Однако сердце Гриндевальда было занято лишь исследованиями, а отнюдь не любовью. Обиженный Дамблдор, не добившись взаимности, прочитав накануне «Ромео и Джульетту», решил похоронить обоих под руинами «Пушинки».
6 мая 1863. Дамблдор обложил АЭС динамитом по периметру, а затем подорвал коллайдер. Однако забыл об идее похоронить себя, так как зассал в последний момент и первым выбежал из пылающей «Пушинки». Гриндевальд, по иронии судьбы, заперся в своей подземной лаборатории, из которой не вылезал вплоть до недавнего времени, и также не пал жертвой неразделенной любви.
Отстроив АЭС, но на этот раз, назвав ее «Школой Чародейства и Волшебства Хогвартс», Дамблдор начал новую жизнь. Бросил пить (вплоть до появления в замке некой самогонщицы), был трижды замечен на гей-парадах (см. фото в приложении), отрастил бороду и получил Нобелевскую премию за выдающиеся заслуги в области магической хуеты.
Остается загадкой, почему Дамблдор в последние годы прилип к Гарри Джеймсу Поттеру, как колючка к жопе. Видел ли он в Избранном потенциал, способный бороться с Тем-Кого-Нельзя-Называть, или же узнавал в блеске зеленых глаз взгляд Геллерта Гриндевальда? Остается загадкой.
— И ты в это веришь, стерва? — нахмурился Деймон, захлопнув книгу. – Да, пахан был странным. Но не такой гнидой.
— Но доля правды…
— Хуёля хуявды! Пахан был настоящим мужиком! Жил, как герой, пил, как герой, и погиб, как герой! А его выставили старым педиком, ссыклом и педофилом!
— Да! — рявкнул Гарри, подслушав разговор.
Деймон гордо расправил плечи.
— Плюс десять очков Гриффиндору за то, что согласен со мной, Поттер! А теперь, шраморожая ты хрень, бегом рыть окопы!
— ЕСТЬ РЫТЬ ОКОПЫ! — радостно крикнул Гарри и помчался за лопатой.
Гермиона забрала у генералиссимуса книгу и отложила в сторону. Глядя, как Клаус брынчит на гитаре что-то очень жалостливое, а Виктория бьет трудовика ложкой за то, что он вытаскивает грязными пальцами мясо из казана с перловкой, она, прижавшись щекой к плечу профессора Сальваторе, произнесла:
— Страшно мне, профессор. Темные силы окружают нас плотным кольцом.
— И шо? — нахмурился Деймон.
— Все мы помрем в этой битве, а я жить хочу, с вами. В Годриковой Ноздре, я видела, там как раз одна хибара продается.
Деймон совсем напрягся. А стерва, репетировавшая этот разговор уже два месяца, взмолилась:
— Давайте сбежим ночью, профессор! Вы и я! Подальше от смерти и крестражей! Ради нас и нашего будущего, — пищала она. — Я все продумала: сначала спрячемся у моей бабули в деревне. Потом сбежим в Таиланд. А потом купим дом в Годриковой Ноздре и…
— Ах ты гнида купоросная! — разорался Деймон и вскочил на ноги так резко, что стерва, рухнула в сугроб. — Подстрекать меня удумала?!
— Я же хочу, чтоб…
— Да ты, стерва, ссыкло. И не просто ссыкло, а ссыкло подлое и мерзкое! Чтоб Деймон Сальваторе бежал с поля боя? Чтоб Деймон Сальваторе потом за это стал изменником Родины? Не бывать этому! — крикнул генералиссимус. — Я был слеп, стерва. Я ошибался в тебе.
Клаус аж перестал играть на гитаре.
Дин подавился мясом, а Виктория так и застыла с ложкой в руке.
А Гермиона, поднявшись на ноги, поджала губы.
— Я хочу сохранить нас! — парировала она. — Что бы по вашему сделала ваша Катерина?
— А Катерина была бы первой в очереди, на то, чтоб отпиздить меня за мысли о побеге так, чтоб я зубы по сугробам сломанными руками собирал! — заявил Деймон. — За это я ее и люблю!
— За то, что она пиздит вас?!
— Любовь, стерва, это не обжимания за гаражами и не цветочки по праздникам. Любовь — это умение вовремя раздавать родному человеку пиздюли за его косяки так, чтоб это заставляло автора косяков задумываться о своих ошибках, исправлять их и еще просить за них прощения, — изрек генералиссимус. — А у нас, стерва, не любовь. У нас какая-то ебаная хрень.
— Шампанского всем! — крикнул Клаус.
