====== Пролог ======
Налетела грусть,
Ну что ж, пойду, пройдусь,
Ведь мне ее делить не с кем.
И зеленью аллей,
В пухе тополей
Я иду землей невской.
Может, скажет кто,
Мол, климат здесь не тот,
А мне нужна твоя сырость.
Здесь я стал мудрей,
И с холодом дождей
Мы мазаны одним миром…
Александр Розенбаум «Налетела грусть»
СССР, Ленинград, 3 сентября 1991 года
- Мама, я пошёл! – одиннадцатилетний Гриша взмахнул портфелем и выскочил из дому, убегая в школу.
- Иди, сынок! – по привычке отозвалась Лили, закрывая за сыном дверь.
- Даже не верится, что наш сын так вырос, – сказал жене Сириус, заходя в кухню. – Давно ли на руках его держали, и вот уже в пятый класс пошёл.
- Как думаешь, стоит ли ему рассказать о том, о т к у д а мы?
- Думаю, нет. Пускай вырастет, а потом всё ему объясним. Нашему Гришке и без того забот хватает.
- Ну да, твоими, кстати, стараниями. Кто его к шуткам приохотил? Только не говори, что это соседский Вовочка из двадцать третьей квартиры, в жизни не поверю.
- Лили, ты же знаешь старого Мародёра. Не мог удержаться.
- Прекрасно знаю. Хорошо хоть твоими же стараниями сын и на гитаре играет, весь двор слушать приходит.
- Да уж, а всё после того, как к нам Юра на рюмку чая заглянул. Вот Гришка и загорелся, глядя, как мы песни репетировали.
- Короче, воспитаешь ты мне тут ещё одного рокера. Мало того, что муж вечерами на Рубинштейна пропадает, еще и сына оттуда за уши не вытащишь.
- Сам он туда напросился, никто не тянул. Чем плохо?
- Да, в общем-то, и ничем… – смутилась Лили. – Если честно, я даже рада, что у нас всё так получилось. Не помоги нам Мойше, да не решись мы тогда бежать, один Бог знает, что бы вышло…
- А ведь и впрямь, вряд ли Дамблдор нас просто так отпустил бы. Особенно Гришу. Кто его знает, что у него на уме.
- Какое-нибудь очередное «общее благо». По-другому он не умеет.
- Это да. Ох, нутром чую, аукнется ему это когда-нибудь. Ох, аукнется… – Сириус задумчиво почесал лохматую голову.
Город Ленинград начинал новый трудовой день. И никому не было никакого дела до того, что где-то и кого-то называли Мальчиком-Который-Выжил.
====== Глава первая. Гость, которого не ждали ======
В семь-сорок он приедет,
В семь-сорок он подъедет,
Наш старый, наш славный,
Наш а гицен паровоз.
Он ведёт с собой вагоны,
Он ведёт с собой вагоны,
Набитые людями,
Словно сеном воз!
Он выйдет из вагона,
Он выйдет из вагона,
И двинет вдоль перрона,
На голове его роскошный котелок.
В его глазах больших, зелёных,
В его глазах больших, зелёных
Горит одесский огонёк!
Еврейская народная песня
Великобритания, Годрикова Лощина, 31 октября 1981 года
- Кто там пришёл на ночь глядя? – Джеймс Поттер, хозяин дома, муж и отец, а по совместительству глава семьи Поттеров и сотрудник британского Аврората, спустился в прихожую, ибо в дверь их деревенского дома кто-то позвонил. Самое время, кстати, семья уже ужинать собиралась.
- Кто там? – спросил Джеймс.
- Яша! Ты таки будешь стоять под дверью и спрашивать, хто там уже таки захотел приехать до вас у в гости? Своих не узнаёшь? – раздался из-за двери знакомый голос. – Или мене надо ещё раз сказать твоей жене за то, как ты пошёл делать ей предложение, но по пути нажрался, как свинья, и если б я тебя не протрезвил, ничего бы у тебя не вышло?
- Дядя Мойше! – обрадовался Джеймс, открывая дверь.
Прибывшим гостем оказался действительно двоюродный дядя Джеймса, ну, или Якова, Моисей Израилевич Поттер, врач-пенсионер, участник Великой Отечественной войны, проживавший в городе Ленинграде, в Советском Союзе.
- Лили! Дядя Мойше к нам приехал! Накрывай на стол!
- Конечно, Джей, сейчас! – обрадовалась Лили. Дальний родственник её мужа всегда относился к ней с уважением, а маленького сына Гарри и вовсе баловал как собственного внука.
- Шалом, Гершке! – уже снявший пальто Моисей Израилевич прошёл в детскую и склонился над кроваткой, в которой лежал годовалый сын Джеймса и Лили. – Как ты тут поживаешь?
