========== Возраст 0 ==========
Темно. Тихо. Блаженство.
Не знаю, сколько продолжался мой кошмар: обрывки воспоминаний, слова, звуки, меняющиеся картины-образы, какая-то серая муть, из которой не выбраться, - то ли реалистичный сон, то ли безумная реальность. Внезапно все закончилось. Я медленно приходил в себя, пытаясь разобраться, что же это было. Раз темно и тихо, значит, еще ночь. Наверное, просто тяжелый сон, но пережитое мешало сосредоточиться. Я не спешил открывать глаза - по моим ощущениям находился я все-таки не дома. Не хватало привычных звуков, характерных для моей спальни: тиканья раритетного будильника, шелеста воды в настенном водопаде, звуков улицы. Просто тишина, только мое тихое дыхание. Так и лежа с закрытыми глазами, я пытался сосредоточиться, упорядочить воспоминания и, наконец, понять: где я и как тут оказался? Мысли ворочались лениво, мой организм испытывал настоящее облегчение от того, что долгий и такой яркий кошмар закончился. Остальное подождет.
Логично было бы подумать о том, что я помню последним. Но вот разобраться в последовательности воспоминаний как-то не получалось. Ну ничего, время есть, спешить мне некуда. Из состояния глубокой задумчивости меня вывели новые звуки: рядом со мной кто-то стоял и что-то говорил, мой явно находящийся не в лучшем состоянии разум с трудом воспринимал новую информацию. Я открыл глаза.
- А-а-а-а-а-аааааа! - вопил я в ужасе. Первым, что я увидел, было большое женское лицо, обрамленное ярко рыжими волосами. Женщина что-то мне говорила, слегка кривя лицо. Не в том смысле, что пыталась донести до меня какую-либо информацию. Скорее обращалась как к маленькому, неся какую-то ересь и строя смешные рожицы. Ну, кому-то может и смешные, а вот для первого впечатления… Как-то всего было слишком: слишком крупная женщина, слишком громкая речь, слишком глупое сюсюканье.
- А-а-ааааа! - выдал я вместо вопроса: кто она и что здесь делает. В ответ женщина рассмеялась, а я почувствовал, что мое тело изменило положение и оказалось прижато к необъятной груди рыжей тетки. Мои попытки сопротивления были проигнорированы. Более того, моим желаниям не подчинялось и мое собственное тело! Продолжая говорить, женщина передвигалась по комнате, собирая какие-то вещи. Я мрачно разглядывал окружающую меня комнату и все больше убеждался в своих неутешительных выводах: проблема во мне - я был младенцем.
Реинкарнация что ли? Я умер, снова родился и у меня пробудилась память о предыдущей жизни? Увлеченный размышлениями, я вяло реагировал на происходящее - а куда спешить? Все равно сделать что-то я еще долго не смогу. Мое тело не то, что ходить, по-моему, оно еще и сидеть не умело. Так что оценить окружающую обстановку и семью, куда меня занесло, еще успею. Так я пропустил весь процесс утренних водных процедур. Гордо отказался от грудного кормления, с тоской представляя себе яичницу с беконом и помидорами, да хотя бы кашу овсяную. И кофе. В конце-концов, это абсолютно чужая для меня женщина.
Бросив безуспешные попытки меня накормить молоком, женщина переместилась на кухню и бодро ринулась к плите, продолжая держать меня на руках. Положив голову ей на плечо, я апатично рассматривал помещение. Это, конечно, не моя квартира, но помещение выглядело смутно знакомым. Хотя, чему удивляться? Я же здесь живу. А вокруг происходили события: на кухню прибежали еще дети. “Еще дети! Какой кошмар” - прокомментировал мой внутренний голос. Детей становилось как-то слишком много на мой субъективный взгляд человека, выросшего в семье, где я был единственным ребенком в окружении взрослых: родителей, бабушки с дедушкой и старшей меня на 20 лет сестры. Мало того, что детей было много, они были шумными и рыжими. Женщина периодически вносила свой вклад в общий уровень шума, громко делая замечания детям. Что-то мне не очень понравилось во всем этом, что-то упорно цеплялось за память. Так, она их называла Чарли, Джордж, Фред, Перси… Тут появился глава семьи с еще одним ребенком на руках.
