— А сколько маггловской крови в вас и в вашем брате?
Лицо Кэрроу мгновенно приобрело пурпурный оттенок.
— Ах, ты дрянь!
Невилл едва успел отклониться от луча неизвестного проклятья, а уже линейка в руках Кэрроу превратилась в хлыст. Эта стерва явно умела обращаться с такими предметами, потому что Невилл ощутил резкую боль сначала в плече, а потом ему ожгло щёку, чудом не зацепив глаз. Ну и где черти носят этого Снейпа, когда он так нужен? А озверевшая тварь хлестала Невилла зачарованной плетью, явно входя во вкус.
— Алекто… мисс Кэрроу! Держите себя в руках.
Снейп всё-таки появился! Невилл хотел было победно взглянуть на Джинни, но глаз заплыл так сильно, что возникла угроза навсегда остаться слепым.
— Что здесь происходит?! — в голосе Снейпа звенела сталь.
— Дрянной мальчишка оскорбил меня!
— Настолько, что вы забыли прямой приказ Лорда беречь чистую кровь?
Кажется, Кэрроу что-то блеяла в ответ, и возможно, Снейп даже на неё орал, но Невилл вдруг очень захотел прилечь, чтобы не упасть…
***
Очнулся Невилл от чьих-то осторожных прикосновений, приносящих облегчение от ноющей боли. Он попытался открыть глаза, а когда не вышло, ухватил своего целителя за руку.
— Уймитесь, Лонгботтом!
Снейп — а по голосу это мог быть только он! — ловко выскользнул из хватки и принялся втирать в лицо Невилла мазь, пахнущую болотом и полынью. Его пальцы аккуратно поглаживали кожу, отчего хотелось мурлыкнуть и подставить другой бок.
— Лонгботтом, перестаньте изображать откормленного книззла и объясните, наконец, какого чёрта вы тыкали палочкой в осиное гнездо?
— Так это меня осы? — фальшиво изумился Невилл.
— Только не надо притворяться идиотом. Вы прекрасно поняли мой вопрос, а теперь будьте так любезны, чтобы открыть глаза и ответить.
Глаза открылись почти легко, стоило потереть слипшиеся ресницы, и Невилл уставился на склонившегося над ним Снейпа.
— Но я не тыкал палочкой мисс Кэрроу, сэр. А даже если бы тыкнул, то, мне кажется, понадобилось бы что-то существеннее, чтобы она ощутила.
Его остроумия Снейп не заметил — или же он был просто лишён чувства юмора.
— Лонгботтом, какого чёрта вы это делаете?
— А вот ругаться нехорошо, господин директор.
— Убивать тоже, но вы сильно меня искушаете.
— Я вам не верю, сэр.
— Мне никто не верит, — улыбку Снейпа можно было бы назвать коварной, если бы не совершенно больной взгляд ввалившихся глаз. — И правильно делают.
— Я верю вам, сэр.
— Вы бы определились, Лонгботтом, — Снейп ухватил Невилла за подбородок, разворачивая лицо к свету лампы, и поморщился, очевидно, недовольный зрелищем. — То верите, то не верите.
— Я вам верю, сэр, — повторил Невилл. — Вы меня спасли.
— Вот только не надо преувеличивать. Спасать вы себя будете сами. Записывайте: мазь наносить на шрамы дважды в сутки круговыми движениями по часовой стрелке… ну же, Лонгботтом, не тяните время, пишите.
— Я запомню.
— Не стоит слишком полагаться на память в мире магии!
Улыбка Снейпа стала зловещей, а до Невилла дошло, почему Снейп ведёт с ним себя так вольно — явно же собирается подправить воспоминания. Вот гад!
— У вас ничего не выйдет, сэр!
— Да неужели?!
— Да! Потому что стоит мне вернуться, как меня спросят, удался ли мой план, и будьте уверены, что мне расскажут о нём в деталях, и я буду продолжать снова и снова.
— Что продолжать? — Снейп выглядел потрясённым.
— Тыкать палочкой в гнездо, сэр! Поэтому мне нельзя Обливиейт!
Снейп мрачно оглядел Невилла и сжал виски, будто у него разом разболелась голова. Пришлось продолжить:
— И вы не можете исправлять память всем! И много раз тоже нельзя, я читал!
— Ах, читали?! Невероятно начитанный Лонгботтом, думаете, всё предусмотрели?
— Да, сэр! Обливиейт нельзя!
— Зато Непреложный Обет можно!