Гермиона, таращась на этого домрощенного философа, как президент на остановившего его гаишника, хватала ртом воздух.
— Вы меня бросаете, профессор Сальваторе?
Тишина.
Интрига.
Ожидание.
— Я даю тебе еще один шанс, стерва, — проскрипел Деймон. — И чтоб больше я не слышал мыслей о побеге. Это касается всех. Особенно тебя, Клаус.
Небритый исполнитель романсов ошалело выпучил глаза.
— А я-то причем?
— Я видел будущее, Клаус. У меня есть свои причины тебя ненавидеть…Клаусяш…
Клаус оскорблено отвернулся.
— А ты, стерва, читай книгу. И не пизди тут. — На этой красноречивой ноте генералиссимус Сальваторе строевым шагом направился в палатку.
Офигевшая от такого поворота Гермиона, постояла еще пару минут, а после, схватив книжку, уселась у костра.
Проснулся Гарри Поттер поздно ночью от того, что мерзли ноги, а шерстяные носки не спасали. Накинув пуховик, Гарри, содрогнувшись от храпа Дина Винчестера, вышел из палатки и поежился от холода.
Темный страшный лес вдобавок храп трудовика и крики ночных птиц — буйная фантазия очкарика, воспитанного на ужастиках, рисовала страшные картины. Достав из кармана папироску «Беломор», стыренную у профессора Сальваторе, Гарри только хотел было тайком покурить, как завил в лесной чаще такую неведомую хрень, что папироса выпала из его рта.
Парнокопытное животное, светящееся серебристым светом так, словно его облили плутонием, бегало по полянке и цокало копытцами.
Гарри, подумав, что это поздний отходняк от смертоносной бормотухи, протер глаза.
Глюк не исчез.
— Етить-колотить, — пискнул Гарри и бегом устремился в палатку.
Рухнув на колени перед спящим военруком, почему-то прижимающим к груди раскрытый бумажник с чьей-то фотографией, Гарри потряс его за плечо и заорал в ухо:
— Профессор Сальваторе, разрешите обратиться!
Деймон, по инерции треснув его в ухо, вскочил и первым делом спрятал бумажник.
— Поттер, ёб твою мать! Что случилось?
— Там какая-то серебристая срань! — пискнул Гарри.
Деймон нахмурился и, натянув китель, вышел из палатки за перепуганным Избранным.
— Вот она.
Серебристое животное гарцевало на месте.
— Это не срань, это лань, Поттер, — пояснил военрук. — Давай убьем ее.
— Но, сэр, мне кажется, она хочет нам что-то показать!
Лань, словно внемля словам очкарика, пронеслась вдаль и остановилась.
— Поттер, два часа ночи, — проворчал Деймон.
— Пойдемте, бля буду, там что-то есть! — Но интуиция Гарри Поттера была сильнее, чем сонливость генералиссимуса.
Схватив того за руку, Гарри поспешил за серебристой сранью (или ланью) вниз по холму.
— Поттер, ты даун, — выл Деймон.
Но Гарри не слушал. Лань бежала все быстрее, Гарри тоже ускорялся, а Деймон матерился еще громче.
Наконец, шесть километров спустя, остановившись у некой болотной местности, они замерли у грязной воды, покрытой тонким слоем льда. Злой военрук, кутаясь в китель, орал что-то про чашечку кофе, а Гарри, заметив, что лань исчезла, словно ее стерло ледяное дуновение ветра, принялся вглядываться в болото.
— Это Гримпенская трясина, Поттер, — зевнул Деймон. — Здесь по ночам гуляет Собака Баскервилей, так что пошли домой.
— Собака Баскервилей? — перепугался Гарри. — Неправда, это миф!
Протяжный вой разразил округу, и Гарри едва не напюрешил в штанцы со страху.
— Это была собака?
— Нет, это Винчестер зевнул. Шучу, нет здесь собаки. Может быть. Но не факт.
Гарри походил по сомнительным кочкам, выискивая то, к чему их привела лань, и нашел. Но только после того, как военрук, хохмы ради, пнул его в мутную воду.
Раздолбав своим лбом тонкий лед, Гарри хотел было выматериться, однако блеск на дне заставил его всмотреться в пучину и разглядеть там блестящую рукоять…
— ПРОФЕССОР! — крикнул Гарри, замахав руками. — Профессор Сальваторе!
— Только не говори, что ты тонешь, — буркнул Деймон.
— Нет, сэр! Там, кажись, кольт Гриффиндора.
Деймон замер, как памятник.
