- Я ученый, – возмутился Скорпиус.
- Какой? Алхимик?
- Нет, мать вашу, специалист в области изучения эрекции. Членовед. Хуевик. Хренолог. Называйте, как душе вашей угодно, – саркастично протянул Скорпиус.
Альбус захохотал, прошептав свое извечное: «Педик».
- Но, давайте к сути, – напомнил Скорпиус, щелкнув по портрету пальцами. – Короче, после воскрешения Луи не реагирует на полнолуние.
Фламель критически взглянул на Луи, как недовольный врач, собирающийся поставить ему диагноз.
- А вы чего ждали, юноша? – гаркнул алхимик. – Благодарите мой рецепт и Бога за то, что философский камень избавил вас от этого недуга.
Луи словно обухом по голове ударили.
- Избавил? – прошептал он.
- Вне всяких сомнений, – кивнул Фламель. – Вам дарована новая жизнь, с чистого листа. Эликсир бессмертия излечивает все.
- Но это не болезнь! – в который раз крикнул Луи.
- Милый мой глупый оборотень, человек заражается ликантропией через укус. Заражается – ключевое слово! Вы можете рассматривать это как угодно, но всегда помните, что ликантропия – болезнь. А лечить ее или наслаждаться ею – сугубо ваше дело.
Ал с беспокойством взглянул на кузена, который заторможено моргая, опустился на диван.
- Вам даровали второй шанс, – заверил Фламель, растягивая слова. – Пользуйтесь.
- Ну, зато сможешь помириться с Биллом, – напомнил Скорпиус, потому как неловкое молчание требовало хоть какого-то звука.
- Это будет значить, что я отказался от своих убеждений, – горько сказал Луи. – И потом, он не принял меня оборотнем. Я это запомнил.
- И что? – спросил Ал, поставив перед ним чашку чая.
- И я теперь не дам ему принять меня человеком.
Луи, будучи неглупым и проницательным, понимал, что друзья понимают его не во всем, по крайней мере не видят большой трагедии в случившемся, а поэтому лишь сказал:
- Это не болезнь.
- Мы понимаем, – кивнул Скорпиус.
- Но не очень, – понимающе сказал Луи. – Эта «болезнь» дала мне новую семью. А сейчас? Я своим не нужен, потому что я оборотень. И стае не нужен, потому что уже не оборотень.
Допив чай, он, дождавшись, пока соседи закроются в своих комнатах, бесшумно покинул квартиру, чтоб просто пройтись, подумать. И остался, как и хотел, незамеченным. Не дай Бог, друзья подумают, что у него душевная травма.
Ноги сами завели его обратно во все тот же крохотный лондонский лес, в котором он часто встречал полнолуние и в котором же, рано утром, просыпался от холода и легкой боли в теле.
«Самый странный в мире бывший оборотень» – невесело усмехнулся Луи.
Ну хоть живой, и то хорошо.
Хоть оборотни и не помнят своего полнолуния, Луи инстинктивно знал, что у каждого свой вой, рык, скулеж. Этот вой он узнал бы даже если рядом выли десятки оборотней. Даже если бы вой заглушал звук набата или гул оркестра.
Судьба насмехалась, утирала слезы смеха со всевидящих глаз.
Волчица, по сравнению со своими собратьями была мелкой, да и при жизни человека была женщиной невысокого роста, но достигала Луи до середины спины, такую с собакой не спутаешь. Она высунула морду из зарослей колючего куста и, уткнувшись Луи носом в руку, зарычала, стоило ему обернуться.
- Ну не рычи на меня, – буркнул Луи, чуть улыбнувшись. – Между прочим, ты опять сама меня нашла. И опять здесь же.
И протянул руку, дотронувшись кончиками пальцев до жесткой черной шерсти.
- И даже руку не отгрызешь?
Безумная идея, осенившая Луи, до этого момента считавшего себя адекватным, не свершилась бы никогда, не знай он, что в случае чего повторно умереть не сможет.
Тот факт, что оборотень не кинулась на него только потому, что на инстинктивном уровне помнит его, как собрата, Луи не воспринял как подарок Фортуны и не спешил по-быстрому слинять, чтоб не подвергать себя опасности, а лишь, усмехнувшись, щелкнул волчицу по носу.
Обалдев от такой наглости, волчица взвыла и, вцепившись ему в руку, повалила наземь.
