— Ты поранился, — утверждает Канаева, а после опускается рядом, дабы осмотреть полученную сербом рану.
— Все нормально, — он прячет от нее руку, в надежде на то, что она отстанет. Но тщетно. Эта зазноба упрямо дотягивается до его запястья и мягко перехватывает, — Нужно вытащить осколок. Пойдем, — Даша поднимается на ноги и тянет парня за руку, — Ну-же.
— А больно не будет? — Павел недоверчиво смотрит на нее, словно маленький ребенок, который боится обработать полученный порез или ранку.
— Больно не будет.
— Обещаешь подуть, если будет?
Она лишь закатывает глаза и тащит его за собой. Он точно похож на маленького ребенка. Вот только молодой человек придерживается абсолютно другого мнения. Что это? Выработанная стратегия, тщательно продуманный план? Или, быть может, он просто дразнит ее?
Девушка копается в аптечке примерно минуту. Когда пластырь и дезинфицирующее средство наконец оказываются на столешнице, парень все еще недоверчиво косится на свою спутницу. Вдруг она сделает что-то неправильно и осколок войдет глубже? А вдруг специально напортачит?
Но когда холодная ладонь брюнетки коснулась его, на тот момент уже горячей, все плохие мысли будто вылетели из головы. Она аккуратно вытащила осколок, а после добротно залила рану перекисью, не жалея этой жидкости.
— Знаешь, в детстве, когда мама обрабатывала мне раны, то после она меня всегда целовала, — Канаева покачала головой на «тонкий» намек собеседника и умело наложила повязку на порез.
— Можешь позвонить ей, чтобы приехала и поцеловала сейчас, — это получилось как-то грубо и холодно, что самой девушке стало жалко от ее отношения к нему.
— С радостью, но ее больше нет. Ее уже давно нет, — сердце брюнетки предательски сжалось. У него нет матери? Точно также как и у нее? Господи, какая она глупая. Сама ведь знает, каково это — расти и жить без мамы. Сама знает, как это больно.
— Извини, — взгляд кофейных глаз опущен вниз, а молодой человек снова улыбается. Казалось бы, тема совсем не та, от которой можно было бы улыбаться, но… она так смешно смущается.
— Ничего страшного. Кстати, смею напомнить тебе, что у нас осталось два часа. Тебе стоит поторопиться, — он плавно опустился на высокий барный стул, расположенный около столешницы.
***
Серб забронировал места рядом. Несколько часов рядом с человеком, которого вроде бы ненавидишь, но одновременно… Одновременно что? Что она чувствует к этому хамоватому парню, с явно завышенной самооценкой? Гнев медленно, но верно сменялся на милость. И как бы Канаева не старалась остановить это, у нее не получалось. Слишком велик соблазн. Она стала ловить себя на мысли, что снова хочет ощутить его горячее дыхание на своей тонкой шейке, его теплые ладони на своей спине, почувствовать несравненный вкус его губ.
— О чем думаешь? Обо мне, да? Можешь не утруждать себя ответом, я и так знаю, что это так, — горячее дыхание обожгло мочку уха, и Даша невольно облизнула губы. Как у него это получается? И почему ненавистная ухмылка и этот самодовольный тон постепенно переросли в нечто родное и… любимое?
Она знает ответ. Это банальная привязанность. Постоянно видеть его нахальную рожу в течение целого месяца. Здесь любой привыкнет, ведь так? Кого ты обманываешь?
У маленькой Даши Канаевой было все — игрушки, которые она только пожелает, наряды, совсем как у принцесс, сошедших со страниц современных сказок. Котенок, собачка, пони — да пожалуйста! Все, лишь бы девочка была довольна. Мать, конечно, была против того, чтобы отец баловал дочь, но после ее гибели ему стало совершенно все равно. Он купит ей все что угодно, только пусть не пристает и не путается под ногами.
Купит ей все… учебу за границей, квартиру по случаю возвращения домой, он даже жениха ей «купил».
А где же любовь? Почему ей не осталось места? Где-то, чего она ждет все эти годы? А, может быть, любовь была? Только она тихонечко ушла, так что брюнетка даже не заметила ее присутствия.