- Деда! – завопил Гарри. – Деда!
- Лиля! Он таки меня узнал! – засветился от радости пожилой еврей.
- Конечно, узнал, дядя Мойше, – улыбнулась Лили. – Проходите в гостиную, сейчас накроем на стол и будем ужинать.
- Мне сегодня прислал письмо Дамблдор, – сказал за столом Джеймс. – Говорил никуда не выезжать из дома, сидеть под той защитой, что установил он. Кстати, дядя Мойше, а Вы-то как нас нашли?
- Мене твой бородатый поц [1] не указ, – отмахнулся Моисей Израилевич. – Защита та таки дырявая, как старая рыбацкая сеть, щто она есть, щто нету. Чисто ради самоуспокоения вам её наставили.
- Неужели? – хмыкнула Лили.
- Когда я вам врал? То, щто ён вам там устроил, это так, чисто честным людям показать, щто в доме таки украсть нечего. На Молдаванке [2] в годы моего детства такие загородки никто всерьёз даже не рассматривал. Кинул вас этот поц бородатый, как последних фраеров развёл и под перо подставил.
- Что же Вы предлагаете делать?
- Щто предлагаю? Да всё то же самое, щто и раньше. Брать ноги в руки и поскорее двигать отсюда к нам в Советский Союз. Там вас никто не достанет.
- Согласна с Вами, так будет лучше, – кивнула Лили.
- Но Дамблдор будет против… – сказал всё ещё не согласившийся с дядей Джеймс.
- Яша, я вот таки думаю: ты уже совсем голову на тухес [3] поменял или ещё таки только прикидываешься? – рассердился Моисей Израилевич. – Твоя жена умнее за тебя! А ведь я таки никому плохого не посоветую! Дай-ка, кстати, мене то письмо, гляну я на него.
- Зачем оно Вам? – удивилась Лили.
- Да вот кой-чего хочу проверить.
Письмо нашлось быстро.
«Джеймс и Лили,
По моей информации, Волдеморт намерен нанести новый удар по семьям членов Ордена Феникса. Поэтому ради Общего Блага не пытайтесь никуда ходить, не выходите из дому и никого не принимайте к себе. Под моей защитой вы будете в безопасности. Помните о пророчестве, что висит на вас и на вашем сыне. Повторяю ещё раз: НЕ ВЫХОДИТЕ ИЗ ДОМА! Это нужно ради вашего же благополучия.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор»
- Ну и щто же я имею вам ответить по этому поводу? – печально вздохнул Моисей Израилевич. – А имею я только подтвердить свои же доводы. Этот старый мишигинер [4] намеренно вас развёл. Это его хвалёное «общее благо», как я даже ему самому не раз говорил, это в первую голову благо его личное. А вас ён видит, как расходный материал в лучшем случае.
- В каком смысле? – не сразу понял Джеймс.
- Я таки готов поставить свой старый танковый щлемофон против бочки с медицинским спиртом, щто эта самая ваша волчья морда прекрасно знает вашего адреса и ждёт только подходящего момента, щтоб прийти в гости. А защита эта, как я тебе уже говорил, защищает только от честных людей, к каковым ни тот, ни этот не относятся. Эх, вот…! Съездил, называется, в гости, как чуял, …! – сию фразу Моисей Израилевич завершил длинным и витиеватым выражением из военного командирского лексикона. – Чем быстрее мы все тут сделаем отсюда ноги, и чем безуспешнее нас потом будут искать, тем спокойнее будет для нас же. Короче, садись, Яша, и пиши письмо в ответ.
- О чём писать-то?
- Знаешь, помню я, как мой папа мене когда-то рассказывал. В Гражданскую служил у него в кавполку такой себе ничем особо не примечательный Моня Финкельштейн, земляк из Одессы. Так вот, этот Моня однажды написал письмо домой, и попросил у мамы денег на покупку коня и сбруи, мол, у товарища Будённого таки на своих конях служат. Так в ответ мама ему написала, весь полк потом угорал: «Дорогой наш Моня, денег я тебе не высылаю, потому щто письма твоего не получала. Смотри, не попади служить на флот, щтоб нам с папой не пришлось покупать тебе крейсер»…
Джеймс и Лили, выслушав этот рассказ, тоже покатились со смеху.
- Так значит, нам надо написать нечто похожее? – вытирая прослезившиеся от смеха глаза, спросила Лили.
- Конечно, как же иначе? – ответил Моисей Израилевич. – Так и пиши, Яша, мол, дома мы сидеть не будем, потому щто письма мы твоего, бородатый ты поц, в глаза не видели… Так… Щто это за херня?