И не поспоришь. Против Обета аргументов у Невилла не нашлось, и он протянул торжествующему Снейпу руку, стараясь лучше запомнить слова клятвы, чтобы потом найти в ней лазейку. Однако от ощущения собственной правоты на душе было легко и свободно. Жаль, из-за Обета нельзя отправить сообщение Луне — она бы порадовалась.
— И что мы теперь будем с вами делать, сэр? — Невилл потёр запястье, ощущая фантомную стянутость кожи лентами клятвы.
— Мы с вами? Делать?
— Ну да! — Невилл встал с кровати и подошёл к окну больничной палаты, за которым сияла полная луна. — Надо же бороться! Мы же не можем это так оставить.
Снейп поскоблил ногтем шею под подбородком и покачал головой:
— Уймитесь, Лонгботтом. Всё идёт так, как должно, а вы просто не вмешивайтесь.
— Но как?!
— Обыкновенно. Просто попридержите своё рвение… ну, или направьте его в мирное русло.
— В какое?
— Влюбитесь, Лонгботтом. Весна начинается, самое время.
— Но, сэр, а как же вы?
Снейп выразительно взглянул на Невилла и усмехнулся:
— Тоже влюблюсь. Про мазь запомнили?
— Да.
— Теперь спите!
Очевидно, это были какие-то чары, иначе с чего Невилл так послушно улёгся и уснул, стоило лишь закрыть глаза? А утром он гадал, приснился ему этот ночной визит или нет. Впрочем, банка полупрозрачной мази, остро пахнущей болотом и полынью, свидетельствовала отнюдь не в пользу сна. А вот Помфри явно проспала всё самое интересное, потому что динамика исцеления её сильно потрясла. Хоть Невилл и не стал мазать багровый рубец на лице, чтобы не вызвать лишних подозрений, от всех остальных ран остались едва заметные следы.
Джинни прокралась в Больничное крыло, никем не замеченная, и с ужасом уставилась на лицо Невилла:
— Прости меня! Пожалуйста, прости!
— Тебя-то за что? — искренне удивился Невилл.
— Ну, как же! Это ведь мне ты пытался доказать, что Снейп не гад! А он гад, и ты пострадал. Надо было мне тебя слушать?! Вот какого чёрта ты это выдумал?
Только Джинни умела просить прощение так, что виноватыми начинали чувствовать себя все окружающие. А она уже вошла в раж и сыпала упрёками, ругая и Невилла, и Кэрроу, и, конечно же, Снейпа.
— И вот надо же быть таким ублюдком? Нев, я едва сдержалась, чтобы его не проклясть!
— Его-то за что? Он же всё прекратил.
— Ты бы слышал, что он говорил! Хотя, конечно, приличные девушки, таких слов не знают, но у меня братья… — Джинни прикусила губу и выдохнула: — Сука!
А жизнь в замке потекла своим чередом.
***
Невилл продолжал исподтишка следить за Снейпом. Не то чтобы эти наблюдения на что-то влияли — роль ублюдка удавалась господину директору лучше прочих, — но Невиллу становилось спокойнее, когда получалось поймать его безразличный взгляд и едва заметно кивнуть. Будто они и в самом деле сообщники. Будто от этого что-то зависит. Но на какое-то мгновение холодный взгляд теплел, и в нём появлялось что-то вроде благодарности. И в такие моменты верилось, что всё будет хорошо.
Однако всё становилось лишь хуже. Отправляясь на пасхальные каникулы, Джинни призналась, что не вернётся. Невилл в ответ мог лишь одобрительно сжать её ледяную ладонь. Его самого тоже посещали такие мысли, но отступать ему было некуда — у него был Отряд Дамблдора и Снейп, которого тоже не бросить. Тот, наверное, только бы рассмеялся, узнав о таких мыслях, но Невиллу было не до смеха: в Хогвартсе Снейп стал олицетворением всего, с чем надо бороться, и ненависти вызывал гораздо больше, чем даже Кэрроу.
Иногда Невиллу казалось, что ненависть подобно яду, распылённому в воздухе. Она отравляла всё вокруг, и одурманенные этим ядом становились слепы, не замечая очевидных вещей. Никто не видел, как Снейп противодействует Кэрроу, пытаясь заменить их наказания своими, вред от которых выражался лишь в скуке от монотонных действий. Все считали количество этих наказаний, полыхая от ненависти, и никто не хотел даже представить, что было бы с провинившимися у тех же Кэрроу.