- О! Артур, Рон, доброе утро! - поздоровалась мама Молли, как я уже начал догадываться. Вон тот старший парень должен оказаться Биллом. А все вместе мы - дружная семья Уизли. Мое тельце сотрясал нервный, истеричный смех, а глаза неотрывно смотрели на ложку, продолжающую самостоятельно помешивать кашу в кастрюле на плите. Значит, не просто реинкарнация. Может я сплю? Вот не было печали. И главное - почему Уизли? Я так не договаривался! Так, спокойно, я ни с кем ни о чем не договаривался. И вообще, если все Уизли, которых я смог вспомнить, сейчас сидят за столом, то кто тогда я? “Неееееет!” - кричал мой внутренний голос.
- А-а-а-а-ааааааа! - вопило мое тело.
- Ну, ну, Джинни, не плачь, солнышко! Что случилось? Сейчас будем кушать… - утешала мама Молли.
Вот теперь полный капец.
========== Возраст 2 ==========
Ну что же, можно подвести первые итоги. Сегодня мне исполнилось два года. Вот уже почти два года меня зовут Джиневра Молли Уизли. И, к сожалению или нет, это точно не сон. Лет мне пока меньше, чем имен, которые все вместе и каждое в отдельности я терпеть не могу. Особенно сокращение Джинни, как упорно продолжают называть меня все дома.
Родители меня любят, наверное, чуточку больше, чем других детей. По крайней мере, на меня меньше кричат и моими «достижениями» чаще хвастаются всем, у кого хватило глупости начать слушать. Я же их маленькая чудесная талантливая девочка. Не знаю, что здесь играет роль больше, что девочка или что маленькая. Талантливая - это потому что раньше других детей стала сидеть, ползать, ходить, говорить, читать и т. п. Но главное - у меня единственной из всех детей Уизли проявилась магия в возрасте двух лет. Это они еще не все знают.
Проснувшись в этом теле с памятью о прошлой жизни, больше всего я расстраивалась своей полной недееспособности. Попытки понять механизм того, как же это со мной случилось, я решила оставить для своего пенсионного возраста - будет тема для размышлений на старости лет, а если не доживу - не судьба, значит.
Из прошлой жизни остались воспоминания о событиях, связанных со школой, учебой в университете, работой после его окончания. Момента смерти в них нет. Как и воспоминаний о собственной гипотетической семье: жене и детях, что вовсе не означает, что у меня в той жизни не было внуков и даже правнуков. Просто помню я только часть прошлого - первые лет двадцать пять. И то, чем старше возраст, тем более фрагментарные и расплывчатые образы.
На этом и решила остановиться - не стоит искать лишний повод для сожалений, если шансов что-либо изменить нет. Просто настоящую жизнь постараюсь строить, используя проснувшуюся память, надеюсь, что это мне как-то поможет. О том, что настоящий мир до боли напоминает мир, придуманный одной милой англичанкой, я решила тоже подумать когда-нибудь попозже. Подумаешь, кто сказал, что мой прошлый мир не снился какому-нибудь чудику из Санта-Фе. Человек - такое забавное существо, всегда придумает то, во что ему выгодно верить.
Поэтому, приняв в качестве гипотезы версию о реинкарнации, я сосредоточилась на текущей жизни. Факт моих воспоминаний о прошлой жизни я считала некой случайной ошибкой, потому решила не расстраивать окружающих своими откровениями - вдруг найдутся добрые люди, которые поспешат исправить недоразумение.
Из книг Роулинг я хорошо помнила только события первого курса Гарри Поттера. Остальную историю знала весьма схематично, как и историю членов семьи Уизли. О себе помнила только то, что летала на метле и была влюблена в Поттера. Наверное, так бы оно и случилось, если бы вдруг у меня не проснулась память. Но сложилось все именно так, и новая я не стремится ни к полетам, ни к браку с героем магической Британии.
Кстати, о памяти. На мое изменившееся поведение обратила внимание не только Молли, но и вся семья. Не сделать этого было весьма проблематично: согласно общим воспоминаниям, раньше я постоянно капризничала, много кричала и кушала, а также благосклонно (прекращая орать) реагировала на потуги родителей и братьев меня развлечь, строя рожи и тряся игрушками. Учитывая, что в один день все резко изменилось с точностью до наоборот, мама Молли вызвала колдомедика. Который диагностировал у меня наличие остаточных следов зелья Сна-без-сновидений. Братья признались в своем участии. Они просто хотели хотя бы раз выспаться. Вот только на такую мелочь, как я, зелье не рассчитано - мой кошмар, в результате которого ожили мои воспоминания, был самым удачным из возможных последствий.
