Пришелец приблизился к Паркеру, перед этим сняв со стеллажа клинок, чуть короче собственного, но такой же странной изогнутой формы и протянул его мальчишке.
— Ты не столь туп, как безнадёжен. Если не помрёшь, то будет толк.
Питер опешил и неуверенно взял протянутый клинок.
Всё это представлялось крайне сомнительным. Паркеру казалось, что весьма неосмотрительно снабжать пленника оружием, но кто знает этих злодеев, может у них так принято? Хотя Питер не мог не подметить, что в фильмах всё как-то логичнее — пленник есть пленник, а в реальности как-то иначе.
Мысленно отвесив себе оплеуху за очередное неуместное сравнение, Питер перевёл взгляд на клинок Корвуса и содрогнулся. На острие была кровь, его собственная кровь.
Уже совершенно другим взглядом обведя оружейную, он ужаснулся, оружие, что первое мгновение восхитило его, сейчас не вызывало ничего кроме отвращения. И вспомнилась та фраза: «Чёрный орден не оставляет пленных» и «… орден не примет такой мусор как ты».
Какой же он дурак, его слова ничего не значили, Танос всё решил за него. — Нет — процедил сквозь зубы мальчишка — Я не приму его. Я спасаю людей, а не убиваю их! — воскликнул он.
Корвус с долей насмешки во взгляде прохрипел — Людей здесь нет. А что касается убивать, не хочешь, а придётся — рассмеялся воин.
Опустошённый и измотанный Питер осел на пол. Металл приятно холодил разгорячённую ладонь, больно было думать, что по извращённому замыслу вселенной он вот уже какой раз умудрился пройти так называемую «проверку» злой стороны, а вот все ожидания мистера Старка он с таким же успехом провалил. Это что-то да значило, да?
И мальчишке стало страшно, а вдруг выбора и вправду нет.
Он покачал головой — Нет, он Человек-паук! И не использует оружие.
— Я отказываюсь! — сиплым, и как будто не своим голосом прохрипел мальчишка.
— Конечно — убирая свой клинок в ножны, усмехнулся воин.
Подросток похолодел, и снова ему ничего не запрещали, а напротив будто разрешали всё. И это странным образом давило сильнее всего.
Питер тут же разжал руку, будто боясь, если промедлит ещё пару секунд, не сможет расстаться с клинком. От громкого звука, встречи металла о пол, мальчишка вздрогнул. Всё ещё оглушённый он обхватил плечи руками и уткнулся в колени, пряча лицо от уже во всю смеющегося воина, моля мистера Старка скорее найти его.
========== V/X ==========
Потеря жизни – это трагедия, но потерять душу еще страшнее.
Diablo II
Питер смотрел фильм ужасов, но не такой, где много необъяснимой ерунды, а такой, где одно кровавое месиво. Да уж, сплошная мясорубка, его даже подташнивало от вида всей этой кровищи. Мэй всегда ругается, когда замечает, что он смотрит нечто подобное. Ведь это вредит его детской, ещё не сформировавшейся психике, но сейчас Мэй здесь нет, так, что всё вполне законно.
Уууу… Здесь так же по канону был маньяк, преследующий свою жертву в полной темноте. И почему-то в таких фильмах у героев оружия нет, а у злодея есть. Паркеру казалось это нечестным, но долго он об этом не думал, так как один жуткий момент быстро сменялся другим, более отвратительным.
Ночь после просмотра всегда была “весёлой”, ему снились кошмары, такие реалистичные, что он потом с трудом засыпал и с трудом просыпался. Но сны это сны, и навредить не могут. Хотя это не мешало его сердцу всякий раз заходится в бешеном темпе. Ведь кошмарный сон - это в общем-то тот же фильм, только который крутится у тебя в голове, и в который можно войти и стать его персонажем.
И это один из таких кошмаров - отстранёно думал подросток, вяло и уже будто с неохотой уклоняясь от клинка. Он видимо уснул и забыл проснуться, ведь в реальности такого происходить не могло. Или могло?
Его измученное сознание ошибочно приняло ложный выпад за настоящий и уже в следующее мгновение он поплатился за свою ошибку. Острый клинок пронзил бок, а затем так же молниеносно скользнул по ключице, будто дразня, разрезая его плоть и пуская кровь.