Боль сильная, но что-то в ней такое есть. То ли воображение разыгралось и подействовало на ощущения, то ли взаправду, но укус словно обожгло огнем, который тут же разлился по телу жаром.
- Хорош, – ляпнул Луи, стиснув зубы и отпихнул морду волчицы.
Оборотень, снова рыкнув, недовольно оскалилась, словно понимала каждое слово и, вдруг улегшись рядом, принялась по-собачьи, зализывать нанесенную ей же рану.
«Медицинский работник он и в полнолуние медицинский работник» – хмыкнул Луи, здоровой рукой почесав волчицу за ухом.
Та, не оценив такой жест, щелкнула зубами, грозясь оттяпать пальцы.
Знакомая волна усталости, которая сваливала с ног, затопила Луи как раз стоило ему подумать о том, что неплохо бы собаку завести. Сон нагрянул резко, не спрашивая, удобно ли спать на земле, на открытом воздухе, в компании злобного, но удивительно настойчивого оборотня.
Проснулся Луи рано, по выработанной привычке и, обнаружив себя в лесу, сразу и не вспомнил, что случилось, думал, что это обычное, по его меркам, полнолуние, которое закончилось и оставило после себя тридцать дней томительного ожидания следующего.
Рядом, прижимаясь к нему всем своим голым телом, спала бывшая жена, иногда щурясь во сне от лучей солнца.
Мигом вспомнив ночную затею, Луи, с замиранием сердца крепко зажмурился и взглянул на левую руку, скованную тянущей болью.
Рана не затянулась, как это происходило с порезами, колото-ножевыми и огнестрельными, как рассказывал Скорпиус. Потемнела, на предплечье забугрились вены, а кожа вокруг укуса была горячей, как будто к ней секунду назад прижали раскаленную кочергу.
- Сломал систему, – расплылся в сладостной улыбке Луи, никогда так не радуясь увечью, как сейчас.
Зная, что укус будет заживать долгие недели даже с помощью бадьяна, зная, что останется шрам, зная, что через тридцать дней его тело снова будет в оковах судороги, а наутро он не вспомнит ничего, Луи Уильям Уизли радовался, как безумец.
Он снова опустился на траву, а затем, крепко поцеловав спящую рядом женщину, накинул на нее свою куртку и закрыл глаза.
====== Могила Доминик Марион Уизли ======
Молодой констебль лондонской полиции по имени Джон Уитмор, самый что ни на есть обычный магл, с обычным именем и абсолютно ограниченной фантазией, не подразумевающей даже намек на существование чего-либо сверхъестественного, сидел за своим захламленным столом и гипнотизировал взглядом чашку с остывшим чаем.
Будучи в участке самым молодым, Уитмор столкнулся с «гуманной дедовщиной»: все откровенно идиотские дела поручали именно ему. Дела из разряда серийного похитителя лампочек в подъездах, неформальной молодежи, которая мешает соседям спать из-за вечного пьяного гогота и громкой музыки, драки бомжей и сумасшедшие пожилые домохозяйки, свято верящие в теорию заговора и подозревающие каждого своего соседа в шпионаже. Короче говоря, ни в камеру таких не упрятать, ни самоутвердиться как полицейскому. Так, провести беседу грозным голосом и отпустить с миром.
Сегодня Джон Уитмор уверовал и в теории заговора, и в сверхъестественное.
А началось все этим дождливым пятничным вечером тринадцатого октября.
— Кого-кого привезли? — переспросил Уитмор. — Сатанистов?
Пятница не удалась с самого начала. Сначала невесть почему наорал начальник. Потом до обеда мучился с бумажной работой. А сейчас, когда он уже накинул пальто и собирался отправиться домой, к жене, на полпути его перехватили коллеги и ярмом повесили новое дело.
Дело «Сатанистов Хайгейтского кладбища», как позже будет это записано в архиве.
— И где они? — выдохнул Уитмор.
— В камере, — пожал плечами полицейский, «обрадовавший» его такой новостью.
С сатанистами Уитмор дело имел часто, более того, это был чуть ли не основной контингент его задержанных. Обычно, в девяноста девяти процентов случаев, выглядели эти самые сатанисты примерно так: одетые в темные одежды подростки с размалеванными лицами, которые собирались на кладбищах «прикола ради» ну или Люцифера вызвать, но, сидя в камере, пугались до зеленых соплей и ждали родителей.