— Тащи его, етить твою коромыслом! Тащи, Поттер!
Гарри, дрожа от холода, вспомнил сериал про девочек-русалочек, свой надувной круг и все то, что в детстве учило его плавать, перекрестился и нырнул.
А военрук, сев на корточки, как гопник с криминального района, принялся терпеливо ждать.
====== Глава 30. ======
А в это время в «лагере повстанцев»
Лорд Волан-де-Морт шагал по Большому залу, ехидно лыбя безносую физиономию. Ученики, которых созвали на экстренное собрание, состоявшееся в четыре часа утра, перепугано дрожали за факультетскими столами. Профессор МакГонагалл скромно стояла в стороне, полностью передав инициативу ополчения против режима темных сил более мужественным обитателям замка.
Эффектно, как ему показалось, повернувшись к народу (при этом едва не вывихнув ногу) Волан-де-Морт прищурил и без того узенькие глазенки.
— На повестке дня у нас беспредел, который рассеивают по замку наглые поддувалы Гарри Поттера, — прошелестел он. — Темный Лорд уважает своих противников. Темный Лорд готов подавить восстание поначалу только гуманным способом. Но Темный Лорд не будет терпеть откровенного хамства от грязнокровок и прочего сверхъестественного сброда.
— Да! — крякнул за его спиной Северус Снейп.
— Кто вчера написал акриловой краской на стене замка «Цыганенок Том — пидорас»? — рявкнул Темный Лорд.
— Ну я, — вскинула брови заспанная Кэтрин Пирс.
Снейп в ужасе завыл, потер синяк на пояснице и что-то яростно зашептал на ухо своему темному гуру по поводу этой ушлой мадам в розовой ночнушке.
Неизвестно что услышал Волан-де-Морт, но явно испугался.
— Допустим, — выдавил он и тут же сменил тему. — Если кому-нибудь известно нынешнее местонахождение Гарри Поттера, то он обязан…
— Я Сойка-Пересмешница! — раздалось из зала и тут же Волан-де-Морту в глаз прилетел смачный плевок.
Волан-де-Морт, брезгливо утерев глаз рукавом, позеленел от злости.
— Мисс Эвердин, вы заебали плеваться! — рявкнул Снейп. — Минус пять очков…а на каком вы факультете?
Смачный плевок настиг и Снейпа.
— Да ты снайпер, девочка! — восхитился Сэм Винчестер. — Точно в глаз.
А Темный Лорд терял терпение. Выхватив волшебную палочку, заткнутую за резинку от трусов, он оскалился, и хотел было завизжать: «Авада Кедавра!». Но был остановлен Невиллом Долгопупсом, который, храбро втянув пузо, подбежал к волшебнику со скоростью подстреленного в зад лося и с вертухи выбил палочку из бледных рук цыганенка Тома.
— Как ты смеешь?! — рявкнул Волан-де-Морт. — Жирный даун!
— Расстрелять! — заорала Белла Свон, до этого сверлившая Эдварда уничтожающим взглядом.
— Нет, Белла, вернейшая из моих поддувал, — прошелестел Волан-де-Морт. — Мы поступим мудрее. Как и полагается Темному Властелину.
Зал замер в страшном ожидании. Снейп хохотал, как маньяк.
— К полуночи этого дня вы должны выдать мне местонахождение Гарри Поттера и его секты полоумных убийц, — громогласно произнес Волан-де-Морт. — Если же вы проигнорируете мою милость, на замок падет страшное колдунство, что отправит всех вас в страшнейшие и мучительнейшие дебри Тартара!
— Не поняла, — хлопала глазами Елена Гилберт.
— Нас всех убьют, Леночка, — пожал плечами библиотекарь.
— Хоспаде, я вас умоляю, — закатила глаза Елена. — Меня раз пятнадцать пытались убить.
— Меня тоже, — кивнул Сэм Винчестер.
— И меня, — поддержала Сойка-Пересмешница.
— Не запугать угрозами ветеранов разных фандомов! — крикнул Долгопупс, запрыгнув на стол. — Безносая ты хуйнюшка!
— Кто хуйнюшка? Я хуйнюшка?! — вскинулся Волан-де-Морт, и, мигом забыв о своем былом величии, затопал ножками и замахал руками. — Не сметь обижать Мое Величество!
Гриндевальд, до этого молча потягивающий свой знаменитый прущий чай, загоготал.