Неожиданная смена пола несколько нервировала, хотя в моем нежном возрасте это пока не так и актуально. Но усугублять будущие психологические проблемы своего “Я” не хотелось. Решив, что постараюсь даже наедине думать о себе в женском роде, я мужественно сосредоточилась на проблемах насущных. Для начала отвоевала себе право на что-то вроде нормальной еды в виде каши, творога, смеси овощей и т. п. Кстати, волшебники - странные люди: упорно не замечают маггловский мир, рядом с которым живут много лет. Седьмой ребенок в семье, а использовать бутылочку с соской или кружку-непроливайку, чтобы напоить ребенка, никто не додумался.
Чуть больше личного пространства мне досталось, когда мама Молли неожиданно обнаружила, что спокойно может оставлять младшую дочь в кроватке в комнате или в колыбельке в саду без присмотра даже со стороны старших мальчиков. За что братья мгновенно прониклись ко мне самыми теплыми чувствами. Все время, пока была предоставлена себе, я занималась тем, чем и все дети - пыталась играть с имеющимися в моем распоряжении игрушками. Только в моем случае я делала все сознательно, пытаясь заставить свое тело воспринимать команды мозга.
Каждое новое достижение - переворачиваться, сидеть, разбирать пирамидку - воспринималось родителями как повод для радости, а мной для гордости: даже такие мелочи были для меня подвигом. В девять месяцев я уже уверенно передвигалась по всему дому и могла вербально объяснить окружающим свои текущие потребности. Вот и еще один плюс реинкарнации - в прошлой жизни мне катастрофически не хватало языковой практики - живя в англоязычной среде, я стала ловить себя на том, что думаю уже на этом языке.
Согласно семейной легенде, я училась читать параллельно с братьями-близнецами, которые старше меня на три года. В прошлом году мама Молли решила, что пора начать учить сообразительных четырехлетних мальчишек. Я сидела рядом, рассматривая карточки с буквами и тихонько повторяя их произношение, что умиляло всю компанию. Несколько месяцев весь дом был завален пергаментами с различными словами. Ни один предмет мебели не обошелся без прикрепленной к нему карточки с написанным на ней обозначением - автором идеи стал старший брат, замученный вопросами, как пишется то или иное слово. Полгода назад состоялся мой триумф.
Мне нравилось, когда кто-нибудь из старших братьев читал вслух, я всегда садилась рядом и смотрела в книжку, разглядывая картинки и следя за текстом. В тот вечер эта честь выпала самому старшему - Биллу, приехавшему домой на каникулы первокурснику Хогвартса. Рон играл с кубиками на полу, слушая Билла, мама Молли вязала, сидя рядом в кресле. Такая семейная идиллия. Билл на что-то отвлекся, а, когда вернулся к чтению, пропустил предложение. Вот тогда и выяснилось, что я параллельно с братом читаю текст сама. У родителей появился очередной предмет для гордости, а у меня повод бывать в библиотеке. Как бы громко это ни звучало: библиотека Уизли умещалась в одном шкафу, установленном здесь же, в гостиной. Хотя традицию чтения вслух отменять не стали.
Да, насчет «мамы Молли». Я звала родителей: мама Молли и Артур. Все получилось случайно. Называть главу семьи про себя папой мне казалось глупым - он был таким рассеянным и легкомысленным, что воспринимался скорее как старший брат, чем как отец. Когда он однажды, радуясь чему-то, пытался меня защекотать, я случайно, смеясь, произнесла его имя вслух. Это был первый раз, когда мне удалось более менее правильно выговорить все буквы, встречающиеся в его имени. Наверное, поэтому его реакция была исключительно положительной и я получила не только право продолжать называть его так, но и его собственное горячее желание это слышать. С мамой тоже получилась похожая история. Мы играли с братьями и в разговоре они называли маму по имени. Так получилось, что, когда в очередной раз Билл произнес: «Молли», на пороге появилась она сама с грозным вопросом: «Уильям Артур Уизли! Как меня нужно называть?». Билл опустил голову, поэтому решила ответить я: «Мама…», и после паузы: «Молли». С тех пор такое обращение предпочитали использовать в семье все.
