========== Шерлокоман ==========
В пятницу все любят возвращаться домой из школы, и я, конечно, никогда не была исключением. Идёшь себе с приподнятым настроением, ожидаешь выходные и долгожданный отдых. Теплый весенний ветерок играется с волосами и ласково шепчет в ухо: «Жизнь прекрасна!» Но в ту пятницу я шла в «родные чертоги» нарочито медленно.
У дверей я довольно долго переминалась с ноги на ногу, никак не решаясь нажать на звонок. Дело было в том, что сегодня нам раздавали предварительные оценки за год. Оценки, мягко скажем, не радовали, и мне вовсе не хотелось попадаться маме на глаза. Наверняка она уже все давно знает.
Наконец я глубоко вдохнула и осторожно прижала указательным пальцем кнопку. Раздалась короткая трель.
— Входите, открыто! — пафосно раздалось из квартиры. Я приоткрыла дверь и осмотрелась. Ничего и никого.
— Ты серьёзно оставила дверь в квартиру открытой? — буркнула я. — А воры?
— Все воры давно сидят! — все так же величественно отвечали из комнаты. — К тому же, Пуся всегда у двери, отобьюсь как-нибудь… — Я озадаченно покосилась на зонт. Ну-ну.
Сняв куртку и скинув с плеча сумку, заглянула в эту «обитель Зла», в общем-то, подтвердив свои подозрения. Моя дорогая мама сидела на диване, сложив руки домиком под подбородком, как могло показаться постороннему наблюдателю, находясь в глубоких раздумьях. Рядом валялся пластиковый череп, как выражалась мама «это от одного из моих бывших». Если честно, мне всегда было интересно, что она под этим имеет в виду… Комната, впрочем, как и всегда, утопает в различной рухляди, мусоре и полуисписаных бумажках. А в середине диван с причиной квартирной разрухи на себе.
Я-то уже привыкла, а вот немногочисленные гости всегда выпадали в осадок и некоторые особо оригинальные даже начинали креститься. Но вот что удивительно, мои подруги и не собирались особо удивляться, у Саши вон вообще родительница суперамипришибленная, живет как-то.
— У тебя опять заскок в ожидании четвёртого сезона? — я вовсе не хотела первой подвергаться допросу, потому и взяла инициативу в свои руки.
— У тебя опять двойка по алгебре? — нагло изогнула бровь маман.
— Думаю, спрашивать, откуда ты это узнала, не имеет смысла? — я вздохнула, решив просто не отпираться. Мама тонко улыбнулась и помотала головой. Затем она потянулась, резко встала с дивана, поправила волосы (читай: ещё больше взлохматила), плавно повернулась ко мне и выдала:
— Мы идём в школу.
— Вообще-то, тебя вызвали в понедельник, — лениво зевнула я, включая ноутбук, и совершенно заслуженно намериваясь пообщаться с немногочисленными «френдами» ВКонтакте.
— А мне скучно! — авторитетно заявила эта женщина, отправляясь в прихожую. — Собирайся, дочь, я чую знатную забаву…
Тому, что мои предварительные отметки за год — забава для моей матери, я решила не удивляться. Ну, мало ли, вдруг она шутит? Надежда, говорят, умирает последней…
***
В школе нас, разумеется, никто не ждал. Вернее, ждали, конечно, но в понедельник, ну никак не в половину шестого, когда все нормальные учителя собираются домой, а нормальные родители пьют на кухне чай со своими детьми, обсуждая прошедшую неделю. Но мы, видимо, ненормальные. Так что пришлось сидеть на диванчике перед дверью учительской и тихонько переругиваться.
— Сними ты уже свое пальто! — тихонько шипела я, стараясь не слишком привлекать внимания проходящей мимо уборщицы.
— Не могу! — мама сердито поправила воротник. — Это мой имидж!
Вот уж с чем сложно поспорить. Мама даже специально покрасилась в темный цвет, чтобы больше походить на своего обожаемого Шерлока, благо волосы у нее вились с рождения. А еще природное упрямство придавало еще сходства с великим детективом. Вот и сидела она рядом со мной, скрестив руки на груди, в осеннем пальто и шарфе.
«Как еще не поджарилась-то? Апрель на дворе…» — фыркнула я про себя.
Завуч Елизавета Романовна приняла нас через некоторое время. Женщиной она была, по натуре своей, добрейшей, но когда дело доходило до оценок и успеваемости, она превращалась просто в монстра во плоти. Но и мама моя весьма не промах.