Теперь и Джеймс ощутил колебания в магии.
- Мордред! Защита нашего дома пала! Питер нас предал!
- Этот ваш крыс? И вы ему таки доверились?
- Мы хотели объявить хранителем защиты Сириуса, но Дамблдор настоял…
- Яша, если ты мене таки ещё раз упомянешь этого бородатого поца в положительном смысле, я тебе мозги в тухес заколочу лично! Судя по всему, именно там у них и место. Дамблдор ваш спит и видит, щтоб тебя убрать! И тебя, Лиля, тоже!
- Что будем делать? – спросила Лили.
- Щто будем делать? Воевать будем! – резко подытожил пожилой еврей. – Яша! А ну быстро звони своим корешам, щтоб мухой бежали сюда! Эх, где мой наградной ТТ, остался ведь дома в Питере… Ладно, дай же мене Бог память… – Моисей Израилевич начал что-то вспоминать, в его руках сгустился клубок магии, и спустя несколько секунд старый танкист держал в руках пистолет-пулемёт ППШ.
- Дядя Мойше? Откуда?
- В сорок первом научили, на войне. Мы тогда отступали, оружия не всегда хватало, вот и выучил. Вишь, помнят-то руки, сколько лет прошло…
Но времени у Поттеров уже не было. Совсем.
Входная дверь вдруг слетела с петель, и на пороге появилась высокая фигура, завёрнутая в чёрный балахон.
- Лили! Дядя Мойше! – закричал Джеймс. – Это ОН! Лили! Хватай Гарри и беги! Дядя Мойше…
- Дшшшеймсссс Поттер, как шшше сссмело ты хххочшшшешшш ссспасссти вашшши никчшшшомные шшшисссни, сссвоей шшшалкой гряссснокровой сссучки и сссвоего щщщенка, – прошипела фигура. – Но сссегодня вы умрёте всссе. АВАДА КЕДАВРА!
Зелёная вспышка озарила прихожую – и Джеймс Поттер сломанной куклой рухнул на пол.
Следом тишину взорвала очередь из ППШ, который держал в руках Моисей Израилевич. Промахнуться с нескольких метров было сложно. Фигура захрипела, из дырок в балахоне полилась чёрная густая жидкость, лишь отдалённо напоминающая кровь.
- Кто ты, чушшшак? – из последних сил прохрипел Волдеморт.
- Тебя это таки не касается!
- Я доберусссь до тебя! Ты пошшшалеешшшш…
- Киш мир ин тухес [5]! – оборвал Моисей Израилевич, выпустив ещё одну длинную очередь. И лишь когда фигура в балахоне окончательно рухнула на пол и перестала дёргаться, старый солдат позволил вдове (теперь, увы, вдове!) своего двоюродного племянника спуститься вниз.
- Джеймс! Нет! – зарыдала Лили, обхватив тело мужа руками. – О Боже! Что же это такое… Дядя Мойше… а это кто такой?
- Ты кого имеешь в виду, Лиля? Ту кучу говна, щто валяется на пороге? Так это ж тот мокрушник, щто убил нашего Яшу. Еле я его срезал, живучий был, падла, весь диск в него выпалил.
- О Боже, как же я теперь буду одна? – продолжала рыдать Лили.
- Ты не одна дочка, я тебя не брошу, – Моисей Израилевич обнял Лили, впервые назвав дочерью. – Поедем вместе и вырастим нашего Гершке как сына и внука.
- Джеймс! Лили! – в прихожую ворвался молодой человек с взлохмаченными тёмными волосами. – Что здесь стряслось?
- Сириус! – кинулась обнимать его Лили. – Джеймс убит!
- Сохатый? Как?
- Волдеморт его…
- А ты как уцелела? Ой, здравствуйте, Моисей…
- Здорово и тебе, шлимазл, щто, слона сначала не приметил? – ехидно усмехнулся Моисей Израилевич. – Кое-кто тут пять минут назад тоже так не приметил, и это сильно плохо для него кончилось. Где ж тебя таки носит?
- Я только минуту назад получил сообщение от Сохатого…
- Тут уже всё, повоевали, …!
- Но как? И что это за куча мусора на пороге?
- А это таки та самая волчья морда, щто нашего Яшу порешила, да от моего ствола не ушла.
- Какого ствола? – и только сейчас Сириус заметил, что Моисей Израилевич всё ещё держит в руках дымящийся ППШ. – Неужели Вы провезли ствол через границу?
- Не, это я тут сделал. Научили на войне, как автомат сотворить, вот, пригодилось,…! – снова выругался старый танкист.
- Питер нас предал, Сириус, – всхлипнула Лили.
