========== Часть 1 ==========
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна — любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь,
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
(А. А. Фет, 2 августа 1877 год)
На зимней улице небольшого японского городка постепенно вечерело. Приближалась череда праздников, к которым люди спешат по своей обыкновенности закупиться подарками. Та самая предновогодняя суета, знаете. Иногда это надоедает: хочется скрыться от всего этого в свой, какой-то неведомый никому потаённый уголок, где никто не сможет тебя найти. А потом, как-нибудь ближе к кануну Нового года, щёлкнуть пальцами и вернуться в эту волшебную зимнюю сказку. Валил густой снег — он надоедал жителям города уже несколько дней. Совершенно никто не хотел обращать на него внимания, лишь отмахиваясь, словно он уже порядочно измозолил глаза, только дети стремились как можно чаще смотреть в небо, наблюдая за падающими белыми искорками.
Город походил на ожившую сказку с праздничной открытки или старой, ветхой книги, в которой хотел бы оказаться каждый. Витрины магазинов наконец выставили за целый месяц до празднования подарки по скидкам, предлагая товары по сниженным ценам, кругом мигали разноцветные огоньки, а в центре города принимались наряжать большую ёлку. Мальчишки, пробегающие мимо витрин, то и дело показывали пальцами на сладости за кристально-чистым стеклом кондитерского магазина: там были леденцы разных форм, цветов и размеров. Машины постепенно вставали в пробку, дворники на лобовом стекле со скрипом убирали наваливший за короткий промежуток времени мокрый снег. Водители то и дело тяжело вздыхали, качая головами: на часах была уже половина шестого вечера, а это значило, что к ужину в кругу семьи они явно не успеют.
К полу-опустевшей дороге приближался скрип сапог по снегу. Их обладательницей была девушка лет двадцати пяти — она торопилась домой с работы, чтобы переодеться и забрать своего малыша, который наверняка уже соскучился по ней за целый день, из детского садика. Девушка то и дело осматривалась по сторонам, из-за чего длинные, нежно-коралловые волосы, в которые забился мокрый снег, разметались ещё больше по капюшону простого бежевого пальто, подчеркивающего её стройную талию тонким чёрным поясом. Она была небольшого роста, худа и изящна. Тело то и дело подрагивало от лёгкого мороза, и Сакура плотнее куталась в своё пальто, выдыхая воздух ртом. Этот воздух постепенно превращался в клуб пара, устремляясь куда-то вверх. Её длинные ресницы прикрылись — прямо в зелёные глаза залетела белая, снежная мокрая муха, и девушке пришлось зажмуриться от неприятного холодного ощущения.
- Не знаю, Ино. У меня Юки. Я бы не хотела оставлять его дома одного, - пожала плечами Сакура, тяжело вздохнув и крепче прижав к себе сумку.
В руке, облачённой в чёрную кожаную перчатку, она держала телефон, прижимая его к аккуратному ушку. Это звонила её подруга, интересуясь, соберутся ли они в скором времени снова со всеми остальными девушками, которых хорошо знала Сакура. И девушка даже не знала, что ответить на приглашения и на просьбы Ино прийти: её маленький сын явно не захочет её отпускать одну. Более того, оставить-то его и вправду не с кем — Сакура растила этого маленького принца совершенно одна.
- Приводи его с собой, - слегка улыбнулась девушка на другом конце трубки, пожав плечами. - У Хинаты ведь есть Химавари — Наруто на работе, отпустил её уже, сказал, чтобы и Химавари с собой взяла. А ты с собой возьми Юки. Они поиграют.
Это было очень хорошим предложением, из-за чего Сакура не могла не улыбнуться алыми губами. Она опустила глаза, посмотрев себе под ноги, чтобы ненароком не наступить в ворох снега, и отправилась дальше быстрым шагом, обежав какого-то весьма медлительного мужчину в костюме и кожаной куртке.
- И что? Во сколько? - поинтересовалась она, выдохнув и вновь осмотревшись по сторонам. Сердце постепенно увеличивало резвость стука из-за ускоренного движения его владелицы.
- Приходите завтра к четырём, - задумчиво проговорила Ино.
- Спасибо, обязательно придём, - закивала Сакура, вновь улыбнувшись.