Рваный вздох-стон сорвался с его губ, и Питер рухнул на пол. Он силился понять, если это сон, то почему так больно? Но реальность будто чуя, что мальчишка хочет сбежать, продолжала напоминать о себе.
— Вставай, отброс — прокаркала Проксима, возвышаясь над Паркером, что распластался в луже собственной крови.
— Живо — наступая, что есть сил на его руку, прорычала генерал. Паучок будто из-под воды, услышал хруст собственных костей. Вместо отчаянного вопля из его горла вырвался какой-то булькающий, отвратительный звук. Дышать с каждой секундой становилось тяжелее.
— Жалкий слабак — едко выплюнула женщина, занося клинок, для решающего удара. Но тут, когда Питер уже ощутил касание металла, в последнее мгновение, раздался покровительственный голос титана — Довольно.
Зашипев, женщина покорно отступила, как и предыдущие семнадцать раз.
Медленно захлёбываясь в собственной крови, мальчишка молился, что б эта пытка наконец закончилась, но надежда растворилась в тот же миг, когда Танос сжал кулак, обращая время вспять. Лишь первый из семнадцати раз, это вызвало волну облегчения и глупую радость: «Я буду жить!». Но сейчас, кроме возрастающей безысходности и отчаяния не было ничего.
Прокручивание времени обратно, а вместе с тем воспроизведение его сражений с Проксимой, было даже более травмирующим, чем сами сражения. Ощущение сращивающихся костей и исцеляющихся ран было иррациональным и не вязалось с естественным ходом вещей, а самым худшим из всего этого, было то, что память никуда не исчезала. Страх и ужас накладывались на предыдущие, но реальных увечий уже не было.
Каждый раз «воскресая», он мечтал очнуться где угодно, но не у подножия трона. И под насмешливым взглядом титана, Питер вставал, сражался, и умирал, захлёбываясь в собственной крови. В конце концов, он уже даже не пытался сражаться, а просто убегал. Но это было бесполезно, Проксима загоняла его, как зверя, добивала, а затем притаскивала еле живого юношу обратно к ногам своего хозяина.
Питер не знал наверняка, но был почти уверен, что это пытка, лишь наказание. Своебразная прихоть титана доказать мальчишке преимущество оружия.
А что Паркер? Он, гордо расправив плечи, ещё перед первым боем, подтвердил, что оружия применять не станет. Ведь он Человек-паук! И оружие не вяжется с его геройским кредо. Спорить никто не стал, Танос лишь слегка наклонил голову, и как Питер позднее понял, прятал злорадную улыбку. Ведь по злой задумке титана Проксима была вооружена тем самым клинком, от которого Питер отказался.
Первый бой был долгим, но и он пришёл к логическому завершению, когда инопланетянка проткнула его левое лёгкое клинком. Второй завершился перерезанным горлом. К шестому, захлёбываться в собственной крови стало привычным. Одиннадцатый был самым коротким, мальчишка даже не пытался сражаться. В самом начале боя, задыхаясь, он упал на колени, моля прекратить это, но ничего кроме усмешки на лице Таноса его мольбы не вызвали.
А сейчас, в восемнадцатый раз, тело Паркера била крупная дрожь. Он знал, что всё случится вновь, вот он встанет и проиграет. Питер так же прекрасно знал, что больше не выдержит, и, если он не победит сейчас, не победит никогда.
На негнущихся ногах, юноша снова вышел в центр зала. Сил бороться, и самое главное, желания в нём не было. Но Паркер здесь ничего не решал, он даже за себя не отвечал. И если проводить глупую аналогию с РПГ-игрой, то Питер будет “воскресать” до тех пока не выиграет, или пока Таносу не надоест наслаждаться зрелищем харкающего кровью подростка.
Но понимая, что если он и дальше продолжит копаться в себе, то так и умрёт в середине самоанализа, парнишка отбросил все сомнения и переживания. Сейчас не время и не место для душевных изливания, всем плевать, что ему больно.
Но как он мог победить? Ведь у него нет оружия… Переведя взгляд с лица ведьмы на обманчиво чистый клинок, Паркер, понял. Да у него нет оружия, но оно ему и не нужно, ведь у женщины оно было. Но сил отобрать или тем более выбить клинок у него нет, страх перед предстоящей болью парализовывал. Тогда к нему в голову закралась сомнительная, во всех отношениях безумная, что самоубийственная мысль.
