Кощеев мирно разговаривал с Еленой Викторовной, жаловавшейся на непослушных пятиклассников, когда в новенькую дверь кабинета сначала робко постучала, а потом, не дождавшись ответа, влетела взволнованная Снежка.
— Снежан, мы, вообще-то разговариваем… — мягко произнесла Елена Викторовна.
Кощей накрыл её ладонь своей ладонью, как будто призывая к тишине. Елена Викторовна, покраснев, замолчала. Снежка в нерешительности мялась, косясь на учительницу географии.
— Говори, что случилось? — строго сказал Кирилл Владимирович. — Елене… Викторовне я доверяю, как себе.
— Кирилл Владимирович, беда! Кошмар такой! Там Варя и Кира сцепились. Дерутся.
Голос Снежки дрогнул. Кирилл Владимирович и Елена Викторовна подорвались. Переглянулись.
— Я могу чем-то помочь? — остановил вопрос Елены Викторовны Кирилла Владимировича уже на пороге.
— Боюсь, что да, — мрачно кивнул Кощеев, — возьмёшь класс на урок? Включишь им фильм художественно-исторический. «Великую», например. Или «Екатерину»… Ну, что-нибудь такое.
— «Великолепный век» подойдёт? — Елене Викторовне пришлось выскочить в коридор, чтобы задать этот вопрос Кощееву.
Он только махнул рукой. И грохотнула дверь на лестничную клетку.
Кощей влетел в кабинет разъярённый, так что все дети невольно расступились. Казалось, что идёт не учитель истории и обществознания, а сам царь. И за его спиной колышется густо-чёрный плащ. Такой же чёрный, как мрак в его взгляде.
— А ну прекратить. Прекратить! — вскричал он.
Варя вздрогнула, замерла. Кира, оседлавшая её пару минут назад, наконец наградила её лицо звонкой пощёчиной.
— Вы что — охренели?!
Кощеев рывком оторвал Киру от Вари, швырнул её в руки Саше. Варе помог подняться Фил, а потом крепко обнял её со спины, как будто сдерживая. Только Варя не рвалась ударить Киру. Она стыдливо рассматривала босые ноги (балетки слетели во время драки куда-то) и крупные стрелки на колготках. Киру за плечи держал Саша.
— Так, здесь останутся Вик, Кира, Алёнка, Маша, Варя и Фил. Остальные идут в кабинет географии смотреть кино! И чтобы никто ни слова об этом. Все меня поняли?!
Кощей говорил негромко, но с нажимом, похрипывая. Никто не посмел даже пискнуть. Никто не выразил ни сожаления, ни радости. Все молча собрали рюкзаки и молча вышли из класса. Дар речи появился у всех лишь на лестничном пролёте. Саша вышел последним, придерживая Вэлл, на чьих плечах болтался пиджак Виктора Сменкина. Вик же приобнимал сестру.
— Что у вас тут произошло? — в кабинет вошла Ядвига. — Зачем вам медикаменты?
— А не видно? — резко отозвался Кощей, повернув голову к Ядвиге.
Та охнула, глядя на двух запылённых девочек.
— Молодцы, девочки, — с сарказмом произнесла она, — полы протёрли собой! А то Кирилл Владимирович даже уборщицам не доверяет.
Варя и Кира молчали. Ядвига покачала головой. Поочерёдно подошла к девочкам, ощупала их руки и ноги.
— На первый взгляд, ничего не сломано. Но мне не нравится их вид.
— Надо же… — едко протянул Кощей. — А я думал, ты садистка, — тряхнул головой, сел на парту, запустил руку в волосы. — Ладно. Шутки в сторону. Ядвига, возьми себе племянницу свою, Киру и Вика. У тебя как-то с ними контакт поладнее. А я остальных.
Ядвига махнула троице рукой:
— Идёмте, горемычные, я вас чаем напою.
— Фил, можешь меня отпустить, — тихо сказал Варя, когда Кирина спина скрылась за дверью.
Фил неохотно разомкнул объятия. Варя, закусив губу, посмотрела на Кощея из-под ресниц. В глазах стояли слёзы. Было ужасно стыдно.
— К-кирилл Владимирович, простите, я… — прижала указательный палец к носу, замотала головой.
Кирилл Владимирович смягчился, слез со стола и, чуть прихрамывая, подошёл к Варе, погладил её по голове. Та разревелась в голос и резко обняла Кирилла Владимировича. Маша закатила глаза. Фил вспыхнул, но, наткнувшись на взгляд Кощея, затих. Тот смотрел на Варю тепло, как-то по-отцовски или по-братски. «Ей нужно дать, что она хочет!» — вздохнул Фил, забираясь на подоконник и прислоняясь затылком к холодному стеклу. Кирилл Владимирович погладил Варю по голове.
