========== Глава 1 ==========
На рассвете в городок Литтл-Хэнглтон въехали три усталых всадника. Ехали они медленно, в утренней тишине позвякивала сбруя. Шляпы и плащи казались серо-желтыми от пыли. Впереди вставало огромное солнце, заливая своим светом надгробные камни на кладбище, которое всадники только что миновали. Горячий ветер гнал по земле пыль. У самого въезда в город, у стены своей лавки, гробовщик выставлял грубо сколоченные гробы. Одет он был как джентльмен, но черты лица и жесткие смоляные волосы выдавали в нем метиса. Завидев всадников, гробовщик перестал возиться с гробами и вперил в чужаков цепкие черные глаза.
Тот, что ехал первым, надвинул шляпу так низко, что можно было разглядеть только подбородок, обросший щетиной с полдюйма, и твердые обветренные губы. Он молча жевал соломинку. Второй всадник, конопатый, в дурацкой шляпе с обвислыми полями и наштанниках из белой овчины, смахивал на деревенского простачка, впервые выехавшего со своей фермы. Но когда ветер трепал полу его пыльника, взгляду открывалась рукоять шестизарядного револьвера «Шоук и Макланахан» тридцать шестого калибра. Ближе всех к гробовщику ехала на белой аппалузе молодая девушка с густыми каштановыми волосами. Гробовщик окинул ее оценивающим взглядом.
— Пять футов четыре дюйма, — произнес он.
Девушка покосилась на него, прищурив карие глаза.
— Вы ошиблись на дюйм, мистер.
Гробовщик мрачно усмехнулся.
— Я никогда не ошибаюсь, — сказал он. — Когда вас застрелят, мисс, вы станете на дюйм повыше.
— С чего вы решили, мистер, что ее застрелят? — вмешался конопатый. — Наша Гермиона бьет в цель с шестисот ярдов.
— Всех вас застрелят, — всё так же мрачно отозвался гробовщик. — В этом городе становятся либо очень богатыми, либо мертвыми.
Конопатый хохотнул:
— Лично я выбираю первое! Если я не достану денег, мои родители потеряют ферму.
— Не волнуйся, Рон. Сдается мне, мы неплохо заработаем в этом дрянном городишке, — Гермиона откинула полу плисового пальто, положила руку на рукоять драгунского кольта сорок четвертого калибра и тронула лошадь, — и дадим заработать мистеру гробовщику, — добавила она.
Гробовщик пробормотал ей вслед:
— Не сомневаюсь, мисс. Там, где жизнь ничего не стоит, смерть имеет свою цену.
Всадники двинулись вперед по единственной улице Литтл-Хэнглтона. Они проехали мимо тюрьмы, непривычно тихой, мимо офиса шерифа напротив, мимо банка и запертой скобяной лавки, мимо дощатых домов с закрытыми ставнями. Казалось, в городке не было ни души. В мертвой тишине раздавался только хруст песка под копытами лошадей и свист ветра. Спутники Гермионы, почуяв неладное, тоже положили руки на револьверы, настороженно поглядывая по сторонам и прислушиваясь.
Наконец они поравнялись с салуном. На деревянном помосте у входа в салун белобрысый парнишка с красноватым, обгоревшим на солнце лицом подпирал спиной столб, поигрывая револьвером «Смит и Вессон», и с прищуром разглядывал всадников. Чуть поодаль с угрюмым видом стояли два его приятеля.
— Ищете где остановиться? — обратился белобрысый к чужакам. Он отделился от столба и лениво спустился с помоста, не переставая покручивать револьвер на пальце.
— Вроде того, — ответил Рон.
Белобрысый посмотрел на него снизу вверх — глаза у него были серые, будто выцветшие, взгляд колкий.
— Рекомендую остановиться в «Белом Павлине», — он ткнул дулом револьвера через плечо. — Внизу салун, наверху — хорошие номера. Мой отец — владелец заведения. Правда, остался только люкс для новобрачных. Даже если вы против, другого нет. Все номера забиты: видать, многим ганфайтерам не терпится получить пулю на нашем Турнире.
Гермиона наклонилась к белобрысому.
— Мы слыхали, в этом городе раздают деньги за быструю стрельбу, — проговорила она.
Белобрысый ухмыльнулся.
— А тебе-то что до этого, куколка? Впервые вижу, чтобы креолка из Луизианы интересовалась чем-то, кроме кружев и лент.