Но выбирать не приходилось, нормально двигаться, и тем более сражаться он всё равно не мог. И следуя своему плану мальчишка замер, опустил руки по швам, и покорно ждал, следя за тем, как страшная усмешка расползается по нечеловеческому лицу.
Проксима ринулась на Паркера, уверенная в своём превосходстве, без оглядки и по прямой. Момент истины, колющий или режущий? Прямой или косой? Всё зависит от того какой будет удар. И Проксима ожидаемо допустила ошибку - режущий с отведением руки.
План Питера был до глупости прост - в самый последний момент перехватить руку с клинком, и что есть силы перенаправить его так, что б тот прошёл инопланетянку насквозь. Но паучок не учёл очевидного, такой план мог бы сработать с человеком, но не с кровожадной ведьмой, что человеком не была.
Смех титана заглушил вопль, лишь мгновением позже Питер осознал, что вопль принадлежал ему. Повалившись на спину, мальчишка судорожно хватал ртом воздух, ощущения сломанных костей были не в сравнении с этим, боль была острой, пугающей и нестерпимой.
Всё было так же по-глупому просто, ему навсего не хватило сил… Да, его хитрость сработала… Хоть клинок и не прошёл насквозь, лишь рассёк бок ведьмы, но достаточно глубоко, что б она не смогла подняться. Этот раунд выиграл Паркер, но какой ценой…
Его измученное сознание отказывалось принимать тот факт, что руки больше нет. Ему всё казалось, что она есть, но её там не было, лишь уродливый обрубок, заканчивающийся кровавой ровно срезанной плотью. Мальчишка беспомощно прижимал конечность, даже не пытаясь остановить кровотечение, это была бессмысленная, на грани сознания, попытка облегчить боль. Мотая головой Питер всё повторял — Нет, нет, нет — Как будто отрицание могло изменить хоть что-то.
Корчась от боли, подросток нестерпимо ждал, когда Танос сожмёт кулак и обратит время вспять, но титан, будто издеваясь, не спешил этого делать. Катастрофически медленно, по мнению плавящегося от боли сознания мальчишки, фиолетовый поднялся со своего трона, и так же медленно спустился к его подножию, останавливаясь рядом со скрюченным в агонии телом.
Титан аплодировал, поздравляя Питера Паркера с победой.
А Питер мысленно молил — Давай, давай же! Быстрее! — но титан, молча улыбался, не собираясь обращать время вспять. Паркер, стискивая зубы, рычал от боли, и находясь уже на грани беспамятства, услышал:
— Всякая победа имеет свою цену, готов ли ты заплатить её?
Смысл сказанного медленно доходил до юноши. Ни о чём кроме боли он думать не мог. Но когда понял, распахнул глаза от ужаса и уставился на титана — Это Шутка! Просто дерьмовая шутка! Он победил, он смог! Это лишь очередная проверка… — пытался убедить самого себя Питер.
А титан, спрашивал снова и снова. Будто от стольких повторений, цена перестанет быть столь чудовищной?!
Питер уже не сдерживался, стонал и плакал, сильнее прижимая покалеченную руку. Ему снова предоставили выбор. Этот проклятый выбор! И что если он откажется, то пытка возобновится вновь? Ответ он нашёл в жёлтых глазах своего мучителя.
Беспомощно взглянув на собственную руку, что лежала поодаль, рядом с клинком, что отсёк её, Питер осознал, что ещё раз он не выиграет, только не теперь… Глаза сами собой закрывались, он так сильно устал, а чудовищность ситуации продолжала давить на него.
— Ну же! Выбирай — будто издеваясь повторял Танос — Готов ли ты заплатить? Или это цена для тебя слишком высока?
Питер втянул воздух, слёзы давно бежали не прекращая. Какой к чёрту выбор? Рука или смерть? Как вообще можно сделать такой выбор? Как вообще это можно предлагать?
Он не хотел делать этот выбор. Не хотел!
Но, как выразился титан “всякая победа имеет свою цену”. А у него есть лишь иллюзия выбора. Он понял это уже давно, как только попал на этот чёртов корабль, как и понял то, что свет над троном Вселенского зла, лишь имитирует дневной. Это не настоящее солнце, а подделка, но Питеру нравилось думать, что это солнце, хоть и не родное из его системы, более холодное, но такое же белое.