- Что? Хвост? Эта крыса? Да я его сейчас… Он у меня пожалеет…
- ЦЫТЬ!- рявкнул на него Моисей Израилевич. – СМИР-Р-Р-Р-НА-А-А! Куда собрался? Ты щто это удумал, шлимазл? Приключений тебе мало было? Таки ещё захотел? Мало того, что Гершке теперь без отца будет расти, а ну как и нас с Лилей этот ваш мокрушник достал бы?
- Сириус! Не смей! – поддержала Лили. – Кто теперь присмотрит за нашим сыном? Ему же нужен отец! А ты – его крёстный. Помнишь, на что ты подписывался?
- Что такое?
- Ты, конечно, уже забыл, псина ты блохастая, что в случае гибели родного отца ребёнка эту роль должен выполнять крёстный. Конечно, тебе ведь не до этого, у тебя всё гулянки, выпивка и девки на уме. Какой пример ты подашь своему крестнику? – продолжала Лили укорять Сириуса, а тот мрачнел на глазах.
- Прости, Лили, я ведь не думал…
- А вот теперь пора думать. Хватит гулять, Бродяга, я одна не справлюсь с воспитанием моего сына.
- Дочка дело говорит, – поддержал Моисей Израилевич. – Тебе, шлимазл ты этакий, таки давно пора переставать корчить из себя свободолюбца.
- Так что в…мы будем делать? – встряхнул головой Сириус, всё ещё не верящий, что его лучшего друга больше нет.
- Таки берём ноги в руки и уходим отсюда, – сказал ветеран. – У меня обратный билет был на третье число, смогу ли я достать ещё три на тот же рейс – не знаю. Завтра надо будет позвонить в кассу «Аэрофлота». Щто же за сейчас…ой-вэй, уже таки ночь, автобусы не ходят…
- Моисей, Лили, у меня мотоцикл на улице, коляску я сейчас достану.
- О! Хорошо, хоть за это ты подумал.
- Надо будет отвезти вас к Тонксам, ну, вы знаете, Моисей, семья моей кузины Энди.
- Это у них ещё дочка, щто цвет волос может менять, будто тот хамелеон?
- Они самые, – улыбнулся Сириус.
- Тогда поехали, дорогу ты знаешь.
Пока Сириус устанавливал коляску на мотоцикл, Моисей Израилевич и Лили наскоро собрали вещи. То есть собирал в основном старый танкист, ибо мать всё никак не могла успокоить раскричавшегося сына.
- О! Лили! Ты выжила! – в прихожей появился новый гость. Был он высок, худощав и черноволос, и закутан с головы до ног в чёрный балахон.
- СЕВЕРУС? Что ты здесь забыл? – удивилась Лили.
- Лили! Наконец-то ты совсем моя! – воскликнул Северус Снейп, явно обрадованный тем, что видит.
- С чего бы это вдруг? – подозрительным тоном спросила хозяйка дома. – Не забыл, что я овдовела всего-то пару часов назад? Самому-то не стыдно?
- Ну же, Лили, давай не будем об этом. Я хочу помириться с тобой.
- Это почему уже? Думаешь, я не помню твои же слова, что ты высказал мне в лицо в конце пятого курса?
- Но… Мне же обещали…
- ЧТО? Кто и что тебе пообещал, мерзавец? – прошипела Лили.
- Лорд… В общем, Лорд пообещал мне, что пощадит тебя.
- Так это ты натравил его на наш дом! Ах ты, скотина…
- Лили! Это так ты общаешься со ста…
- Хэндэ хох! – за спиной Снейпа вырос Моисей Израилевич, ткнувший автоматом в спину незваному гостю. – Ша, фраерок, уже никто и никуда не идёт. Лиля, кто такой этот поц?
- Это Северус Снейп, дядя Мойше. Это он натравил Волдеморта на наш дом. И эту тварь я когда-то называла своим другом…
- Ясно, дочка. Ну щто, пойдём, недобиток фашистский, поговорим за жизнь… – Моисей Израилевич увёл Снейпа куда-то в глубь двора, и оттуда спустя несколько минут раздалась автоматная очередь.
- Ты права, дочка, это он продал нашего Яшу волчьей морде, – сказал старый еврей, вернувшись в дом. – А тебя он хотел изнасиловать, щтоб ты была его игрушкой, ох, навидался я таких на фронте.
- А где он?
- В очереди в преисподнюю, – усмехнулся ветеран, поправив висящий на груди ППШ. – Таки мене не впервой фашистов бить, одним больше, одним меньше, какая, на хрен, разница? Так-то на войне мы их в особый отдел сдавали, а поскольку тут особистов таки не видно, то…