Сатанисты, сидевшие в камере на этот раз завели Уитмора в тупик. Хотя бы тем, что напрочь сломали стереотип о себе.
Три парня, на вид абсолютно нормальные, без пентаграмм на цепочках и ярко накрашенных глаз.
Один, темноволосый с чуть нездоровым цветом лица, по виду — совершенный флегматик, который мало того, что вел себя до неприличия спокойно, но и выглядел так, словно отсиживаться в полицейском участке — его нормальное рутинное времяпровождение.
Другой выглядел на пару лет старше своих сокамерников. Высокий, мускулистый и, что примечательно, рыжеволосый, он тоже вел себя спокойно, разве что то и дело закрывал лицо рукой и шептал: «Ну пиздец просто».
Третий, молодой парень с необычайно светлыми растрепанными волосами, худощавый, и, судя по виду, или психопат, или под действием наркотических веществ: сидел по-турецки на лавке и, раскачиваясь из стороны в сторону, напевал себе под нос что-то вроде: «Ослик, суслик, паукан».
— Здравствуйте, — рассеяно проговорил Уитмор.
Скорпиус вопросительно вскинул брови, словно констебль был нежданным гостем.
— Здрасьте, — кивнул он.
Уитмору стало неуютно. Блондин говорил таким холодным голосом, что никак не вязалось с его мгновенно сложившимся стереотипом дурачка-сатаниста.
Вечер обещал быть длинным.
— Сегодня, тринадцатого октября, вас троих задержал отряд полиции потому как вы, цитирую протокол: «… раскапывали могилу некой Доминик Марион Уизли», — монотонно прочитал Уитмор.
Скорпиус и Луи переглянулись.
— Сторож кладбища, сообщивший об этом вопиющем осквернении могилы, пропал, так и не дождавшись полиции. У вас есть мысли по этому поводу?
Все трое покачали головой.
— То есть, если мы найдем тело сторожа, на вас не думать? — начал запугивать Уитмор.
— Не, — отрезал Скорпиус.
— Не думать на вас?
— Не найдете тело.
— Видите ли, Альбус обычно не бросает объедки, — преспокойно пояснил Луи. — Ну остались там кости и хрящи, ну так что, на дороге их бросать?
— Что ж мы, быдло какое-то? — вскинул бровь Скорпиус.
Констебль явно думал, что над ним издеваются.
— То есть, вы съели человека?
— Нет, конечно, — интеллигентно улыбнулся Альбус, показавшийся Уитмору самым адекватным. — Не слушайте их, ну как я мог съесть человека? Я ж не Ганнибал какой-нибудь…
Уитмор успокоился и снова взял в руки протокол.
— … так, артерию прокусил, попил немного, но чтоб есть — да вы что, это не по-людски.
Констебль ошалело вытаращил глаза.
— Серьезно? — насмешливо спросил он. — Молодые люди, на вас висит расхищение могилы, а вы здесь шуточки шути…
Но три «сатаниста» даже не усмехнулись. От этого было не по себе, несмотря на то, что Уитмор повидал многое.
— Вы дальше читайте, — напомнил Луи.
— А, да, — смутился констебль. — Согласно протоколу, некий Скорпиус Малфой пытался зарубить лопатой полицейского, а Луи Уизли, это вы, как я понимаю, «легонько откинул полицейского в сторону, в результате чего нанес тому тяжкие телесные повреждения в виде открытого перелома ноги и сотрясения мозга, уже не говоря о многочисленных ушибах и ссадинах».
— Что поделать, — пожал плечами Луи.
— «Альбус Северус Поттер тем временем, облил полицейскую машину бензином, который украл из багажника этой же машины и едва ее не поджог». Зачем, мистер Поттер?
— Во славу Сатане, конечно, — заверил Альбус.
Скорпиус не удержался и хихикнул.
Уитмора этот смешок взбесил едва ли не больше, чем сами спокойные задержанные.
— А теперь без шуток, — гаркнул он, резко опустив ладонь на стол. — Зачем вы раскапывали могилу Доминик Марион Уизли? Это, я полагаю, ваша родственница, мистер Уизли?
— Сестра-близнец, — подтвердил Луи.
— Вы мало того, что позволили раскапывать могилу своей сестры, но и принимали в этом участие?
— А это уже подстрекание… — встрял Альбус, но Уитмор жестом заставил его заткнуться.
— Зачем вы раскапывали могилу бедной девушки?!