Любовь была, определенно. На третьем курсе, когда Даша вернулась на каникулы в Москву. Их отношения были нежными и до тошноты милыми. Шаблонными, как скажет Канаева спустя много лет. О таких отношениях мечтает половина девушек земного шара. И Даша, наверное, тоже мечтала. Вот только все ее мечты разбились о скалы реальности. Отец разлучил их, а спустя два года нашел жениха. Состоятельного, из хорошей семьи. Но разве от этого легче? Деньги — бумага, а счастья с таким муженьком не приобретешь. Как же ты ошибаешься.
Три часа полета пролетели даже как-то незаметно. Он развлекал ее незамысловатыми байками. Она, в свою очередь, отвечала тем же или язвила. А еще, девушка была безумно рада наконец-то покинуть душный самолет и оказаться на улице, разминая порядком затекшие ноги и усталую спину.
— Где планируешь остановиться? Я конечно понимаю, что ты у нас сильная-независимая-гордая и блаблабла, но предлагаю на правах будущей жены остаться у меня дома. Приставать не буду, — парень вскинул руки в примирительном жесте, но поспешил добавить, — возможно, — он снял ее тяжелый чемодан с ленты, пресекая все ее попытки справиться с ним самостоятельно. Девушке стоило огромных усилий сдержать улыбку, что так и просилась показаться на ее прекрасном личике. Вместе с тем Канаева предвкушала дальнейшее развитие поездки, которая сама по себе обещала быть веселой.
Комментарий к V
О-ох, какие у меня планы на этот фанфик. Каждый новый день придумываю все новые детали :) Самое сложное - это перенести зарисовки из головы на бумагу. Каюсь, что так долго не выкладывала главу. Постараюсь чаще.
Кстати, у меня здесь возникла идея. Что если я создам группу Vk, где буду размещать обложки, спойлеры к главам, саундтреки? Что думаете? Вам будет это интересно? :))
Не устану благодарить за ваши отзывы. Они радуют меня и греют душу. Заранее обнимаю вас всех))
========== VI ==========
«Невозможно злиться на того, кто заставляет вас смеяться.»
Джей Лено
***
Квартира-студия находилась в элитном районе Белграда — Врачаре.* Помещение сразу вызвало симпатию со стороны девушки. Интерьер в приглушенных тонах, уютная обстановка, что еще нужно?
— Проходи, располагайся, — серб опустил ее чемодан на темный ламинат и прошествовал к окну, дабы раскрыть тяжелые шторы и дать волю солнечным лучам, что так и норовили пробраться в комнату и озарить ее светом.
— А у тебя уютно, — Даша приземлилась на бежевое кресло, продолжая зрительную экскурсию по комнате.
Парень закусил губу, пытаясь побороть желание улыбнуться. Все чаще эта милая особа пробуждала в нем странные чувства, которых он не испытывал ранее. Все чаще заставляла улыбку появляться на его лице.
— Кстати, а где здесь вторая комната? — девушка слегка вытянула шею, заглядывая в коридор, чтобы убедиться, не пропустила ли она еще одну дверь.
— Вторая — это ванная.
— В смысле? — она непонимающе уставилась на него.
— В прямом. Квартира-студия, слышала когда-нибудь о таком? — он позволил нахальной ухмылке медленно расползтись по его лицу.
— Я не буду с тобой спать, — как-то резко выпалила брюнетка, чем повергла стоящего к ней спиной парня в шок. О чем она, и почему они так быстро перескочили на другую тему?
— Да я, вроде, и не настаиваю, — Павел вскинул бровь, дивясь странному поведению спутницы, а после поспешил добавить, — Пока что.
— То есть ты поспишь на полу? — Канаева вскинула темную бровку идеальной формы.
— А-а-а, ты об этом, — серб издал короткий смешок, прислоняясь к прохладной стене, — Нет, на полу я спать не буду. Просто, как оказалось, у нас немного разные взгляды на вещи.
Теперь настал черед Даши возмущаться, и та мигом вскочила с кресла, с прищуром глядя на оппонента. Некоторое время они держали зрительный контакт, а после брюнетка все же не выдержала и заговорила первой:
— Пошляк!
— Не отрицаю.
— Бабник, — с вызовом бросила Канаева.
— Есть такое, — очевидно, он выбрал тактику доведения девушки до белого каления непоколебимым послушанием. И попал он в самую точку.