Весь быт, в котором она жила вот уже около пяти лет, поглотил её с головой настолько, что иной раз попросту хотелось вырваться. Сакура уставала от этой жизни, порой плакала по ночам, когда её маленький сынок не мог этого видеть. Юки рос здоровым и хорошим мальчиком, и девушка делала всё, чтобы он был счастлив. Это было нелегко — её старания вознаграждались постоянными крепкими объятьями маленькими ручками и короткими поцелуями в щёку. Пожалуй, эта обыденность, буквально съевшая Сакуру заживо, отчасти даже ей нравилась: видеть каждый день своего любимого сына, обнимать его, играть с ним, гладить его по чёрным густым волосам… всё это она делала постоянно, и Юки был единственной радостью в её жизни.
- Давайте, мы вас ждём, - кивнула Ино, всё так же улыбаясь. - Ещё Тен-Тен собиралась прийти, Темари… Карин, кажется, - вздохнула собеседница Сакуры, припоминая. - Не дай бог, она Суйгецу в наш коллектив притащит. Ты же знаешь, как он ненавидит всё наше женское общество.
- Да и зачем он нам? - тихо засмеялась Сакура, пожав плечами.
- И правда, - Ино хохотнула в ответ. - Сай вот ради меня согласился, между прочим, пойти куда-нибудь пейзаж пописать.
Сакура даже догадывалась, как Ино выглядела в этот момент: наверняка с гордостью вздёрнула палец и немного заносчиво улыбнулась.
- Ишь какой рыцарь, всё для тебя, - усмехнулась девушка, немного покачав головой.
Что она испытывала в такие моменты? Завистью это было сложно назвать… порой Сакуре не хватало мужского внимания, в котором буквально купалась её лучшая подруга. В очередной раз испустив тяжёлый вздох, Сакура подошла к краю тротуара, собираясь перейти дорогу, пока машин, как ей казалось, не было. Слева стоял какой-то крупный грузовик, из которого вышел мужчина с планшетом, — должно быть, доставлял подарки почтой — а справа — совершенно пустынная и чистая дорога, посреди которой где-то в снегу затерялись машины, мигающие красноватым светом.
- Конечно, - довольно хмыкнула блондинка в трубку.
- Я уже подхожу. Вечером созвонимся, - прервала разговор Сакура, тяжело вздохнув и вновь осмотревшись по сторонам.
- Хорошо, до скорого.
Она повесила трубку, быстро убрав телефон немного заледеневшей рукой в карман пальто. Подумать только, казалось, ничто не предвещало беды… но стоило только Сакуре выйти на дорогу, буквально ступить на неё носком чёрного сапога, как водитель, торопившийся куда-то, резко затормозил, закричав от неожиданности и неизбежности происходящего у себя в машине. Колёса жалобно взвизгнули, стараясь остановиться изо всех сил, однако не смогли этого сделать, к великой жалости владельца машины.
Крик боли. Снова визг тормозов. Разговоры людей, которые и без того надоедали каждый день своим вечным жужжанием. Хлопанье двери машины — и из красного «Ауди» выбежал взволнованный полный мужчина, снимая шапку и принимаясь обмахиваться. На его широком лбу выступили крупные капельки холодного пота, а сердце готово было разорваться. Нет, нет, он не переживал сейчас за то, что будет с ним… куда больше его волновало то, что станет с девушкой, лежащей на асфальтированной дороге, запорошенной прессованным снегом.
Движение машин резко прекратилось, и время как будто остановилось: секунды превратились в часы, часы — в сутки. Лежащая на асфальте девушка, несмотря на то что сильно пострадала и была сбита, была прекрасна. Её длинные нежно-розовые волосы разметались по дорожному снегу… и от виска текла небольшая струйка ярко-алой крови. Глаза были закрыты, ресницы дрожали… и тушь с них потекла, а вместе с ними — крохотная хрустальная слезинка. Алые пухлые губы были приоткрыты, лишь слегка обнажая белые резцы передних зубов… и на нижней губе постепенно скапливалась капелька крови — она была разбита. Бледная кожа привлекала к себе взгляд каждого, будто светясь… и румянец её щёк, освещаемый машиной, тут же испарился.