— Вы в курсе, что у вашей дочери проблемы в школе? — сразу перешла к сути завуч, не особо тяня бедную мяукающую животинку за хвост.
— Неужели?! — крайне удивленным тоном откликнулась моя ручная шерлокоманка. — Её поймали за курением в туалете? Она матерится на уроках? Хамит преподавателям? Обижает товарищей по классу? Что-то сломала из школьного имущества?
— Честно говоря, нет. — Обличительный взгляд Елизаветы Романовны как-то заметно подугас.
Маман вопросительно вскинула брови.
— Она что-то украла? — предприняла следующую попытку моя родительница и посчитала наше с учительницей ошарашенное молчание за согласие. Глаза ее вспыхнули радостным огнем. — Вы уже все проверили, перед тем, как сразу вызывать родителей? Где факты, улики, доказательства?!
Я устало вздохнула и подняла глаза к небу… к потолку, в смысле. Надо же, моя мама искренне считает, что я способна на нарушение закона, так еще и вполне рада будет собственноручно засадить меня в тюрьму. Приехали, товарищи.
Елизавета Романовна, видимо, тоже совсем не знала, как себя вести, потому просто протянула моей родительнице листок с оценками. Сначала она крайне внимательно вчитывалась.
— Пресвятой Бубенчик! — внезапно схватилась за сердце мама. — У тебя выходит «три» по химии?!
Директор, не привыкший к ругательствам шерлокоманов, удивленно посмотрел на меня. Я все так же пожимала плечами, всеми силами изображая невинного ангела. Ну, прямо дай нимб — воспарю.
— Химия, дочь! Как ты могла?! Я же… — продолжала разорятся маман.
— Мама, опомнись, ты юрист! — одернула ее я.
— Неправда! — уже тише возмутилась она. — В душе я консультирующий детектив!
— Что-что? — удивилась завуч.
— Абсолютно ничего, — вмешалась я, пока несчастная женщина не додумалась позвонить в «Скорую», попросить убрать психов обратно в Кащенко.
— Ну ладно, — Елизавета Романовна сердито поправила съехавшие на нос очки и решила продолжить. — Еще она обижает одноклассников, — для большей эффектности выдержала паузу она. — Недавно устроила драку. А все из-за чего? А все из-за того, что Бояркова не верила в то, что какой-то там «Мориарти» выжил.
— А зря… — зловеще прошептала мама, прищурив глаза.
— Ну вот, Вы опять что-что сказали, я же слышу! — возмутилась завуч.
— Вы от темы не отходите, рассказывайте дальше про эту… Бояркову, — мама озадаченно посмотрела на меня. — Это та самая, которая на Сару похожа?
Я медленно кивнула. Ну, вообще, это как посмотреть, если сзади, то и за Андерсона сойдет. А вы что думали, я этот ненавистный сериал не смотрела? Да ладно, правда, думали? Ну, вот же наивные… Да мама каждый вечер его пересматривает. Простите, отвлеклась.
— Не знаю, кто на кого похож, но у девочки психологическая травма! Ваша дочь ее… покусала.
— Правильно, — как что-то само собой разумеющееся сказала я. — В руках была школьная сумка. Точнее, в одной руке, во второй телефон. Я с мамой совещалась, как поступить.
Завуч в ужасе повернулась к моей родительнице:
— Вы посоветовали дочери укусить одноклассницу?
— Не обязательно укусить, — смущенно призналась я. — Насколько я помню, это звучало как «Отомсти за Джима, дочь моя!».
— Да что же вы за семья такая? — охнула Елизавета Романовна.
— Обычная семья! — усмехнулась мама. — Ведь живем же как-то…
***
Спустя некоторое время, когда я усвоила, что обижать людей (и одноклассников в частности) нельзя, в школе надо стараться и внимательно слушать на уроках, мы наконец вырвались из лап завучихи. Пришлось пообещать, что больше никогда не получу никаких плохих оценок. Уже на пути домой я спросила у решительно шагающей впереди шерлокоманки:
— А правда, как мы так живем?
— Весьма счастливо, надо сказать, — сверкнула серыми линзами мама и внезапно хихикнула. — Я же тебя святой водой по утрам не поливаю, нашла на что жаловаться!