— К вашему сведению, мистер Хорек, — заявила Гермиона, — я не из Луизианы, а из Техаса.
Рон демонстративно расстегнул кобуру и погладил рукоять своего «Шоук и Макланахана».
— Если кому-то интересно, — сказал он, — отец Гермионы — знаменитый техасский рейнджер. Дантист Грейнджер — слыхал о таком?
Белобрысый отступил обратно к своим дружкам.
— Не тот ли это Дантист Грейнджер, который выбил все зубы Робби Фенвику, когда вез того на виселицу в Хог-Сити?
— Тот самый, — отозвалась Гермиона. — И не потрудитесь ли вы, мистер, сообщить о нас хозяину гостиницы — вместо того, чтобы тут языком чесать? Мы проделали долгий путь, нам нужна горячая ванна, хорошие постели и завтрак.
Белобрысый приподнял шляпу дулом револьвера.
— Можете не сомневаться, — сказал он с гадкой улыбочкой. — Мой отец о вас узнает.
========== Глава 2 ==========
Спешившись и привязав лошадей к коновязи, Гермиона и ее спутники вошли в салун. Им в лицо ударил запах табачного дыма, виски и пота. Как только троица появилась на пороге — двери салуна еще скрипели за их спинами — все замолчали, повернулись и уставились на чужаков. Гермиона остановилась, давая глазам привыкнуть к полумраку. За грязными, в застарелых пятнах, столами сидели такие же грязные потрепанные люди с продубленными ветром и солнцем, заросшими лицами. В стаканах поблескивало виски. Тлели огоньки самокруток. На заплеванном полу валялись окурки. За барной стойкой скучала блондинка-барменша не первой свежести; напротив с таким же скучающим видом околачивалась дама щедрой природы — похоже, единственная на весь городишко.
Под подозрительными взглядами завсегдатаев салуна Гермиона и ее спутники, сняв шляпы, медленно прошествовали к барной стойке, возле которой была прикреплена грифельная доска. В воцарившейся недоброй тишине звонко бряцали шпоры. Проститутка посторонилась, уступая место парням, — и сразу же, едва они сели, навалилась грудью на барную стойку рядом с ними. Блондинка налила всем троим выпить.
Вдруг откуда-то сверху послышался высокомерный голос:
— Вам везет: вы подоспели как раз к началу жеребьевки. Приди вы на пять минут позже, я не включил бы вас в список.
Гермиона подняла взгляд от своего стакана. На верхней ступеньке лестницы, ведущей к номерам, появился немолодой, но всё еще чертовски красивый мужчина, гладко выбритый, со звездой шерифа на груди. Одет он был в отличный серый костюм и черные полусапоги из телячьей кожи; белая шелковая рубашка переливалась, как и длинные белокурые волосы; даже револьвер с рукоятью из цельного серебра в виде головы змеи выглядел как красивая игрушка. На загорелом лице с надменно выпяченной челюстью неприязненно глядели холодные серые глаза. Спускаясь по лестнице, шериф веско произнес, обращаясь к кому-то в зале:
— Мистер Петтигрю, запишите этих двоих, — он указал рукоятью револьвера на друзей Гермионы.
— Троих, — негромко, но настойчиво возразила Гермиона.
Шериф смерил ее презрительным взглядом.
— Юная леди умеет стрелять?
Гермиона отвернулась к своему виски.
— Я попадаю в глаз енота с трехсот ярдов, не попортив шкуры, — бросила она небрежно.
Шериф приподнял бровь.
— Тут вам не охота на енота, мисс, — сказал он, — пикника и музыки не будет. И на этом Турнире не стреляют из «дамских спутников».
Гермиона, не утруждая себя ответом, вытащила из кобуры свой тяжелый драгунский кольт и со стуком положила его на барную стойку. По залу пронесся ропот, кто-то изумленно присвистнул. Барменша, до того гремевшая бутылками, застыла. Проститутка предпочла отодвинуться, убрав свою грудь со стойки.
— Мистер Петтигрю, — произнес шериф, мастерски изобразив на своем красивом лице равнодушие, — запишите юную леди первой.
— Как прикажете, мистер Малфой, — толстенький низкорослый человечек с зализанными волосами, расчесанными на прямой пробор, засуетился у грифельной доски. Беспрестанно вытирая носовым платком пот с лица, мистер Петтигрю записал, диктуя себе под нос: «Юная Леди… Рыжий… и… Шрам».