А эти сволочи всё больше и больше упивались властью и своей безнаказанностью. Они даже придумали особенное наказание для младшекурсников — приковывать их цепями в подвале и оставлять в темноте. А когда Майкл Корнер попытался их освободить, то угодил в Больничное крыло чуть ли не на неделю. Апогеем их «профессорской» деятельности стала отработка Круциатуса на провинившихся. Стерпеть Невилл не мог.
Сознание возвращалось к нему словно нехотя. Глаз получилось открыть только с третьего раза, и Невилл совсем не удивился, увидев склонившегося над собой Снейпа.
— Молчите, Лонгботтом.
— Угу… обя…
— Откуда вы взялись такой разговорчивый? — в сварливом шёпоте Снейпа слышались тревожные нотки. — Я даже не стану спрашивать, какого чёрта…
И правильно! Зачем зря слова тратить? А Снейп приподнял его голову, вливая какое-то вонючее зелье, которое словно огнём обжигало пищевод. Ледяным таким огнём, но от него становилось так хорошо, будто выжигалось всё, что болело. А потом Снейп достал уже знакомую мазь и начал втирать её в лицо Невилла.
— Ублюдки, — пожаловался Невилл на Кэрроу.
— Уроды, — согласился Снейп, не прекращая втирать мазь. — Если занять Выручай-комнату, задумав организовать там убежище, то туда не сможет попасть никто посторонний.
— Зачем вы мне это говорите?
— Лонгботтом, ну, не идиот же вы, в самом деле, чтобы возвращаться к занятиям? Дома вас тоже ничего хорошего не ждёт — за вами могут прийти. Поэтому выбор очевиден.
— Но…
— И было бы неплохо, если бы туда переместилась вся ваша шайка. Оттуда, если постараться, можно открыть проход в «Кабанью голову».
— Но у нас нет столько денег, — ужаснулся Невилл.
— Старик Аберфорт по-своему понимает добро и справедливость. Главное, проход откройте. И дайте знать своим об этом убежище.
— Это не проблема.
— Вот и хорошо, — Снейп достал из кармана большой фиал с целебным зельем. — Это на всякий случай. На войне как на войне.
— А что это?
— Панацея. Пусть и не та легендарная, но тоже неплохо помогает.
Снейп поднялся с кровати, собираясь уходить. Невилл не мог этого допустить — у него было слишком много вопросов:
— Сэр, пожалуйста, не уходите!
— Что такое? Вы боитесь темноты, Лонгботтом? — Снейп скривил губы, изображая улыбку.
— Нет, сэр, у меня есть вопросы.
— А кто вам сказал, что я на них отвечу?
— Но, сэр… а как же вы?
— Что я? — кажется, Снейпа удалось удивить.
— Ну, вы же останетесь совсем один!
— В смысле, без толпы вечно нарывающихся на неприятности студентов? — Снейп приподнял бровь. — Звучит заманчиво.
— Я не об этом! А вдруг вам потребуется помощь?
— Знаете, Лонгботтом, если вы выживете сами и спасёте своих друзей, то можете считать, что вы сильно помогли.
— Но…
— Утром прямо отсюда перебирайтесь в Выручай-комнату, ищите проход к Аберфорту и собирайте своих. Скоро всё будет кончено. А сейчас — спать!
Это точно была какая-то магия! Иначе бы Невилл ни за что не уснул.
Наутро он спрятал в карман зелье и заживляющую мазь, сообщил Отряду Дамблдора, что у него всё хорошо и о месте и времени сбора он предупредит. Мадам Помфри спала на своём посту и, услышав тихие шаги Невилла, встрепенулась:
— Лонгботтом, вы куда?! Вы больны.
— Я отлично себя чувствую, и мне надо, мадам Помфри.
— Вы, конечно, отлично выглядите, лечение подействовало, но не лучше ли вам будет отлежаться в Больничном крыле?
— Здесь небезопасно.
Она покраснела и гневно сжала кулаки:
— Они не посмеют!
— Но лучше подстраховаться.
— Ох, Лонгботтом! — Помфри достала из кармана белоснежный платочек и потёрла повлажневшие глаза. — Как же я ненавижу Снейпа за то, что он такое устроил… но ничего! Я верю, что это когда-нибудь закончится.
Невилл тоже верил, потому что именно это говорил Снейп.
— Не сомневайтесь, мадам Помфри. Скоро всё закончится.
Она выглянула в коридор, проверяя, нет ли там Кэрроу, а потом выпустила Невилла, пожелав удачи. Что ж, удача никогда не бывает лишней.
