, короче. Можешь?
Вместо ответа русалка положила обе руки на бортик – кисти были крупными, с длинными пальцами и явно острыми крепкими ногтями, – замерла на мгновение, а потом единым слитным движением выметнула тело из воды, окатив Рэтта фонтаном брызг.
Теперь, когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Рэтт понял, что русалка намного крупнее, чем ему казалось. Будь у нее ноги вместо хвоста и встань она рядом с Рэттом, наверняка оказалась бы выше ростом. И шире в плечах.