Это словно прорвало плотину: в салуне поднялся невообразимый гам, посетители повскакивали из-за столов, повытаскивали револьверы, принялись выкрикивать свои имена и прозвища, желая тоже записаться. Мистер Петтигрю, к которому со всех сторон подступали воодушевленные алкоголем искатели приключений, выронил мелок и растерянно озирался.
— Спокойно, господа, — проговорил шериф Малфой, направив в зал свой кольт-миротворец сорок пятого калибра. — Я не допущу беспорядка в моем заведении.
В ту же секунду, будто по команде, рядом с шерифом появилось еще несколько молодчиков с обрезами двуствольных охотничьих ружей, заряженными картечью. Малфой продолжал:
— Не ломайте посуду и мебель, джентльмены. Вернитесь к своей выпивке и назовитесь по очереди. И придержите стволы до Турнира: каждый, кто попытается схватиться за револьвер, получит пулю от меня или моих друзей.
Распалившиеся было посетители притихли. Помощники шерифа не опускали оружие, и мужчины, еще пару минут назад рвавшиеся принять участие в Турнире, теперь неуверенно переглядывались и медлили. В конце концов незнакомец, что сидел за одним из дальних столов в одиночестве, залпом допил свое виски и сказал, раскуривая тонкую сигарку:
— Пожалуй, я хочу записаться, сэр.
Он сидел, закинув на стол длинные ноги в штанах из оленьей кожи и мокасинах вместо сапог, а его лица было не разглядеть в тени под низко надвинутой шляпой, но шериф Малфой, вглядевшись, узнал:
— Бродяга Блэк? Мистер Петтигрю, взгляните — не ваш ли это старый приятель?
Петтигрю оглянулся и переменился в лице.
— Этот ублюдок отстрелил мне палец! — завизжал он, стремительно багровея. — Из-за него мне пришлось прятаться, как крысе, на ферме у Простака Уизли!
Гермиона перевела взгляд с Петтигрю на своего друга.
— Это правда, Рон? — удивленно спросила она.
Рон кивнул.
— Похоже на то. Я его не сразу узнал. Папаша дал ему работу из жалости, жил у нас в сарае для хлопка. Только тогда он называл себя Питом Скрабберсом.
А Петтигрю тем временем всё не унимался:
— Мистер Малфой, арестуйте эту мразь! Я знаю, его взяли на границе с Мексикой, в Азкабантанамо, и приговорили к виселице!
Блэк задумчиво посмотрел на огонек сигарки.
— Верно: у меня возникли кое-какие разногласия с тамошним судьей. Пришлось познакомить его с моим ремингтоном, — он выпустил табачный дым из уголка рта. — Теперь у судьи нет ко мне никаких претензий.
В зале засмеялись. Шериф Малфой тоже холодно улыбнулся.
— Запишите этого джентльмена, мистер Петтигрю, — приказал он.
Петтигрю возмутился:
— Но позвольте, мистер Малфой!..
— И себя запишите к нему в пару, — по-прежнему невозмутимо добавил шериф.
Петтигрю заметно струсил.
— А… А как же жребий? — проблеял он.
— Для вас, мистер Петтигрю, — ответил Малфой с насмешливой учтивостью, — мы сделаем исключение, чтобы вы смогли получить сатисфакцию. Полагаю, мистер Риддл не будет против.
— Соломоново решение, — заметила Гермиона вполголоса.
В этот момент один из посетителей, играя своим щегольским, инкрустированным слоновой костью револьвером, неожиданно с грохотом выронил оружие на пол. Шериф Малфой и его помощники мгновенно навели на него стволы.
— Вы так торопитесь заработать пулю, мистер Щеголь? — процедил Малфой сквозь зубы.
Тот с опаской оглядел направленное на него оружие.
— Приношу мои глубочайшие извинения, сэр, — щеголь вскочил и поклонился, тряхнув золотистыми волосами — похоже, завитыми с помощью щипцов.
За его спиной хохотнули:
— Поглядите-ка, настоящий джентльмен!
А кто-то добавил:
— Больше смахивает на леди…
Щеголь сделал вид, что не услышал.
— Запишите меня, — заявил он, уперев руку в бок так, чтобы открылся его расшитый лакированный ремень с патронташем. — Гилдерой Локхарт, самый быстрый стрелок к западу от Рейвен-Рока. Позволю себе заметить, джентльмены, — тут он ловко подобрал с пола револьвер, — я одинаково хорошо стреляю с обеих рук, — и щеголь, покрутив два револьвера, эффектным движением сунул их в кобуры, украшенные серебряными крестиками.