Ну да, правильно. Я как-то сразу вспомнила несчастную Сашку, просыпающуюся в пентаграммах от извечного «экзорциазмус тэ омнис»…
Все-таки, моя мама с ее немного сумасшедшими увлечениями не так уж плоха.
— Конечно, водой не поливаю, но обои все же придется переклеить! — оптимистично вторглась в мои размышления мама.
«Спрячу тети Женин пистолет! И скрипку, чтоб завтра нормально поспать», — устало думала я, улыбаясь весеннему вечеру. Ветерок все трепетал в волосах, и я, глядя на очерченную последними солнечными лучами фигуру мамы, поверила, что жизнь действительно прекрасна.
========== Суперамипришибленная ==========
— Сень, а, Сень, давай не пойдем? — уже в который раз дернул меня за рукав парень.
Я только сердито помотала головой и потащила Егора вперед к подъезду с упорством деревенского трактора. Еще бы, я целый год пыталась привести его на встречу с мамой, а эта сволочь у порога пытается сбежать.
На самом деле идея не была такой уж хорошей, с моей точки зрения, но традиция есть традиция. Если парень хочет сделать тебе предложение, то с родителями его познакомить надо, как минимум. Вот только если учесть увлечения моей мамы… Так, не думать об этом! ..
Я внезапно поняла, что стою у входной двери не двигаясь с места и предаваясь своим думам, а Егор пытается разжать мою мертвую хватку на руке, а потом в темпе драпануть. Бабушки, гнездующиеся на лавочках, подозрительно затихли, ожидая продолжения нашего «спектакля». Выставлять себя на посмешище не хотелось, к тому же, у «дворового Собеса» на нашу скромную семью уже не то, что зуб, целая челюсть, куда там вампирам!
— А ну стоять! — грозно рыкнула я, нацепляя на лицо самое зверское выражение, на какое была способна. Парня проняло, а я осознала свое влияние на мужчину. Приятно, блин! Бабульки подались вперед, ожидая ссоры.
Я крепко схватила Егора за руку и протащила в открытую дверь, не обращая внимания на протесты со стороны парня.
Уже в лифте, я мысленно проигрывая предстоящий разговор с мамой. Как бы ей поспокойнее объяснить, что я вскоре смоюсь от нее к мужу? Так просто она это не оставит…
Около двери квартиры Егор внезапно затормозил и уставился на порог.
— Ксю-юш? — задумчиво протянул он. — А так и должно быть? — парень указывал на белую полосу у входа. Я не нашла, что ответить, поэтому просто оптимистично пожала плечами и нажала на звонок.
— Кто там? — настороженно донеслось из квартиры. — Нам ничего не нужно, мы ничего не покупаем, петиции не подписываем, цыган не пускаем, погорельцам не подаём, поздравления с Пасхой не принимаем, на собрания жильцов не ходим, с кандидатами в депутаты не разговариваем, с…
— Мам, это мы! — я решилась прервать бесконечный список. — Я же предупреждала, что мы придем?
— «Мы» не звонят в звонок! «Мы» сразу стучат в дверь ногами! — не собиралась сдаваться моя мама.
Егор изумленно покосился на меня и изогнул бровь. Я буквально почувствовала, как заливаюсь краской. Ну да, есть у нас такое правило, но не говорить же о нем всем! Тем временем замок щелкнул и дверь открылась, а Егор буквально остолбенел… Мама стояла на пороге, напротив нас, с самой настоящей двустволкой и зажмуренными глазами.
— Мама! Это я! — поспешила вмешаться я, пока родительница не пальнула по нам в упор. Хотя я была уверена, что заряжено ружье было солью, но и серебряные патроны исключить было нельзя. Хорошо хоть сразу моющим средством не облила.
Мама осторожно приоткрыла один глаз, второй, облегченно вздохнула, кивнула и отошла от прохода, как бы приглашая нас внутрь. Егор удивился такому прохладному (если забыть про огнестрел) приему, парень уже открыл рот, когда я прицельно наступила ему на носок ботинка. Мама стояла, не двигаясь с места, совершенно не обращая на нас внимание. При этом глаза ее метались с потолка подъезда на меня и Егора. Я тоже посмотрела вверх и чуть не потеряла челюсть. Эта женщина умудрилась нарисовать ловушку прямо на потолке, да еще и идеально ровно и правильно. Нет слов, одни эмоции, причем неадекватные.
Мама тем временем терпеливо ждала, прислонившись к косяку и помахивая дедовым ружьем. Я фыркнула и решительно втолкнула Егора в квартиру, при этом умудрившись показать маме фигу.