Варя всхлипнула в последний раз, неохотно вылезла из объятий Кощеева, растёрла слезы по лицу. Помотала головой, глядя на свои руки, исцарапанные, в коричневых пятнах крови.
— Я…
— Отведите её домой, ребят, — улыбнулся Кощеев и подмигнул Филу. Фил довольно усмехнулся: Кощей толкает Варю к нему. — Сама справишься с перекисью и пластырем? Или помощь нужна?
Варя отрицательно мотнула головой, взяла из аптечки пластырь, вату и перекись и, кивнув Маше, направилась в туалет. Ноги не гнулись, а руки подрагивали. Неуютно, холодно, страшно. Варя не могла разобраться, что с ней. Силы как будто покинули её после той драки.
Варя, высунув кончик языка, налепила пластырь на царапину на виске.
— Маш, — сказала пугающе равнодушным тоном, — если б Кира швырнула меня чуть в сторону, то тут была бы скорая, полиция и, возможно, труповозка.
— Сплюнь! — зло отозвалась Маша, а потом приобняла Варю за плечи. — Что родителям скажешь?
Варя помотала головой, усмехнулась, выпустила из косы короткую прядь, скрывшую висок:
— Вот и всё.
— Как просто, — закатила глаза Маша.
Они вернулись в кабинет, где Кирилл Владимирович уже разливал по кружкам чай. Выпили крепкого горячего чая. А Варе всё равно было холодно. Всё равно дрожали руки. И уже потом, когда Маша решила остаться в школе, чтобы проследить за особо длинными языками, когда Варя медленно брела по немноголюдным улицам, а Фил нёс на себе Варин рюкзак, онаа вдруг вцепилась в его руку, заглянула в глаза и спросила:
— У тебя когда-нибудь дрожали руки после драки?
— Почти всегда, — лаконично ответил Фил, удобнее закинул Варин рюкзак на плечо, накрыл её дрожащие руки своими, крепко сжал: — Ты привыкнешь.
Варя мотнула головой:
— Никогда.
Кира сжимала руки, едва подрагивающие, в кулаки и шипела, когда ватка, смоченная перекисью, касалась царапин на её щеке. Ярко-красное сабо Ядвиги раздражающе мельтешило перед глазами.
— Вик, прекрати! — Кира отпрянула, швырнула в мусорное ведро ватку, зло схватила пластырь и небрежно налепила его на щёку. — Всё нормально.
— Нормально?! — Ядвига наконец впервые за пятнадцать минут подала голос. — А то, что ты чуть не убила одноклассницу?
Кира насупилась, буркнула, что удары наносила несильные.
— Несильные?! Да я видела у неё ссадину на виске! Будь удар чуть сильнее…
«Прекрати повторять за мной!» — Кира сильнее сжала руки в кулаки. Дрожь не унималась.
— Чёрт! Почему руки трясутся?! — рыкнула Кира, стукнув кулаками по парте.
Ядвига криво усмехнулась, подошла, постучала острыми красными ногтями по парте.
— Потому что стыдно.
Кира опустила голову и кивнула.
Комментарий к III четверть. Без правил
Собственно, о косвенных причинах драки вы можете прочитать в части “Новенький”.
И, да, к этой части мне особенно важны отзывы. Потому что драки я описываю редко.
В группе жду вас: https://vk.com/okkollet
========== III четверть. Перебороть нельзя ==========
Варя крепче сжала розовую спортивную сумку в руке, поправила неуютный, какой-то холодный, больничный халат на плечах. Пару раз стукнула в дверь палаты номер пятнадцать.
— Не заперто! — голос, такой весёлый, родной, от которого по телу разлилось тепло.
Варя приоткрыла дверь, заглянула в палату. Механическая кровать Артёма была приподнята, так что он по-барски лежал на подушках. Варя улыбнулась. Отвела взгляд от перетянутого торса друга. Арт приветливо и лучезарно улыбнулся, закрыл «Преступление и наказание», отложил его в сторону.
— Привет, я ждал тебя.
Варя прошла в палату, закрыла за собой дверь.
— Ты автоматы притащила, что ли? — Арт попытался сесть повыше, но выстрел боли в боку заставил его наморщиться и замереть. — Куда тебе такая сумка?