Он не мог здесь умереть, его ждут. И так просто подвести всех, кто ему дорог он не мог. Переведя мутный взгляд на Таноса, подавив стон, Паркер выдохнул — Готов.
***
Принять решение не сложно, сложно пережить последствия. Верно сказано, и добавить нечего.
Питер бездумно пялился в потолок, ни сил, ни эмоций не было. Его некогда большой и радостный мир сжался до ничтожных размеров, и уже казалось навсегда. Он ощущал себя выпотрошенной рыбой, осталось только поджарить и подать на стол.
Воспоминания вялым потоком текли в голове мальчишки, совершенно не подчиняясь ему: от ужасного вкуса школьной еды до куска печатного текста из параграфа по продвинутой химии. И самым интересным в калейдоскопе серой сумятици, пожалуй был отрывок из Звёздных войн. Та культовая и одна из его любимейших сцен во всей франшизе. Тот момент, когда Люк, загнанный в угол, даёт отпор Вейдеру, отчаянно сражается и теряет руку.
В детстве, когда он смотрел этот фильм с Беном, ему казалось странным, что юный джедай больше переживает о том, что Дарт Вейдер его отец, нежели, об отсечённой руке. Ведь боль должна была бы быть адской.
Так же мелкий Питер не понимал, отчего Люк так расстраивался, ведь он обрёл отца, которого он до этого считал мёртвым. Так что страдания юного Скайвокера он не понимал, и списывал их на излишнюю эмоциональность актёра.
А сейчас, получив некий жизненный опыт, Питер понял, что актёр даже не преувеличивал, а играл может быть даже не достаточно эмоционально.
Но ироничного во всей этой ситуации было то, что ту самую сцену, он бесчисленное количество раз разыгрывал с Беном. Он был на месте Скайвокера, а его дядя Вейдера. Он ещё так комично плюхался на диван, изображая отсутствие руки, и стенал на всю квартиру так громко, что Мэй каждый раз ругала их с Бэном за шум.
Да уж, самая настоящая ирония. Теперь у него нет руки по-настоящему. Конечно же, миньоны Таноса хорошенько подлатали его, так сказать модифицировали. Теперь он круче Скайвокера, так как его рука самая настоящая, а не продукт компьютерной графики конца восьмидесятых. Но Паркер до сих пор с трудом мог смотреть на “руку”. Да, на первый взгляд, она совершенно не отличалась от его настоящей. Но… Он не просто знал, что её там нет, он ощущал это!
Это лишь умный кусок металла и ничего больше, силы или красоты она ему не добавляла, а ещё эта железка была не чувствительна к сменам температур, и что самое главное, теперь была обузой в лазанье по стенам!
Пытаясь примириться с тем фактом, что его руки больше нет, он утешал себя тем, что это же круто иметь механическую руку! Это почти так же круто, как и быть киборгом! Но фантазия и детский восторг несколько отличались от реальности. На деле же нет ничего крутого в том, что у него нет руки.
И злая, какая-то дурная мысль крутилась в голове - Велика трагедия! Обломали лапку паучку. Осталось ещё три.
Но эмоций не было, лишь расплывчатая, будто клякса на периферии, злость. Не конкретно направленная, а как будто вездесущая и никак не отпускающая.
Ни с того ни с сего, Питер резко сел, встряхнул головой, судорожно коснулся ушей, но всё, как будто было в порядке. Но тогда почему ему казалось, что он слышит недостаточно? Словно кто-то изменил заводские настройки его мозга и теперь он слышит меньше прежнего.
Паук снова и снова вслушивался, но ничего кроме гула корабля не было. Ни голосов, ни шагов, только гул. Это неприятно давило на его чувствительный слух, ему казалось будто чего-то не хватает. И дело было даже не в руке, что-то было не так, в более глобальном смысле, что ли.
Мальчишка ужаснулся, а вдруг, пока он был в отключке, сон здесь он никак по-другому назвать не мог, Танос добрался до Земли, Чёрный орден забрал камень, и теперь ничего во вселенной не осталось, только он и Танос.
От этой мысли острого ужаса, как раньше, он не испытал, лишь странная ухмылка искривила его лицо.
Бросив вялый взгляд на стену, он насчитал тринадцать засечек, не то, что бы он не знал их точное количество, скорее считал их по привычке. Вздохнув Питер спустил ноги с кровати, затем поднялся и медленно подошёл к стене, и проскрёб четырнадцатую.