С Биллом в школе произошла странная вещь. Потомственный гриффиндорец непостижимым образом оказался распределен на факультет Рейвенкло. Родители решили, что это не худший вариант, и смирились. Но я же помнила, что у Роулинг он учился на «идеологически правильном» факультете. Когда Билл отправился в школу, мне был всего год. Наше общение не выходило за рамки обычной заботы старшего брата о младшей, пусть и не в меру самостоятельной, сестре, хотя он и казался мне самым адекватным среди родственников. Подумаешь, книжки почитал и на вопросы поотвечал. Я же еще никак не могла повлиять на события. Кажется.
С чем было не совсем понятно, так это магия. Должна ли маленькая девочка, сидя в колыбели, уметь делать что-то такое, ну, хоть упавшую игрушку поднять движением руки. Может у меня ничего не получается, а то, что родители не требуют, так это от жалости ко мне, убогой такой. Мальчишки - не показатель, вдруг им при мне запрещено что-либо демонстрировать.
Днем я часами рассматривала какую-нибудь игрушку, пытаясь заставить ее сдвинуться с места силой мысли. Должны же были мне достаться магические способности. Телекинез же выглядел достаточно наглядным и безопасным проявлением магии. Иногда мне казалось, что игрушка начинает немного менять свое положение.
По ночам, лежа в кроватке и прислушиваясь к себе, я пыталась почувствовать хоть что-то. Ночью получалось лучше всего сосредоточиться, все-таки днем в нашем весьма шумном доме среди гиперактивных родственников это было проблематично. Просто я решила, что, если не могу ходить, пока мои мышцы не окрепли достаточно, то и колдовать не смогу, пока мое «магическое тело» не будет к этому готово. А вот как этого достичь, я понятия не имела.
Абсолютно не понимая, что нужно делать, я пыталась почувствовать свое тело от носочков пальцев до макушки и представить, как сгусток энергии входит в мою раскрытую ладонь, проходит через тело и выходит через другую руку. С чем мне весьма помогала сила воображения. Смутно вспоминая, что когда-то в прошлой жизни из уст бабушки я слышала о наличии отрицательной энергии, пыталась убедить себя, что чувствую, как эта ненужная мне «энергия» покидает мое тело.
Однажды, медитируя в очередной раз, мне показалось, что я могу различать цвета, когда пытаюсь сосредоточиться на какой-либо части своего тела. Сначала нечетко, затем более уверенно мне удалось начать различать несколько разноцветных источников энергии (как я решила их называть), сосредоточенных вдоль позвоночника и возле моей головы.
Видимая картина мне безумно нравилась, я наслаждалась необычными ощущениями, как бы мысленно прикасаясь к тому или другому источнику. Постепенно осторожно я стала представлять, как энергия одного источника плавно продвигается к соседнему, двигаясь постепенно вверх. Мне казалось, что цвета становятся ярче, как и интенсивность свечения. Что доставляло мне огромную радость.
Несколько месяцев спустя я смогла различить тонкую неоднородную полосу энергии, повторяющую контуры моего тела. Которую решила считать моей аурой. Я старалась внимательно прислушиваться к себе, пытаясь как можно лучше увидеть и почувствовать что-то, ранее мне недоступное.
К моим неуклюжим попыткам самопознания добавились упражнения и техники из книжки с названием «Рецепты», доставшейся мне после похода с мамой Молли и Перси в книжный магазин. Пока Перси выбирал себе подарок на день рождения, мама Молли рассматривала книги на стеллаже с уцененным товаром, а я здесь же рассматривала полки, до которых могла дотянуться. Книжка состояла всего из трех десятков страниц и стоила всего пару кнатов: она была издана два десятка лет назад и давно пылилась в магазине, причем, судя по состоянию ее страниц, заглядывали в нее немногие. Виной тому, видимо, было ее название: такая книжка могла бы заинтересовать домохозяйку, но рецептов приготовления блюд она бы там не нашла. Я вообще не обратила бы на нее внимание, но увидела на обложке смутно знакомую картинку: человека и окружающую его по контуру полосу света.