— Ка-ас! Вернулась! — родительница облегченно обняла меня, чуть не придушив.
— Кас? — Егор переводил взгляд с мамы на меня, кажется, окончательно запутавшись. Ну, по паспорту-то я Ксения, сам парень вообще окрестил «Сеней», так почему бы маме не назвать меня… Касом. Да, согласна, звучит как диагноз, но это моя сумасшедшая жизнь.
Мама отошла на шаг назад осмотрела меня с головы до ног, потом пришла очередь подвергаться осмотру Егора. Парня она чуть ли не обнюхала, посветила фонариком в глаза, в конце концов проверила зубы. Как он все это стерпел, не знаю. Но мама вроде бы осталась довольна и даже пригласила нас на кухню.
— Я вас немного попозже ждала, — убедившись, что мы не адские твари, мама превратись в добрую домохозяйку. — Я на кухне пирог готовила, там немного… разгром. Пойду для вас сока налью, подождите.
Мама удалилась в сторону кухни, бросив мне, что в последнее время я стала очень сильно походить на Сэма. Я клятвенно пообещала сходить в парикмахерскую на неделе, и, пока мама готовила на кухне, мы с Егором, отправились на экскурсию по квартире.
— Тут мамина спальня, — я открыла дверь и пропустила вперед парня.
— Она так любит читать? — Егор обвел взглядом высокие книжные стеллажи.
Полок было много, от пола, почти до самого потолка. Корешки, в большинстве своем, были старыми и истрепанными, а названия на некоторых были написаны на чужих языках. Бегло я умела определять названия, например, сейчас, я твердо знала, что мой парень держит в руках «Илиаду», в подлиннике. Вот только говорить ему об этом необязательно.
— А это что? — Егор указал на стоящую рядом с книгами руку, ну знаете, из тех декоративных подставок для украшений. На нашей были четыре кольца Всадников, о чем я незамедлительно сообщила парню.
— Здесь пять колец, а Всадников Апокалипсиса, насколько я помню, четыре, — Егор снял с фарфорового мизинца серебряное колечко с синим камнем.
— Это мамино. Она считает себя Пятым Всадником, самым жутким, — я страшно распахнула глаза. — Понедельником! И это она сама так говорит? — возмутилась я, увидев, что парень смеется.
— А оружие настоящее? — Егор аккуратно поставил на место «руку» и перешел к другой стене.
— Да, настоящее, — я присела на край кровати и улыбнулась. — Дедушка был антикваром, потом его магазинчик разорился, и все оставшееся мы перенесли в квартиру.
— А я-то думал, откуда у твоей мамы ружье? — лицо Егора стало спокойнее, кажется, такое объяснение его полностью устроило. Он подошел поближе к одному из наших «экспонатов».
— Шашка казачья, «волчок», — тоном экскурсовода просветила я. — При желании ее можно продать тысяч эдак за восемьдесят, — с наслаждением я смотрела на вытягивающееся лицо парня. — Но мама не хочет ничего продавать. Совсем ничего.
— Но почему? — удивленно спросил Егор, вешая антикварное казачье оружие на место. — Судя по наличию оружия и книг, — он обвел глазами комнату, — вы могли бы стать миллионерами. Какой смысл этого «домашнего музея»?
— Знаешь, мама повернута на охоте, — решила признаться я. — Я об охоте на нечисть. — Егор завис, но сбегать (как три предыдущих парня) не собирался. — Она искренне верит, что когда-нибудь спасет этот мир от Зла. Вот поэтому.
Я еще раз вдохнула воздуха поглубже и уже хотела рассказывать дальше, чем, собственно, подписывала себе билет в психушку, как в комнату впорхнула мама. Да-да, судя по набору движений, она хотела именно «впорхнуть» в комнату. Не «величественно войти» или «стремительно ворваться», а именно «впорхнуть». Возможно, даже «грациозно впорхнуть». Я подавилась приготовленными словами.
Моя родительница может и исполнила бы свой трюк, но запнулась о порог, и поднос на полной скорости рухнул на Егора. Стеклянные стаканы зазвенели по столику у кровати, на которой мы, болтая, устроились, попутно щедро обливая меня с парнем. Мой обожаемый вишневый сок ярким красным пятном украсил рубашку Егора, а сам поднос, до сих пор чудом державшийся на краю столика, рухнул на ногу вскочившему парню.