— Ты… Окей, посмотрим насколько тебя хватит, потому что пока я в здравом уме и памяти, тебе ничего не светит. Ничего, понял?
— Конечно, милая, — молодой человек ласково улыбнулся, продолжая изредка посмеиваться.
***
Девушка рассматривала что-то при свете настольной лампы, склонив голову над письменным столом. Павел практически бесшумно прошел по кухонной зоне и оказался около стола. Брюнетка, видимо, была так увлечена изучением какого-то журнала, что даже не заметила появления своего жениха. После небольшой перепалки с утра он ушел, а вернулся только сейчас — вечером.
Иногда просто необходимо побыть одному, прогуляться по знакомым, родным улочкам, размышляя о насущном. Так он и поступил. Парень всей душой любил Сербию, но после смерти родителей и той страшной бомбежки, возвращаться в Белград было больно. Все напоминало о прошлом. О счастливых временах, когда он проводил время с друзьями, смеялся, веселился, просто был дома.
После счастливых воспоминаний обычно наступали ужасные. Те, что он рад бы забыть, но никогда не сможет выкинуть из головы. Ссоры с родителям — каким же он был дураком. А потом эта сирена, бомбы, взрывы. Крики людей. Крики о помощи. И душераздирающий крик тринадцатилетнего мальчика, со всех ног бегущего к дому, не обращая внимания ни на людей, что в панике разбегаются и кричат, ни на самолеты, летящие в небе. Сколько несчастья они принесли людям? Сколько горя принесли ему? Горе, которое до сих пор не может покинуть молодого человека.
Он сглотнул, аккуратно касаясь хрупкого плечика. Даша, почувствовав обжигательное тепло от его пальцев, сквозь ткань футболки, невольно вздрогнула. Серб тут же отпрянул, надеясь, что напугал ее не так сильно, как в прошлый раз. А впрочем — ничего, у него дома она может разбить все что хочет. Может делать все, что хочет. Но он никогда ей об этом не скажет, ведь ему страшно признаться в этом даже себе.
— Я тут каталоги просмотрела. Есть несколько вариантов, — девушка закусила нижнюю губу, заставив спутника невольно повторить этот жест за ней, пожирая ее манящие губы глазами. Прошлый поцелуй был весьма неплох… Да что же тут лукавить? Он был чертовски хорош! И Паша до сих пор помнит этот прекрасный вишневый вкус на своих губах. И молодой человек с удовольствием повторил бы произошедшее на помолвке, но брюнетка вряд ли оценит это.
— Давай потом. А сегодня я предлагаю свои услуги в качестве экскурсовода.
— Опять предложишь экскурсию по своему отелю? Ах, прости, на данный момент по квартире. Я угадала, да?
Он отрицательно покачал головой, вызывая у Канаевой искреннее удивление.
— Хотел показать тебе ночной город, но твой вариант мне нравится даже больше, — его рука поскользила по гладкой древесине, но девушка сразу же ее перехватила.
— Нет-нет, экскурсия по ночному городу намного лучше. Это будет не так ужасно, как в случае с первым вариантом. К тому же, я уверена, что это мне понравится намного больше.
— Брось. У тебя вряд-ли получится задеть меня своими фразочками. Скоро ты будешь совсем другого мнения, поверь.
— Ну уж нет, — она фыркнула, поднимаясь с мягкого стула, — Через пять минут буду готова.
— Экскурсия по квартире или моему люксу всегда в силе, дорогая, — кинул ей вдогонку серб, не прекращая попыток. Что это? Он продолжает игру, что затеял еще накануне знакомства? Вот только кому в этот раз выпадет ход? И как продолжать игру, если их маски потихоньку спадают, уступая место эмоциям? Благо, пока что ситуация под контролем, но что будет дальше неизвестно никому. В этом, пожалуй, вся прелесть.
***
— Куда мы идем? — она то и дело задавала вопросы, касающиеся то архитектуры, то исторических моментов, считая, что Павел должен знать о своей родине все. Брюнетка обожала историю и архитектуру, а посему регулярно выбиралась в Европу, изучая все новые города, знакомясь с традициями и культурой других стран.
— В Стари град — вот что точно тебе понравится, — парень усмехнулся, переводя взгляд на Дашу, идущую рядом. В последний раз он гулял с девушкой так давно, что уже, наверное, и не помнит этого момента. Просто прогулка — без пафоса, выкрутасов и продолжения, что длится ночами напролет.