Луи мельком взглянул на Скорпиуса, мысленно взмолившись: «Давай, мой упоротый друг, вытащи нас отсюда, придумай что-нибудь», но гувернер лишь стиснул зубы. Мысли в голову не лезли.
Как объяснить маглу зачем они пытались выкопать тело Доминик, которое, скорей всего, превратилось в прах за эти годы?
Когда фантазия не работала, потому как в организме Скорпиуса катастрофически не хватало кокаина, а злость била ключом из-за того, что жалкие маглы не дали ему закончить начатое, только альтруистическая часть его души, которая до этого спала сном праведника, проснулась только потому, что не хотела даже и думать о том, что Луи и Ала могут посадить из-за его плана.
— Да потому что там бомба, — горько сказал Скорпиус.
Воцарилась тишина.
Альбус закрыл лицо рукой.
Луи усмехнулся и с предвкушением откинулся на спинку стула.
Уитмор, бедный Уитмор, еще не зная даже кого он пытается допрашивать, вытаращил глаза. И поди пойми, врет этот Малфой или нет: его большие ясные глаза выражали абсолютное спокойствие и честность, а голос звучал тихо, и вполне убедительно.
Скорпиус, почуяв, что пора начинать свою очередную импровизацию, вальяжно закинул ногу за ногу и, бесцеремонно закурив, принялся нагонять пелену восхитительнейшего обмана.
— Доминик Марион Уизли родилась шестого января две тысячи шестого года в Бордо, Франция, в семье англичанина и француженки. Погибла второго января в возрасте восемнадцати лет. Это все, что о ней известно, — голосом ведущего какой-нибудь «криминальной хроники» произнес Скорпиус. — Жизнь мисс Уизли скрыта завесой тайны, а все потому, что несмотря на юный возраст она была одним из лучших агентов МИ-6.
— Что? — ахнул Уитмор.
«Боже, вплел сюда разведку» — мысленно простонал Луи. — «Теперь нас точно посадят».
Но Скорпиуса, как говорится, понесло.
— Недавно разведуправление получило информацию о том, что в могиле агента Доминик была закопана бомба замедленного действия, которая придет в действие в любой момент и охватит радиус в тысячу километров, — тараторил Скорпиус. — Поэтому нам, саперам, было поручено выкопать бомбу и нейтрализовать. Чем мы и занимались, пока вы нас не повязали.
Уитмор снисходительно скинул брови.
— Все сказали, мистер Малфой?
— Все.
— Хорошо.
Воцарилось неловкое молчание.
— То есть, в историю с бомбой в гробу лучшего шпиона Англии вы не верите? — обижено спросил Скорпиус, скрестив руки на груди.
— Увы, — пожал плечами Уитмор.
— Ну и зря, отличная история, — буркнул Скорпиус. — Я сам почти поверил, а вы… гребаный скептик.
Поняв, что так дело не пойдет, Уитмор решил действовать методом «одного сатаниста в кабинете» и допрашивать задержанных по одному.
Кто-нибудь да кого-нибудь сдаст, логично же?
Но откуда же мог знать несчастный констебль, что нога Ее Величества Логики не ступает там, где возникает эта троица искателей приключений?
— Мистер Уизли, зачем вы раскапывали могилу вашей сестры? — блеснув узкими стеклами очков, спросил Уитмор.
— Какую могилу?
— Могилу Доминик Марион Уизли.
— Какой Доминик Марион Уизли?
— Вашей сестры, — едва ли не прорычал констебль.
— Я единственный ребенок в семье, — улыбнулся Луи.
— Но вы сами сказали…
— Вы ничего не докажете.
— Мистер Поттер, зачем вы раскапывали могилу Доминик Марион Уизли?
Альбус скрестил руки на груди и вскинул брови.
— Я требую адвоката.
— Мистер Поттер, если это повод уйти от ответа…
— АДВОКААААТА!
— … мертвые восстанут из могил под силой выхлопов наших заводов, начнется Апокалипсис, неизвестный вирус превратит людей в зомби, а мне уготовлена участь возглавить группу выживших и стать мощным шерифом. Ходячие мертвецы укокошат нас всех, если мы не достанем из могилы Доминик Уизли бомбу, которая способна бабахнуть со дня на день. Взрыв заденет бочку с химотходами, закопанную неподалеку, вирус вырвется на свободу и погубит человечество…