Перед Темным Лордом явилась дилемма. С одной стороны убивать смутьянов было экономически и политически невыгодно: во-первых, на свою сторону запросто можно было перетянуть няшек, Сэма Винчестера, в силу его вечных замашек переходить на сторону тьмы, Джереми Гилберта, так как его дизайнерский талант был соткан из полотна темнейшего и ужаснейшего зла, и Елену Гилберт, так как она просто тупенькая. Во-вторых, никак денег не хватит, чтоб похоронить всех, в случае, если у цыганенка сдадут нервы, и он все-таки применит свое пресловутое колдунство, именуемое «Авадой Кедаврой».
— Полночь, — проскрипел Волан-де-Морт, ринувшись из Большого зала. — В полночь настанет вакханалия смертоносная!
— Не поняла, — снова пожаловалась Елена Гилберт.
— Нас всех убьют, Леночка, — повторил Стефан.
Смачно плюнув в Снейпа, который устремился прочь за Темным Лордом, в свой сарай, Китнисс Эвердин расправила плечи и широко улыбнулась.
— Как же я люблю эти революции!
— Поттер, водолаз хуев, вылезай! — вопил Деймон, нагнувшись над мутной водой.
Но Избранный не отозвался.
— Поттер, очень глупо умереть не в бою против темных сил, а захлебнувшись в болоте.
И даже это не заставило Гарри вынырнуть.
— Бляяя, — взвыл Деймон и, скинув портки, хотел было дельфинчиком нырнуть в болото во спасение Гарри Поттера, как за его спиной послышалось знакомое сопение.
Дин Винчестер и Клаус Майклсон, спотыкаясь о кочки, со скоростью ужаленных в зад оленей прибежали на пирс, явно услышав крики генералиссимуса, и тоже уставились в воду.
— Бро, нах ты Поттера утопил? — осторожно поинтересовался Дин, сев на корточки.
— Там кольт! — орал Деймон, тыкая пальцем в болото. — Поттер, с помощью пендаля, героически полез его вытаскивать.
— Держись, очканавт! — взвизгнул трудовик, и зачем-то забросил спиннинг в воду. — Хватайся за крючок ртом! Я тебя достану!
— Клаус, шо ты стоишь?! — рявкнул взволнованный Деймон, треснув его по щам.
— А я что? — пискнул Клаус.
— Пой песню из «Титаника»!
— Зачем?
— Не беси меня, Клаус!
Клаус послушно затянул свою хрипловатую руладу, мало чем напоминающую песню Селин Дион.
— А я вам про язя из Яхлинского озера рассказывал? — брякнул Дин, вцепившись в спиннинг.
— Раз десять. За сегодня. Тащи, етить твою!
Неизвестно, помогли ли попытки Дина Винчестера «рыбачить на Избранного» и завывания Клауса, который уже вошел во вкус и даже жестикулировал в так песне, как вдруг, из болота вынырнула рука, сжимающая кольт Гриффиндора, сияющий в свете полной луны.
— Поттер! — воскликнул военрук, дернув его за руку. — Ну как водичка? Теплая?
— Как парное молокo, етить-колотить! — стуча зубами от холода, прохрипел Гарри, вскарабкавшись на пирс.
— Вот он, вот он, волшебник моей мечты! Вот он! Вот он! Поттер! Ребята, Поттер! Здоровенный! Здоровенный, Поттер! ПОТТЕР! ПОООООТЕЕЕР!
— Винчестер, успокойся.
Дин опустил спиннинг и чуть покраснел.
Генералиссимус, поняв, что наступил тот самый момент истины, который, к сожалению, не видит покойный пахан, торжественно достал из кармана портков медальон цыганенка Тома и свое бывшее кольцо. Крестражи были готовы к уничтожению.
— Профессор Сальваторе, — дрожащим от холода голосом, произнес Гарри. — Пальните по медальону.
Деймон, прицелившись, нажал на курок, однако выстрела не последовало.
— Только истинный гриффиндорец может стрелять из кольта! — осенило Клауса. — Пахан говорил.
— Поттер, стреляй.
— Я рук не чувствую.
— Сразу видно, что его усыновила Елена. Тоже чего-то не чувствует, — покачал головой трудовик и, сжав рукоять кольта, хотел было выстрелить, как…
— Винчестееер, — прошипело облако, сгрудившееся вокруг крестража. — Винчестер…
Темное колдунство крестража решило сравнять счет.
— Пощади меня, о могучий трудовик!
— Не слушай его, Винчестер! — рявкнул Деймон.
— Я наколдую тебе борща… — шептал крестраж.
— Ааа!!! — разорался Дин и выстрелил.
Пуля угодила прямо в цель и крестраж, брякнув что-то вроде «Я вернусь, муахахаха!» раскололся.