— Фрукты, — Варя вытащила пакет с тремя яблоками и двумя апельсинами, — и… Барабанная дробь! — Варя вынула большой блестящий термос с металлическими боками и поставила на тумбу рядом с фруктами. — Кофе!
Арт широко улыбнулся. Как же давно он не пил вкусного варёного кофе, которое очень любил.
— Сама варила, — добавила Варя.
Она нерешительно стояла рядом с Артёмом, переминая жёсткие ручки сумки. Арт мягко усмехнулся и хлопнул ладонью по кровати:
— Сядь.
— Я уж лучше присяду, — кокетливо заправила прядь за ухо Варя, аккуратно отодвинула одеяло, присела рядом с Артом.
Шумно вдохнула. От низа живота по всему телу разлилось покалывающее тепло. Они не виделись с Артом почти десять дней. Варя поняла, что соскучилась. Всё-таки соседство с Филом не дарило той энергии, что дарило соседство с Артёмом. Общество Фила рождало совсем другие чувства, нежели общество Арта. С Филом хотелось смеяться, смеяться истерично, без особой причины, и говорить, говорить, говорить. С Артом достаточно было молчать, едва касаясь его руки своей рукой, улыбаться и чувствовать их тепло.
— Налей мне кофе, плиз, — улыбнулся Арт. — А то эту баланду тут пить невозможно.
Варя потянулась к термосу на столике, не вплетённые в косу пряди упали на её лицо. Яркие концы нависли над лицом Арта. Тот не удержался, толкнул их пальцами, глядя, как ребёнок, как покачиваются разноцветные пряди. Варя налила кофе в стакан, стоявший тут же, протянула Арту. Заметив, как тот играет с её прядями, цокнула, заправила их за уши:
— Нет, ну, как ребёнок, чес-слово! — протянула ему стакан кофе. — Держи.
— Благодарю, — Арт сделал пару жадных глотков кофе.
Варя молча смотрела, как он опустошает стакан и с каждым глотком всё сильнее расплывается в довольной улыбке. Вздохнула:
— Вы с Филом решили меня в могилу свести? В ноябре Фил, теперь ты! Я уже задолбалась в больницах вас навещать! Ждёте, пока я в больницу попаду?
Варя возмущалась с улыбкой. И Арт слушал её возмущения с улыбкой. Потом поставил стакан на тумбу, коснулся её руки. Мягко погладил тыльную сторону её рук пальцами. Коснулся тонких корочек от царапин.
— Ты поцарапалась?
— Да… Дракоша котёнка в дом принёс… — Варя спрятала руки подмышки.
— Ага, и этот котёнок тебе висок чуть не пробил.
Варя поджала губы, заправила прядь за ухо, обнажая круглый пластырь. Расцарапанный во время драки с Кирой висок заживал очень медленно. Швы накладывать не пришлось, но царапина оказалась довольно-таки глубокой.
— Дома в косяк…
— Ва-арь, — закатил глаза Арт, — ну мне-то ты можешь не врать. Ты можешь придумать, что угодно, родителям, учителям, врачам. Но не мне. Я знаю. Ты с Кирой подралась. Фил мне всё рассказал.
Варя тяжело вздохнула, поджала губы. Вечно Черных разбалтывает всё Артёму. Конечно, они друзья, но ведь не настолько, чтобы рассказывать про их с Кирой драку. «Вот… Я же его просила!» — мысленно возмутилась Варя.
— В подробностях? — ехидно поинтересовалась.
Арт пожал плечами и болезненно прищурился, осторожно касаясь травмированной стороны. Варя сочувственно улыбнулась, закусила губу, шутливо взъерошила засаленные волосы друга. Тот наморщил нос. Перехватил Варино запястье.
— Варь, зачем? — притянул её к себе ближе.
— Потому что так надо, Арт. Потому что ей пофиг на тебя. Ей пофиг, что у тебя лёгкое могло не раскрыться, что пришлось бы тебя резать, что тебе ещё почти месяц тут валяться! Ей пофиг на тебя, Арт! Она не тот, кто тебе нужен!
Варя говорила, дрожа. Голос её срывался, скакал от громкого к тихому. Она вырвала запястье из рук Арта, случайно задев его бандаж. Арт шумно втянул воздух. Варя ойкнула.
— Прости, пожалуйста.
Арт помотал головой, махнул рукой, как бы говоря, что ничего страшного.
— Я, наверное, пойду, — Варя резко поднялась, схватила сумку.
— Варь, вернись! — остановил её на пороге Арт. — Говори, что хотела.