До Выручай-комнаты Невилл добрался без приключений, так же легко он нашёл проход в «Кабанью голову», куда ввалился, наплевав на все приличия. Про поставки еды тоже удалось договориться без труда, и Невилл почувствовал себя мастером переговоров. Однако стоило заикнуться об оплате, как Аберфорт замахал руками и, кажется, даже разозлился.
— Поговори мне ещё о галеонах!
— Но всё стоит денег.
— А то я не знаю. И за вас уплачено, будь уверен.
— Кем?
— А вот об этом тебе даже думать не полагается!
И больше на эту тему Аберфорт не говорил, заставляя Невилла гадать, кто же их таинственный благодетель: Альбус Дамблдор или Северус Снейп. Постепенно в Выручай-комнату перебрались все, кто оказался в опасности, и теперь оставалось только ждать.
Не надо было становиться пророком или прорицателем, чтобы понимать, что совсем скоро всё изменится, а когда «Поттеровский дозор» рассказал об ограблении Гринготтса и о том, что Гарри и его спутники улетели оттуда на драконе, рассеялись последние сомнения. Невилл ждал, как ждали они все, закрытые от большого мира в Выручай-комнате и жадно ловящие каждое слово колдорадио.
Появление Гарри вызвало триумф, который лишь усилился, когда через открытый Невиллом проход в «Кабанью голову» в замок пришло подкрепление. Это были и бывшие ученики Хогвартса, и члены Ордена Феникса, и даже авроры. Ситуация менялась столь стремительно, что начало предстоящей битвы стало делом ближайшей пары часов.
Только одна мысль не давала покоя Невиллу: скованный Непреложным Обетом, он не мог даже попытаться кому-то сообщить о роли Снейпа. Да и кто бы ему поверил. Только разве что Луна, но и она сейчас была слишком занята, вполголоса переговариваясь с Гарри, чтобы с ней можно было хотя бы поделиться опасениями. Но чем ближе становилась битва, тем острее было понимание того, что со Снейпом захочет разделаться каждый. Это было настолько несправедливо, что Невилл решил сделать всё, чтобы этому помешать.
Всё пошло не так в тот самый момент, когда Невилл услышал, что Снейпа убила змея Волдеморта и почему-то в Воющей хижине. Сдерживая тошноту, Рон поклялся, что лично видел, как она рвала горло «этому ублюдку». Неужели всё кончено? Конечно, теперь уже ничто не мешало Невиллу сказать правду, но на это потребовалось бы слишком много времени. А ещё оставался крохотный шанс, что Рон преувеличил, или не так увидел, или принял желаемое за действительное.
Где находилась Воющая хижина, Невилл отлично знал, как и то, что ему надо быть очень осторожным. Впрочем, с осторожностью не вышло — не успев выбежать из замка, Невилл налетел на Гарри. Тот показался каким-то чересчур серьёзным, хотя ничего удивительного в том не было, если он только что видел, как убивает змея. Не удивило и то, что Гарри попросил эту змею убить. Невилл, конечно же, пообещал, даже не представляя, будет ли у него такой шанс. Но змея точно заслуживала смерти, как и Снейп жизни.
В Хижине Невилл поскользнулся в луже, оказавшейся кровью Снейпа, и плюхнулся на колени, пытаясь разглядеть хоть что-то. Подсвечивая себе Люмосом, он принялся лить совсем не легендарную Панацею на жуткую рану, не замечая никакого эффекта. Проклятье! Как же так? Как?! Он вылил почти всю бутылку, а потом разрыдался. Всё было зря. Глупо. Наивно. Нелепо. И зря.
Невилл поднялся и вышел из Хижины, глядя на огромную луну. Где-то вдали завыл волк, а может, и оборотень, не вызвав даже и тени обычного страха. Наоборот, захотелось завыть с ним вместе, так же тоскливо и обречённо. Зря. Всё было зря.
Невиллу казалось, что он готов порвать эту змею голыми руками, но всё вышло гораздо лучше. Не прошло и пары часов, как Волдеморт сам дал ему меч Гриффиндора. Практически вложил в руки. Голова твари отлетела в сторону, а тело мгновенно рассыпалось чёрным прахом, но этого было мало! Чертовски мало! Невилл вдруг ощутил себя всесильным, мечтая убить и Тёмного Повелителя, но тут появился Гарри, у которого было на это гораздо больше прав. Сначала они обменивались взаимными обвинениями, кружа друг вокруг друга, а потом Невилл едва не задохнулся от неожиданности.
— Северус Снейп служил не тебе, — тихий голос Гарри слышали все. — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снейп вызывает Патронуса?