Петтигрю записал на грифельной доске: «Щеголь Гил».
Как только Локхарт, еще раз раскланявшись, уселся обратно, положив на стол ноги в сияющих сапогах на высоком каблуке (и заодно демонстрируя мексиканские шпоры с большими колесиками), из-за соседнего стола поднялся благообразный старик.
— Запишите и моего парнишку, мистер, — сказал он, кивая на симпатичного сероглазого парня, который сидел с ним за одним столом. — Седрик Диггори его звать, а я Амос Диггори. Из Хаффлвилля мы.
Шериф Малфой убрал кольт в кобуру и облокотился на барную стойку.
— Не рано ли твоему парнишке становиться ганфайтером, старик? — пренебрежительно обронил он.
— Ему девятнадцатый год идет, сэр, — с достоинством ответил старик, — а в наших краях парень уже и в семнадцать считается взрослым мужчиной. Мой Сед — отличный стрелок: в прошлом году на ярмарке в Хог-Сити взял верх над самим Гарри-со-Шрамом.
Малфой обратил к Седрику заинтересованный взгляд.
— Это правда, сынок? Ты победил Гарри Поттера, ганфайтера из Гриффинтауна?
Привстав, Седрик поклонился шерифу, прижав шляпу к животу.
— Это была просто дружеская стрельба по мишеням, сэр, — смущенно ответил он — и с улыбкой кивнул Гарри.
— Значит, стрельба по мишеням? — повторил Малфой. — Ну, на этом Турнире мишеней у тебя будет предостаточно, — он усмехнулся. — Главное, сам не стань мишенью, сынок.
Петтигрю, пыхтя и потея, записал: «Парнишка Диггори» — и крикнул:
— Кто следующий?
С шумом отодвинув стул, встал мрачного вида здоровяк, темноволосый, с густыми черными бровями, квадратным подбородком и крупным — по-видимому, сломанным — носом. Рядом с ним, недобро поглядывая на завсегдатаев салуна, сидели еще несколько таких же угрюмых молчаливых детин в меховых шапках и заправленных в сапоги штанах. Самый старший из них, статный бородатый мужчина, положил перед собою крупнокалиберный карабин Шарпса. Тот, что встал, стянул шапку с коротко остриженной шишковатой головы и медленно проговорил с незнакомым Гермионе акцентом:
— Виктор Крам, чемпион Дурмштранга.
— А где это, приятель? — спросил кто-то в зале.
— Аляска, — коротко ответил Крам.
В зале загоготали:
— То-то ты такой отмороженный!..
Старший из спутников Крама приподнял карабин, выстрелом из которого можно было уложить бизона.
— Хотите пошутить — шутите с моим карабином, — сказал он.
Смешки мгновенно стихли.
— Мистер Петтигрю, запишите джентльмена с Аляски, — велел шериф Малфой. Он положил руку на свой кольт-миротворец и подчеркнуто вежливо обратился к хозяину карабина: — А вы, сэр? Желаете записаться?
Тот поколебался.
— Пиши, — наконец сказал он. — Игорь Каркаров.
Петтигрю повернулся было к доске, нахмурился, пошлепал губами и, в конце концов сдавшись, виновато спросил:
— Как это пишется?
— Правильно, — отозвался Каркаров.
Петтигрю вздохнул и написал: «Русский».
Не успел он вывести последнюю букву (Петтигрю то и дело останавливался, промокая замызганным платком лицо и толстую багровую шею), как раздался низкий грудной голос:
— П’рошу записать и моего подопечного, мсье Фло’риана Делаку’ра.
Повернувшись на голос, Гермиона увидела необычайно высокого господина в шелковом цилиндре и фраке. Такой же нарядный блондинчик в кружевной манишке вскочил и грациозно поклонился.
В зале благожелательно загалдели:
— Сам тоже записывайся, дылда!
Высокий француз снял цилиндр, поклонился присутствующим и возразил:
— Благода’рю вас, господа, но я уже отошел от ст’релкового спо’рта. Тепе’рь я только т’рени’рую юные да’рования.
Петтигрю попытался написать имя «Флориан Делакур», но после нескольких неудачных попыток махнул рукой и записал просто «Французик».
— Малявку тоже записывать? — спросил он, указывая на третьего француза.