Варя коснулась двери, обернулась, глядя тепло и мягко:
— Кира к тебе приходила? — не дождалась ответа, но он был и не нужен — знала всё сама. — А к нему приходила.
У Арта кулаки сжались сами собой. Он шумно втянул воздух. Потёр грудь. Коснулся бандажа. Медленно сел. Варя стояла спиной к нему у двери, набирая чей-то номер. Арт медленно, придерживая бок, подошёл к Варе. Положил ладони на её плечи. Варя вздрогнула. Обернулась. Укоризненно нахмурилась:
— Тебе можно вставать?
— Немного, — поморщился Арт, — и не перенапрягаться. Но ради тебя я готов.
— Балбес, — легонько хлопнула Арта по лбу, тот наморщился; Варя улыбнулась, отвела взгляд, стараясь не смотреть на накачанные плечи Артёма, — иди ложись. Побуду с тобой.
Арт благодарно улыбнулся. Дошёл до кровати вместе с Варей. Она помогла ему улечься. Села рядом.
— Так что ты там говорила про Киру? — легко спросил он, подтягивая Варину руку к себе.
— Она не твой человек, неужели не видишь? Неужели так сложно её забыть?
«Говорить правду легко и приятно», — так, кажется, говорил Иешуа. Чушь. После правды во рту возникал неприятный горький привкус, а кожу кололо изнутри. Но лгать другу было бы ещё противнее.
— А Кощей — твой человек?
Варя отвернулась, Арт сжал её руку, смотрел на Варю исподлобья, ожидая ответа. Та сжала губы, помотала головой. Но так хотелось верить в обратное.
— Но ты же не можешь его забыть! — прищурился с укоризной.
— Сердцу не прикажешь, — отрезала Варя, густо краснея. — Но если ты мне поможешь…
Арт улыбнулся, кивнул, переплёл свои пальцы с её. Вздохнул:
— А ты мне поможешь забыть Киру?
Варя чуть улыбнулась, погладила Арта по голове, а потом мягко коснулась губами его щеки. По-дружески, тепло, уютно. Арт в ответ шутливо коснулся Вариной руки губами. Их двое. И что бы там ни было, они всегда будут вместе.
Комментарий к III четверть. Перебороть нельзя
Немного Арт/Варя вам)
Думаю, написать ещё, как Фил Арта навещал и как Кира навещала Илью. Что думаете?
========== III четверть. Апельсин ==========
Кира, шурша продуктами в большом белом пакете, нырнула в палату к Илье. Он лежал, отвернувшись к стене, кровать его соседа — говорливого парня — выглядела настолько идеально, что нетрудно было догадаться: болтуна выписали. Кира звонко и торопливо постучала согнутым указательным пальцем по косяку. Илья перевернулся, стёр с лица особенно короткие рыжие пряди, вяло улыбнулся Сменкиной, повадившейся таскать ему фрукты через день.
— Привет-привет, — Кира помахала ему рукой, — а что, говорун свалил?
Илья облегчённо кивнул: сосед в последнее время был слишком назойлив, так что головная боль слабо постукивала где-то в районе затылка — как раз там, где Артём приложил его изо всех сил о кирпичную стену. Кира выложила на прикроватную тумбу, где лежали телефон и книга, пакеты с цитрусовыми.
— Апельсины, апельсины, мандарины и лимоны.
— А лимоны-то зачем? — поморщился Илья, чуть приподнимаясь и удобнее укладываясь на высоких подушках.
— А чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, — игриво подмигнула Кира.
Илья улыбнулся. Он не мог поверить, что спустя почти десять лет одиночества и отщепенничества, у него наконец появился друг. Настоящий друг в лице этой девчонки с пацанскими замашками и двумя по-детски наивными хвостиками.
— Как тебя пропустили? — Илья дёрнулся, но острая боль стукнула по затылку, заставив опуститься на подушку. — Вроде не приёмные часы же.
Кира хмыкнула, легко сбросила неудобный халат противного зеленоватого цвета на железку в изголовье, потуже затянула хвостики. Улыбнулась той коварной и самодовольной улыбкой, которая отвечала на вопросы лучше любых слов. Элегантно села на уровне живота Ильи:
— Ну, положим, меня никто и не пропускал, — разорвала пакет с апельсинами, вытащила один, повертела его так, чтобы лучи не по-зимнему яркого солнца, поиграли на круглых боках фрукта, внимательно посмотрела сначала на него, потом на Илью, сморщила нос: — Я сама пришла.