Нежность её образа соединилась с болью, невинность — с порочностью. Люди столпились вокруг потерявшей сознание Сакуры, приоткрывая рты и озираясь по сторонам, переговариваясь между собой. Несчастный водитель, который и представить себе не мог, что из-за грузовика, стоящего у тротуара, выйдет девушка, — причём, надо сказать, на пешеходный переход — вытирал пот со лба сложенной вдвое шапкой, тяжело дыша. От удара машины, как оказалось, она отлетела, благо, не попав под другую, которая точно так же резко затормозила. Мужчина медленно подошёл к лежащей в неестественной позе девушке, тяжело дыша и нервно посматривая на людей — наверняка они сейчас вызовут полицию…
На глазах у всех он перевернул её на спину осторожным, но резким движением. Девушка, казалось, даже не дышала, и её верхние веки, как это обычно бывает у спящих людей, ничуть не дрожали. Неужели насмерть?.. только такая мысль и билась в голове мужчины, который опустился рядом с телом на корточки. Оно постепенно остывало — это было заметно по бледнеющему лицу и только слегка подёрнувшимся инеем длинным ресницам. На его ладонях была её алая кровь. Кровь. Именно кровь, не что иное. Нет, не та бутафорская кровь, которая используется на съёмках фильмах, а самая настоящая. Самая настоящая кровь на широких толстых ладонях, принадлежащая ни в чём не повинной девушке, которая наверняка спешила к своему маленькому сыну. А может быть, и к молодому человеку?..
- Девушка… девушка, вы живы?.. - выдохнул водитель, достав из кармана плотных джинсов телефон и принявшись дрожащими пальцами набирать номер скорой помощи, беспокойно оглядываясь на людей.
Ему больше ничего не оставалось делать. Что, неужели лучше просто взять и сесть в машину, уехав? Неужели он оставит её здесь, такую оледеневшую, пострадавшую?.. ведь наверняка её можно будет спасти! Мужчина был в этом уверен. На его потускневшие от возраста серые глаза постепенно наворачивались слёзы, и понести наказание он ничуть не боялся — сейчас он об этом не думал. Его заботила судьба этой несчастной девчушки в бежевом пальто, которое, облепленное снегом, от многочисленных царапин и ссадин постепенно пропитывалось изнутри кровью.
В том, что пролита эта кровь, виноват только он…
Карета скорой помощи приехала довольно быстро, и это было весьма странным явлением. Во всяком случае, мужчина, сбивший Сакуру, обрадовался этому. Прямо из машины выскочили два молодых человека в синей форме, а следом — врач средних лет со светлыми волосами и янтарно-карими глазами. Нерадивый водитель лишь наблюдал за тем, как безвольное тело погрузили в машину и стали осматривать прямо на месте, проверяя пульс. Он чувствовал такую растерянность, которую не ощущал, наверное, никогда в жизни. Казалось, он был мальчишкой, который именно сегодня не подготовил домашнее задание и получил за это «двойку». Опустив полысевшую голову, он усердно протирал её шапкой, задумавшись о том, что будет дальше. Ну, погрузили её в машину скорой помощи… и что дальше? Выживет ли она? Как сильно она пострадала? Что будет с её близкими, когда они узнают об этом инциденте и непременно станут искать виновного? Мужчина даже не мог оценить тот ущерб и то количество боли, которое принёс ей и её родным, наверняка ждущим её домой.
Врач принялась о чём-то спрашивать, задавать какие-то односложные вопросы: мужчина то кивал, то мотал головой, чувствуя себя виноватым… и все те люди, столпившиеся вокруг, с укором смотрели на него. А взгляд их холодных, даже холоднее, чем свежевыпавший снег, глаз только и говорил: «Это ты во всём виноват!» Не справившийся с машиной водитель этого и не отрицал: да, он был виноват в том, что лежащая в карете скорой помощи девушка теперь балансировала на грани жизни и смерти, то наступая на лезвие острого ножа, то проходясь по гладкому месту, где ей ничего не грозило и где её сердце принималось биться чаще.
Приехавшая врач принялась звонить по телефону пострадавшей девушки на последний номер, с которым она разговаривала только что. Это было необходимо, потому как кто-то должен был приехать в больницу и сообщить о ней все данные. Женщина довольно долго слушала гудки, сжав губы в тонкую полоску, и уже хотела было сбросить и позвонить на другой, как вдруг на другом конце раздался весёлый и довольный голос девушки:
- Алло, Сакура? Забрала Юки?
Знала бы она, что Сакура так и не смогла даже дойти до детского садика…
- Здравствуйте, Ино. С вами говорит Нацуки Токуэно — я врач сто тридцать пятой больницы. Вашу сестру — или подругу — серьёзно сбила машина, мы отвезём её в больницу. Как зовут эту девушку? - серьёзно проговорила врач монотонным голосом.