— Старый город?
— Исторический центр, если так можно сказать.
— Интересно, — Даша улыбнулась, предположительно, удовлетворенная его ответом. Старый город — отличное место, чтобы получше ознакомиться с архитектурой средневекового Белграда.
Пара шла по узким улочкам города неспешно, изредка перекидываясь фразами. Они просто наслаждались моментом. Канаева разглядывала ночные пейзажи, освещенные уличными фонарями, а Павел, погруженный в свои мысли, боролся с желанием прижать к себе брюнетку, на которую зачастую бросали взгляд попадающиеся им на пути парни.
— Это крепость? — Даша наконец нарушила повисшую между ними тишину, разглядывая массивную постройку.
— Калемегдан. Я подумал, что тебе будет интересно здесь побывать. Если честно, не помню, когда она была построена. Но точно не меньше, чем десять веков назад, — он мягко подтолкнул вперед замершую перед воротами брюнетку.
— Должно быть, раньше это было центральным входом, — она подняла голову, дабы получше рассмотреть арку, через которую они намеревались попасть в сооружение.
— Почти, — усмехнулся серб, — Это тюремные ворота.
Она смущенно пожала плечиками, поддавшись вперед, не желая заострять внимания на своей ошибке.
— Постой, не разгоняйся сильно, хорошо? — он перехватил ее руку, заставляя сбавить темп, и подстроиться под него, — У меня другие планы. Я никогда не любил блуждать, пялясь на эти несуразные стены, поэтому покажу тебе нечто особенное, — Радич отпустил ее предплечье, но только для того, чтобы перехватить ладошку, переплетая свои собственные пальцы с ее. Должного сопротивления не последовало, и Паша лишь крепче сжал ее ручку.
Канаевой бы вырвать свою руку из его хватки, а после разжечь ссору, обжигая парня язвительными фразочками, но отчего-то такое желание не возникло. Наоборот, появилась потребность постоянно чувствовать его длинные пальцы, получать тепло, исходящее от его ладони. И что с ней творится? Нужно срочно выкинуть подобные мысли из головы, снова нацепить маску, одаряя его холодом, но ощутимый ветерок, гуляющий по ночному Белграду, а также сдавливающее чувство одиночества, не дают этого сделать. Как бы не хотелось признать это — ей необходимо тепло.
Отец всегда держит ее на расстоянии вытянутой руки. Редко позволяет себя обнять и очень скуп на нежные слова или поступки. Но, впрочем, она уже привыкла. Парни, которые пытаются быть милыми, а на деле хотят денег ее отца и затащить ее в постель. Он ведь ничем не отличается от них. Хотя, нет. Есть одно весомое отличие — он не скрывает своего желания. Она лишь отшучивается в ответ. Они ведут игру?
— Так красиво, — завороженно шепчет она, когда оказывается на самой стене крепости. Девушка, конечно, была против затеи забираться сюда, но Павел умудрился затащить ее. Отсюда открывается красивый вид на ночной старый город, мерцающий огоньками.
— Да, — подтверждает он и тянет ее вниз, присаживаясь на край крепкого строения. Канаева еле поборола вскрик, что норовил выскользнуть, — Не бойся, — Паша на удивление спокоен, а в его голосе проскальзывают нотки нежности. Ей ведь только кажется, да?
— Это небезопасно. Не хочу сломать себе шею.
— Брось, здесь все так делают, — серб кивнул на людей, что сидели чуть дальше, также свесив ноги со стены. Брюнетка неуверенно опустилась на корточки, а после и села на пятую точку, благодаря себя за то, что из всего гардероба надела именно черные джинсы. Не платье, не юбку, как хотела до этого, а удобные джинсы.
— Если я вдруг упаду и сломаю себе что-нибудь, то это останется на твоей совести, — тихо вздохнула Даша.
— Просто прижимайся ко мне покрепче.
— И не надейся, — она, вмиг повеселев, даже заболтала худенькими ножками. Пусть и неуверенно, но заболтала.
— Знаешь, — серб и сам не понял своего порыва, но почему-то именно в этот момент захотелось поделиться эпизодом из своего прошлого. И именно с ней, — Я раньше здесь частенько бывал. С друзьями собирались. Болтали, веселились. Также вот сидели.