Тем временем Ино у себя в квартире даже не знала, что сказать. Ноги затряслись, а коленки подкосились, так что ей пришлось схватиться за кухонный столик, на котором она готовила салат. Чёрт возьми… что она только что сказала? Сердце ухнуло куда-то вниз, и на секунду Ино даже не поняла, где она находится и с кем разговаривает. Блондинка тряхнула головой, уставившись голубыми глазами в сторону окна, приоткрыв удивлённо тонкие губы. Слова не шли — слишком много информации ей только что сообщили, причём довольно тяжёлой. На глаза постепенно наворачивались слёзы — в просторной кухне стало так тихо, что даже не было слышно звона вилки, с помощью которой ужинал её муж. Тот навострил уши, присмотревшись к блондинке — казалось, она вот-вот упадёт от пронзившего её болезненного чувства озноба. По спине девушки побежали неприятные колючие мурашки. Нет, нет, хотелось всё это забыть, всё это стереть, всё это убрать из памяти немедленно! Как хотелось просто взять и вернуться на несколько минут назад, когда она ещё разговаривала с Сакурой! Как хотелось бы вернуть время ещё на час назад и уговорить Сая, чтобы он довёз её до дома, забрал с работы и…
Голубые глаза захлестнула такая неведомая боль, от которой заднюю часть головы будто пронзило электрическим разрядом. Ино схватилась за неё, растрепав платиновые волосы резким прикосновением, и уже готова была осесть на пол — что-то зарезало в районе лопатки, и на секунду, ей показалось, даже сердце перестало работать в своём привычном ритме. Оно будто сделало небольшую передышку… и сразу резко устремилось в бег, набирая скорость стука.
Почему, почему это произошло именно с ней?! И как… как же Юки?..
- Как сбили?.. - она приложила руку ко лбу и на ватных ногах подошла к столу, за которым обедал черноволосый молодой мужчина.
Тут же Ино плюхнулась обратно на стул напротив него, крепче сжав телефон в тонкой руке. Сай недоумённо посмотрел на неё, перестав есть, вытаращив глаза:
- Что случилось?..
Девушке только и оставалось, что от бессилия передать мужу трубку:
- Сакуру сбили… поговори, пожалуйста.
Она не могла больше говорить: слишком тяжело, да и слёзы, которые она сдержала до этого момента, полились едва не градом из голубых глаз. Ино принялась вытирать их, тихо всхлипывая и то и дело поглядывая на Сая. По его виску скатилась капелька холодного пота, которую он не успел вытереть — его тело как парализовало. Он не мог даже двинуться, лишь уставившись чёрными глазами куда-то в противоположную стену, бросая короткие виноватые взгляды на жену. Эта новость, которую ему сообщили только что… он не хотел признавать того, что она реальна. Может быть, этого и вовсе не происходит? Может быть, это просто некая иллюзия? Сон? Он вместе с Ино старался убедить себя в этом… однако врач на другом конце трубки говорила прямым, ровным и вполне реальным, существующим голосом.
- Да, Сакура Харуно… - всё то, что он говорил, туманно проскальзывало мимо Ино, будто Сай находился за глухой стенкой, и слышала она его голос отдалённо. - Как она?.. - он вновь не договорил, прислушавшись к тому, что говорит врач, только монотонно и принуждённо кивая головой. - Хо… хорошо, мы приедем. У неё четырёхлетний ребёнок, он… да, хорошо. Спасибо.
Последние слова он проговорил севшим голосом, вернув телефон обратно Ино в дрожащие руки. Та воззрилась на него немного недоумённым взглядом, не зная, что делать дальше. Одно было ясно: Сай был не так сильно подавлен, а значит, Сакура была жива. Это успокаивало, несмотря на то что она наверняка сильно пострадала. Ино пыталась заверить себя, что подруга отделалась лёгкими синяками и царапинами… но нет, судя по лицу Сая, напряжённому, побледневшему и взволнованному, дело обстояло серьёзнее. Он покусывал тонкие губы, отвернув голову в сторону, раздумывая над происходящим. Пища, приготовленная его красавицей-женой, уже не лезла, как бы аппетитно она сейчас не выглядела. Казалось, после звонка она стала какой-то рыхлой и пресной на вид.